9. Этнопсихологические характеристики народов Кавказа.

Северный Кавказ — наиболее сложный в этническом, религиозном и языковом отношение регион России, включающей в себя большое количество национально-территориальных образований и населенный многими народами. Вместе с тем здесь, в частности, прослеживается большое культурное единство между адыга-ми (адыгейцами, кабардинцами и черкесами), с одной стороны, и между ними и осетинами, балкарцами, карачаевцами, с другой стороны.

Многочисленные народы Дагестана (аварцы, даргинцы, кумыки, лакцы, табасараны, ногайцы, рутильцы, агулы и др.) имеют свою самобытную культуру и общие психологические особенности, что позволяет выделить Дагестан в особый регион. К нему примыкают Чечня и Ингушетия, представители которых относятся к вайнахам и имеют много сходного в культуре и психологии.

Определенные общность и своеобразие социально-экономических, политических и исторических условий развития, образа жизни, культуры привели к формированию типичных черт социального и национально-психологического облика представителей Северного Кавказа. Данные этнографических, социально-психологических и социологических исследований показывают, что они наделены:

• высокоразвитым, обостренным чувством национальной гордости, самолюбия и самоуважения, большой приверженностью национальным традициям и привычкам, способствующим поддержанию родовой сплоченности и ответственности;

• чертами преимущественно холерического и сангвинического типов темперамента, взрывной эмоциональностью, повышенной чувствительностью к чужим поступкам и суждениям, ярко выраженным стремлением к самовыражению и самопрезентации;

• большой самостоятельностью, активностью и инициативностью, упорством и настойчивостью в достижении поставленных целей во всех видах деятельности, особенно в тех, которые индивидуально предпочтительны и выгодны;

• подчеркнутым вниманием и уважением к старшим по возрасту, социальному положению и должности;

• достаточно высоким образовательным уровнем, хорошей физической подготовкой, относительно слабым знанием русского языка;

• стремлением к лидерству среди представителей других этнических общностей и в многонациональных коллективах, а также к образованию многочисленных микрогрупп по земляческому признаку.

В условиях повседневной трудовой деятельности и общения с представителями других национальностей у жителей Северного Кавказа заметна тенденция к образованию микрогрупп не только по национальному признаку, но и по принадлежности к коренным народам Кавказа вообще. Обладая хорошими организаторскими способностями, коммуникативными качествами, самостоятельностью, они стремятся стать неформальными лидерами в коллективах.

В данном случае проявляются особенности воспитания мальчиков в семьях на Кавказе. С детства они сориентированы на значимость социальной роли мужчины, отца, брата, их с малых лет приучают заботиться о сестрах, даже старших, о младших братьях. В семьях культивируется любовь к младшим, помощь им во всем, что превратилось в национальную особенность и постоянную потребность. Дети на Кавказе (мальчики в особенности) почти не подвергаются наказаниям, растут самостоятельными в условиях минимума запретов. У всех народов Кавказа популярны национальные виды борьбы, бокс. Занятия этими видами спорта, а также своеобразная народная педагогика с ранних лет формируют сильную волю, постоянную готовность к отпору, активность. Такие качества представителей разных народов Северного Кавказа позволяют им довольно быстро адаптироваться к разнообразным условиям жизни и деятельности.

Весьма своеобразно и понимание старшинства на Кавказе. Безоговорочное уважение и подчинение старшим проявляется дифференцирование. Если жители считают, что те или иные распоряжения руководителей других национальностей в многонациональном коллективе задевают их достоинство и самолюбие, не учитывают их национальных традиций, то они способны воспротивиться выполнению их указаний. Встречая в подобных случаях жесткую требовательность, решительность и уверенность в действиях своего непосредственного начальства, представители народов Кавказа осознают бесперспективность такого поведения, однако перестраиваются с трудом. Здесь большую роль играют терпение и последовательность в действиях руководителя, его способность найти пути продуктивного взаимодействия со своими подчиненными и сослуживцами.

Адыгейцы и черкесы — коренные жители Адыгеи и Карачаево-Черкесии, как показывают исследования, отличаются твердым характером, верностью слову, настойчивостью, терпеливостью в достижении поставленных целей, неприхотливостью в быту. Они впечатлительны, кажутся несколько легкомысленными, но вместе с тем энергичны и упорны. В межнациональных отношениях с адыгейцами и черкесами необходимы такт, выдержанность, равноправие во взаимодействии и доверительность в общении.

Кабардинцы и балкарцы, жители Кабардино-Балкарии, имеют в своей психологии и культуре много общего и не меньше особенного. Общее объясняется длительностью совместного проживания на одной территории, непосредственного общения и взаимодействия во всех сферах материальной и духовной жизни. Особенное объясняется разным этническим происхождением. Кабардинцы ближе к адыгейцам и черкесам, входят в одну с ними группу адыгов. Балкарцы — результат слияния аланов с тюркскими племенами.

Национально-психологические особенности кабардинцев выглядят более динамичными и менее устойчивыми. У балкарцев они более консервативны в силу того, что их сознание постоянно настроено главным образом на восприятие и осмысливание окружающего мира в соответствии со своими национальными установками.

У кабардинцев в меньшей степени, чем у балкарцев, проявляется предрасположенность к национально своеобразному проявлению чувств, динамики и характера поведения, взаимодействия, общения. Зачастую они отходят от национальных стандартов. Вот почему им свойственна преимущественная ориентация на интернациональные ценности, они легче ассимилируются среди других народов. Балкарцы же по сравнению с кабардинцами в больиГей мере сохраняют свое национальное своеобразие.

Кабардинцы склонны проявлять независимость в своих действиях и поступках. Балкарцам же, наоборот, свойственны конформное поведение, подчинение групповому давлению. Потребность в общении у кабардинцев реализуется свободнее и конкретнее. У балкарцев прослеживается более высокая потребность в достижениях, что можно связать с такими их психологическими качествами, как упорство, отчетливое стремление к успеху, самоуверенность.

Представители дагестанских народов очень самобытны, впечатлительны, смелы, обладают хорошими организаторскими способностями. По свидетельству социологов и социальных психологов, они с лучшей стороны зарекомендовали себя в деятельности в экстремальных условиях. Трудовую деятельность они любят, им нравятся практические действия с техникой. Большинство из них слабо знают русский язык, в многонациональных коллективах держатся независимо. В их среде очень сильны родоплеменные связи.

На первых порах в трудовом коллективе для представителей дагестанских народов характерны замкнутость, скованность в общении с сослуживцами, настороженность в поведении. Находясь в составе многонационального коллектива, они уделяют очень мало внимания его общественно-политической жизни. В сфере межличностных отношений не стремятся занимать лидирующее положение, характеризуются при соответствующих условиях общительностью и веселым нравом.

У большинства дагестанцев высоко развито чувство национального достоинства и чести. В сельских районах сохранились любовь к холодному оружию, обычай кровной мести. У них относительно низкий по сравнению с представителями других народов Кавказа общеобразовательный уровень. Часто они очень религиозны.

Чеченцы традиционно проживали в горных районах северного склона восточной части Большого Кавказского хребта, а с XIX в. также в долине реки Терек. В своем историческом развитии чеченцы вместе с ингушами перешагнули феодальный этап развития общественной жизни и почти не знали рабства, поэтому клано-вые и родовые отношения, составляющие основу их общества, до сих пор находятся в полном расцвете.

У чеченского народа ярко выражено чувство родового коллективизма. Его представители всегда ощущают себя частью семьи, рода (тейпа). Причем внутриродовые связи здесь часто более тесны, чем у других этнических общностей. Чеченцы поддерживают отношения с родственниками до пятого колена. При этом чувство принадлежности к тейпу преобладает над национальной Принадлежностью. Члены рода связаны кровным родством по Отцовской линии, пользуются одинаковыми личными правами. Свобода, равенство и братство в нем составляют главный смысл существования.

Малочисленные чеченские тейпы жили окруженные более сильными соседями. Отсутствие сложных форм государственности у чеченцев сильно повлияло на сплоченность тейпов. Строго оберегались законность происхождения и права членов рода, поддерживать славу и могущество которого каждый его представитель считал своей личной обязанностью. От тейпа же, в свою очередь, зависела безопасность каждого индивида, потому что оскорбление или убийство любого члена рода не оставалось безнаказанным. В то же время каждый человек должен согласовывать свои поступки с интересами рода, так как за его ошибку приходилось отвечать и его родственникам. Это положение породило такие пережитки патриархально-родовой морали, как недозволенность жаловаться в государственные органы, прибегать к их защите от обидчиков.

Роль тейпов в жизни современного чеченского общества нельзя преуменьшить и по следующим причинам: а) за каждым тейпом стоят вооруженные формирования, которые хорошо оснащены, организованны, дисциплинированны и в своих действиях подчиняются лишь родовым авторитетам; б) столкновения тейпов во многом определяют причины противостояния различных структур власти в Чечне.

У чеченцев множество стереотипов поведения во всех областях жизнедеятельности. Эти стереотипы базируются на строгом соблюдении национальных традиций и обычаев. Для основной части чеченцев приверженность традициям носит гипертрофированный характер, что объясняется и их своеобразным воспитанием.

Ребенка-чеченца с самых ранних лет приучают к правилам горского этикета, незнание которых строго карается. Обучение происходит не в форме нотации, что для ребенка неприемлемо, а с помощью наглядных примеров. Осуждение или одобрение поступка, совершенного юношей, молодым человеком или мужчиной, происходит в присутствии ребенка, чтобы тот слышал и запоминал, за что могут публично наказать или, наоборот, похвалить. Ребенку как бы самому приходится оценивать различные ситуации. Таким образом у него вырабатываются такт, поведенческое чутье, принятие этикета, а не бездумное его заучивание.

Существенной особенностью национальной психологии чеченцев выступает осознание правомерности любых, даже самых жестоких, действий в качестве возмездия за свое оскорбленное достоинство, жизнь и честь родственников (обычай кровной мести) Неотмщение за родственника позором ложилось на весь род. Обычай кровной мести был вызван объективной исторической реальностью жизни народа в условиях постоянных межтейповых и внешних войн. Неспособность отомстить за убийство или оскорбление родственника говорила о слабости рода и тем самым подвергала его опасности нападения. Личностным фактором выступали тут и впечатлительность, и эмоциональная горячность чеченцев. Сюда же надо прибавить и их гордость, не позволяющую человеку спокойно жить, когда оскорблен родственник; ведь оскорбление одного члена тейпа было равносильно оскорблению всех его представителей.

Одной из древнейших черт национального характера чеченцев является патриотизм. Для них любовь к родному краю — чувство, которое должно быть присуще настоящему горцу. Часто патриотические чувства переходят в национализм, шовинизм. Радикальных националистов больше среди представителей горных (более бедных) тейпов, где сильнее национальные традиции. Принадлежность же ко всей чеченской нации в целом осознается слабее, поскольку доминирует чувство ответственности за свой род. После депортации 40-х гг. XX в. у чеченцев появляется более острая психологическая привязанность к мусульманскому миру.

Национальной особенностью чеченцев является гостеприимство. «Куда не заглянет гость — туда не заглянет добро». В этой пословице выражается отношение народа к этой традиции. Гостю всегда рады, и ничто не должно отпугнуть его от дома. Все, что есть лучшего в доме, — для гостя. Пока человек в гостях, он находится под защитой принявшей его семьи. Нанести оскорбление гостю равнозначно тому, чтобы оскорбить хозяина. Однако некоторые преступники в Чечне таким образом скрываются от правосудия.

Среди чеченцев широко распространено куначество-побратимство. Побратимы верны дружбе, вместе делят радость и горе. Они готовы всегда прийти на помощь друг другу, чего бы это ни стоило. Это чувство сравнимо с традицией кровной мести и переходит из поколения в поколение.

В многонациональных коллективах чеченцы держатся независимо. Как правило, они стараются группироваться по этническому признаку. На первых порах в общении для них характерны замкнутость и настороженность. Но ос- • воившись, чеченцы могут занимать в группе лидирующее положение.

Ингуши — родственный чеченцам вайнахский народ, представителям которого свойственны неспешность в действиях и Поступках; проницательность и сообразительность; большие, Чем у чеченцев, выдержанность и умение контролировать свое .Поведение, общение.

Нормы поведения ингуша-мужчины:

выдержанность и простота в действиях и поступках, отсутствие зазнайства, спокойствие;

мужество, но разумное, без драк и ссор, так как за смерть противника будет отвечать весь род;

немногословие, стремление не проговориться, неспешность, осторожность в высказываниях и оценках других людей;

должное поведение дома, сдержанность в оценке жены, детей, отстранение жены от мужских дел и обязанностей.

Ингуши предпочитают улаживать свои отношения с представителями других этнических общностей на основе взаимопонимания и сотрудничества, уважения к обычаям и привычкам других народов.

Осетины — представители одного из самобытных кавказских народов, для которого свойственны такие национально-психологические особенности, как высокая национальная гордость и самолюбие; честность и добросовестность в отношениях со своими близкими и единомышленниками, преданность начатому делу, стремление всегда достигать своей цели, чего бы это ни стоило.

В их среде сильны патронимические (кровнородственные) связи и отношения, которые выражаются в строгом соблюдении своих обязанностей, долга перед близкими, своими единоверцами [45; 47; 123; 220].

Грузины. Испокон веков в Грузии с особым уважением относились к военному делу. В тяжелые времена не раз в строй защитников страны становились даже женщины. Каждый мужчина считается воином, который должен защищать свою Родину, близких, самого себя. Он должен хорошо владеть оружием. Грузинам присущи смелость и воинственность. В различных ритуалах и обрядах часто используется оружие как символ борьбы со злом. Распространены различные амулеты. Существует культ креста, шашки, кинжала;

ношение холодного оружия стало национальной традицией. Виноградная лоза и меч в исторической символике Грузии говорят о том почете и уважении, которыми окружен человек и как воин-защитник, и как труженик, всецело отдающий себя работе на поле.

Грузины обладают обостренным чувством национальной гордости и национального достоинства, которые порождены осознанием величия своей страны, опирающимся на героическое историческое прошлое Грузии, всегда побеждавшей своих врагов в борьбе за национальную независимость.

Высокое развитие образования, культуры в Грузии способствовало формированию в стране широкого слоя интеллигенции, позволяло выращивать многочисленные кадры высококвалифицированных научно-технических работников. В сочетании с многовековыми национальными традициями это привело к развитию в психологии населения Грузии таких черт, как уважение к людям, обладающим знаниями, остроумие, находчивость, умение применять в различных ситуациях цитаты из народного эпоса, популярных произведений грузинских поэтов и писателей. Велика у представителей этой нации и любовь к народным мелодиям, пению.

Грузины высоко ценят дружбу. Недаром грузинская притча гладит: «Кто самый бедный и несчастный? Тот, у кого нет друга. Кто самый богатый и счастливый? Тот, у кого много верных друзей. Там, где поселились дружба и терпение — в семье, во дворе, в доме, на улице, в селе, в городе, в стране, — там все человеческие радости собираются вместе: мир и согласие, любовь и счастье».

Психология терпимости, такта и сотрудничества в межнациональном общении характерна для народа Грузии, несмотря на приписываемые ему горячность и нетерпеливость. Грузины с юмором относятся к себе и своим слабостям. Одна грузинская пословица гласит: «Если у тебя загорелся сарай и не можешь потушить пожар, то хотя бы руки погрей». Оптимизм, огромное жизнелюбие также являются их важнейшими качествами.

Известно грузинское гостеприимство. Во время застолья прежде всего ценится умение сказать хороший тост. Это своего рода искусство. Состязание гостей в произнесении тостов на любом торжестве вовсе не означает столь же активного употребления спиртных напитков. Здесь важно сохранить ясный ум, человеческое достоинство в течение всего празднества. На

грузинских праздниках неизменны искреннее веселье, витиеватая, но вполне понятная игра слов, тонкий юмор, теплота, рыцарское отношение к женщине.

Армяне. Жители Армении обладают острым умом, высокой общеобразовательной подготовкой, предприимчивы, привержены своей национальной культуре, традициям.

Армянская семья характеризуются крепостью уз, страстной привязанностью к детям, ко всем родственникам без исключения. Большим авторитетом в Армении пользуется не только отец, но и мать, огромен авторитет также и у бабушки. Женщина здесь практически освобождается от участия в других работах, в основном занимается домашним хозяйством, воспитанием детей.

Это приводит к тому, что мужчины с пренебрежением относятся к такого рода деятельности, считая ее чисто женской. В Армении проявляют уважительное отношение ко всем старшим по возрасту. Молодые люди встают, если в дом входит пожилой человек, и са-Дятся только после его предложения сесть. При людях, более старших по возрасту, не принято курить, громко разговаривать.

Умение относиться с уважением к другим людям очень высоко Ценится в Армении. Для ее жителя нет человека, после общения с Которым он бы «никак» к нему не относился. Мнение составляет-оя полярное: или друг, единомышленник, или чужой, «не наш», враг» — и никак иначе. Другу, товарищу выказываются большая Душевная щедрость и постоянное внимание, с врагом отношения всегда непримиримые. На эти качества следует обращать особое внимание во взаимоотношениях с представителями этой нации. Надо помнить и о том, что любое общение армяне стремятся перевести в плоскость неформальных межличностных отношений. Они не терпят грубости, прямого принуждения, давления, любят, чтобы все было по-хорошему.

Армяне коммуникабельны. В профессиональных и личных отношениях они, как правило, придерживаются стиля, который характеризуется большим дружелюбием и доброжелательностью. Подобного же бережного отношения они ожидают и от других. Армяне способны быстро устанавливать деловые контакты с представителями любой национальности. В личных взаимоотношениях с последними они менее резки, чем азербайджанцы и выходцы с Северного Кавказа. Вместе с тем армяне чувствительны к неуважительности, поверхностному отношению, очень обижаются, когда их игнорируют.

Они умеют в различных ситуациях сдерживать чувства, но вместе с тем очень самолюбивы, болезненно переживают просчеты и упущения при достижении поставленных целей, падение своего авторитета. Вот почему во взаимодействии с армянами необходимо всегда разъяснять, для чего нужно выполнить ту или иную задачу и почему ее решение поручается именно им. В противном случае, даже выполнив то, что от него требуется, армянин остается при своем мнении и часто бывает неудовлетворен выполненным делом, что неизбежно приводит к дискомфорту во взаимоотношениях с ним в будущем.

Азербайджанцы. По своему характеру представители этой этнической общности любознательны, сообразительны, храбры, свободолюбивы, соблюдают данные ими обещания. Как правило, держатся они скромно, но с достоинством, характеризуются при этом быстротой суждений и выводов, что не всегда может быть однозначно истолковано другими людьми.

Нельзя не учитывать большую эмоциональность азербайджанцев. Неуважительное отношением к ним или к их близким почти всегда воспринимается как посягательство на их честь и достоинство, может вызвать острую ответную реакцию. При общении с азербайджанцами следует проявлять как можно больше такта, внимательности, уважения. Доверием, дружеским отношением и участием от них можно добиться большего, нежели давлением и принуждением.

В конфликтных ситуациях азербайджанцы эмоционально невоздержанны и горячи, но не так безоглядно, как, например, чеченцы или осетины. Однако в такие минуты и они подчас склонны решать вопросы «с позиции силы», вступаются за своих земляков вне зависимости от того, правы они или нет в данном случае.

Отношение к труду в Азербайджане неоднозначно. Большинство людей в основном добросовестно осваивает профессию, свое дело, становится хорошими работниками. В то же время есть немало и таких, кто предпочитает лениться и найти «тепленькое место». Есть и люди, которые стремятся быть обеспеченными, иметь престижные вещи, машину, ничего для этого не делая. Азербайджанцы нередко подходят к жизни излишне прагматически, часто руководствуясь лишь сиюминутными интересами.

Они очень чувствительны к успеху, почету, известности. Не последнюю роль играет при этом и свойственное им большое честолюбие. Азербайджанцы любят хвалиться своими успехами в служебной и общественной деятельности, всячески подчеркивают личные заслуги и достижения, делают все, чтобы другие люди обращали на это внимание.

Азербайджанцы охотно общаются и взаимодействуют с людьми разных национальностей. Они с готовностью берутся за изу-чение русского языка, хотя, как правило, достигают не очень больших успехов. Однако иногда, даже зная русский язык, азербайджанец в межнациональном общении скрывает это, пытаясь, когда нужно, использовать такое обстоятельство в своих интересах.

ЛИТЕРАТУРА

по курсу «Этнология и этика межнационального общения»

Агеев В. С. Психология межгрупповых отношений. – М., 1983.

Алексеев В.П. Историческая антропология и этногенез. – М., 1989.

Акишина А. А., Кано X. Жесты и мимика в русской речи: лингвострановедческий словарь. -М., 1994.

Актуальные проблемы этнической психологии. -Тверь, 1992.

Арупонян Ю. В., Дробижева Л. М., Кондратьев В. . Сусоколов А. А. Этносоциология: цели, методы и некоторые результаты исследования. -М., 1984.

Арупонян Ю. В. Дробижева Л. М. Многообразие культурной жизни народов СССР. -М., 1987.

Арутюнян И.В., Дробижева Л.М., Сусоколов А.А. Этносоциология. – М., 1989.

Афанасьев В. Ф. Этнопедагогика нерусских народов Сибири и Дальнего Востока. -Якутск, 1979.

Белич И.В., Богомолов В.Б. Погребальный ритуал курдакско-саргатских татар // Экспериментальная археология.- Тобольск, 1991.- Вып.1. - С158-178.

Бороноев А. 0., Смирнов П. И. Россия и русские: характер и судьбы страны. -Л., 1992.

Бороноев А. О., Павленко В. Н. Этническая психология. –Л. 1994.

Бромлей Ю. В. К проблеме типологии этнических общностей. – М., 1973.

Бромлей Ю. В. Национальные процессы в СССР: в поисках новых подходов. -М.,1989.

Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. - М., 1987.

Бурмистрова Т. Ю., Дмитриев С. А. Дружбой сплоченные: культура межнационального общения в СССР. -М.. 1986.

Ватутин М. К возрождению славяно-русского самосознания. -Петроград, 1911.

Вереш П. Этнологический миф обских угров о происхождении фратриальной организации и их модель мира // Мировоззрение финно-угорских народов. - Новосибирск, 1990. - С.72-78.

Весь мир: Расы, народы, нации и народности [справочник]. Мн.: Харвест, 2000. – 400с

Волков Г. Н. Этнопедагогика. -Чебоксары. 1977.

Вопросы национальной психологии. -Черкесск, 1972.

Гаджиев А. X. Проблемы марксистской этнической психологии. -Ростов-на-Дону, 1982.

Галигузов И.Ф. Народы Южного Урала: история и культура. – Магнитогорск, 2000.

Гнатенко П. И. Национальный характер: мифы и реальность. -Киев, 1984.

Гнатенко П. И., Вострюкова Л. О. Национальная психология: анализ проблемы и противоречий. - Киев, 1990.

Город Болгар. Очерки истории и культуры. – М., 1987.

Грдзелидзе Р. К. Межнациональное общение в развитом социалистическом обществе. -Тбилиси, 1979.

Губогло М. Н., Червонная С. М. Крымскотатарское национальное движение. -Том 1,-М., 1992.

Гумилев Л. Н. От Руси к России: очерки этнической истории. -М., 1992.

Гумилёв Л.Н. Этносфера: история людей и история природы. - М., 1993.

Гумилёв Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. - М., 1992.

Данилевский Н. Я. Россия и Европа. -М., 1992.

Дашдамиров А. Ф. Нация и личность. -Баку, 1976.

Дергач А. А., Крысько В. Г. Национально-психологические предпосылки эффективности идейно-воспитательной работы в коллективе. -М., 1990.

Джандильдин Н. Д. Единство интернационального и национального в психологии советского народы -Алма-Ата., 1989.

Дорожиева И. Е. Народные традиции трудового воспитания у бурят. -Новосибирск, 1980.

Дреев О. И. Роль национальных обычаев и традиций в социальной регуляции поведения. -Л., 1982.

Дробижева Л. М. Духовная общность народов СССР: историко-социологический очерк межнациональных отношений. -М, 1980.

Дорожиева И. Е. Народные традиции трудового воспитания у бурят. -Новосибирск, 1980.

Еликбаев Н. Б. Социализм и национальная психология. -Алма-Ата, 1978.

Залюбовская Е. В. Вопросы этнопсихологии в работе гида-переводчика. -М., 1990.

Измайлов А. Э. Народная педагогика: педагогические воззрения родов Средней Азии и Казахстана. -М., 1992.

Интернациональное и национальное в социалистическом образе жизни советского народа. -М., 1985.

Калмыков И.Х., Керейтов Р.Х., Сикалиев А.И. Ногайцы. Историко-этнографический очерк. – Черкесск., 1988.

Калтахчян С. Т. Марксистско-ленинская теория наций и временность. -М., 1983.

Каранашвили Г. В. Этническое самосознание и традиции. -Тбилиси, 1984.

Касьянова К. О русском национальном характере. -М., 1993.

Ковалевский А.П. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921-922 гг. – Харьков, 1956.

Кореняко В.А. Этнонационализм, квазиисториография и академическая наука // Реальность этнических мифов. – М.,2000.

Королев С. И. Вопросы этнопсихологии в работах зарубежных авторов. -М., 1970.

Костомаров Н. Русские нравы. -1995.

Крысько В. Г. Влияние национально-психологических особенностей на боевую деятельность личного состава армий империалистических государств. -М., 1987.

Крысько В. Г. Социально-политическая и психологическая характеристика населения Китая. -М., 1982.

Крысько В. Г., Саракуев Э. А. Введение в этнопсихологию. -М., 1996.

Крысько В.Г. Этнопсихология и межнациональные отношения. Курс лекций. М.: Эксмо, 2002. -448с

Кцоева Г. У. Этнические стереотипы в системе межличностных взаимоотношений: дис. канд. психол. наук. -М., 1995.

Кузеев Р. Очерки исторической этнографии башкир (родо-племенные организации башкир в XVII-XVIII вв.).- Уфа: Баш. кн. изд., 1957. - 183с.

Кузеев Р.Г. Развитие хозяйства башкир в X-XIX вв. (к истории перехода башкир от кочевого скотоводства к земледелию) // Археология и этнография Башкирии. - Уфа, 1968. -Т.III. - С.261-321.

Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа: этнический состав, история населения. - М.: Наука, 1974. - 571с.

Кузеев Р.Г. Народы Среднего Поволжья и Южного Урала (этногенетический взгляд на историю). - М.: Наука, 1992. - 344с.

Кузеев Р.Г., Шитова С.Н. Башкиры. Историко-этнографический очерк. - Уфа, 1963. - 151с.

Леонтьев К. Н. Восток, Россия и славянство. -М., 1956.

Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. – М., 1994.

Леви-Строс К. Первобытное мышление. – М., 1994.

Литвинский Б.А. Древние кочевники "Крыши Мира".- М.: Наука, 1972.- 269с.

Лурия А. Р. Об историческом развитии познавательных процессов. -М. ,1974.

Материалы по археологии и этнографии Южного Урала. – Труды музея-заповедника Аркаим. – Челябинск, 1996.

Материальная культура народов России. – Т.1. – Новосибирск, 1995.

Метелица Л. М. единство интернационального и патриотического воспитания. - М., 1982.

Миграция в России: социальные и правовые аспекты проблемы [сборник научных статей]. Ростов-на-Дону: ООО «Терра», 2004. – 156с

Муратов М.В. Неизвестная Россия. -М., 1919.

Могильников В.А. Миграции кочевников Центральной Азии и формирование этнического состава населения лесостепи Западной Сибири // XIII Уральское археологическое совещание. Тезисы докладов. Часть II. - Уфа, 1996. - С.8-9.

Набиев М.М. Национально-психологические особенности таджиков и специфика их проявления в этническом общении: дис. канд. психол. наук. -М, 1995.

Нагайбаки. – Казань, 1995.

Национальная культура и общение. - М., 1977.

Национально-культурная специфика речевого общения. - М, 1977.

Национальное и интернациональное в современном мире. - Кишинев, 1981.

Немцы и Оренбургский край. – Оренбург, 1994.

Незаконная миграция и правоохранительная деятельность: Материалы «круглого стола 11-12 сентября 2003 года. Ростов-на-Дону: ООО «Терра», 2004. – 160с.

Нелегальная миграция из России в страны Евросоюза: сборник статей. Ростов-на-Дону, 2003. – 156с.

Никольский Д.П. Башкиры. Этнографическое и санитарно-антропологическое исследование. - СПб., 1899. - 145с.

Оренбургское казачье войско. Исторический очерки. – Челябинск, 1994.

Оренбургское казачье войско. Культура. Быт. Обычаи. – Межвузовский сб. науч. Трудов. – Челябинск, 1996.

Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Том I-II. Томск: Изд-во Томск. ун-та, 1994-1996.

Оконешникова А. П. Межэтническое восприятие и понимание людьми друг друга: дис. док. психол. наук. -Якутск, 1989.

Паллас П.-С. Путешествия по разным местам Российского государства. - СПб., 1786. - Часть II. - Кн. 2. - 70с.

Памятка о правовом положении лиц, ищущих убежище на территории Российской Федерации. Ростов-на-Дону: ООО «Терра», 2003. – 36с.

Платонов Ю.П. Этническая психология. СПб.: Речь, 2001. – 320с.

Радлов В.В. Из Сибири: страницы дневника. - М., 1989.

Руденко С.И. Башкиры. Опыт этнологической монографии. Часть II. Быт башкир. - Л., 1925. - 330с.

Руденко С.И. Башкиры: историко-этнографические очерки. – М.-Л., 1955.

Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. – репринтное воспроизведения издания 1880 г. – М., 1989.

Сагалаев А.М. Птица, дающая жизнь (из тюрко-угорских мифологических параллелей) // Мировоззрение финно-угорских народов. - Новосибирск: Наука, 1990. - С.21-35.

Сагалаев А.М. Урало-алтайская мифология: Символ и архетип. - Новосибирск: Наука, 1991. - 155с.

Сальников К.В. Древнейшее население Челябинской области (по данным археологических памятников). - Челябинск: Чел. кн. изд., 1948. - 62с.

Саракуев Э.Я., Крысько В.Г. Введение в этнопсихологию. - М., 1996.

Садохин А.П., Грушевицкая Т.Г. Этнология: учебник для вузов. М.: Издательский центр «Академия», 2000. – 304с.

Садохин А.П. Этнология: учебник. М.: Гардарики, 2001. – 256с.

Садохин А.П. Этнология: учебное пособие. М: Альфа-М, 2004. – 352с.

Сборник нормативно-правовых документов, регулирующих правоотношения в сфере миграции. Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 2002. – 628с.

Стефаненко Т.Г. Этнопсихология: учебник для вузов. М.: Аспект Пресс, 2003. – 368с.

Радлов В.В. Из Сибири: страницы дневника. - М., 1989.

Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. – М., 1999.

Тайлор Э.Б. Первобытная культура. - М.: Политиздат, 1989. - 573с.

Татары в Оренбургском крае. – Тезисы докладов. – Оренбург, 1996.

Тавадов Г.Т. Этнология: учебник для вузов. М.: Проект, 2002. – 352с.

Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Пространство и время. Вещный мир. - Новосибирск: Наука, 1988. - 225с.

Тихонов С.С. Хозяйство аборигенов Сибири в конце XIX- начале XX века // Экспериментальная археология. - Вып. 2. - Тобольск, 1992. - С.219-224.

Этнография. - М., 1982.

Шитова С.Н. Традиционные поселения и жилища башкир. Вторя половина XIX – первая половина XX века. – М., 1984.

Шитова С.Н. Башкирская народная одежда. – Уфа, 1995.

Шнирельман В.А. Ценность прошлого: этноцентристские исторические мифы, идентичность и этнополитика // Реальность этнических мифов. – М.,2000.

Шлее Г. Управление конфликтами: теория и практика. М., 2004.

Шушкевич И.Ч., Ефремова М.Ю. Работа полиции с населением: учет этнических особенностей граждан в деятельности полицейских ведомст (анализ опыта зарубежных стран): Монография. Ростов-на-Дону: ООО «Терра», 2004. -116с.

Этнокультурная история Урала XVI-XX вв. Материалы международной научной конференции. – Екатеринбург, 1999.

Южный Урал: историко-культурные проблемы. – Оренбург, 1995.

291