С.Л.Ария Жизнь адвоката

ства. Большое внимание уделялось сбору показаний о том, как Малявина винила себя в гибели Жданько, — теперь эти самообвинения приравнивались следствием к признаниям в убийстве.

Тщательно фиксировались личные мнения (не сведения) всех знавших и даже не знавших Малявину и Жданько лиц о происшествии (см., например, допрос св. Ларионовой, въехавшей в комнату Жданько через 6 месяцев после события,

л. 88 т. 3).

Уровень этичности следствия в ходе этих допросов оставлял желать лучшего. В протоколы заносились подчас непристойные «россказни», характеризовавшие не столько Малявину, сколько свидетеля и ведущего протокол следователя (см. концовку допроса св. Жеребцова — л. 129 т. 2).

Что касается уровня объективности, то следствие на этом этапе напоминает более «охоту на Малявину», нежели подлинные поиски истины, требуемые законом (ст. 20 УПК РСФСР).

Вся эта трехлетняя объемистая работа не принесла ощутимых результатов. Отношения Малявиной и Жданько, как выяснилось, не давали повода для убийства. Жданько до последнего дня жизни самозабвенно любил Малявину, был верен ей и стремился к браку. Никаких существенных конфликтов, кроме редких бытовых размолвок, в совместной жизни этой пары свидетели не наблюдали. Отношения омрачались лишь периодической склонностью Малявиной к спиртным напиткам после смерти ее ребенка, которую Жданько воспринимал крайне болезненно.

Грязные слухи о моральной распущенности Малявиной при следственной проверке не подтвердились. Служебные и творческие характеристики ее, собранные в деле, а также показания работавших с нею режиссеров отражают облик трудолюбивой и преданной своему делу актрисы, а не опустившейся личности, способной на бессмысленное убийство.

Народный артист РСФСР, свидетель Лановой В. С. показал на следствии:

«Малявину могу охарактеризовать как талантливую актрису, человека сложного, порывистого, порядочного.

181

Любила работу над ролями, вообще любила работу»

(л. 30 т. 5).

Малявина в период происшествия была одной из ведущих актрис Театра им. Вахтангова, активно снималась в кино, где сыграла главные или ведущие роли в 22 широко известных фильмах центральных киностудий (см. неполный перечень киностудии «Мосфильма» — л. 85 т. 3).

Показания о личных свойствах и душевном настрое Ждань­ ко носили разноречивый, подчас взаимоисключающий характер: категорические утверждения о его оптимизме и жизнелюбии чередовались с отзывами о нем как о человеке угрюмом, взбалмошном, с истерическими необузданными вы­ ходками, глубокими аномалиями поведения.

Все данные этого рода не опровергали показаний Малявиной о происшедшем и не могли всерьез рассматриваться как улики ее вины.

Были предприняты попытки установить, что Малявина намеренно затянула вызов «Скорой помощи», исказила адрес вызова и т. п., однако эти попытки ничего интересного для обвинения не дали.

С 22 по 25 ноября 1982 года — в течение четырех дней подряд — несколько следователей, сменяя друг друга, поочередно вели многочасовые допросы Малявиной с целью выявить противоречия в ее показаниях. Ознакомление с протоколами этих допросов существенно для верного представления о деле: ответы Малявиной на все поставленные ей (подчас бестактные) вопросы — достойные, в них нет ни одной фальшивой ноты, ни одного повода для сомнений в ее искренно-

сти (лл. 40–85 т. 4).

Была назначена повторная комиссионная судебно-меди­ цинская экспертиза. Ее выводы и могут быть названы единственным серьезным для обвинения Малявиной доказательством.

Эксперты указали, что направление раневого канала в груди Жданько, хотя и не исключает возможности самоповреждения, «более характерно для причинения посторонней рукой» (л. 22 т. 4).

182

Ссылаясь на судебно-медицинскую практику, экспертная комиссия указала, что при саморанениях острыми предметами раневые каналы обычно имеют горизонтальное направление, а не наклонное, как это имело место у Жданько.

Несмотря на то, что заключение экспертизы отражало лишь мнение экспертов о степени вероятности, о «частоте встречаемости» подобных раневых каналов при саморанениях, оно позволяло усомниться в невиновности Малявиной.

Иных данных для обвинения Малявиной получено не было. 30 мая 1983 года она была арестована прокурором района. Следствие завершилось беспримерным по форме обвинительным заключением: оно было составлено т. Петрушиным в стиле психологического романа.

Даже после того, как по требованию судьи оно было пересоставлено (дело для этого возвращалось), оно и в нынешнем его виде представляет скорее попытку литературного самовыражения автора, чем процессуальный документ.

Рассматривалось дело судом в июле 1983 года. В судебном заседании было получено доказательство, решающим образом повлиявшее на его исход. Эксперты тт. Свешников и Сиротинская (остальные эксперты отсутствовали), далеко выйдя за рамки мотивации экспертизы, проведенной на следствии, повторно, но в более жесткой форме указали на большую вероятность причинения раны Жданько посторонней рукой, приведя в обоснование этого новые мотивы. Кроме того, они впервые осмотрели рубцы от порезов на пальцах Малявиной и дали заключение о том, что они «характерны» и возникают при соскальзывании ладони с рукоятки на лезвие ножа в момент нанесения удара, а не при обстоятельствах, описанных Малявиной и врачом «Скорой помощи».

Это новое заключение было оценено в приговоре как достоверное доказательство виновности Малявиной. 27 июня 1983 года, то есть через 5 лет после гибели Жданько, она была осуждена.

Мосгорсудом приговор был оставлен без изменения.

***

Утверждения защиты об ошибочности приговора основаны на изложенном ниже анализе.

183

Ввиду сложности и объемности материалов дела защита вынуждена излагать свои аргументы достаточно подробно. При этом анализируются лишь доказательства, приведенные в приговоре, и не затрагиваются иные доводы обвинения, в приговоре не упомянутые.

Все указанные в приговоре многочисленные улики могут быть сведены к следующим основным доводам суда (перечисляются по степени важности):

—между Жданько и Малявиной имели место личные неприязненные отношения и конфликт, послужившие причиной убийства;

—достоверной уликой убийства является заключение судебно-медицинской экспертизы в суде;

—Малявина неоднократно признавала свою вину в убий-

стве;

—возможность самоубийства Жданько исключается свой­ ствами его характера и настроением;

—показания Малявиной о деталях происшествия и ее версии опровергнуты объективными данными.

Ни один из перечисленных мотивов приговора не имеет серьезного обоснования в материалах дела, а часть из них просто несостоятельна.

I.Мотивы убийства

Вприговоре указано, что Малявина убила Жданько «на почве личных неприязненных отношений», в ходе «конфликта, возникшего незадолго до ранения» и «в состоянии алкогольного опьянения».

Доказательства «неприязненных отношений» в приговоре не приводятся вообще — за отсутствием сведений в материалах дела.

Отношения эти освещены в деле следующим образом:

«С Малявиной в эти дни у них были очень хорошие отношения» (Марьин, друг Жданько, л. 54 т. 1).

«Валентина была для него единственной женщиной, которую он любил по-настоящему», «она радовалась его успеху» (он же, лл. 28, 56 т. 1).

184

«Отношения между ними были прекрасные. Стас и Валентина любили друг друга, как и все, иногда ссорились, но ссоры эти никогда не доходили до больших скандалов» (Проскурин, друг Жданько, л. 14 т. 1).

«Малявина говорила, что очень любит Стаса. Стас относился к ней очень хорошо».

«Ссор между ними никогда не слышала». (Малуко-

ва, соседка, л. д. 37, т. 1, 108 т. 2).

«От Жданько знаю, что он очень любил Малявину, собирался регистрировать брак» (Петленкова, л. 64 т. 2).

«12 апреля 1978 года Жданько был у меня, рассказывал... что у него прекрасные отношения с Малявиной, что хотят пожениться» (Попков, л. 74 т. 1).

«Малявина относилась к Жданько очень хорошо, и их отношения были трогательными» (Мокке, л. 87 т. 2).

«Стас хотел зарегистрировать брак с ней... а она колебалась, советовалась с Ю. Борисовой» (Жеребцов,

л. 29 т. 2).

«Жданько очень хотел жениться на Малявиной»

(Васьков, л. 17 т. 5).

Так в действительности выглядят по делу отношения Малявиной и Жданько.

Как отмечено выше, единственную тень на эти отношения бросала периодическая склонность Малявиной к выпивке, которую тяжело переживал Жданько. Однако последние три месяца их совместной жизни Малявина к вину не прикасалась, и потому намеренное, у него на глазах употребление ею вина вечером 13 апреля могло быть воспринято Жданько как «роковое» событие, как «знак судьбы» (см. л. 224 т. 6).

Доказательство «конфликта», повлекшего убийство, суд усмотрел лишь в следующих приведенных в приговоре показаниях Малявиной:

«Когда он хотел уйти (еще) выпить, я стала кричать, что никуда его не пущу и что я отучу его пить» (лл. 1–2 приговора).

185

В приведенных судом показаниях Малявиной описана мелкая бытовая размолвка. Здравый смысл исключает возможность убийства по столь ничтожному поводу.

Об «алкогольном опьянении» Малявиной никаких достоверных сведений в деле нет. Незадолго до своей гибели Жданько принял большую дозу спиртного. Проскурин показал суду:

«Бутылку рома выпил в основном Жданько, так как мне надо было идти на спектакль. Малявина вообще с нами не пила и была трезвой» (л. 224 т. 6, утвержд. замечания).

Единственным источником сведений об употреблении Малявиной в этот вечер алкоголя являются в деле ее собственные показания о том, что в знак протеста против намерения Жданько продолжить выпивку она демонстративно открыла бутылку «Гурджаани» и отпила из нее. Никаких иных данных нет.

Описанное Малявиной действие имело место за 35 минут до происшествия, в течение которых указанное ею количество легкого сухого вина не может вызвать состояние ощутимого опьянения. Ресорбция (всасывание) алкоголя в кровь продолжается от 1 до 3 часов. (Судебно-медицинская экспертиза. Справочник для юристов. Юр. лит., 1980. С. 99.)

Видевшая ее уже примерно через час после происшествия св. Рунова показывала:

«...Среди всех металась Малявина во взвинченном возбужденном виде, но алкоголем от нее не пахло»

(л. 86 т. 3).

Еще меньше оснований полагать, что употребление сухого вина в упомянутом количестве через несколько минут довело Малявину до потери рассудка, достаточной для бессмысленного убийства.

Таким образом, следует признать, что ни причин, ни поводов к убийству Жданько у Малявиной по делу не обнаружено, а ссылки в приговоре на мотивы преступления являются домыслом, лишенным доказательственной почвы.

186

Это обстоятельство само по себе дает пищу для серьезных сомнений в виновности Малявиной.

II. Заключение судебно-медицинской  экспертизы в суде

Обе экспертизы, проведенные в 1978 году, без какихлибо оговорок подтверждали возможность ранения Жданько собственной рукой (лл. 90, 92 т. 1).

Комиссионная экспертиза 1982 года пришла к выводу, что раневой канал у Жданько по своему направлению «более характерен» для причинения посторонней рукой (л. 20 т. 4).

Вполне очевидно, что это заключение имело не категорический (достоверный), а вероятный характер, так как не исключало возможности саморанения Жданько «менее характерным» (реже встречающимся) по направлению ударом.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 16 марта 1971 года «О судебной экспертизе по уголовным делам» указал:

«Обратить внимание судов на то, что вероятное заключение эксперта не может быть положено в основу приговора» (п. 14).

Из приговора видно, что в его основу положено в первую очередь заключение экспертов Свешникова и Сиротинской в судебном заседании (л. 5 печатного текста приговора).

Их заключение толкуется в приговоре как достоверное. Ссылка на достоверность (категоричность) этого заключения повторяется в приговоре неоднократно (лл. 6 и 7 приговора). Как утверждает суд:

«Заключение судебно-медицинской экспертизы является доказательством, отвергающим (исключающим. — С. А.) версию о самоубийстве Жданько» (л. 7 приговора).

Между тем изложенное в приговоре толкование смысла экспертизы ошибочно. Из заключения экспертов Свешникова и Сиротинской следует, что оно — как и заключение комиссионной экспертизы — носит вероятный, а не достоверный ха-

187

рактер. Это видно из примененных в заключении выражений «характерно», «обычно», хотя и завуалировано в нем.

Если бы эксперты Свешников и Сиротинская дали в суде категорическое заключение, исключающее возможность самоубийства (как это истолковано в приговоре), то следовало бы признать, что они вступили в противоречие с вероятными выводами комиссионной экспертизы на предварительном следствии, проведенной при их участии.

В действительности эксперты в суде лишь увеличили степень вероятности причинения раны Жданько посторонней рукой, исходя из новых, ранее не упомянутых признаков.

Суть этих новых признаков в основном сводится к следующему:

а) по мнению экспертов хрящевая часть ребра составляла плотную преграду движению ножа, существен­ но отличную по сопротивлению от мышечных тканей, поэтому при встрече ножа с этой преградой рука Жданько должна была рефлекторно прекратить дальнейшее движение ножа или изменить его направление, — чего в данном случае не произошло;

б) ввиду того, что 3-й, 4-й и 5-й пальцы правой руки не выполняют хватательной функции, их порезы у Малявиной не могли возникнуть при удержании ножа, вырываемого из ее рук врачом Поташниковым; они могли поэтому возникнуть «при соскальзывании ее кисти с рукоятки на лезвие в момент удара и встречи с плотной преградой» (читай — с реберным хрящом?).

В обоснование эксперты сослались на «данные судебномедицинской литературы и многолетнюю практику». Ни литература, ни обобщения практики экспертами не указаны, и потому возможность убедиться в научности и обоснованности мнения экспертов суду и сторонам не предоставлялась.

Анализ заключения экспертизы в суде (а оно явилось решающим доказательством вины Малявиной) дал при подготовке настоящей жалобы следующие результаты.

Уже при первичном изучении экспертизы выявляется явная ошибка экспертов в моделировании причин порезов на

188

пальцах Малявиной. При описанном ими положении нападавшего и пострадавшего (лицом друг к другу) и вертикальном направлении кожной раны у Жданько с острым концом вниз (установлено при вскрытии и подтверждается экспертами) порезы при соскальзывании кисти с рукоятки на лезвие могут возникнуть только на ладони нападавшего и не могут образоваться на основных фалангах пальцев, как это имело место у Малявиной.

Эта необъяснимая ошибка — в сочетании с отсутствием в научной литературе сведений о тех «характерных» признаках саморанения и ранения посторонней рукой, на которые сослались эксперты (см., напр., монографию В. Карякина «Судебномедицинское исследование повреждений колюще-режущими орудиями», изд. Медицина, 1966), — побудила защиту в порядке статьи 6 Закона «Об адвокатуре в СССР» обратиться за консультацией к признанным авторитетам в этой области: главному судебно-медицинскому эксперту Министерства обороны СССР профессору Томилину В. В., заведующему кафедрой судебной медицины Горьковского мединститута профессору Загрядской А. П. и заведующему кафедрой судебной медицины в Новосибирске профессору Карякину В. В.

Названные крупные ученые не согласились с заключением экспертов тт. Свешникова и Сиротинской.

Особый интерес представляет ответ Центральной судеб­ но-медицинской лаборатории Министерства обороны, проводившей проверку по поручению профессора Томилина.

Комиссия экспертов ЦЛ в «Справке-консультации» от 11 апреля 1984 года указала:

а) выводы экспертиз 1982 и 1983 годов по вопросу причинения раны Жданько своей или посторонней рукой носят вероятный характер;

б) в ЦЛ была проведена серия экспериментов на биоманекенах с нанесением ударов таким же, как и проходящий по делу, ножом, в том же направлении и с повреждением тех же органов и тканей, как это установлено у Жданько. Энергия ударов замерялась.

189

Выяснено, что сопротивление ножу хрящевой части ребра практически не отличается от сопротивления мягких тканей; клинок ножа при прохождении через хрящ направления не изменял, значительной силы для такого ранения не требовалось.

Тем самым с помощью научного эксперимента было опро-

вергнуто умозрительное представление экспертов тт. Свеш-

никова и Сиротинской, на котором построены их выводы о признаках ранения Жданько посторонней рукой.

В «Справке-консультации» ЦЛ указана далее возможность саморанения Жданько (без каких-либо комментариев о его малой вероятности) и описана поза, в которой оно могло быть нанесено им себе;

в) «Образование повреждений на пальцах правой руки Малявиной невозможно при том положении, которое описано комиссией экспертов в судебном заседании», — отмечается далее в «Справке» ЦЛ (справка ЦЛ прилагается).

Мнение профессора Загрядской А. П. полностью совпадает с выводами экспертов Министерства обороны.

В своей «Справке-консультации» от 1 июня 1984 года она также указывает на вероятный характер заключений экспертов 1982 и 1983 годов и не соглашается с мнением о наличии «характерных» признаков ранения Жданько.

«...Локализация кожной раны и направление раневого канала вполне допускают нанесение повреждения как собственной, так и посторонней рукой. Каких-либо признаков, имеющих достаточное теоретическое или экспериментальное обоснование, позволяющих сделать вывод о нанесении данного повреждения посторонней рукой, в представленных материалах не имеется. Что касается пересечения реберного хряща, то у молодого человека, когда хрящи эластичны, не требуется особого усилия, не создается значительной преграды для движения ножа и раневой канал при этом может не изменять направление», — пишет профессор Загрядская.

190