21-02-2013_19-11-15 / Киричек А.В. Русская философ мысль в PDF / текст_1

2 . 1 . Предфилософия Киевской Руси ( X I - X I I вв. )

Без всякого сомнения, важнейшим событием духовной жизни древнерусского общества стало Крещение Руси, официальной датой которого принято считать 988 год, когда киевский князь Владимир Святославович вместе с дружиной отправился в Таврику «воевать» греческий город Корсунь (Херсонес, ныне – г. Севастополь). Осадив город и перекрыв единственный водовод, Владимир вынудил жителей сдаться, после чего направил послов в Царьград к императорам Василию и Константину с требованием выдать ему замуж их сестру Анну. Византийские монархи согласились, но с одним условием – Владимир должен креститься, ибо «не пристало христианам выдавать за язычников». Услышав это, Владимир сказал посланникам царей: «Скажите царям вашим так: я крещусь, ибо прежде испытал закон ваш и люба мне вера ваша и богослужение…». По приезду в Корсунь византийской царицы, Владимир неожиданно разболелся и ослеп. Узнав об этом, царица послала ему сказать, чтобы он поскорее крестился, если хочет избавиться от недуга. Услышав это, Владимир ответил: «Если и вправду исполнится это, то поистине велик Бог христианский». И повелел себя крестить. Как только епископ возложил на него руку, князь тут же прозрел и произнес: «Теперь я узнал истинного Бога». Увидев это чудо, крестились многие из дружинников и воевод. По возвращении в Киев, Владимир, как известно, повелел ниспровергнуть идолы и приказал всем жителям прийти на Днепр, чтобы принять крещение в его водах.1

Справедливости ради надо отметить, что процесс христианизации Руси носил достаточно длительный, иногда болезненный характер: в некоторых городах народ оказывал ожесточённое сопротивление «крестителям» (например, в Новгороде, Ростове Великом, Смоленске), под водительством волхвов сжигал церкви и избивал христиан. Долгое время, кое-где вплоть до начала XX века, было распространено так называемое двоеверие, совмещавшее в едином синкретическом культе язычество и христианство.

Тем не менее, принятие христианства носило прогрессивный характер, так как способствовало росту международного авторитета Руси, сплочению многочисленных славянских, угро-финских и иных племен, населявших территорию Руси, дало толчок развитию архитектуры, живописи и письменности. Христианство, несомненно, способствовало становлению новых, более гуманных моральных норм, освобождало личность от

1 Повесть временных лет // в кн.: Златоструй. Древняя Русь. X–XIII вв. – М.: Молодая гвардия, 1990, С. 74.

13

тотального подчинения роду, и, конечно же, способствовало пробуждению интереса к философии со стороны знати и духовенства.

Эпохой расцвета древнерусской культуры стали XI–XIII века: повсеместно возводились храмы1, основывались монастыри (например, КиевоПечерская лавра2, ставшая, по существу, центром древнерусского богословия), зарождалась живопись: расписывались соборы3, рисовались первые оригинальные русские иконы4. Отличалась богатством и древнерусская литература, находившая воплощение в самых разнообразных жанрах, начиная со сказок, былин, пословиц, притч и заканчивая произведениями философского и богословского характера.

Отличительной особенностью не только древнерусской, но и всей средневековой литературы был особый аллегорический стиль, суть которого – в обильном использовании образов, символов, метафор, сравнений, иносказаний, служивших и для облегчения понимания, и средством украшения речи, придания ей выразительности. При чтении древнерусских текстов иногда создаётся впечатление, что авторы как бы играют языком: намеренно и иногда излишне обильно насыщая свою речь образами, заставляют её, словно драгоценный камень на ярком солнце, блистать и переливаться всеми красками радуги, радуги древнерусского языка. В русской средневековой философии можно выделить два потока. Первый из них представлен переводной, прежде всего, греко-византийской и болгарской литературой, второй – оригинальными произведениями русских авторов.

Именно византийские и болгарские христианские богословы, произведения которых с начала XI века стали активно переводиться на древнерусский язык, закономерно выступили в роли учителей первых русских философов. В совокупности эти сочинения составили значительный корпус переводной литературы, из которого интеллектуальная элита того времени и узнавала об основах христианского мировоззрения. Наибольшим авторитетом пользовались сочинения греко-византийских авторов:

1Десятинная церковь и Собор Святой Софии в Киеве, Успенский и Дмитриевский соборы во Владимире, Софийский собор в Новгороде, Спасо-Преображенский собор в Чернигове – таковы имена только наиболее известных православных храмов, возведённых в это время.

2В России крупнейшие мужские монастыри назывались лаврами.

3До сегодняшнего дня сохранились фрески соборов: Святой Софии в Киеве, Святого Дмитрия во Владимире (только два фрагмента), Спасо-Преображенского в Пскове, Святой Софии и Рождества Богородицы в Новгороде и др.

4Наиболее известны Новгородская и Владимиро-Суздальская иконописные школы, отличавшиеся яркой самобытностью.

14

Иоанна Златоуста, Василия Кесарийского, Иоанна Лествичника, Иоанна Дамаскина, Григория Назианзина1.

Христианская онтология и космогония излагалась в так называемых «Шестодневах», посвящённых подробному изложению и истолкованию сюжета о сотворении мира, содержащегося в Библии. Наиболее популяр-

ным стал «Шестоднев» (или «Толкование первых глав Книги Бытия»)

Иоанна экзарха Болгарского (864–927гг.), известного писателя, соратника болгарского царя Симеона в его просветительской деятельности. При составлении «Толкования» он пользовался сочинениями св. Василия Великого и Иоанна Златоуста, а также трудами Аристотеля, Платона и др. Иоанн принадлежал к числу очень образованных людей своего времени; он знал языки славянский, греческий и еврейский, имел глубокие познания в книгах Св. Писания и знал как творения святых отцов, так и философов Древней Греции.

В начале каждой главы Иоанн приводит цитаты из библейского текста, а затем комментирует их, при этом нередко ссылаясь на греческих фи-

лософов. Смысл философии он видит в поиске истины, познании природы и генезиса всего сущего. Истолковывая происхождение мира, стремится соединить библейскую легенду о сотворении с античным учением о стихиях. Приводит немало ценных естественно-научных сведений, в частности, отстаивает тезис о шарообразности Земли, правильно объясняет причину

1 Иоанн Златоуст (между 344 и 354–407 гг.), один из главных отцов церкви, византийский церковный деятель, епископ Константинополя (с 398 г.), представитель греческого церковного красноречия. Борьба за осуществление аскетического идеала и критика общественной несправедливости сделали Иоанна Златоуста популярным, но восстановили против него влиятельные круги двора и высшего клира; в 403 г. был отправлен в ссылку, из страха перед народом возвращен, но снова в 404 г. низложен и сослан. В Византии и на Руси был идеалом проповедника и неустрашимого обличителя (в том числе для Аввакума); канонизирован Русской православной церковью.

Василий Великий (Василий Кесарийский) (ок. 330–379 гг.), церковный деятель,

теолог, философ-платоник, представитель патристики, епископ г. Кесария (Малая Азия). В «Шестодневе» изложил принципы христианской космологии.

Иоанн Лествичник (до 579 – ок. 649 гг.), византийский религиозный писатель. Аскетико-дидактический трактат «Лествица, возводящая к небесам» был распространен в восточно-христианских странах.

Иоанн Дамаскин (ок. 675 – ок. 749 гг.), византийский богослов, философ и поэт, завершитель и систематизатор греческой патристики, ведущий идейный противник иконоборчества. Автор философско-теологического компендиума «Источник знания».

Григорий Назианзин (Григорий Богослов) (ок. 330 – ок. 390 гг.), греческий поэт и прозаик, церковный деятель и мыслитель, представитель патристики, епископ г. Назианза (Малая Азия). Переносил в теологию методы платоновской диалектики. Известен автобиографическими поэмами «О моей жизни», «О моей судьбе» и «О страданиях моей души».

15

затмений, рассказывает о климатических поясах, о различных минералах,

растениях, животных и т. д. Однако основной пафос произведения – восхищение мудрым устройством сотворённого Богом мира. Весь мир уподоб-

ляется им раскрытой книге, которую нужно учиться читать, видя в растениях, камнях, тварях и природных явлениях высший сокровенный смысл.

Иоанн поёт настоящий гимн миру, природе, человеку как центральному творению Бога, ради которого и создано всё на земле: «Сколь румяны, радостны и веселы бывают те, кто насыщает себя питьём и пищей! Но ещё более – тот, кто питает себя мыслями, взирая на дела Божии и радуясь им! Хочет тот, чтобы и другие видели и полюбили их. У таких людей, как говорит Писание, крылья вырастут как у орлов, и полетят они без труда, ибо радость не знает тягот и крылья растит. И как же им не радоваться, ища и постигая, для кого это небо украшено солнцем и звёздами, ради кого земля покрыта садами, дубравами и цветами и увенчана горами, для кого море и реки и все воды наполнены рыбой, кому рай и само то царствие уготованы? Как им не радоваться и не веселиться, славословя, постигая, что это – не для кого-либо иного, но для них самих!»1.

В шестом слове, посвященном сотворению человека, Иоанн вдохновенно говорит о силе человеческого духа, о мысли, способной в мгновение ока облететь весь мир и возвратиться к человеку: «Увидав же небо, украшенное звёздами, солнцем и месяцем, и землю – злаками и деревьями, и море, рыбами всякими исполненное, бисером и разными чудесами, и переходя к человеку, как бы ума лишаюсь от удивления и не могу понять, откуда в таком малом теле столь высокая мысль, способная обойти всю землю и выше небес взойти. К чему тогда привязан ум тот? Как, исходя из тела, проходит он сферы одну за другой, проходит воздух и минует облака, солнце, месяц и все пояса, и звёзды, эфир, и все небеса, и в тот же час вновь оказывается в своём теле? На каких крыльях он взлетел? Каким путём прилетел? Не могу проследить!…»2.

Своеобразными философско-богословскими хрестоматиями являлись «Изборники» – составные компилятивные произведения энциклопедического характера. В Изборнике 1073 года3 содержится около двухсот глав более чем двадцати авторов (Василия Великого, Афанасия Александ-

рийского, Иустина Философа, Максима Исповедника, Иоанна Дама-

скина и др.). Здесь разъясняются такие понятия, как «сущность»,

1Златоструй. Древняя Русь X–XIII вв. – М.: Молодая гвардия, 1990, С. 247.

2Там же. С. 252.

3Кроме Изборника 1073 года известен и пользовался популярностью сходный с ним Изборник 1076 года.

16

«естество», «различие», «количество», «качество», «отношение», «противоречие» и ряд других. Именно поэтому данное произведение считается первым логико-философским трактатом в древнерусской литературе. Кроме того, в нём истолковываются и сложные богословские понятия, в частности, «Троицы», «Святого Духа», «воплотившегося Слова».

Приведём отрывок из этого Изборника, принадлежащего византийскому писателю VII века Феодору Раифскому: «В терминологическом же употреблении слово «сущность» производится от глагола «существовать». И сущностью называется именно существующая вещь. Ведь «сущее» есть общее имя для всего существующего. «Сущее» же разделяется на «сущность» и «случайное».

Определяют же «сущность» так: «сущность» есть имя общее и неопределённое, равным образом относящееся ко всем находящимся под ним ипостасям (индивидам) и соимённо сказывающееся о них. И ещё: «сущность» есть то, что сказывается о подлежащих ипостасях и умосозерцается во всех них равным и одинаковым образом. И ещё: сущность есть вещь самобытная, не нуждающаяся для своего существования в чём-либо другом, то есть существующая в себе, а не в ином, как случайное. Случайное же есть то, что не может существовать в себе, но имеет бытие в другом.

Сущность, тем самым, есть подлежащее, как бы материя вещей; случайное же созерцается в сущности.

Скажем, имеется тело и форма его. И не тело находится в форме, но форма в теле, ибо тело есть сущность, а форма – случайное.

Подобно и в случае души и мудрости: не душа пребывает в мудрости, но мудрость – в душе. Поэтому и не говорится: тело формы и душа мудрости, но: форма тела и мудрость души. Душа, тем самым, есть сущность, а мудрость – случайное.

При упразднении души упраздняется и мудрость, при упразднении же мудрости душа не упраздняется, ибо душа может быть и без мудрости.

Таким образом, всё, что является самоипостасным и в себе, а не в другом имеет бытие, есть сущность. Сущности же бывают или телесные, или бесплотные. Телесные сущности – это земля, вода, воздух, огонь и то, что составлено из них: камни, растения, одушевлённое тело. Бесплотные же сущности – ангел, разумная душа. И всё это, как сказано, называется сущностями. Творец же сих – Бог».1

Из приведённого текста видно, что на Руси уже в XI веке начала складываться собственная философская терминология, отличавшаяся к тому же достаточной сложностью и глубиной.

1 Златоструй…, С. 253.

17

Кроме библейских текстов1 и сочинений отцов церкви, переводились и были достаточно широко распространены жития святых (агиография), апокрифические сказания2, исторические произведения (хроники), притчи, пословицы и афоризмы.

К числу апокрифов, наиболее известных на Руси, можно отнести

«Сказание, как сотворил Бог Адама», «Откровение Варуха», «Хожде-

ние Богородицы по мукам». Особенно замечательно последнее произведение, переведённое с греческого языка в XII веке. Здесь детально и весьма натурально описываются мучения грешников в аду, но главное, всё же, в другом – в идее заступничества Богородицы за каждого согрешившего христианина. На фоне её милосердия и Господь, и архангелы кажутся очень жестокими, порой мстительными. «Христианами вы называетесь только на словах, а заповедей моих не соблюдаете – поэтому и находитесь

вогне неугасимом, и не помилую вас», – так обращается Господь к грешникам, мучающимся в аду, и самое большее, на что он соглашается после многочисленных просьб Богородицы о милосердии, – это даровать грешникам покой «от Великого четверга до Троицына дня»3.

Из известных на Руси исторических повествований с философской точки зрения наиболее интересна «Хроника» Георгия Амартола, греческого историка IX века, воспроизводящая ход событий от сотворения мира до середины IX века нашей эры. В ней, в частности, рассказывается о великих умах древности, в том числе о Сократе, Платоне, Аристотеле, Пифагоре, Зеноне Элейском, Демокрите, Анаксагоре и многих других.

Интересен жанр притчи-загадки, по существу, исчезнувший из современной жизни. Вот один из ярких примеров: «Сотвори царь полату, посади в нея девицу, даде ей молодца, пристави старца и пришед муж черн, раззори полату? Ответ. Полата – человек, девица – душа, молодец – разум, старец – дела, муж черн – смерть»4.

1Библия на Руси переводилась по частям. Сначала был переведён Новый завет и несколько книг Ветхого завета. Полный же перевод Библии был осуществлён лишь

вконце XV века по инициативе новгородского архиепископа Геннадия. Содержа-

ние ветхозаветных книг становилось известным древнерусскому читателю через Парамейник (сборник фрагментов из Библии), Палею (толкование ветхозаветных сюжетов), патристическую и иную литературу. Особенно популярной была Псалтырь, содержащая 151 псалом, приписываемых легендарному библейскому царю Давиду и другим авторам.

2Апокрифы (греч. apokryphos – тайный, сокровенный), произведения иудейской

ираннехристианской литературы, не включенные в библейский канон, т. е. признанные официальной церковью «ложными» и запрещённые для чтения.

3Златоструй…, 1990, С. 290.

4Древнерусская притча. – М.: Советская Россия, 1991, С. 410.

18

Притчи, афоризмы, исторические рассказы, как правило, объединялись в составные компилятивные произведения, из числа которых можно отметить следующие: «Пчелу» – византийский сборник изречений, наставлений и коротких рассказов, переведённый на Руси, вероятно, в конце XII века; «Повесть об Акире Премудром» – переведённую в XI–XII веках с сирийского языка; «Мудрость Менандра» – сборник кратких изречений, выбранных из сочинений знаменитого древнегреческого драматурга Менандра (ок. 341 – ок. 291 до н.э.), полностью переведённого на славянский язык в XIII или XIV веке.

В середине XI века начинают появляться оригинальные сочинения древнерусских авторов, среди которых на первое место по своему фило- софско-мировоззренческому значению надлежит поставить «Слово о законе и благодати», написанное между 1037 и 1050 гг. первым русским митрополитом Илларионом, т. е. во времена княжения Ярослава Мудрого. «Слово» преисполнено оптимизма, жизнеутверждающего пафоса и веры в грядущее процветание Русской земли, в нем утверждается равенство русских среди других цивилизованных народов.

Как видно из названия произведения1, Илларион противопоставляет иудаизм, опирающийся на Ветхий завет, на «закон», данный Моисеем, и христианство, основывающееся на Новом завете, на «благодати», принесённой Иисусом Христом. Хотя «закон» был «предтечей и служителем благодати и истины», иудаизм оценивается митрополитом почти всецело негативно. Важнейшее различие между законом и благодатью – это различие между рабством и свободой: «Прежде был дан закон, а потом – благодать, прежде – тень, а потом – истина. Прообраз закона и благодати – Агарь и Сарра, рабыня Агарь и свободная Сарра: прежде – рабыня, а потом – сво-

бодная, – да разумеет читающий»2. Христианство выступает для Илла-

риона именно религией свободы, дарующей свет истины и подлинное спасение. Правда это положение не обосновывается, поэтому остаётся неясным, в чём же именно проявляется эта свобода, принесённая людям Христом. Тем не менее, важно отметить, что, во-первых, свобода выступает у Иллариона одной из высших ценностей и, во-вторых, отождествляется с православием; иными словами, автор предвосхищает славянофильское определение церкви как «свободы во Христе».

1Полное название произведения звучит так: «О законе, данном через Моисея, и

облагодати и истине, явленной Иисусом Христом, и о том, как закон миновал, а благодать и истина наполнила всю землю и вера распространилась во всех народах вплоть до нашего народа русского; и похвала великому кагану нашему, Владимиру, которым мы

были	крещены; и молитва к Богу от всей земли нашей» // Златоструй…,
С. 106.
2	Там же. С. 107.

19

Втексте «Слова» явственно проступают ростки антисемитизма.

Главная вина иудеев – убийство Христа, за что они и были наказаны рассеянием среди язычников, «чтобы зло не пребывало в скоплении»1. В другом месте Илларион пишет: «Христос у них отверзал очи слепых, очищал прокажённых, исправлял согбенных, исцелял бесноватых, укреплял расслабленных, воскрешал мертвых. Они же [т. е. иудеи], как злодея, предав мучениям, пригвоздили его, распяв на кресте. И потому пришёл на них гнев Божий, который поразил их до конца»2.

Острие пера Иллариона направлено, с одной стороны, против язычества, с другой – на восхваление христианства. Языческую жизнь он име-

нует звериной и скотской, сравнивая её со странствием в знойной пустыне,

сблужданием в темноте, и противопоставляет христианству, «отверзающему очи слепых», «напояющему жаждущих»: «Все народы помиловал преблагой Бог наш, и нас не презрел: восхотел – и спас нас и привёл в познание истины!

Тогда как пуста и иссохша была земля наша, ибо идольский зной иссушил её, внезапно разлился источник Евангельский, напояя всю землю нашу…

Тогда как слепы мы были и не видели света истины, но блуждали во лжи идольской, к тому же и глухи были к спасительному учению, помиловал нас Бог – и воссиял и в нас свет разума к познанию Его, по пророчеству: тогда отверзутся очи слепых, и уши глухих услышат.

Тогда как претыкались мы на путях погибели, бесам последуя, и не ведали пути, ведущего в жизнь вечную, к тому же и коснели мы языками нашими, молясь идолам, а не Богу и Творцу своему, посетило нас человеколюбие Божие. И уже не последуем бесам, но доброгласно славим Христа Бога нашего, по пророчеству: тогда воспрянет, как олень, хромой, и речь косноязыких будет ясной.

И хотя прежде пребывали мы в подобии зверином и скотском, не различали правой и левой руки и, прилежа к земному, нисколько не заботились о небесном, ниспослал Господь и нам заповеди, ведущие в жизнь вечную…».3

Взаключительной части «Слова» воздаётся хвала крестившему Русь князю Владимиру, его отцу храброму Святославу и мудрому сыну Ярославу. Владимир впервые сравнивается с равноапостольным императором Константином, что предвосхитило возникшую впоследствии концепцию «Москва – Третий Рим», где Руси отводилась роль мировой державы, наследницы славы Рима и Византии.

1Златоструй…, С. 113.

2Там же. С. 112.

3Там же. С. 113–115.

20

Таким образом, в «Слове о законе и благодати» в зачаточном виде содержатся важнейшие для русской философии идеи (идея Церкви как свободы во Христе, мессианская идея богоизбранности русского народа), которые получат развитие и должное обоснование в течение последующих веков эволюции отечественной мысли.

Младшим современником Иллариона был Феодосий Печёрский (ок. 1030–1074 гг.) – древнерусский писатель и политический деятель, основоположник мрачно-аскетической линии в русском «любомудрии»; с 1062 г. – игумен (настоятель) Киево-Печерского монастыря. Он первым ввел на Руси монастырский (Студитский) устав, отличавшийся крайним аскетизмом. Феодосий известен как автор поучений и посланий («Слово о терпении и о любви», «Слово о вере христианской и о латинской»), в

которых разрабатывалась так называемая «печерская идеология». В отличие от книжников Ярославова времени с их оптимистическим вариантом христианства, с верой в спасение всех принявших крещение, печерские старцы совсем по-иному взглянули на сущность человека и на пути обретения им вечной жизни. В древнерусскую духовную мысль они внесли влияние совершенно чуждых ей до этого мистико-аскетических построений византийского и, прежде всего, афонского монашества. Путь к спасению для них лежит через подавление в человеке изначально присущего ему земного, греховного, связанного с миром дьявола, плотского естества.

«Златоустом, паче всех просиявшим на Руси» называли Кирилла Туровского (ок. 1130–1182 гг.). Его проповеди, слова, речи представляют вершину торжественного древнерусского красноречия. Ни по объёму оставленного литературного наследия, ни по популярности и авторитету ему не было равных среди современников. Всю свою жизнь он прожил в Турове, небольшом городке на Припяти, центре Турово-Пинского княжества. Вырос в богатой семье, получил прекрасное по тому времени образование, затем ушёл в монастырь. По инициативе туровского князя Юрия Ярославича получил сан епископа.

Основная тема произведений Кирилла – проблема человека. Для него человек – центр Вселенной, «венец творения». Проникновенным пафосным гимном людям звучит его голос: «Тебе, человек, вся тварь в услужение создана. Небо и земля тебе служат: то влагой, а эта плодами. Ради тебя солнце светит и греет, и луна со звездами ночь освещает! Для тебя облака дождем землю напояют. И земля в службу тебе взращивает всякую траву семенную и дерево плодовитое! Ради тебя реки приносят рыбу, а пустыни питают зверей»1. Пожалуй, никто другой в средневековой Руси не отзывался о человеке так возвышенно, с таким неподдельным восхищением!

1 Златоструй…, С. 246.

21

В «Притче о душе и теле», «Повести о белоризце-человеке и мо-

нашестве» Кирилл рассматривает вопрос о соотношении в человеке духовного и телесного начал, высшего божественного и низменного плотского. Он анализирует природу человеческих чувств, роль души и сознания в человеке. В этих вопросах Кирилл выступает последователем Феодосия,

также стоит на ярко выраженных воинственно-монашеских позициях.

Смысл человеческой жизни для него – в полном отказе от мирских, плотских наслаждений, в уходе от суетного и повседневного к вечному, т. е. к помыслам о Боге. Идеал, образец жизни – монастырь. В качестве главных добродетелей, открывающих путь к спасению, называет «пост, молитву, слёзы, воздержание, чистоту, любовь, смирение, покорность, трудолюбие, неспание», которые выступают «духовным оружием против дьявола»1.

Среди других видных мыслителей из числа лиц духовного звания (именно представители этого сословия в период средневековья преимущественно становились писателями, публицистами, моралистами) следует от-

метить Климента Смолятича («Послание к Фоме»), киевского митропо-

лита с 1147 по 1155 гг., впервые сформулировавшего идею нестяжательства, т. е. полного отказа от всего, в том числе церковного, имущества.

Однако не только священнослужители давали себе труд размышлять на философские темы. Среди светских деятелей, оставивших глубокий след в истории древнерусской мысли, наиболее выделяются, пожалуй,

двое: великий князь Владимир Мономах и Даниил Заточник.

Владимир Мономах (1053–1125 гг.), занимавший великокняжеский престол в Киеве с 1113 по 1125 год, известен не только как последний великий «собиратель земель русских» домонгольской эпохи, но и как талантливый писатель, мыслитель-гуманист. На склоне лет он пишет «Поучение», адресуя его своим детям и внукам. Основная тема этого произведения – обязанности власти. Владимир рисует образ идеального христианского правителя, который, «имея страх Божий в сердце своём», должен чувствовать свою высокую миссию, ответственность за судьбы народа и государства. Как христианин Мономах не может не восхвалять Бога, его милость и человеколюбие, но как лицо светское он не может принять крайности аскетизма.

«Поистине, дети мои, – пишет князь Владимир, – поймите, как человеколюбец Бог милостив и премилостив. Мы, люди, грешны и смертны, и если кто нам причинит зло, то мы поскорее хотим его проглотить и кровь его пролить. А Господь наш, владея и жизнью, и смертью, безмерные согрешения наши терпит в течение всей жизни нашей. Как отец, дитя своё любящий, бьёт и опять привлекает его к себе, так же и Господь наш показал нам, как побеждать врагов, как тремя добрыми делами избавляться от

1 Златоструй…, С. 205.

22