Yaroslavskaya_yuridicheskaya_shkola_Uchebnik

именовании учебного заведения в юридическую академию и предоставление ему права присуждать ученые степени магистра и доктора.

Первое пожелание обосновывалось тем, что название лицея несогласно с действительным настоящим положением учебного заведения. «По взгляду нашего общества, – писалось в "Замечаниях Совета Демидовского юридического лицея на Временный Устав лицея", – с понятием лицея не вяжется понятие о высшем учебном заведении. Словом "лицей" в Западной Европе обозначается среднее учебное заведение. Переменить название лицея необходимо для того, чтобы не смешивать его с другими учебными заведениями с теми же названиями (Нежинский лицей, Катковский в Москве, Александровский в Петербурге) и отличить новый, преобразованный лицей от первого. Демидовский юридический лицей – отдельный факультет университета, подобно медико-хирургической академии и духовным академиям. Название лицея Демидовской юридической академией подняло бы его в глазах всего общества»109.

Не менее убедительные доводы приводились Советом в обоснование предоставления лицею права присуждать высшие ученые степени. «Наконец, Совет лицея, – писалось в тех же "Замечаниях", – возбуждает вопрос о том, не пора ли оставить устарелый обычай предоставлять возведение в ученые степени магистра и доктора одним университетам, лишая этого права отдельные факультеты, которые, подобно лицею, развивают самостоятельную научную деятельность, служат и высшим интересам науки. Демидовский юридический лицей успел уже выработать некоторые особенности в порядке преподавания: римское право преподается здесь в обширных размерах. В круг текущего преподавания введена наука всеобщей истории права, которой в условиях развития современного права, несомненно, раскрывается самая обширная будущность. Высшее учебное заведение с такими самостоятельными задачами научной деятельности, обещающими создание в нем своеобразной научной школы, должно быть поставлено в полную независимость от внешних условий. Демидовский юридический лицей в настоящем составе своего Совета обладает достаточным научным ав-

109 Цит. по: Щеглов В. Г. Указ. соч. С. 241.

71

торитетом для возведения в ученые степени магистра и доктора лиц, которые окажутся тогодостойными»110.

Отказ Министерства народного просвещения в удовлетворении как первого, так и второго пожелания не отличался убедительностью. В его основе лежала ссылка на немногочисленность профессорской коллегии в учебном заведении. Отклонена была с «приложением» того же довода и просьба Совета о введении в лицее, как в университете, должности ректора.

Новый Устав не сохранил за лицеем прав автономии. Его профессора не избирались, подобно университетским, Советом лицея, а назначались министром народного просвещения. Лишь в исключительных случаях Совету позволялось избрать профессора, предварительно получив на это отступление от Устава разрешение министра. Назначению министра подлежали директор и инспектор лицея, причем последний назначался из чиновников, что являлось принципиальным отклонением от Временного устава, § 13 которого устанавливалось избрание инспектора Советом из числа профессоров лицея. Не случайно Совет лицея, опасаясь возможной бюрократической «каверзы» со стороны министерства и желая ее упредить, настаивал в своих «Замечаниях» на сохранении этого параграфа, ссылаясь на то, что назначенный из сторонних чиновников инспектор окажется не в состоянии серьезно понимать интересы науки и цели учебного заведения. Он будет выступать только как полицейская власть. «Для успешного и вполне достойного выполнения обязанности, – писалось в "Замечаниях", – ему будет недоставать ни нравственного, ни политического значения, ни доверия со стороны студентов, которые всегда будут видеть в нем надзирателя, обязанного только следить за ними. Сторонний чиновник может быть хорошим исполнителем, управлять канцелярией, строг по отношению к подчиненным, но ему будет недоставать необходимого педагогического такта и возможности действо-

вать среди учащейся молодежи силой своего нравственного значения»111.

В своем «Проекте Устава Демидовского юридического лицея», представленном в научный комитет министерства вместе с «Объяснительной запиской» к нему, директор высказывался

110Цит. по: Щеглов В. Г. Указ. соч. С. 244–245.

111Цит. по: Там же. С. 242.

72

против применения выборного начала в замещении профессорских должностей, полагая ограничить компетенцию Совета рекомендациями кандидатур для назначения на профессорские должности. Инспектор лицея, по мнению М. Н. Капустина, должен назначаться из чиновников, во избежание пререканий и соперничества с директором. Впрочем, в последующей своей «Записке к проекту устава» он несколько изменяет точку зрения, полагая допустимым предоставление Совету права избрания профессоров, но с последующим все-таки их утверждением. Должность инспектора он вообще признавал излишней и предлагал министерству ввести институт курсовых наставников из числа профессоров (с чем министерство не согласилось).

Директорская должность, по твердому убеждению М. Н. Капустина, непременно должна быть назначаемой. В этом он видел необходимое условие «правильной жизни» лицея, охраны отдельных профессоров от тяжелого деспотизма случайного большинства в Совете112. Именно опасность проявления подобного деспотизма и склоняла М. Н. Капустина первоначально к возражению против предоставления Совету права избирать профессоров. Такогородаопасениянельзяпризнатьбеспочвенными.

Примерно теми же соображениями обосновывал Государственный Совет нецелесообразность предоставления Совету лицея права избирать директора и профессоров. Согласно мнению этой высокой правительственной инстанции, при малочисленности состава Совета лицея и неимении в нем членов от разных факультетов всегда возможно преобладание в нем того или другого лица, сумевшего привлечь на свою сторону несколько товарищей, в результате чего «могло образоваться случайное и искусственное большинство, от которого бы зависело избрание». Возможность возникновения такого рода ситуации, считал Государственный Совет, «отклонила бы от лицея многих достойных по педагогической части деятелей, а между тем круг лиц, на которых это заведение может вообще рассчитывать и без того крайне ограничен, ибо Ярославль далеко не представляет всех их удобств жизни, свойственных университетским городам и высоко ценимых людьми, получившими высшее образование». Последнего рода опасение не разделялось М. Н. Капустиным.

112 Цит. по: Щеглов В. Г. Указ. соч. С. 245.

73

Высочайше утвержденный 25 декабря 1874 г., новый, постоянный Устав Демидовского юридического лицея113 не предоставил, таким образом, ученому заведению прав университетской автономии. Но связано это было не с тем, что достоинство лицея ставилось ниже университетского. Подоплека в другом, а именно в том, что в правительственных сферах вынашивалась идея радикального изменения демократического университетского Устава 1863 г., и лицей оказался в роли пробного камня. Основные наметки проекта нового университетского устава получили реализацию в уставе лицея.

Влицее вводились следующие 11 кафедр: 1) богословие,

2)энциклопедия права и институции римского права, 3) всеобщая история права с включением римского, 4) история русского права, 5) международное право, публичное и частное, 6) римское право, 7) гражданское право, 8) гражданское судопроизводство и торговое право, 9) государственное право с включением административного, 10) политическая экономия и наука о финансах, 11) уголовное право и уголовное судопроизводство.

Штат Демидовского юридического лицея по Уставу 1874 г. состоял из директора, 5 ординарных и 5 экстраординарных профессоров, 3 доцентов, профессора богословия, двух помощников директора по надзору за студентами, библиотекаря, бухгалтера и

экзекутора114. Оклад ординарного профессора составлял 2400 рублей в год, кроме того, ему полагалось 300 рублей столовых и столько же квартирных. Директору к профессорскому окладу добавлялось 1500 рублей за управление учебным заведением. Экстраординарный профессор получал 1600 рублей, 200 рублей столовых и 200 рублей квартирных. Годовой оклад доцента – 900 рублей, при 155 рублях столовых и 160 квартирных. Оклад профессора богословия составлял 1600 рублей при 200 рублях столовых, но без квартирных. Помощники по надзору за студентами получали по 600 рублей при 200 рублях столовых. Библиотекарю полагалось 550 рублей и 150 рублей столовых, бухгалтеру – 700 рублей, 150 рублей столовых, столько же квартирных, экзекутору – 350 рублей и 150 рублей столовых.

113ПСЗ: собр. второе. Т. XI IX, отд. 2. (1874). СПб., 1876. № 54215.

114Лицо, ведавшее исполнением наказаний, которым подвергались студенты за различные проступки.

74

Уставом предоставлялось Совету лицея право привлекать к участию в учебном процессе сторонних преподавателей с условием получения ими в установленном порядке звания приватдоцента. В отличие от постоянных преподавателей, эти лица, независимо от того, совмещали они преподавание в лицее с другой службой или состояли только при лицее, избирались на должность лишь на один год, ежегодно подвергаясь баллотировке в Совете. Число их колебалось от 3 до 6, в зависимости от того, какими свободными суммами располагал лицей. Получение звания приват-доцента было, однако, сопряжено с определенными условиями. Для этого требовалось в соответствии с уставом лицея защитить публично диссертацию pro venia legendi (должно быть прочитано со снисхождением), а затем выступить перед Советом с двумя пробными лекциями.

Тему одной из них назначал Совет лицея, другая определялась выбором соискателя. Только при удовлетворительном выполнении всех этих условий присуждалось звание приватдоцента, и его обладатель получал право преподавать в лицее. Через приват-доцентство в Демидовском юридическом лицее прошли видные в последующем ученые-юристы А. Е. Назимов, Е. Н. Трубецкой и др. Длительное время преподавал в этом же качестве в лицее уголовное судопроизводство товарищ прокурора Ярославского окружного суда Д. Н. Стефановский.

Таким образом, внештатные преподаватели лицея, статус которых приравнивается к нашим почасовикам, в отличие от последних, были в установленном порядке аттестованными, а не случайными людьми, как это сплошь и рядом встречается в нашей практике привлечения к преподаванию на условиях почасовой оплаты. В целях уточнения некоторых положений Устава 17 сентября 1876 г. выходит «Инструкция министра народного просвещения», которой расширены права директора по надзору за ходом учебного процесса, чтением преподавателями лекций, проведением всех видов занятий со студентами. Директору вменено в обязанность следить за соответствием лицейских изданий законам о печати.

Вскоре последовавшая «Инструкция преподавателям и помощникам директора по надзору за студентами» определила минимум недельной учебной нагрузки преподавателя в зависимости от его ученого звания. Ординарному профессору, согласно этой инструкции, полагалось проводить еженедельно шесть

75

лекционных часов, экстраординарному профессору – четыре часа, а доценту – три часа. Таким образом, для преподавателей с более высоким ученым званием устанавливалась более высокая лекционная нагрузка.

26 ноября 1877 г. были утверждены министром народного просвещения «Правила для студентов и посторонних слушателей Демидовского юридического лицея при испытаниях на звание действительного студента и на степень кандидата»115. В соответствии с этими правилами в лицее стала действовать весьма оригинальная система экзаменов. Она предусматривала распределение всех изучаемых в течение четырех лет дисциплин на три группы.

В первую группу включались дисциплины, составлявшие пропедевтику юридического образования: энциклопедия права, институции римского права, первая часть курса истории русского права, всеобщая история права, история римского права. В эту же группу входило и богословие.

Ко второй группе отнесены: часть вторая истории русского права, государственное право с включением права административного, политическая экономия, наука о финансах, церковное законоведение.

Самой обширной была третья группа, в которую входили чисто юридические (как тогда они назывались) науки: международное право (публичное и частное), римское право, гражданское право, гражданское судопроизводство, торговое право, уголовное право и уголовное судопроизводство.

Студент последовательно отчитывался по каждой из этих групп, но ему предоставлялась возможность переносить сдачу экзаменов, однако, не более как по одной дисциплине, из первой группы – во вторую, из второй – в третью на двухгодичный срок.

Наряду с предоставлением такого рода льгот, система создавала и дополнительные сложности. Особенность «Правил» состояла в том, что экзамены производились непрерывно без предоставления студенту в период сессии дополнительного времени на подготовку. Ежедневно он подвергался экзамену по одной из

115 Сборник постановлений по Министерству народного просвещения // Царствование императора Александра II. 1877–1881 гг. СПб., 1883.

Т. 7. 2294, 63.

76

дисциплин. Тому же, кто откладывал экзамен с мая на август, ежедневно предстояло«отчитываться» подвумпредметам.

М. Н. Капустин полагал, что эта система экзаменов, предоставлявшая студентам определенную свободу «маневра», приучала их к дисциплине труда, к систематической работе по овладению знаниями. «Существенная цель, которая достигается системой экзаменов по группам, – писал он, – состоит в том, чтобы побудить студентов к постоянной работе в течение года, не откладывая занятий до времени экзаменов в расчете на промежутки между ними. Изучить в течение года двадцать наук в объеме нашего преподавания можно лишь при постоянной работе и, скажу прямо, при постоянномповторениитого, чтоусвоено»116.

В зависимости от результатов учебы студенты выпускались из лицея в звании действительного студента или со степенью кандидата юридических наук. «Правилами» 1877 г. как основание для получения звания действительного студента устанавливалось обладание общим балом 3,5 при существовавшей 5-бал- льной системе. Для приобретения степени кандидата необходимо было достижение учебных успехов, оцениваемых общим баллом 4,5. Допускалось при этом получение в течение всего срока учебы только одной «тройки» (§ 23). Но дня присуждения кандидатской степени требовалось, кроме наличия высоких успехов по результатам экзаменов, предоставление кандидатского рассуждения. От написания такого сочинения освобождались студенты, награжденные в период учебы медалью или похвальным листом (§ 26).

Правила 1877 г. содержали также перечень налагаемых на студентов за разного рода провинности взысканий: 1) выговор директора с внесением в штрафной журнал или без оного; 2) лишение льгот при освобождении от платы за обучение на известное время или навсегда; 3) лишение стипендии; 4) арест от одного до восьми дней; 5) предложение уволиться; 6) увольнение на год и более; 7) исключение из лицея.

В самые первые годы существования в Ярославле юридического лицея, в самую трудную пору его становления, М. Н. Капустин высказывал твердую уверенность в том, что

116 Капустин М. Летопись Демидовского юридического лицея за

1880/1881 учебный год. Ярославль, 1881. С. 10.

77

«по составу студентов лицей получит не местный, а всероссийский характер»117.

Это предсказание директора в скором времени подтвердилось. В «Летописи» за 1875/1876 учебный год дается в самом развернутом виде география приема в лицей за первые шесть лет его существования. «... из 483 слушателей, поступивших в лицей в первый период его существования, – фиксируется в летописи, – на долю Ярославля приходится 105, затем следует Владимир, доставивший 63 студента, из Москвы поступило 50, из Вологды – 8. Губернии замосковские доставили также значительное число студентов, а именно: Тульская – 25, Калужская – 22, Орловская – 17, Рязанская – 14, Смоленская – 8 и Тамбовская – 6. Наконец, из южных губерний поступило: из Черниговской – 38, из Екатеринославской – 6, из Воронежской – 8, с Кавказа – 4. Таким образом, не считая Москвы, лицей получил лишь половину студентов из своего ближайшего района, остальные были уроженцы более отдаленных местностей. Этим определился не исключительно местный, а общерусский характер лицея»118.

Эта география с каждым годом расширялась. В 1880 г. директор с полным основанием заявил: «Нет почти ни одной местности в России, которая бы не выслала свой контингент студентов в лицей. И в нынешнем году получены прошения из тридцати трех губерний. Да послужит это успокоением для тех, кто считал излишним и даже невозможным сущест-

вование факультета на расстояние одиннадцати часов езды от Москвы»119.

К этому времени лицей обрел положение одной из крупнейших в России юридических школ. По числу студентов-юристов он занимал первое место после столичных университетов. Так, по состоянию на 1 января 1879 г. юридические факультеты университетов имели следующую численность студентов: Санкт-

117Капустин М. Летопись Демидовского юридического лицея за

1880–1881 учебный год. С. 10.

118Летопись Демидовского юридического лицея за 1875/1876 учебный год // Временник Демидовского юридического лицея. Ярославль, 1876. Кн. 12. С. 2.

119Летопись Демидовского юридического лицея за 1879/1880 учебный год // Временник Демидовского юридического лицея. Ярославль, 1880. Кн. 23. С. 12.

78

Петербургский– 641, Московский– 326, Дерптский– 179, Варшавский– 158, Новороссийский– 120, Св. Владимира (Киевский) – 126, Харьковский– 112, Казанский– 87. В лицее в этом году обучалось свыше 200 учащихся. В 1882 г. число студентов возрослодо327, в1908 г. оно составило1053.

Ярославский юридический лицей был самым демократическим высшим учебным заведением в России. В составе его студентов разночинцы значительно преобладали над дворянами. Так, в 1880 г. на 209 обучавшихся в лицее приходилось только 35 дворянских детей, причем 20 из них имели родителями личных дворян, т. е. сами не принадлежали к дворянству. Дело в том, что обладание аттестатом зрелости, отличавшим окончивших гимназию от выпускников других средних учебных заведений, не было обязательным условием для поступления в ярославский лицей. Играли свою роль и демократические традиции, которые сами по себе были привлекательны для известной части общества.

Число желающих поступить в лицей росло, особенно за счет воспитанников семинарий, в большинстве своем слабо обеспеченных, часто не имевших родителей. В лицее была более низкая, нежели в других высших учебных заведениях, плата за слушание лекций, кроме того, при трудном материальном положении представлялась возможность получить освобождение от этой платы за счет средств созданного при лицее так называемого «Попечительства о недостаточных студентах», возглавляемого почетным попечителем лицея. Плата за слушание лекций составляла 40 рублей за год. Для того времени эта была очень значительная сумма. Далеко не все из обучающихся были

всостоянии ее уплатить.

В1881 г. от платы за обучение были освобождены 157 из 313 лицеистов. Средства «Попечительства» составлялись из пожертвований от состоятельных лиц. Юридическому лицею в отличие от его предшественников (высших наук училища и лицея с камеральным уклоном) стали «перепадать» кое-какие суммы от ярославского купечества и даже дворянства, наконец понявшего важность юридического образования, чему особенно способствовала Судебная реформа 1864 г., – звание судебного деятеля стало почетным.

Плату за обучение вовсе не вносили демидовские стипендиаты, т. е. студенты, содержавшиеся за счет средств завеща-

79

теля П. Г. Демидова. Кроме 20 Демидовских было учреждено еще ряд стипендий, к 1883 г. лицей располагал 31 стипендией. Демидовская составляла 200 рублей, остальные несколько меньше.

Среди учредителей стипендии: ярославский купец А. Д. Топленинов, действительный статский советник Д. Н. Соколов, дочь гвардии ротмистра Е. Н. Милюкова (пожертвовала 2000 рублей на учреждение стипендии имени ярославского архиепископа Леонида), генерал-майор артиллерии Н. П. Глинка, отставной подполковник Н. Н. Демидов (на его средства содержалось два стипендиата). На пожертвования Ярославской городской думы была учреждена стипендия имени императора Александра I в память столетия со дня его рождения. Продолжала выплачиваться стипендия имени генерал-майора И. И. Болдырева. В 1886 г. ярославская дворянка М. П. Макина оставила лицею по духовному завещанию 2000 руб. Принимались и другие меры по изысканию средств для оказания помощи недостаточным студентам. Но главным источником оставались пожертвования. Вносились они регулярно директором лицея, профессорами настоящими и бывшими, особенно в этом отношении заслуживает упоминания А. А. Борзенко. Последний не только сам охотно жертвовал на эти цели, но умел «побуждать» к пожертвованиям других, часто выступая организатором благотворительных мероприятий. Вот как писал по этому поводу М. Н. Капустин в одном из писем А. А. Борзенко: «Припоминаю, как в Ярославле мы собирали на добрые дела: за недостатком денег вам давали часы– так вы умели раздуть огонь, искрыдобравсердцах»120.

Должность почетного попечителя лицея по-прежнему отправляли представители рода Демидовых. Круг полномочий попечителя значительно сузился. Его деятельность теперь сводилась в основном к председательствованию на заседаниях попечительства и к наблюдению за правильным поступлением и употреблением доходов, получаемых от сделанных П. Г. Демидовым в пользу лицея пожертвований. В отличие от завещателя последние из Демидовых, связанные с ярославским лицеем, не блистали ученостью. Все они были чиновниками. Набирала высоту и лицейская библиотека. Ей придавалось значение одного

120 Михаил Николаевич Капустин и его письма к А. А. Борзенко.

СПб., 1902. С. 5.

80