Homo institutius - Человек институциональный - Иншаков - 2005 - 854

Бытие homo institutius в языковых системах

использования речевых средств в важнейших сферах своей д еятельности.

Учитывая, что язык современного общества представляет собой очень сложное, противоречивое и многоаспектное обр азование, целесообразно по-новому взглянуть на предположени е Р. Якобсона «о глубоко неслучайной, целенаправленной слитности языковой эволюции с развитием остальных общественно - культурных систем» (Якобсон, Поморска, 1982, с. 50) с точки зрения неоднозначного и многовариантного взаимодействи я экстралингвистических и собственно лингвистических явлен ий, отображающих процесс трансформации предметов природы и зак - репления функционально значимых для общества отношений , которые связывают производителей и потребителей (Иншако в, 2002,с.30).

Благодаря уникальности языка, его способности сохранять и концентрировать все многообразие человеческого опыта , представляется возможным соотнести комплекс параметров, важ ных в рассматриваемых областях научного знания (экономическ ой и лингвистической), базируясь на понятии константа, что связано с представлением о постоянной величине в ряду изменяющихся (Словарь..., 1956, т. 5, с. 1315). Использование данного термина в гуманитарной сфере известно применительно к ис следованиям французского ученого Э. Жильсона, специалиста по западноевропейской философии, который имел в виду значен ие «принцип», то есть постоянный принцип реализации устойчиво воспроизводимых признаков, релевантных в рамках данной с истемы (см.: Степанов, 1997, с. 77). Употребление этого понятия в рассматриваемом аспекте дает возможность выявить тенде нции в специализации определенных языковых средств для выраже ния постоянных признаков, лежащих в основе базовых констант.

Языковые средства, фиксирующие специфику взаимовлияния таких необходимых элементов и созидательных сил общ е- ственно-экономического развития, как человек — активно действующий субъект с его интеллектуальным и физическим потенциалом, техника — средства, с помощью которых субъект осуществляет преобразовательную деятельность, и природа — совокупность предметов труда и ресурсов, используемых чело веком в своей деятельности (Иншаков, 2002, с. 30), представляет-

639

РАЗДЕЛ V

ся обоснованным выделять на основе констант «существо», «вещество», «пространство».

В разработанной О.В. Иншаковым модели общественного бытия и «ядра» развития хозяйственных систем (Иншаков, 2003)

человек, техника, природа (или природные ресурсы), то есть вещественные, трансформационные факторы, противопоставлены факторам, связывающим производителей и потребителей общими отношениями. К таким полевым, трансакционным факторам относятся: институция, которая является социальной формой типизации, закрепления и воспроизводства функций хозяйств ующих субъектов, организация как социальная форма структуры их отношений и информация, представляющая собой социальную форму развития человека. Средства обозначения экофункци о- нального, экоструктурного и экогенетического аспектов б ытия человека могут рассматриваться через константы «свойство», «общество», «преемство».

Принимая положение о том, что все сущее в мире имеет свою функцию, определим ее специфику в системе названных констант и соотнесем понятие «институция» с названными ф е- номенами.

Известно, что слово функция имеет несколько определений: а) проявление жизнедеятельности организма; б) явление, зав и- сящее от другого, основного явления и служащее формой его осуществления; в) значение, назначение чего-либо; г) зависи - мость одних величин от других (Словарь..., 1964, т. 16, с. 1592— 1593). В основе этих толкований лежит указание на некий отли- чительный признак, характерную особенность, то есть свойство когоили чего-либо в плане определения его состояния, роли , зависимости, соотнесенности в системе явлений и т. д. С учетом понятия функция возможно, на наш взгляд, рассматривать свойство в качестве основной константы того феномена, который получил название институция и суть которого сводится к типизации и закреплению за субъектами определенных функций с последующим их воспроизводством, что формирует их статус и место в функциональной структуре общества (см.: Иншаков, 2002, с. 16).

Важно подчеркнуть социальный аспект определения всех проявлений жизнедеятельности субъекта при квалификации рассматриваемых функциональных взаимозависимостей. В совр емен-

640

Бытие homo institutius в языковых системах

ных отечественных исследованиях, посвященных разработк е категориальных основ институционализма, институция определяется как «функциональное отношение или отношение функци й людей в процессе воспроизводства их жизни. Такая общая фо рма предполагает соотношение не с конкретным, единичным, отдельным и преходящим действием, но способствует понимани ю связи и сцепления постоянно воспроизводимых общественн о зна- чимых действий в значении более самостоятельном и отвлеч енном. Институция определяет образ жизни и дает возможность уподобления, сравнения с действием другого социального субъекта или даже животного» (Иншаков, 2002, с. 17).

Учитывая это, процесс институции нужно представлять как введение субъекта в определенную функцию и соответствую щий статус исполнителя данного действия, владеющего сложивш и- мися в обществе приемами его реализации. С понятием институция будет связан принцип константности свойства (действия, состояния, отношения) как устойчивой функциональной и ст а- тусной идентификации признаков не единичного, не отдельн о- го, не случайного, не скоротечного характера.

Названный термин, отсутствующий в данном значении в лексическом составе русского языка, требует не только спе циального объяснения, но и обоснования способов обозначени я соответствующего явления, сложившихся в процессе развит ия отечественной экономической практики, но не получивших д о сих пор системного описания. Вполне правомерной в этой св язи представляется разработка лингвистических основ опреде ления научного аппарата, позволяющего раскрыть суть феномена институция и показать специализированные средства обозначения функциональных связей, отражающих его основное содержан ие.

Потребности языкового выражения институциональных понятий реализуются в процессе наименования различных уро вней «социальной включенности». С позиций институциональног о подхода и в историко-философском аспекте, учитывая классифик а- ции, предложенные В.О. Ключевским, их можно разделить на исторические (эволюционные ряды) и актуальные (синхронны е). Те и другие включают понятия, обозначающие простой, неизбежный факт общения индивидов, потребность в этом общении, источники, которые создают и направляют прогресс «об -

641

РАЗДЕЛ V

щежития», и/или понятия, связанные с формированием общества как произведения «совокупности нескольких сил» и со циального организма (Ключевский, 1989, с. 22—24).

Âлингвокультурологическом плане эволюционный и синхронный уровни соотносятся с соответствующими семиотиче скими рядами, при этом синхронный ряд может объединять явления, относящиеся к разным эволюционным рядам, приходящимся на одну эпоху. В лингвистическом аспекте названное деление совпадает с разграничением диахронии и синхронии.

Значение «информация» у слова институция становится известно носителям русского языка со времен Петра Великого (Фасмер, 1996, с. 135; Смирнов, 1910, с. 121) благодаря заимствованию через польский, который в XVII — начале XVIII в. часто выступал в качестве языка-посредника при возрастающей по - требности обогащения русской речи иноязычными словами и з области техники, науки и культуры. Семантика лексемы «информация» отражала свойственное латинскому языку значе ние «представление, понятие о чем-либо», «разъяснение, изложе ние» (Фасмер, 1996, с. 136; Современный..., 1994, с. 245). Синонимич- ность лексем информация и институция в данном абстрактном значении, зафиксированном в старорусском языке историче скими источниками начала XVIII в., связана с близостью значений латинских эквивалентов in + statuo, instituo (ставлю, строю, выстраиваю, устанавливаю) и informo, formo (придаю вид, формирую, организую, устраиваю), послуживших источником появления рассматриваемых слов в русском языке (Черных, 1999,

ñ.350, 355). Думается, любая институция может пониматься как введение человека в социальный формат определенной деят ельности, что позволяет раскрыть информационную сущность эт ого явления в качестве процесса и его результата.

Âсловарях современного русского языка отражено существительное в форме множественного числа институции (по происхождению от лат. institutio — наставление), которое определяется как юридический термин; в его значении находит отраж е- ние категориально-лексическая сема (= КЛС) ‘установление чеголибо на основе каких-либо правил’. Данное образование служило для обозначения учебников права в Риме, излагавших начала юриспруденции, а также в Византии для названия правовых с бор-

642

Бытие homo institutius в языковых системах

ников, систематически представлявших своды правил и имев - ших силу закона (Современный..., 1994, с. 239). Социальный смысл имеет в русском языке производное слово институционализация, соотнесенное с производящим институт и толкуемое как «учреждение каких-либо новых социальных институтов, прав о- вое и организационное закрепление тех или иных обществен ных отношений» (там же). Существительное институт зафиксировано, в частности, в значении «социальный институт — определенная форма организации, регулирования, упорядочения об - щественной жизни, деятельности и поведения людей; совокуп - ность социальных норм, образцов поведения и деятельности ; в праве — совокупность норм, регулирующих какие-либо опреде - ленные общественные отношения, например, институт гражда н- ства...» (там же).

Анализ приведенных выше дефиниций свидетельствует о некорректном смешении понятий институт и институция (Иншаков, Фролов, 2002а). Эти термины традиционно не разграничиваются в русском языке, и различие названных лексических ед иниц не фиксируется в толковых словарях, то есть слово институт обозначает как конкретную организацию, учреждение, так и абстрактное, функционально значимое свойство кого-/чего-либ о, установление чего-либо (Черных, 1999, с. 349—350; Русский..., т. 2, 2000, с. 516—520), совокупность норм права в определенной области социальных отношений, форму общественного устро й- ства (Русский..., т. 3, 2003, с. 482).

Сопоставление рассматриваемых существительных в родственных славянских языках дает основания считать, что в западноевропейской традиции сложилось четкое терминологи ческое разграничение лексем институт — институция: в отличие от слова instytut, выступающего с конкретным значением уч- реждения, организации, одно из значений существительного intytucja, отмеченного, в частности, в составе лексики польского языка, представлено следующим образом: «zespó ³ norm prawnych lub obyczajowych dotyczÅcych organizacji jakiejûdziedziny 8ycia; placó wka, organizacja oparta na tych normach: instytucja ma³8eñstwa»—

«совокупность юридических или моральных норм, касающихс я организации какой-либо сферы жизни; установление, учрежде - ние, основанное на этих нормах» (Ma³y s³ownik, 1997, s. 267).

643

РАЗДЕЛ V

В других славянских языках лексемы институт и институция также разграничиваются: например, в чешском языке находим образования institut, instituce, первое из которых имеет лексикосемантические варианты «учебное заведение», «научное за ведение», а второе — instituce — определяется как «общественное установление». Ср. в сербском: инстит¢т, институциjя(Черных, 1999, с. 350; Влчек, 1985, с. 201).

Анализ семантической структуры слова институция (instituce, институциjя), первоисточником которого послужило латинское institutum, то есть «устройство, организация, обычай, установление», позволяет выделить в его семантической структуре ин ую, нежели в слове институт, КЛС: ‘введение в определенный социальный формат, норму, общественное установление (формати рование)’. Это дает возможность соотнести лексико-семантические варианты, отраженные в русском языке в одной парадигме сл ова институт, с разными лексемами и подчеркнуть семантико-смыс- ловые различия лексических единиц: институт — 1) высшее учебное заведение; 2) научно-исследовательское учреждени е; и под.; институция — 1) совокупность норм в какой-либо области общественных отношений; 2) определенная форма обществе н- ного устройства или отдельных его функций; социальное уст а- новление; и под.

Факт наличия слова институция в родственных славянских языках и особенности толкования существительного институт в русском языке дают ключ к разграничению в русской термино - логической системе образований институт/институция и к описанию тех языковых средств, которые сложились в лингвисти - ческом пространстве для обозначения понятий, характериз ующих институциональное устройство общества. Необходимос ть этого актуальна, поскольку отмечается различие стилистико-сло вообразовательных связей существительного институт, выступающего в разных значениях: как «учреждение, организация» эт о слово, будучи общеупотребительным, является производящи м для стилистически нейтрального прилагательного институтский; абстрактная семантика имени сопряжена с его книжной окра с- кой, и при указании на совокупность норм права в какой-либо области общественных отношений, формы социального устро й- ства данное существительное служит базовым для прилагат ель-

644

Бытие homo institutius в языковых системах

ного институциональный, имеющего в словарях помету «специальное» (ср.: Русский..., т. 2, 2000, с. 516—520; там же, т. 3, 2003, с.482).

Кроме того, справочники нового поколения начинают фиксировать использование слова институция в русской речи не только в узкоспециальных, но и в общепонятных контекстах. Так, В.К. Харченко приводит в «Словаре богатств русского яз ы- ка» существительные институт и институция с разным смысловым наполнением: «Институт. “Хижина на мысе Гаратасси была целым научным институтом, который вел один человек”». — «Институция. “Параллельно происходит отмирание традиционных способов существования литературы и ее институций, напри - мер, угасание толстых журналов”» (Харченко, 2003, с. 217). Впервом случае мы имеем дело с особой организацией, структуро й, агенты которой выполняют особые конкретные функции, во втором же — со сложившейся социальной формой выражения и материального воплощения самой функции, а именно — журнальной публикацией объемных литературных произведений .

Как отмечалось выше, обозначение социальных форм функций людей и вещей (то есть их институций) связано с указанием на константное свойство этих феноменов, постоянных, надежно закрепляемых, устойчиво воспроизводимых. Важно, ч то во всех случаях выражения институциональных понятий осн овной составляющей семантического объема лексем, обознача ю- щих институции, а также смыслового наполнения слова в кон - тексте должен являться субъект (конкретный индивид или а ссоциированный человек), который в экономической генетике р ассматривается как центр области пересечения двух условны х сфер бытия — природной и общественной (Иншаков, 2003а, с. 1).

Анализ фактического материала, иллюстрирующего сложившиеся в разных славянских языках способы фиксации явлени й, связанных с действием трансформационных и трансакционн ых факторов общественного развития, свидетельствует: к древ нейшим средствам характеристики разных сторон деятельност и лицасубъекта, указывающей на то, что «мера бытия человека как живого организма ограничена природой, а как социального с у- щества — обществом» (там же), относятся образования с фор-

645

РАЗДЕЛ V

мантом -ство. Это подтверждается эволюционным осмыслением изменений таких терминов в русском языке.

Так, значение слова институт при использовании его в со- циально-функциональном (а не в социально-структурном, соц и- ально-нормативном и т. д.) смысле иллюстрируется в современных словарях, в частности, примером института гражданства (Современный..., 1994, с. 239). Существительное гражданьство зафиксировано И.И. Срезневским в значении «гражданское устр ойство» в текстах по спискам XI в. («XIII слов Григория Назианзина») и XIV в. («XVI слов Григория Богослова с толкованием Никиты Ираклийского») (Срезневский, т. I, 1989, с. 577). Для сравнения: в Словаре древнерусского языка XI—XIV вв. отражена лексема гражаньство в конкретном и абстрактном значениях: 1) митрополия, административно-территориальная единица в Виза нтии; 2) образ жизни (Словарь древнерусского..., т. II, 1989, с. 381). Лексикографическое толкование рассматриваемого слова и практика его употребления в книжных текстах свидетельствуют о том, что модель с формантом -ство служила для выражения признака ‘введение в определенный социальный формат, норму, общественное установление (форматирование)’, который реализуется и в современном значении этого слова: «гражданство» — принадлежно сть к числу граждан государства, правовое положение (статус) гр ажданина (Русский..., т. 3, 2003, с.482—483).

Можно предположить, что названная модель в славянских языках сформировалась как способ прямой или косвенной фи к- сации (маркировки) абстрактной семантики слова для выраж е- ния совокупности признаков особого типа, связанных с нали чи- ем определенной функции и статуса, закрепляющих актора в социальной структуре и являющихся продуктом его институ циализации на основе иерархии, субординации, координации, ин - теграции, дифференциации, дополнения, комбинации, кооперации, замещения, смещения, поглощения, пересечения, вклю- чения и т. д. субъектов и их свойств, действий, состояний, отношений. Так, в качестве примера институций толковые словари современного польского и чешского языков приводят сущес твительное ma³8eтstwo (польск.), manиelstvш (чешск.) с рассматриваемым общеславянским суффиксом -stw-o, -stv-ш (-ств-о), который характерен для образования имен отвлеченной семанти ки

646

Бытие homo institutius в языковых системах

(Новый..., 2004, с. 137; Rusko-иeskэ..., 1986, s. 124). Русский аналог — лексема супружество — входит в состав слов, обозначающих такие социальные связи, которые квалифицируются как семейные, брачные, родственные (Русский..., т. 3, 2003, с. 495).

Âряду сходных по названному тематическому признаку явлений могут быть выделены следующие значения в рамках кон - стант «существо», «свойство», «преемство»: переходный или промежуточный статус (детство, юношество, девичество, жениховство, сватовство и др.); статус, обретенный после значимого события в родственных отношениях (вдовство, сиротство, содержанство, иждивенчество); основной статус в системе родства

èсемейства (материнство, отцовство); бытие, пребывание в семейно-родственном статусе, конкретизирующемся по свое му характеру (двоеженство, многоженство, замужество, супружество); статус, характеризующий место и роль субъекта в системе кровных/некровных связей и отношений (родство, кумовство,

свойству, сожительство); и т. д.

Âистории русского языка модель существительных на -ство с семантикой отвлеченного качества увеличивала свою про дуктивность постепенно. Она использовалась в книжной речи (храбрство, мученичество, пророчество и др.), вовлекала в словопроизводство собственно русскую, в том числе и народную лексику (мотовство, нахальство, плутовство и др.). В начале XVIII столетия появляются новообразования с этим общеславянским формантом от иноязычных основ (герцогство, баронство, аббатство и др.).

При использовании модели на -ство как языкового средства обозначения типизированных и закрепленных в социал ьной структуре функций людей доминировали лексемы, имплицитн о выражавшие сущность и взаимосвязь констант «существо» и «пространство», «существо» и «свойство», «свойство» и «общест во», «существо» и «преемство». Об этом свидетельствует древне русский лексический состав, включавший языковые единицы, где рассматриваемый аффикс мог присоединяться к широкому кр у- гу имен существительных (государь — государьство), прилагательных (богатый — богатьство), глаголов (сватать — сватовьство), наречий (как — качьство). Широта словообразовательных связей находит отражение и в современном русском языке пр и

647

РАЗДЕЛ V

образовании абстрактных имен от местоимений (свой — свойству) и окказиональных наречий (почему — почемучство).

Языковые способы фиксации действий, состояний, отношений, отражающих взаимовлияние трансформационных и транс акционных факторов развития общества, обусловливали стано вление группы имен со значением отвлеченного действия, харак теризующего поступки, моральный облик человека, его поведен ие, психический склад: благородство, геройство, отважество, тиранство, дурачество и др. В этих случаях модель на -ство могла иметь синонимические параллели с образованиями на -ствие типа пророчество — пророчествие. Частотность, продуктивность и устойчи- вость первых обнаруживалась при выражении констант «сущ е- ство» и «свойство» в именах, определяющих социальную оцен ку действий, поступков, поведения кого-либо: мужичество, зверство, ласкательство (в значении «подхалимство») и др.

Доминирование в процессе функционирования слов, созданных по модели существительного на -ство, названных выше релевантных смыслообразующих констант способствовало т акже появлению лексем со значением отвлеченного признака, слу жащих для определения особенностей внутреннего мира и внеш него вида человека, черт его характера и поведения: добросердство, доброходство, обходительство, бесстыдство и др. Большая часть названных образований не сохранилась в русском языке, пос кольку они конкурировали с продуктивными именами на -ость, развивавшими и закреплявшими за собой значение отвлеченного каче- ства (Улуханов, 1996, с. 154). Как показывает сопоставление функционировавших в языке XVII—XVIII вв. дублетов, модель на -ство оказалась в большинстве случаев менее жизнеспособной при выражении названной семантики: взаимство — взаимность, мнительство — мнительность, знатство — знатность, бездейство — бездейственность, смиренство — смиренность, смельство — смелость, доброхотство — доброхотность, благородство — благородность, глупство — глупость и т. д.

Столь широкая дублетность объясняется не только отсутствием строгих норм и состоянием самой словообразовател ьной системы в период формирования единого русского литерату рного языка, но и процессом развития постепенной специализац ии конкурирующих моделей: среди образований на -ство закрепля-

648