Homo institutius - Человек институциональный - Иншаков - 2005 - 854

Российский человек на пути институционализации

Сухотин Л.М. Четвертчики Смутного времени (1604—1617 гг.) // Смутное время Московского государства. Вып. 9. М., 1912.

Тюменцев И.О. Смута в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II. СПб., 1999.

Цетлин Л.С. Комментарий // Сен-Симон А. Избранные сочинения: В 2 т. Т. 2. М.; Л., 1948.

Шепелев И.С. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве 1608—1610 гг. Пятигорск, 1957.

Blau P.M. Bureaucracy in modern society. N. Y., 1968.

Bureaucracy // The New Encyclopedia Britannia. Vol. 1—29. Chicago,

1994.

Leiper F.J. The Bureaucracy in Pressure Politics // Rourke F. Bureaucratic Power in National Policy Making. Boston, 1965.

Long N.E. Power and Administration // Rourke F. Bureaucratic Power in National Policy Making. Boston, 1965.

Rourke F.E. Bureaucracy, politics and public policy. Boston, Toronto,

1984.

Simon H.A. Administrative Behavior. N. Y., 1976.

Weber M. Essay on Bureaucracy (From: Weber M. Essays in Sociology / Edited and translated by H.H. Gerth and C. Wright Mills. Copyright 1946 by Oxford University Press, Inc. Reprinted by permission) // Rourke F. Bureaucratic Power in National Policy Making. Boston, 1965.

_________

1 Ñì.: Long, 1965, ð. 14—23; Simon, 1976, p. 20—44; Leiper, p. 23— 39; Blau, 1968; Rourke, 1984 è äð.

2Российский государственный архив древних актов (РГАДА).

Ô.137. Боярские и городовые книги. Оп. 1. Л. 9—89 îá.

3 РГАДА. Ф. 396. Московская Оружейная палата. Оп. 24. ¹ 37546; Сухотин, 1912, с. 243.

4 См.: Разрядная книга..., 1976, с. 69; Белокуров, 1907, с. 78, 82, 135, 138.

5 РГАДА. Шведские микрофильмы (новые поступления). P. 133.

¹16; РГАДА. Ф. 159. Приказные дела новой разборки. Оп. 2. Ч. 1. ¹ 142. 6 См.: Грамотин..., 1847; Пуцилло, 1878; Лисейцев, 1999, с. 48—66. 7 РГАДА. Ф. 1111. Верхотурская приказная изба. Оп. 2. Д. 2. Л. 10, 15,

16; Веселовский, 1975, с. 543; Боярские списки..., 1979, ч. 1, с. 182; Акты исторические..., 1841, с. 82; Акты, собранные..., 1836, с. 98; Собрание..., 1819, с. 188, 201, 315; Боярский список..., 1909, с. 86.

799

РАЗДЕЛ VI

8 РГАДА. Ф. 141. Приказные дела старых лет. 1603 г. Д. 1. Л. 4; Акты, относящиеся до гражданской расправы древней России / Собр ал и издал А. Федотов-Чеховский. Киев, 1860. Т. 2.

9• См.: Боярские списки..., 1979, ч. 2, с. 46; Веселовский, 1975,

ñ.183; Павлов, 1992, с. 193; Архив П.М. Строева, 1917, т. 2, с. 183, 253; Богоявленский, 1946, с. 39.

10 РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 4. ¹ 124; Акты историчес-

кие, издаваемые Археографической комиссией. СПб., 1841. Т. 2. ¹ 217, 229. С. 414, 435; РГАДА. Шведские микрофильмы (новые поступления). Р.133. ¹16.

11См.: Боярские списки..., 1979, ч. 1, с. 107.

12См.: Разрядная..., 1976, с. 193, 203; Акты Московского..., 1890,

ñ.45; Боярские списки..., 1979, ч. 2, с. 46; Веселовский, 1975, с. 460.

13Боярские списки..., 1979, ч. 1, с. 107, 182; Сухотин, 1912, с. 26; Разрядная книга..., 1976, с. 146, 184, 213, 215, 230, 233; Акты... (Юшков), с. 217, 221.

14РГАДА. Ф. 210. Разрядный приказ. Оп. 4. ¹ 124; Вкладная книга..., 1987,с.169.

15РГАДА. Шведские микрофильмы (новые поступления). Р. 133. ¹ 16; Собрание государственных..., 1819, ч. 2, ¹ 188, 189, 190, с. 374, 376, 378; Архив П.М. Строева, т. I, с. 69; Белокуров, 1907, с. 121 и др.

à ë à â à 38

ФОРМЫ И ГРАНИЦЫ ТЕНЕВОЙ ИНСТИТУЦИОНАЛИЗАЦИИ ЧЕЛОВЕКА

Момент толерантности населения к нарушениям общепринятых норм предстает необходимым условием начала и разви тия теневой институционализации. Общество «привыкает» к нар ушениям также из-за инерционности уже имеющихся теневых институций, за которыми стоят достаточно крупные социальны е группы со сложившимися привычными формами поведения. Еще один важный фактор теневого формообразования — наличие у него мощного «прикрытия», которое образуется благодаря и н- теграции теневых институций с институциями, позитивный с татус которых установлен обществом и государством.

800

Российский человек на пути институционализации

Поскольку в рамках данной главы осуществление даже краткого обзора бесчисленного количества теневых институци й, их вариаций и комбинаций с официально признанными социальн ыми структурами не представляется возможным, сделаем акцент на обосновании закономерного характера теневой институцио нализации акторов, выявлении границ этого процесса и анализе наиболее типичных его форм на конкретных примерах.

В юридической литературе и практике термин «мошенниче- ство» имеет точную уголовно-правовую квалификацию. Мошен - ничеству Уголовный кодекс РФ отводит строгие рамки ст. 159, которая определяет эту институцию как хищение чужого иму - щества или приобретение права на него путем обмана или зл о- употребления доверием. Как видим, необходимым элементом с о- става данного преступления, определяющим его специфику, я в- ляется использование обмана как способа его совершения. С ами же формы обмана здесь не играют для квалификации существе н- ной роли и могут быть различны: сообщение ложных сведений ; сокрытие обстоятельств и фактов; умолчание об их наличии в ситуации, когда своевременная информация предотвратила бы заключение сделки и передачу материальных ценностей и др.

«Чистота» мошеннического обмана в уголовно-правовой норме необходима для строгого отграничения данного вида экономического преступления от других, например, с такими со - ставами, как присвоение или растрата (ст. 160 УК РФ), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребле ния доверием (ст. 165 УК РФ), незаконное получение кредита (ст. 176 УК РФ) и др.

Обман потребителя составляет наиболее обширный поток нарушений, сопровождающий ежедневную жизнь чуть ли не каж - дого гражданина и проявляющийся в многочисленных формах . Среди них — обмеривание, обвешивание, обсчет, введение в

заблуждение относительно потребительских свойств или к ачеств товара (услуги), иной обман потребителей, включающий любые действия, направленные на получение от граждан денежных с умм, превышающих стоимость приобретаемых товаров или оказыв аемых услуг.

На потребительском рынке имеют место и иные формы обмана, которые образуют состав других преступлений. К ни м

801

РАЗДЕЛ VI

относится, в частности, одна из общественно опасных форм о б- мана, которая связана с посягательством на собственность , ведущая к причинению имущественного ущерба (ст. 165 УК РФ). Список подобного рода деяний является достаточно обширн ым и открытым: предоставление отдельным людям возможности пользоваться не положенными им льготами, уклонение от обя - зательных платежей, незаконное использование чужого иму щества, незаконное пользование тепловой энергией и электро энергией и др. Субъектами большинства названных незаконных действий могут быть и потребители, которые ранее фигурировал и только в качестве потерпевших. Обман как средство соверше ния или сокрытия экономических преступлений может претендо вать на универсальность, поскольку используется подавляющим большинством фигурантов уголовных дел по правонарушениям та кого рода (Московцев, Дьячков, 2001).

Кроме названных «экономических» статей в УК РФ есть множество статей, так или иначе связанных с обманом. Так, в гл. 30, посвященной преступлениям против порядка управления, непосредственное отношение к обману имеют ст. 288, 292 и др. Человек, неправомерно выдающий себя за какое-то должностное лицо, если данное деяние сопряжено с существенным нар у- шением прав и законных интересов граждан или организаций , нарушает ст. 288 УК, что ведет к штрафу в размере от 50 до 100 минимальных размеров оплаты труда или исправительным работам на срок до двух лет и аресту на срок до трех месяцев . Преступлениям против правосудия посвящена гл. 31 УК, в рамках которой по ст. 306 «Заведомо ложный донос» можно полу- чить до шести лет лишения свободы; ст. 307 «Заведомо ложное показание» карает лишением свободы на срок до 5 лет; ст. 302 «Принуждение к даче показаний», ст. 303 «Фальсификация доказательств» и др. также прямо или косвенно предостерегают против обманных действий субъектов правосудия.

Сходство названных составов преступления заключается в способе достижения преступных целей, в качестве которых в ыступает обман. Отличие же состоит в субъектах преступления (они имеют различные полномочия для посягательства на чужое и мущество), формах и размерах наносимого ущерба (прямой матер и- альный ущерб или упущенная выгода), сферах деятельности, в

802

Российский человек на пути институционализации

которых происходит обман (кредитно-финансовая, торговая, потребительский рынок, управление, правосудие и др.).

Однако выведенный из «зацепления» с другими признаками соответствующих преступлений (наличие значительного ущерба, преступного умысла) обман как таковой в подавляющем боль - шинстве случаев не является уголовно наказуемым деянием . Он может проходить по рубрикам «нестандартные методы бизне са», «сомнительные или подозрительные операции», «махинации », «нечестные сделки», «неблаговидные действия», «особая ло вкость

âведении дел» и др. Скрытые в них «тонкие» формы обмана чаще всего вообще находятся вне правового поля, а их нечет кая диагностика возможна лишь на основе общепринятых норм мо - рали (честно/нечестно).

Очевидно, что, исходя из способа преступного посягательства, затруднительно или даже невозможно дать юридическу ю квалификацию деяния. Однако для расследования значима не только правильная квалификация преступных действий, но и исследование «техники» их совершения, имеющее относител ьно самостоятельный статус в криминалистике. Не случайно мет одики расследования уголовных дел по указанным выше «эконом и- ческим» статьям УК РФ во многом аналогичны методикам, используемым при выявлении мошеннических операций (см.: Рас - следование..., 1999, с. 96). При внимательном изучении комплекс обманных действий оказывается набором элементарны х процедур, в числе которых подлоги в документах, нарушения пра - вил документооборота, подкуп, приписки, неоприходование выручки и т. п. Процедуры, входящие в комплекс, поддаются обобщению и типизации в рамках институции мошенничества .

Чрезвычайная сложность выявления и доказательства факт ов мошеннических действий приводит к тому, что до юридической квалификации доводится лишь очень небольшая их часть . «Готовые» (очевидные) факты мошенничества — редкость. Еще одной их специфической чертой является неочевидность, ве дь

âпосягательствах такого вида незаконные операции маски руются под соответствующими установленным нормам, поэтому никогда нет уверенности, что имеет место факт преступлени я, а не случайная ошибка. В большинстве случаев, чтобы предъя - вить гражданский иск или начать уголовное преследование , не-

803

РАЗДЕЛ VI

обходимо доказать по меньшей мере повторяемость признак ов мошенничества, а само их наличие трактуется лишь как симп - том, но не доказательство преступления. Издержки поиска и уточнения информации о совершении подозреваемым лицом различных обманных операций чрезвычайно велики и лежат в основе подготовительной деятельности к проведению след ственных действий по выяснению мотивов, масштабов, алгоритма, временного диапазона, территории, методов мошенничества и иных его элементов.

Самую общую классификацию симптомов мошенничества можно представить следующим образом: 1) аналитические при - знаки данной институции, устанавливаемые на основе анали за совокупности некоторых данных и выделения нетипичного к омпонента (например, выявление процедур или взаимосвязей, к о- торые слишком необычны, чтобы им верить); 2) точечное предоставление информации («наводка»), жалобы клиентов, изме - нения в образе жизни подозреваемых; 3) пропажа или подделка документов, обход существующих правил внутрифирменного контроля, инструкций, гражданско-правовых, административ - ных и иных норм (см.: Альбрехт, Венц, Уильямс, 1995, с. 86).

Мошенничество может быть выявлено на разных стадиях реализации данной институции: в момент совершения акта — благодаря тому, что кто-то заметит, как это происходит; на э тапе сокрытия следов преступления — за счет обнаружения фал ь- шивых документов или записей; наконец, post factum, когда происходит изменение образа жизни мошенников при трате похи - щенных ими сумм (Альбрехт, Венц, Уильямс, 1995, с. 182). Для оперативного мониторинга и четкой идентификации фактов мошенничества необходимо комплексное взаимодействие меха низмов и органов бухгалтерского учета, внутрифирменного кон троля, аудита, ревизии, экспертизы, связей с общественностью.

Поскольку мошенничество проявляется в многообразных формах, а его агенты паразитируют в большинстве видов чел о- веческой деятельности, выявление фактов осуществления э той институции требует систематических профилактических и следственных действий, совместных усилий различных правоохр анительных и иных государственных институтов и органов.

804

Российский человек на пути институционализации

Как уголовно-правовая институция мошенничество содержательно характеризуется следующими элементами:

1)уголовно-правовая норма (ст. 159 УК), преследующая за мошенничество. К этой норме примыкает целая совокупность статей УК РФ, в которых обман рассматривается как умышлен - ное, общественно опасное и приводящее к значительному уще р- бу действие;

2)практика выявления и расследования случаев мошенни- чества, включающая соответствующее методическое и орган изационное обеспечение;

3)совокупность собственно мошеннических действий, выявленных, расследованных и получивших статус уголовно-пр а- вового факта. При мошеннических посягательствах незакон ные операции, как правило, внешне выглядят как обычные действия, совершенные в соответствии с установленными право выми, экономическими и прочими нормами. Для этого используются или подделываются официально признанные институци о- нальные инструменты и атрибуты — служебные и должностные статусы и полномочия, платежные инструменты (банковские сче- та, ценные бумаги, кредитные карточки и др.), контракты, гарантии, документы, бланки, печати, помещения и техника реально существующих организаций и др. Более сложный мошеннический инструмент — использование статуса юридическо го лица

ñпомощью образования лжефирмы. Для создания видимости ус - пешного состояния дел нередко конструируется впечатляю щий «фасад» — бутафория в виде солидных служебных помещений, оснащенных современной оргтехникой, рассказов об уже сов ершенных или находящихся в процессе исполнения грандиозны х сделках, разыгрываемых деловых встреч с «компаньонами», « поручителями» и др. С помощью рекламы, поддельных финансовых отчетов, фиктивных договоров и заключений мнимых экспертов создается ложная картина, за которой трудно распоз нать преступную комбинацию (Ларичев, 1997, с. 26).

Жизненный цикл специальных мошеннических средств довольно короток, ведь любое длительное воспроизведение од них и тех же приемов облегчает их обнаружение и раскрытие. Поэ тому мошенники всех эпох должны были идти на шаг впереди своего времени, точнее, рутинеров, инертно воспроизводящи х

805

РАЗДЕЛ VI

свой быт по готовым моделям. Так, наиболее продвинутые про - граммисты становятся хакерами и осуществляют мошенниче ские операции с кредитными картами (Ларичев, 1996, с. 153—158). Конечно, инновационная ориентация институции в целом не исключает, что некоторые мошеннические технологии воспр о- изводятся на протяжении нескольких веков (например, «фин ансовые пирамиды»).

Одним из классификационных признаков подобных преступлений является количество и степень организованнос ти их субъектов, по которому множество мошеннических действий может быть сгруппировано следующим образом: а) совершенные отдельными индивидами; б) совершенные стихийно организовавшимися группами; в) совершенные организованными преступными группами (ОПГ).

В первом случае акты мошенничества характеризуются в целом как непрофессиональные, поскольку в современных ус - ловиях совершить крупный обман в одиночку практически не - возможно. Такие индивиды действуют по схемам «украл — про - дал» либо «украл — промотал». Их инструментарий обычно пр и- митивен и сводится к подделке подписей, документов и т. д.

Стихийно организовавшиеся группы чаще всего состоят из нескольких (2—4) человек, образовавшим по стечению обстоятельств коалицию для осуществления незаконных действий . Подобные группы, в частности, совершают наибольшее количест во преступлений (около 40 %) среди всех злоупотреблений с кредитными карточками, вовлекая в свою деятельность под угро зой применения насилия или под обещанием долевого участия ра - ботников торговых предприятий. В рамках таких групп проис ходит обмен опытом и мнениями, осуществляется согласованно е принятие решений, вырабатывается стратегия и тактика пов едения всех членов в соответствии с заранее расписанными рол ями.

Участники ОПГ отличаются глубоким знанием сферы мошенничества, высоким профессионализмом совершения прес туплений. В таких группах наблюдается четкое распределение с татусов и функций: так, при махинациях с кредитными картами одни специализируются на краже платежных средств («тягач и»), другие — на подделке подлинных и изготовлении фальшивых платежных средств («фальсификаторы»), третьи («кассиры») обес-

806

Российский человек на пути институционализации

печивают реализацию похищенных платежных средств. Кажды й участник имеет определенную долю в преступном доходе.

Именно ОПГ было совершено в свое время большинство преступлений с использованием подложных авизо. Существо вала определенная специализация между участниками группы: од ни изготовляли поддельные документы, другие осуществляли о т- правку через телетайп, третьи контролировали их прохожде ние в РКЦ и банках, четвертые специализировались на получении н а- личных денег и их перевозке. Таким образом, ОПГ — это наиболее технологичная, информированная, функционально сбала н- сированная, специализированная и эффективно структурир ованная часть «преступного мира», образно говоря, его «планир ующий сектор», вырабатывающий стратегию и ориентированный на устойчивость получения дохода.

Импульс мошенничества создается, прежде всего, противоречивостью формальной институциональной базы, «белые пятна» и несогласованность которой стимулирует «теневых пр едпринимателей» выгодно их использовать. Пределами данной инс титуции является толерантность хозяйственных субъектов и общества в целом к нарушению законодательных и неформальных норм, степень эффективности инструментов и механизмов со - циального маркирования мошенников (например, ведение бан - ками кредитной истории клиентов), асимметрия информации о потенциальных партнерах и наличие специальных институт ов ее аккумуляции и предоставления.

Действительно, одно дело — временная ситуация отклонения от нормального функционирования институтов обществ а и государства, но совсем другое — ситуация массового, созна тельного и систематического нарушения их агентами установле нных норм и правил, которая означает или трансформацию институ - циональной системы, необходимость коррекции и замены эти х норм, или деградацию общества и распад его базовых инстит у- тов. Даже временная неспособность общества к диагностике фактов мошеннических действий (в том числе оппортунизма как уклонения от исполнения принятых на себя обязательств) о тражает наличие системных функциональных проблем.

Так, в период бума «пирамидостроительства» в России было заведено более тысячи уголовных дел по факту мошенничест ва,

807

РАЗДЕЛ VI

однако до суда удалось довести не более нескольких десятк ов, поскольку возникли сложности с доказательством умышлен ного характера такого рода действий, которые адвокатами тракт овались как неизбежный и объективный в условиях рыночного хо - зяйства коммерческий риск. Конечно, и предприниматели, и потребители, и государственные функционеры постепенно ф ормируют навыки действий в ситуациях повышенного трансакц и- онного риска, в том числе связанного с потенциальным моше н- ничеством, по прямым и косвенным данным просчитывают обоснованность соглашения, вырабатывают механизмы защиты. П роявлением принципа path dependence применительно к развитию банковской системы современной России стали негативные воспоминания о дефолте государства и крахе финансовых пирам ид, которые латентно тормозят интенсивную институционализа цию кредитно-финансовых отношений.

Результаты исследования, проведенного Всероссийским це н- тром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), констатируют удручающие перспективы развития российского финансовог о рынка (Каледин, 2004, с. 2; Панина, 2004, с. 2) На вопрос: «Вкладывали ли Вы за последние 7—8 лет свои деньги в различ- ные финансовые компании, банки, и если да, то как Вы оцениваете свой опыт вложения денег в эти компании?» ответы уча - ствующих в опросе граждан России распределились следующ им образом: не вкладывали — 70 %; вкладывали и оказались с прибылью — 4 %; вкладывали, но при этом ничего не приобрели и не потеряли — 13 %; вкладывали, но при этом потеряли свои деньги — 7 %; затруднились или не захотели ответить — 6 %.

Таким образом, у большинства россиян (около 90 %) отсутствует позитивный опыт общения с финансовыми организ а- циями. В настоящее время, по данным Ассоциации российских банков (АРБ), в банках хранят свои сбережения всего 10—15 % граждан. А после событий мая-июня 2004 г., резко обостривших проблему доверия клиентов кредитно-финансовой системе, р азмещать свои средства в коммерческих банках решились бы то лько 25 (!) опрошенных.

Можно предположить, что, благодаря латентности своего проявления в большинстве (70—95 %) правонарушений, мошенничество является их широким функциональным основанием ,

808