Плоцкая(монография) 2015

у них, Прокофья с товарыщи, за те свои озера и с-ыстоки на год 20 руб. А наперед задатку взяли ис той же ряды 3 руб.»205.

Промысловые обычно-правовые нормы в XVIII веке имели огромное значение для всех пермских народов, однако необходимо отметить особенности правового статуса рыболовных угодий у удмуртов в этот период. По мнению М.В. Гришкиной, «большинство рыболовных угодий на Каме принадлежали монастырям либо содержались на оброке купцами и другими предпринимателями»206.

У коми обычное этническое право регламентировало установление права пожизненного (наследуемого) владения на охотничьи угодья–дляэтогобылодостаточнопоставитьохотничьюизбу(«вöр керку») в ещё никем не освоенной лесной местности. Юридически такое право возникало после размещения на избе и окружавших её предметах, а также деревьях, расположенных по направлению путика, клеймёных знаков собственности – пасов207. После смерти владельца это право переходило по нисходящей родственной линии (как правило, младшему сыну домохозяина, остававшемуся обычно в родительском доме).

Если у охотника не было детей, путики и весь промысловый инвентарь наследовались его родственниками. Когда и родственников не имелось либо они, проживая в своих домах, были уже лишеныправавладенияимуществом,т.к.ранееприразделезабралисвою часть,данноеимуществоприобреталостатусвыморочного,т.е.иму- щества,укоторогоотсутствуетнетольковладелец–всвязисосмер- тью, но и наследники. Такое имущество в соответствии с обычно-

205Запись башкир Казанской дороги, Гирейской вол. Смайла Катякова

стоварищами каракулинским крестьянам П.М. Зевахину с товарищами об отдаче им в оброчное владение на год своих вотчинных рыбных ловель от 06.03.1707 // Материалы по истории Башкирской АССР. – М.;

Л., 1949. – Т.3. – С.31–32. – URL: http://ufagen.ru/node/30014 (дата обращения: 31.05.2015).

206Гришкина М.В. Крестьянство Удмуртии в XVIII веке. – Ижевск,

1977. – С.68.

207См.: Конаков Н.Д. Охотничий и рыболовный промыслы и их место

втрадиционном хозяйстве народа коми (конец XIX – начало XX в.): дис. … канд. ист. наук. – Сыктывкар, 1978. – С.70–71; Попов К. Охот-

ничье право собственности у зырян. – URL: http://www.artlad.ru/ magazine/all (дата обращения: 29.05.2013).

81

правовыми нормами могло перейти обществу, членом которого охотник являлся. Статус выморочного имущества у удмуртов приобретало и «опустевшее вследствие каких-либо причин усадебное место»208, которое так же, как и путик, переходило в полное распоряжение общины, а та в свою очередь могла сдать его в аренду, продать, пустить людей из другой общины либо распорядиться им иным способом209.

Обычное этническое право не запрещало после смерти промысловика при наличии его отказа от путика (как правило, в виде завещания) переход всех прав на этот путик и ловушки церкви. Следовательно,путикаминаусловияхарендымоглипользоватьсялица, не являвшиеся родственниками умершего, т.е. посторонние210.

Женщине путики по наследству обычно не доставались, они могли передаваться ей в качестве приданого, однако это было возможно только в случае, если отсутствовали наследники мужчины. Землятакженечастопередаваласьвраспоряжениеженщины.Обычно это касалось «земли, которая не имела статуса общинной земли и передавалась ей по завещанию от наследодателя»211.

Помимо промыслового, у пермских народов наследственные отношения распространялись и на иное движимое и недвижимое имущество, которое относилось к категории дворового хозяйства, представлявшего собой единый комплекс и являвшегося общесемейной собственностью. «При разделе крестьянской семьи выделялись лишь доли из общего имущества, … так как все мужчины в семье как потенциальные тяглецы и будущие главы семейства обладали правом в каждом виде имущества на долю своего отца, полученнуюимотсвоихродителей,илинаприобретённоеимимущество»212.

208Александров Ю.В. Обычное право удмуртов (XIX–XX вв.). – Ижевск, 2014. – С.67.

209См.: Попов К. Охотничье право собственности у зырян. – URL: http://www.artlad.ru/magazine/all (дата обращения: 29.05.2013).

210См.: Там же.

211Александров Ю.В. Указ. соч. – С.170.

212Обухова Г.И. Семейно-имущественные отношения по обычному праву у крестьян Удмуртии в XVIII в. (по актам крепостных контор) // Семейный и общественный быт удмуртов в XVIII–XX вв.: сб. статей / отв. ред. В.Е. Майер. – Устинов, 1985. – С.21.

82

Причём в соответствии с нормами обычного этнического права все мужчины имели право на определённую долю в имуществе своего отца213. После раздела семьи они хотя и образовывали отдельное хозяйство, но селились по соседству. «Так в деревне образовывались патронимические гнёзда (бöляк, бече) – концы улиц, переулки, выселки, заселённые родственниками, называемые именем или прозвищем их основателя»214.

Как правило, при разделе сыновьям доставались равные доли всейнаследственноймассы;еслижевобщинебылисводобныеземли и существовала возможность переселения на них, то тяглая земельная собственность и иное недвижимое имущество могли не делиться215. Но из этого правила существовали и исключения. Так, всё движимое и недвижимое имущество могло быть передано отцом толькоодномуизсыновей,жившемувегодоме,ввидутого,чтодругие сыновья либо уже получили положенную им долю при женитьбе, либо один из них находился в «бегах» и т.д.216.

Поэтому по «обычному закону» глава большой семьи мог не только лишить сыновей права на получение имущества по наследству, но и определить размер доли. Эта норма сохранялась и в XIX веке: «… доля, которую получает отделившийся, зависит исключительно от воли отца…»217 Полномочия отца в наследственноправовых отношениях были настолько широки, что кроме лишения сына(сыновей)наследственногоимуществаонмогвслучаеего(их) смерти передать имущество внукам, о чём свидетельствуют архивныеданные.Например,сарапульскийкрестьянинв1737г.,разделяя своё имущество, передал одну часть своему сыну Григорию, а дру- гую–своимвнукамотумершегодругогосына–«поровнудворовые

213См.: Александров Ю.В. Обычное право удмуртов (XIX–XX вв.). –

Ижевск, 2014. – С.152.

214Владыкин В.Е., Христолюбова Л.С. Очерк этнографии удмуртов:

учеб. пособие. – Ижевск, 1984. – С.158.

215 См.: Обухова Г.И. Семейно-имущественные отношения по обычному праву у крестьян Удмуртии в XVIII в. (по актам крепостных контор) // Семейный и общественный быт удмуртов в XVIII–XX вв.: сб. статей / отв. ред. В.Е. Майер. – Устинов, 1985. – С.21.

216Там же.

217Смирнов И.Н. Пермяки. Историко-этнографический очерк. – М., 2012. – С.158.

83

строения, мельницу.., пашню, покосы…»218. В этом случае он, по мнению Г.И. Обуховой, «распоряжался не только хозяйством, но и судьбами членов семьи: выделял сыновей, решал, кто пойдёт

врекруты, отдавал в работу за семейные долги, выдавал дочерей замуж и т.д.»219. В больших неразделённых семьях, даже в случае существования в их составе женатых, но неотделившихся сыновей, глава семьи имел значительный объём полномочий. В такой ситуации обычно-правовой статус мужчины у пермских народов был похожнастатусмужчинывДревнейМесопотамии.Вчастности,глава мог «отдать» кредитору членов своей семьи для отработки своего долга. В «1711 г. удмуртский крестьянин Чепецкой верхней доли занял 12 руб. при условии, отработки этого долга его сыном с женой

втечение 10 лет»220. В Древней Месопотамии согласно ст.117 Законов Хаммурапи глава семейства также мог отдать в кабалу членов своей семьи для отработки его долга: «Если долг одолел человека и он продал за серебро его жену, его сына и его дочь или отдал их

вкабалу, то три года они должны обслуживать дом их покупателя или их закабалителя, в четвёртом году им должна быть предоставлена свобода»221.

ПозамечаниюГ.И.Обуховой,«внеразделённыхсемьях,состоящих из дядей и племянников, последние после смерти отцов становились с дядями равноправными совладельцами имущества. Дяди могли даже потерпеть ущерб, так как племянники претендовали на пропорциональную с ними часть общего имущества, а не только на долю своих отцов»222.

Такимобразом,основнойпринципобычногоэтническогоправа, применявшийся в семейно-наследственных отношениях пермских народов, заключался в одинаковом праве каждого мужчины,

218См.: Обухова Г.И. Семейно-имущественные отношения по обычному праву у крестьян Удмуртии в XVIII в. (по актам крепостных контор) // Семейный и общественный быт удмуртов в XVIII–XX вв.: сб. статей / отв. ред. В.Е. Майер. – Устинов, 1985. – С.22.

219Там же.

220Там же.

221Законы Хаммурапи // Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран (Древность и Средние века) // сост. В.А. Томсинов. –

М., 2000. – С.19.

222Обухова Г.И. Указ. соч. – С.23.

84

члена нераздельной семьи, вне зависимости от степени родства на часть семейного имущества при осуществлении его раздела.

В соответствии с обычно-правовыми нормами наследники получали от своих отцов не только права, но и обязательства по оплате долгов. Г.И. Обухова исследовала этот процесс на основе архивных источников и пришла к выводу о том, что обязанности по уплате долгов распределялись пропорционально между наследниками согласно их долей наследства223.

Кроме того, важно отметить, что в случае смерти наследодателя обычным правом охранялись имущественные права и интересы его малолетних детей. Например, если вдова выходила замуж, дети от первого брака имели наследственные права в отношении их биологического отца; для заключения повторного брака она должна была получить согласие семьи отца своих детей224.

Статус вдовы в обычном этническом праве пермских народов имел свои особенности. Так, «крестьянские вдовы, имевшие малолетних детей-мальчиков, при отсутствии родственников мужского пола могли возглавить хозяйство и распоряжаться им… если у неё (вдовы. – О.П.) не было детей или были пасынки, но в семье, кроме пасынков, наследником по мужу был его брат, … за которого она для сохранения своего положения в семье и в силу обычая, … вышлазамуж»225.Речьвданномслучаеидётолевирате,которыйсуществовал и у коми народа и «согласно которому вдова должна была выйти замуж за брата своего умершего мужа. Наряду с левиратом у коми встречался сорорат, т.е. обычай, согласно которому вдовец должен был жениться на сестре своей умершей жены»226.

Вдова после раздела семейного имущества могла остаться жить с одним из женатых сыновей, которому доставалась большая часть имущества, т.к. он обязывался содержать свою мать. «В противном случае, старший сын, если он уже женатый, по усмотрению

223Обухова Г.И. Семейно-имущественные отношения по обычному праву у крестьян Удмуртии в XVIII в. (по актам крепостных контор) // Семейный и общественный быт удмуртов в XVIII–XX вв.: сб. статей / отв. ред. В.Е. Майер. – Устинов, 1985. – С.25.

224Там же.

225Там же.

226Белицер В.Н. Очерки по этнографии народов коми: XIX – начало

ХХв. – М., 1958. – Т.45. – С.300.

85

матери берет на себя долю часть из строений и прочаго движимаго имущества; отделяется на самостоятельное хозяйство; поселяется на отцовской усадьбе, если таковая обширна, т.е. можно на ней построиться»227.

Если дети уже отделились от родителей и ведут своё хозяйство самостоятельно, то вдова после кончины супруга наследовала всё семейное имущество: «Если после смерти мужа останется одна жена, то все имущество переходит в её пользу, тогда уже сыновья, живущие в отделе, ничего не получают кроме земельного надела, если таковой вдова не в силах будет обрабатывать и оплачивать податями»228.

Однако необходимо отметить, что земля редко переходила

враспоряжение вдовы: только в том случае, когда не являлась общинной (была, например, куплена ранее), либо в случае приёма

всемью примака229.

Если вдова оставалась с малолетними детьми на руках, ей позволялось продать часть имущества для их содержания: «… а когда при вдове остаются малолетние дети, то до совершеннолетия их учреждается опека; но вдова все таки может продать что-либо из имущества, по своему усмотрению, для пропитания сирот…»230 Продажа земли была вызвана, как правило, тяжёлым нетяглоспособным состоянием хозяйства.

По общему правилу вдова наследовала имущество супруга и занималась ведением хозяйства: «По смерти мужа наследует имущество и управляет хозяйством жена»231.

Обычное этническое право препятствовало переходу наследуемого имущества некровным родственникам, таким образом, иму-

227Сведения о существующих в 10 участков, в волостях… Юсовской местных обычаях между крестьянами от 15.11.1892 // ГКУ «ЦГА УР».

Ф.96. Оп.1. Д.3. Л.23.

228Там же. Л.23–23об.

229См.: Обухова Г.И. Семейно-имущественные отношения по обычному праву у крестьян Удмуртии в XVIII в. (по актам крепостных контор) // Семейный и общественный быт удмуртов в XVIII–XX вв.: сб. статей / отв. ред. В.Е. Майер. – Устинов, 1985. – С.26.

230Сведения о существующих в 10 участков, в волостях… Юсовской местных обычаях между крестьянами от 15.11.1892 // ГКУ «ЦГА УР».

Ф.96. Оп.1. Д.3. Л.23об.

231Ведомость // ГКУ «ЦГА УР». Ф.96. Оп.1. Д.3. Л.29об.

86

щество не уходило из семьи: «… в случае же ея (жены. – О.П.) смерти или выхода во второй раз в замужество при неимении де- тейотпервагомужа–имущество…переходитнаоставшагосявжи- вых старшаго члена семьи мужскаго пола, проживавшаго в одном доме с умершим, причем члены семьи, отделившиеся еще при жизни наследодателя, при этом ничего из имущества не получают»232; «из приговоров сельского схода Олыпского общества, постановленных 19 февраля 1898 года… видно, что в силу местных обычаев, существующих в обществе, жена вышедшая в замужество за другогоправосвоенанаследствоумершагопервагомужатеряет,адочери при наличности братьев наследством пользуются только до выхода в замужество»233.

Подобный принцип срабатывал и в случае смерти жены, находившейся в браке менее года: «... по смерти жены, проживавшей с мужем менее года, наследниками… ее имущества (одежды, деньги) считается не муж, а родные жены, братья, сестры и т.п.»234. В аналогичной ситуации вдова могла наследовать только своё приданое: «Вдова же покойного имеет право лишь на получение своего приданного»235. Ей позволялось вторично выходить замуж. Но после вступления в новый брак она автоматически теряла права в отношении имущества первого (умершего) супруга: «… мать сирот вышедшая в замужество за другого теряет всякое право на наследство перваго своего мужа»236. В этом случае дети могли остаться в доме своего умершего отца и получали часть наследства: «… если же наследодателя жена вышла замуж во второй раз имея от 1-го мужа детей, то таковыя получают соответствующую часть наследства по закону»237.

Использовался также принцип минората как своеобразной системы наследования, при которой всё оставшееся имущество

232Ведомость // ГКУ «ЦГА УР». Ф.96. Оп.1. Д.3. Л.29об.

233Сведения о местных обычаях, существующих в крестьянском быту

иприменимых при решении тяжебных дел в волостных судах // ГКУ

«ЦГА УР». Ф.96. Оп.1. Д.89. Л.10–10об.

234Письмо земского начальника Глазовского уезда // ГКУ «ЦГА УР».

Ф.96. Оп.1. Д.63. Л.4об.

235Ведомость // ГКУ «ЦГА УР». Ф.96. Оп.1. Д.3. Л.29об.

236Приговор Лудеямскаго сельскаго схода за 30 марта 1898 г. // ГКУ

«ЦГА УР». Ф.96. Оп.1. Д.45. Л.10.

237Ведомость // ГКУ «ЦГА УР». Ф.96. Оп.1. Д.3. Л.29об.–30.

87

переходило младшему сыну, который оставался жить в доме своих родителей.

При отделении сына от родителей с их согласия «заблаговременно строят избу, клети и другие необходимые подворные строения… получает в надел лошадь, корову, овцу...»238. Если сын отделялся без согласия на то своих родителей «и особенно, когда оставляет отца без работника то отец имел право ничего ему не дать или дать – столько, сколько пожелает»239 (см. Приложение 1).

После смерти главы семейства имущество переходило по наследству неотделившимся сыновьям: «После смерти мужа, имущество все переходит в наследство живущих не в отделе совершеннолетних сыновей, если только они беспрепятственно согласны будут пропитывать вдову, мать свою, не лишая ее по прежнему быть полноправною распорядительницею по хозяйству»240.

Наследственным имуществом могли пользоваться и дочери до выхода замуж: «… наследственное имущество в силу местных обычаевсуществующемвбытукрестьянобщества,поступаетисключительно в пользу сыновей умерших родителей, дочери пользуются таковым только до выхода в замужество»241.

Женщина могла передать по наследству свои ювелирные украшения: «Вообще вотячки очень любят украшения из серебряных денег. Благодаря постоянству вотяцких мод, эти украшения переходят от матери к дочери, от дочери ко внучке и так далее через несколько поколений»242.

У пермяков дочерям, как правило, доставалось приданое, которое они готовили себе «начиная с подросткового возраста. Старших сыновей старались отделить от родительского дома и хозяй-

238Александров Ю.В. Обычное право удмуртов (XIX–XX вв.). – Ижевск, 2014. – С.154.

239Ведомость Пермского Волостного старшины // ГКУ «ЦГА УР». Ф.96. Оп.1. Д.3. Л.39.

240Сведенияосуществующихв10участков,вволостях…Юсовскойместных обычаях между крестьянами от 15.11.1892 // ГКУ «ЦГА УР». Ф.96. Оп.1. Д.3. Л.23.

241Приговор Пумезовскаго сельскаго схода за 25 ноября 1895 г. // ГКУ «ЦГА УР». Ф.96. Оп.1. Д.45. Л.10.

242Осокин С. Народный быт в северо-восточной России. Гл.II: Вотяки

ичеремисы // Вятские губернские ведомости. – 1857. – № 11. – С.61.

88

ства, помогая им построить дом и встать на ноги. С родителями чаще всего оставался младший сын. При отсутствии сыновей в дом могли взять приёмного сына у одного из многодетных родственников либо оставить в доме одного из зятьёв»243.

При семейном разделе имущества оценивалось всё движимое и недвижимое имущество семьи. Исключением являлась усадьба отца, бани, пчелиные ульи, мельница, иные постройки, которые обычно переходили по наследству младшему сыну. Другие сыновья умершегонаследодателяпродолжалипользоватьсятемнедвижимым имуществом, которое было приобретено совместно ещё при жизни родителей: «При разделе между братьями наследства оставшееся после смерти родителей имущество движимое, а также земельный наделделитсямеждубратьямипоравнойчасти,анедвижимое–как например: усадьба с возведенными на ней постройками поступает в пользу младшего брата, прочие же братья переходят на жительство в отдельные дома и усадьбы, приобретаемыя общими средствами еще при совместной жизни»244 (см. Приложение 2).

Дележу не подлежало приданое (им обязательно обеспечивалась девушка отцом или отчимом), т.к. это было личное имущество женщины245. Оно наследовалось дочерями после смерти матери. Если девушка не выходила замуж, но желала жить отдельно от родителей или братьев, она обязательно обеспечивалась жилищем246. Если дочь выходила замуж и продолжала жить с мужем-примаком у родителей, она также пользовалась всем семейным имуществом и даже имела равный набор прав с родным(-и) братом(-тьями). Согласно Ю.В. Александрову «замужние дочери наследовали имущество родителей в двух случаях: если родители проживали вместе сдочерьмиузятяилизятяприняливдом;еслиродителипроживали раздельно между собой и по их смерти не осталось никого из род-

243ЧерныхА.В.НародыПермскогокрая.Историяиэтнография.–Пермь, 2007. – С.105.

244Ведомость о существующих между крестьянами местных обычаях, применяемых при разборе тяжебных дел // ГКУ «ЦГА УР». Ф.96. Оп.1.

Д.3. Л.33.

245См.: Александров Ю.В. Обычное право удмуртов (XIX–XX вв.). –

Ижевск, 2014. – С.157.

246 Александров В.А. Обычное право крепостной деревни России. XVIII – начало XIX вв. / отв. ред. В.К. Гарданов. – М., 1984. – С.212.

89

ственников, проживавших с ними нераздельно»247. Принятие в дом примака было редким явлением, в основном это происходило из-за отсутствия наследников-сыновей либо преклонного возраста родителей невесты, другими словами, в случае отсутствия работоспособного мужчины, который мог бы вести хозяйство.

Приданое возвращалось обратно в семью, если бездетная замужняя женщина умирала, прожив в семье мужа короткое время. «Но периодически возникали споры между семьями мужа и умершей жены по поводу возврата приданного, так как возврат приданного, как правило, осуществлялся после возврата заплаченного калыма»248.

Всоответствиисобычно-правовойпрактикойпримакмогстать полноправным хозяином только после смерти отца жены в случае отсутствия иных наследников. По мнению В.Н. Белицер, «в семье жены он не имел решающего голоса и был на положении работника»249. Он также терял правовую связь со своим родом. Ограниченность примака в правах находит отражение и в пасах: «… зять не только менял свой пас на пас тестя, но и его дети носили прозвище тестя»250.

Но существовал и иной подход: примак мог заключить «предварительно с тестем условие, которым они определяют свои взаимные отношения не только в имущественном, но и нравственном смысле. Такие условия свидетельствуют всегда в волостном правлении и признаются обязательными не только для самих договаривающихся, но и для всех родственников тестя, за которыми признаются права на его наследство»251.

247Александров Ю.В. Обычное право удмуртов (XIX–XX вв.). – Ижевск, 2014. – С.160.

248Богаевский П.М. Очерк быта Сарапульских вотяков // Сборник ма-

териалов по этнографии, издаваемый при Дашковском этнографическом музее. – М., 1888. – Вып. III. – С.56.

249Белицер В.Н. Очерки по этнографии народов коми: XIX – начало

ХХв. – М., 1958. – Т.45. – С.292.

250Добротворский Н. Пермяки. Бытовой этнографический очерк //

Вестник Европы. – 1883. – Т.2. – Кн.3–4. – С.567.

251 Тихонов В.П. Материалы для изучения обычного права среди крестьян Сарапульского уезда Вятской губернии. Ч.I // Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России. – М., 1891. – Вып. 3. – С.100.

90