Strategicheskie_riski_Rossii (1)

à ë à â à 3

Системный анализ показателей наркологической заболеваемости подростков и населения в целом свидетельствует о том, что в настоящее время уровень заболеваемости наркоманией среди подростков вдвое выше, чем среди населения в целом, а заболеваемость токсикоманией — в 8 раз. Подростки злоупотребляют наркотиками в 7,5 раза чаще, чем взрослые1.

Происходит неуклонное «омоложение» наркомании. В России средний возраст начала употребления алкоголя среди мальчиков снизился до 11 лет, среди девочек до 12,9 года; возраст приобщения к токсико-наркотическим веществам снизился соответственно до 14,2 года среди мальчиков и 14,6 года среди девочек.

Анализ официальной статистики, оперативных данных соответствующих органов, данных мониторинговых социологических исследований [116] позволяет утверждать, что в нашей стране 8 % молодежи периодически употребляют наркотики; среди студенчества наркоманией охвачено в той или иной мере 30—40 %, а по отдельным регионам эта цифра значительно выше.

Кроме роста числа лиц, злоупотребляющих наркотическими веществами и больных наркоманией, отмечается увеличение объема негативных медико-со- циальных последствий наркомании. Это возросшая в 7—11 раз смертность от последствий употребления ПАВ, увеличение на порядок числа суицидальных попыток. Кроме того, сопутствующих наркомании болезней: в первую очередь СПИДа (в России среди больных СПИДом более 50 % наркоманов, в Европе — 70 %), инфекционных гепатитов (в России более 90 % наркоманов болеют гепатитами), венерических болезней, туберкулеза и других заболеваний [117]. ВИЧ-инфекции зарегистрированы не только у подростков и детей в возрасте 11—14 лет, но и у младенцев, заразившихся от ВИЧ-инфицированных матерей, больных наркоманией.

По экспертным оценкам, в настоящее время около одного миллиона россиян инфицированы ВИЧ, что влечет за собой тяжелейшие социальные последствия. Лечение одного больного обходится в несколько тысяч долларов в год, что практически недоступно для подавляющего большинства больных и не финансируется в должной мере государством. Кроме того, у больных СПИДом возникает стойкая инвалидность, требующая больших затрат из социальных фондов. В 2003 г. распространенность заболеваний ВИЧ/СПИДом составила 163 человека на 100 тыс. населения. Общая численность заболевших с 1987 г. по 2003 г. составляет более 237 тыс. человек. Из них в разные годы наркоманы составляли от 70 до 90 %, женщины — около 25 %. В 2002 г. от инфицированных матерей родилось 2777 детей. Более 90 % первично инфицированных — это люди, заразившиеся при внутривенном совместном употреблении наркотиков2.

1 Данные отдела эпидемиологии Национального научного центра наркологии Минздра-

âà ÐÔ.

2 Анализ наркоситуации в России. Подготовлен специалистами Международной ассоциации по борьбе с наркоманией и наркобизнесом (МАБНН) для Второго Всемирного конгресса антинаркотических сил 26—27 июня 2003 г.

111

à ë à â à 3

По данным статистики, весь круг заболеваний, связанных с наркоманиями, дает около 10 % всех смертей и 20 % всех госпитализаций. Причем в настоящее время около 40 % госпитализаций в психиатрические клиники составляют подростки с делинквентными формами поведения в сочетании с наркотизацией и токсикоманией. По данным правоохранительных органов РФ, смертность от наркотиков за 10 лет увеличилась в 42 раза.

В последние годы Россия стала крупным рынком сбыта наркотиков. В геополитическом плане наша страна оказалась на путях мировых потоков наркотиков, а также стала пограничной страной по отношению к тем странам и регионам, в которых наркобизнес является одним из основных средств получе- ния денег на оружие, ведение войн, осуществление террористических актов. В самой России и граничащих странах СНГ появились опасные наркозоны — Чечня, Таджикистан, Казахстан и др., что влияет на распространенность наркотиков в масштабах всей страны.

Кроме того, в России образовались зоны максимального наркориска, где уровень наркозаболеваемости выше среднего (19,2 на 100 тыс. населения). Сегодня таких зон 24. Среди них: Томская область (80, 1 на 100 тыс.), Тюменская (60 на 100 тыс.), Иркутская (59 на 100 тыс.), республика Тыва (51 на 100 тыс.). Сложная обстановка в портовых городах: Калининграде, Владивостоке, а также Санкт-Петербурге, Краснодаре, Москве, Московской области. В целом показатель заболеваемости за последние несколько лет увеличился в городах в 6,7 раза, в сельской местности — в 3,4 раза1.

Среди основных причин, влияющих на распространенность наркомании и токсикомании в детско-подростковой среде, одно из первых мест занимает легкая доступность ПАВ. Около 60 % опрошенных несовершеннолетних, употребляющих наркотики и токсические средства, отмечают относительную несложность их приобретения.

Следующим важным фактором наркотизации является снижение у большинства детей и подростков превентивной психологической защиты и низкий ценностный барьер. Несовершеннолетний, начинающий принимать наркотики, находится в своеобразной социально-психологической ситуации. С одной стороны — массовое распространение наркотиков, мощный прессинг рекламных предложений нового стиля жизни и новых ощущений, связанных с наркотизацией, в сочетании с доминирующими у подростка мотивами любопытства и подражания; с другой — растерянность и некомпетентность педагогов, социальных работников, родителей; с третьей — борьба правоохранительных структур с потребителями ПАВ.

Тенденция изменения социально-демографических характеристик потребителей наркотиков, проживающих в столичных городах, проявилась и в регионах. Так, если раньше считалось, что потребители наркотиков — это, в первую очередь, учащиеся и творческая интеллигенция, то сейчас контингент потребителей заметно расширился и включает новые социально-демографиче-

1 По данным отдела эпидемиологии Национального научного центра наркологии под руководством профессора Е.А. Коткиной.

112

à ë à â à 3

ские группы. Известный ряд потребителей наркотиков из учащихся, студентов и представителей богемы пополнился домохозяйками и предпринимателями.

Четко прослеживается связь между распространенностью наркотиков и местом проживания (крупные, средние, малые города, сельская местность). Так, например, в Поволжском регионе доля потребителей наркотиков примерно одинакова в крупных и средних городах, а пробовавших в средних городах почти в два раза больше. В маленьких деревнях и селах пробовавших и употребляющих наркотики гораздо больше, чем в райцентре. Впервые зафиксирована в 2001—2002 гг. более высокая распространенность наркомании в сельской местности, чем в городской. Подобная ситуация, скорее всего, связана не только с общеизвестным механизмом приобщения к наркотикам в городах, но и с распространением бытовой наркомании в селах в связи с наличи- ем собственной сырьевой наркотической базы.

Таким образом, эпидемия наркомании в стране обусловлена не только совокупностью многих патогенных личностных, социальных, геополитических и других факторов, но и их сложным взаимодействием и взаимопроникновением. Такое понимание этого сложного биопсихосоциального явления диктует выбор определенных стратегий и предпочтительных подходов в поисках путей решения проблемы наркомании с использованием потенциала заинтересованных государственных институтов и общественности.

Уровень алкоголизации подрастающего поколения является индикатором психического здоровья нации. В настоящее время наблюдается негативная тенденция возрастания показателя заболеваемости, связанная со злоупотреблением алкоголем среди несовершеннолетних. Этот рост не столь значим в сравнении с наблюдавшимся в прошедшее десятилетие темпом роста аналогичных показателей для наркотических веществ. С другой стороны, ежедневное потребление пива и других слабоалкогольных напитков стало типичной характеристикой, подлинным пристрастием в подростковой среде и привело к прямой связи алкоголя с первичной наркотизацией. По сравнению с 2000 г. заболеваемость алкоголизмом среди подростков в 2002 г. выросла с 18,1 до 20,7 на 100 тыс. населения. Наблюдается дальнейшее увеличение количества подростков, состоящих на учете с диагнозом «алкогольный психоз»: в 2001 г. этот показатель составил 1,2, тогда как в 2000 г. — 0,8 [118].

Среднесуточное количество потребляемых легких алкогольных напитков велико (более 200 мл чистого алкоголя) и превышает аналогичные показатели у злоупотребляющих крепкими алкогольными напитками (100—150 мл), что, как правило, способствует быстрому переходу к алкоголизму или иной форме зависимости (при сочетании алкоголизма и наркомании). Известно, что алкоголь способствует криминализации населения. В среднем доля жертв убийств, находившихся в состоянии алкогольного опьянения, составляет 57—60 %, убийц 77 %.

Особенностью российской модели потребления вина является значительный удельный вес самогона и других спиртных напитков домашней выработки. Переходный кризисный период в политическом, социально-экономиче- ском развитии России наложил заметный отпечаток и на характер, размер из-

113

à ë à â à 3

готовления и потребления спиртных напитков домашней выработки, и на степень его распространенности среди различных групп населения. Отказ от государственной монополии на производство и продажу алкогольной продукции (январь 1992 года) и отмена в связи с этим в 1996 году уголовной и административной ответственности за изготовление спиртных напитков в домашних условиях без цели сбыта способствовали дальнейшему распространению самогоноварения.

Истоки нынешнего всплеска самогоноварения связаны с экономическими и правовыми аспектами государственной политики в сфере производства и реализации алкогольной продукции. Самогон в 2—2,5 раза ниже стоимости водки в розничной торговле, а его производство обходится в 4—5 раз дешевле стоимости официально реализуемой водки. Предпочтение самогону объясняется риском возможного отравления фальсифицированной водкой, что в последнее время получило широкое распространение. Количество смертельных отравлений алкоголем за последние 10 лет составило 335 тыс. человек [119].

В настоящее время отмечается повышенная интенсивность алкоголизации населения и по частоте потребления, и по объему потребляемого алкоголя. Следует отметить возросшую частоту потребления алкоголя женщинами — около 60 % из них прибегают к алкоголю не реже двух раз в неделю, что в середине 20 века было малохарактерным для женщин России. Частота потребления спиртного не определяет уровень алкоголизации населения. Негативные последствия возникают в том случае, если потребляются преимущественно крепкие спиртные напитки и в большом объеме, что характерно для «питейной» культуры в России. Имеются социально-демографические различия по уровню потребления спиртного и особенно самогона: пенсионеры-мужчины, к примеру, употребляют самогон чаще, чем водку.

По криминальной статистике до 30 % всех преступлений совершается в состоянии алкогольного опьянения. По отдельным видам преступлений, прежде всего тяжким насильственным против жизни и здоровья людей, совершенных в быту, этот показатель намного выше (до 65 %). На территориях с массовым самогоноварением показатели «пьяной» преступности в бытовой сфере еще выше и достигают 75 %.

В целом, можно назвать следующие негативные последствия для общества, вызванные ростом наркомании и алкоголизма:

—физическая и интеллектуальная деградация, вырождение населения, рост числа больных, слабых, умственно неполноценных людей;

—социальная деградация населения, бедность, нищета, бездомность;

—рост аварийности и чрезвычайных ситуаций, смертей и увечий на производстве и в быту;

—рост преступности и правонарушений на почве алкоголизма и наркома-

íèè;

—повышенная смертность населения, снижение уровня и продолжительности жизни;

—усиление влияния нарко- и алкогольной культуры на жизнь общества, закрепление стандартов и образцов данной контркультуры.

114

à ë à â à 3

Результаты анализа наркотической и алкогольной ситуации в стране обусловливают неутешительные прогнозы на среднесрочную (ближайшее пятилетие) и более отдаленную (10—15 лет) перспективы. Это связано с несколькими причинами: позиция государства относительно наркотизации и алкоголизации населения недостаточно очевидна; обществу не предъявлена в достаточ- ной степени заинтересованность государства в борьбе с наркобизнесом; имеет место коммерциализация лечебных и реабилитационных наркологиче- ских центров, «выброс» нелицензированных профилактических программ (в 2002 году только обнаружено 350 таких «работающих» в разных регионах программ); отсутствует противодействующая социальная реклама; очевидна негативная роль СМИ в профилактике, которую можно назвать не только скрытой, но зачастую и открытой пропагандой наркотического образа жизни.

 среднесрочной перспективе усилится наркотизация российского села. Тенденция усугубления медицинских последствий потребления наркотиков сохранится: увеличение смертности от внутривенного потребления наркотиков, распространение ВИЧ и СПИДа не только среди наркоманов, но и среди ненаркотизирующейся части населения, инфекционные гепатиты. По экспертной оценке, в связи с увеличением количества «незащищенного» секса число лиц с ВИЧ/СПИДом в ближайшие годы повысится.

Кроме того, сохранится угроза распространения наркомании в Вооруженных Силах. Факты потребления наркотиков имеют место во всех военных округах. Наибольшее опасение вызывает ситуация, сложившаяся в сухопутных войсках. В них наблюдается устойчивый рост больных наркоманией. Каждый четвертый военнослужащий, проходящий службу по призыву, допускает эпизодическое или регулярное потребление одурманивающих веществ1. Латентность проблемы наркотиков в Вооруженных Силах колеблется в пределах 10 невыявленных потребителей на одного официально зарегистрированного.

Особенно большую опасность представляет рост наркомании в высокопрофессиональных и специальных родах войск, обслуживающих ядерный щит страны (в 2,4 раза) и в воздушно-десантных войсках (в 7 раз). Уровень наркомании растет во всех родах войск не только среди солдат, но и среди офицеров, что крайне опасно. Последствия массовых психологических травм, полу- чаемых во время боевых действий (в чеченском конфликте, на таджикско-аф- ганской границе и др.) с выходом военнослужащих из экстремальных ситуаций не исчезают, а усиливаются. Последствия этих событий проявятся в обострении ситуации в России в ближайшие 3—5 лет.

Если темпы роста наркотизации останутся прежними, то ХХI век будет веком, когда потребление наркотиков если не станет нормой, то может быть приравнено к потреблению алкоголя. Ликвидировать наркоманию как форму социальной девиации невозможно. В современном мире употребление наркотиков теряет маргинальный характер и перестает быть атрибутом определенных субкультур, оно становится социокультурной нормой, общепринятой со-

1 Данные исследований ВНИИ МВД.

115

à ë à â à 3

циальной практикой. Происходит социальная легитимизация наркотиков. По существующим прогнозам, рост показателей, связанных с употреблением психоактивных веществ, может продолжаться вплоть до 2010—2020 годов.

Обострение демографической ситуации. По мнению большинства специалистов, демографическая ситуация в России продолжает развиваться в самом неблагоприятном направлении с точки зрения национальной безопасности страны. Опубликованный Госкомстатом РФ прогноз населения России до 2016 года содержит три варианта прогноза (пессимистический, оптимистиче- ский и средний). Все три варианта предсказывают уменьшение численности населения России. Депопуляция, т.е. долговременное устойчивое превышение числа умерших над числом родившихся, в России отличается масштабами и скоростью: за последние девять лет, по данным Госкомстата, общая убыль населения России составила 3,5 млн. человек, а естественная убыль 6,8 млн. че- ловек.

Сокращение численности населения наблюдается с 1992 года, причем масштаб ее как минимум не уменьшается. Социальные и политические негативные последствия, к которым может привести сокращение населения (например, снижение обороноспособности и нехватка трудовых ресурсов), могут препятствовать устойчивому развитию страны в целом.

Чтобы выяснить природу современного демографического кризиса, надо рассматривать длительную ретроспективу, в рамках которой выявляется генеральная тенденция — процесс сокращения продолжительности жизни и снижения рождаемости, получивший название демографического перехода [120].

В течение всего прошлого века в России шел процесс снижения рождаемости. Если в конце XIX — начале XX века суммарный коэффициент рождаемости (СКР) [121]1 составлял в России свыше 7 детей на одну женщину, то к на- чалу 1930-х он снизился до 6, к 1940 — до 4,5, а в 1950-х сокращался с 3 до 2,5. С середины 1960-х этот показатель стабилизировался на уровне 1,9—2,1 ребенка на одну женщину. Поскольку, независимо от уровня смертности, рождаемость менее двух детей на одну женщину не обеспечивает даже простого (нерасширенного) воспроизводства2, то, безусловно, именно уровень рождаемости — сейчас главный фактор, определяющий современную депопуляцию.

Очевидно, что в обозримом будущем в России немыслим подъем рождаемости до уровня, спасающего от депопуляции. В современных обществах, провозгласивших основой и высшей ценностью своего бытия человека, смертность является стратегическим риском для устойчивого развития и безопасности страны. Независимо от отношения к депопуляции, высокая смертность

1 Этот коэффициент представляет собой сумму возрастных коэффициентов рождаемости и оценивается как среднее число детей, рожденных одной (10—100—1000) женщиной условного (гипотетического) поколения. Удобен тем, что не зависит от возрастного соста-

ва населения.

2 Более точное пороговое значение рождаемости, учитывающее современную относительно низкую смертность женщин до достижения ими детородного возраста, а также биологическое бесплодие какой-то части женщин, составляет 215—220 детей на 100 женщин (в среднем 2,15—2,20 ребенка на одну женщину).

116

à ë à â à 3

является стратегическим риском и в экономическом, и в идеологическом отношении.

Для того чтобы оценить потери от таких явно предотвратимых потерь, как смерть от внешних причин, можно привести следующие цифры: за десятилетие 1992—2001 гг. естественная убыль населения составила 7,7 миллиона человек. Население России уменьшилось на 4,7 [121], а погибло от «неестественных» причин (отравилось, утонуло, разбилось, сгорело и замерзло, покончило жизнь самоубийством, было убито) — 3,1 миллиона. Российская сверхсмертность наносит огромные экономические потери, ибо из вышеуказанных 3,1 миллиона смертей на самый трудоспособный возраст (20—54 года) приходится около 2 миллионов; а всего в этих интервалах за десятилетие умерло около 4,5 миллиона человек.

Основная долговременная тенденция изменения возрастного состава населения России — постарение, обусловленное снижением рождаемости. Если

â1926 доля детей до 15 лет составляла около 38 % населения, в 1959 — уже 29 %,

â1979 — 22 %, а в 1999 только 19 %. В месте с тем росла доля лиц старше 60 лет — 6 %, 9 %, 14 % и 19 % соответственно. Эта тенденция продлится и в будущем, и к 2025 г. по среднему варианту прогноза в возрасте 60 лет и старше будет вдвое больше людей, чем в возрасте до 15 лет (около 30 % и 15 %).

Еще одна составляющая изменения численности населения — миграция. Не относясь к демографическим в строгом смысле этого слова процессам, миграция оказывает на них очень сильное влияние. Для России миграционный прирост представляет собой главный фактор если не роста или стабилизации численности населения, то, по крайней мере, замедления процесса его сокращения.

Миграция в России, как и во всем мире, определяется в первую очередь наличием рабочих мест и размером оплаты труда, различиями условий и уровня жизни в районах выезда и въезда, а также ценностными ориентациями потенциальных мигрантов. На протяжении последнего десятилетия в России имелось как бы два миграционных потока. Первый, направленный из России в страны т.н. «дальнего зарубежья», довольно устойчив и составляет 80—100 тысяч в год (правда, в 2000—2001 сократился до 60 тысяч). Другой поток, направленный в Россию из «зарубежья ближнего», значительно больше первого, но его объем сильно колеблется: от пикового в 1994 г. — свыше 900 тысяч — он сократился до 130 тысяч в 2001 г. Таким образом, Россия имеет положительное сальдо внешней миграции в 3,3 миллиона человек за прошедшее десятилетие.

При прочих равных условиях более подвижно молодое трудоспособное население, поэтому при значительной иммиграции возрастной состав принимающей страны несколько омолаживается. Возрастной состав мигрантов отли- чается повышенной долей лиц молодых трудоспособных возрастов и пониженной — детей и стариков. Так, за последние 7 лет доля лиц в возрасте 20—29 лет в миграционном приросте России составляла 18—25 %, а во всем населении — 13—14 %, в возрасте 30—39 лет — 17—18 % и 14—16 % соответственно. Заметим, что выезжает из России население более молодое, чем приезжает,

117

à ë à â à 3

хотя оба потока моложе населения самой России. Полагаем, чем меньше иммиграция в Россию, тем более «старым» становится миграционный прирост.

Прогноз демографической ситуации на среднесрочную, отдаленную и дальнюю перспективы, по данным Центра демографии и экологии человека, выглядит следующим образом [122]. В случае сохранения существующих ныне низкой рождаемости и высокой смертности, численность населения России в 2010 году составит 138, в 2015 г. — 133, а в 2025 г. — 121 миллион человек. Если же предусмотреть рост рождаемости (СКР — 1,5 к 2025) и продолжительности жизни (ПЖ — 73 к 2025), то эти числа составят: в 2010 г. — 140, в 2015 г. — 137, в 2025 г. — 129 миллионов человек.

До 2007 года демографическая нагрузка1 на трудоспособное население будет сокращаться по обоим прогнозам, как она уже сокращается последние 7 лет, затем будет расти, причем несколько быстрее в варианте с увеличивающейся рождаемостью и снижающейся смертностью. Впрочем, к 2025 году эта нагрузка не поднимется выше, чем она была в середине 1960-х (зато это произойдет после 2030 г., и нагрузка будет расти и дальше). Результаты прогноза могут измениться, если учесть миграционные процессы. Очевидно, что без миграции в обозримом будущем население России будет сокращаться при любой разумной демографической динамике.

В целом обострение демографической ситуации может способствовать усилению следующих негативных процессов:

—сильная деформация половозрастной структуры населения, усиление социальной нагрузки на молодое поколение и женщин;

—диспропорция в соотношении городского и сельского населения, деградация и вымирание российских деревень;

—распад института семьи, рост одиночества, количества неполных семей, беспризорности;

—снижение численности населения, социальных и трудовых ресурсов, сокращение населения окраинных регионов России;

—усиление миграции иностранцев и лиц без гражданства в приграничные регионы России, «освоение» Сибирского и Дальневосточного регионов иностранцами;

—образование демографических «провалов», резкий дефицит молодых кадров, срыв военных призывов, снижение общего уровня обороноспособности страны.

Возможность кризисных биолого-социо-экологических ситуаций. Потенциальную опасность для безопасности России и серьезные последствия для развития социальной сферы имеют высокие репродуктивные технологии современной медицины, которые, с одной стороны, являются благом для каждого отдельного человека, с другой приводят к:

1 Рассчитывается как соотношение численности населения в нетрудоспособных возрастах к численности трудоспособного населения (условно групп в возрасте 0—14 и 60 и более лет к группе в возрасте 15—59). Рассчитывают также отдельно нагрузку детьми и отдельно стариками.

118

Ãë à â à 3

—ослаблению популяции в целом;

—снятию многих природных запретов;

—отмиранию семьи;

—появлению прионных болезней.

Информированность населения о реальных биолого-социо-экологических угрозах и проблемах явно недостаточна. Так, по данным Отдела социальной экологии регионов ИСПИ РАН, только 10 % населения хорошо информированы о расположении экологически опасных объектов в районе их проживания, что явно ослабляет общественный контроль за ситуацией. При этом 80 % населения оценивают экологическую ситуацию в России как неблагополуч- ную или не вполне благополучную.

Развитие биолого-социо-экологических ситуаций связано со следующими негативными процессами и явлениями:

—экологические катастрофы, связанные с деятельностью человека и общества, повышение социо-техногенной нагрузки на природу (загрязнение воздуха, воды, почвы и др.), ведущее к невозможности безопасного проживания людей на ряде территорий;

—появление новых заболеваний, возникновение эпидемий, серьезные генетические сдвиги в организме человека и в животно-растительном мире, появление клонированных животных и людей, появление мутантов;

—расширение озоновых дыр, усиление уровня радиации, дальнейшее потепление климата и рост негативных последствий для здоровья человека, природы, животно-растительного мира, снижение общего экопотенциала территории России.

Вместе с тем снижение стратегических рисков в данной области возможно за счет развития науки и технологий, а также специальных мероприятий. В их числе:

—успехи в биотехнологических и генноинженерных разработках, нацеленных на рост животноводства и сельскохозяйственного производства, повышение производительности, улучшение качества и структуры питания населения;

—научный прорыв в медицине и биотехнологиях в борьбе с ранее неизлечи- мыми болезнями, создание принципиально новых лекарств, выращивание «запасных» человеческих органов, увеличение продолжительности жизни людей, повышение уровня здоровья населения;

—ликвидация последствий экологических катастроф, восстановление разрушенных биосистем, создание биоприродных заповедников и рекреационных зон для жизни будущих поколений.

3.3.2. Прогноз развития рисков в социальной сфере

 среднесрочной перспективе весьма вероятно дальнейшее снижение позитивной регулирующей роли государства на фоне постоянных попыток введения запретов на разработку и применение различных продуктов новых технологий. Это может привести к:

119

à ë à â à 3

—снижению вероятности научного прорыва в создании в России принципиально новых лекарств, которые способны реально поднять уровень здоровья россиян;

—снижению вероятности улучшения структуры и качества питания населения в связи с отсутствием серьезных успехов в области биотехнологий;

—сохранению и усилению негативных последствий, связанных с разрушением экосистем в связи с отсутствием должного внимания к проблемам экологии.

Параллельно с принятием правительственных решений весьма вероятно развертывание кампании против новых биогенных препаратов и лекарств и выступления с требованиями запрета на фундаментальные разработки в области клонирования людей, животных, отдельных органов.

Возможное исправление ситуации реально ожидать в более отдаленной и дальней (10—20 лет) перспективе при условии реализации научных и иных проектов в данной области.

На основе экспертных оценок были выполнены оценки изменения относительной значимости социальных составляющих стратегического риска (табл. 3.9).

						Таблица 3.9.
		Оценка и прогнозы развития СРСС
			Воздействие на устойчивость развития
				и национальную безопасность
		Текущее		На 5-летнюю	На 10-летнюю	На 20-летнюю
		состояние		перспективу	перспективу	перспективу
R1	D	7		8	8	9
	P	0,9		0,8	0,7	0,6
R2	D	4		4	5	5
	P	0,6		0,6	0,5	0,4
R3	D	5		5	6	6
	P	0,6		0,6	0,5	0,4
R4	D	5		5	5	5
	P	0,7		0,7	0,6	0,5
R5	D	4		4	3	3
	P	0,8		0,7	0,6	0,5
R6	D	6		7	7	8
	P	0,8		0,8	0,6	0,5
R7	D	3		4	5	6
	P	0,3		0,4	0,5	0,6

Обозначения: R1 — коррупция, криминализация, некомпетентность властных структур; R2 — духовный кризис; R3 — алкоголизм и наркомания; R4 — демографическая ситуация; R5 — неравномерность развития регионов; R6 — рост преступности; R7 — возможность кризисных биолого-социо-экологических ситуаций; D — вероятный ущерб в баллах (1—9); P — вероятность события.

120