Strategicheskie_riski_Rossii (1)

à ë à â à 3

вие прочной базы стабильного развития. Главной опорой стабильности в современной России выступает прежде всего субъективный фактор, а именно — высокий рейтинг популярности президента страны. Подавляющее большинство россиян, судя по данным опросов общественного мнения, связывают процветание страны с сильным лидером, способным решить проблемы России, навести в ней порядок. Именно такого лидера избиратели увидели в В.В. Путине, что обеспечило ему победу на выборах 2000 г. и относительно легкое переизбрание весной 2004 г.

Однако фактор личной популярности нынешнего президента может действовать лишь ограниченный период времени (при сохранении ныне действующей Конституции — не далее 2008 г.). Нельзя исключить и неблагоприятного сценария, в случае которого данный фактор утратит свою весомость до наступления указанного срока. На это может повлиять прежде всего то обстоятельство, что наряду с угрозами, исходящими от неполитических (социаль- но-экономических) факторов, в самой политической жизни России прослеживаются тенденции, которые можно оценить как чреватые риском для стабильности страны. О возможности резкого и существенного возрастания зна- чимости данного фактора стратегических рисков в политической сфере напомнили события на Украине в период президентских выборов осенью 2004 г.

В среднесрочной (пятилетней) перспективе наибольший риск может быть связан с распространением национал-шовинистических настроений. Они особенно популярны в так называемой «неблагополучной» молодежной среде и у части работающей молодежи с низким и средним образовательным статусом. По данным опросов общественного мнения, число сторонников русского национализма за последние пять лет увеличилось с 10—12 % äî 16—18 % электората, и в последующем пятилетии есть основания ожидать сохранения тенденции роста.

Объективной почвой для дальнейшего распространения у «протестной», недовольной существующим в обществе положением, части электората наци- онал-шовинистических настроений служит восприятие России как униженной «сверхдержавы», проигравшей «холодную войну» и вступившей в длительную полосу экономического спада из-за «предательства» правящей элиты. Кроме того, растет недовольство возрастанием роли нерусских граждан в экономической жизни, сфере предпринимательства, малого бизнеса в России. Все вместе взятое, это в гипертрофированной форме воспринимается как внешние и внутренние угрозы, прежде всего русскому населению страны.

Разобщенность национал-фашистских групп, их отсутствие на арене «большой политики» не должны вводить в заблуждение. Совершенно очевидно, что тактически с их стороны было бы неразумно открыто включаться в предвыборные кампании в условиях относительно стабильного положения в обществе. Опыт выборов 1993 и 1996 гг. показал, что это, скорее всего, приведет к их немедленному запрещению и разгрому как антиконституционных сил, разжигающих межнациональную рознь. Однако нет никаких причин, которые в условиях обострения внутриполитической ситуации помешали бы нацио- нал-патриотам за очень короткий срок сформировать массовую партию, кото-

71

à ë à â à 3

рая отвлечет на себя электорат ЛДПР, часть коммунистов, а может быть, и других партий.

В долгосрочной (10-летней) перспективе серьезную угрозу стабильности общества могут представить силы, стремящиеся к неокоммунистическому реваншу. Наиболее массовая из политических сил левого фланга КПРФ в современных условиях не представляет угрозы политической стабильности. Однако либо в результате выхода из КПРФ особенно агрессивной ее части, либо в итоге усиления (и объединения) экстремистских левых партий и движений, либо в результате того и другого вполне возможно возникновение достаточно массового и активного неокоммунистического движения. Можно предположить, что в ближайшие 5—10 лет велика вероятность роста влияния радикальных на- ционал-патриотических организаций, их сближения с экстремистскими группами экологистов, антиглобалистов и неокоммунистами различных оттенков, включая сдвигающуюся на «революционные» позиции часть КПРФ.

При сохранении существующих тенденций развития общественно-полити- ческой жизни íà 15-летнюю перспективу вполне можно ожидать возникновения блока, пользующегося достаточно массовой поддержкой избирателей. В будущем это может даже открыть ультрарадикальным силам возможность прихода к власти без насилия, первоначально с формальным соблюдением действующих конституционных, правовых норм и последующей их отменой, как это произошло в Германии в 1933 г.

Наиболее серьезными условиями, предотвращающими подобное развитие событий, являются экономическое оздоровление, решение социальных проблем, развитие гражданского общества, активная наступательная борьба с коррупцией, терроризмом, преступностью в целом; определенную позитивную роль могли бы сыграть конкретные действия исполнительной и законодательной власти, направленные на расширение имеющихся каналов связи с общественностью и создание новых.

На более отдаленную (10—15-летнюю) перспективу источником угрозы стабильности способны стать экологические и антиглобалистские движения. Пока их численность и влияние в России не очень велики. Однако надо учи- тывать, что их взгляды довольно популярны в молодежной, особенно студен- ческой, среде. Свойственный молодежи радикализм и правовой нигилизм в сочетании с учащающимися конфликтами экологистов с органами охраны правопорядка вполне способны породить массовое экстремистское экологи- ческое движение.

По опыту стран Запада можно сказать, что ему будет свойственно тяготение к силовым акциям, диверсиям против объектов, считающихся экологически опасными, их захватам, провоцированию иных беспорядков. Иначе говоря, в крайних формах может произойти трансформация движений экологистов в экофашизм (этот термин уже использовался в политическом лексиконе ряда стран Западной Европы). При таком развитии вполне логично ожидать сближение радикальных экологистов (экофашистов) с национально-патриотиче- скими силами политического спектра.

72

à ë à â à 3

3.1.2. Внешнеполитическая сфера

Формирование нового центра воинствующего фундаментализма к югу от России. В обширном регионе — от Турции на западе до Пакистана на востоке — существует постоянная опасность формирования центра воинствующего исламского фундаментализма и экстремизма, которые будут служить постоянной угрозой целостности страны и ее внутренней стабильности. Даже после разгрома режима талибов в Афганистане эта проблема не может считаться решенной, особенно с учетом продолжающегося конфликта в Ираке. На постоянное воспроизводство напряженности работает несколько факторов, действующих в сторону развития исламского фундаментализма в целом и его антироссийской направленности в частности.

Противостояние мусульманских стран и России (несмотря на помощь

СССР арабским радикалам в 1960—1980-х годах) предопределяется рядом исторических и политических факторов:

—последствиями интервенции СССР в Афганистане, в том числе жестокостью, допущенной советскими войсками против его населения;

—аналогичными последствиями действий российских войск против населения Чечни в 1994—1996 годах и после 1999 г.;

—подчиненной ролью мусульманских меньшинств в СССР в советское время и сохраняющимися элементами антимусульманства в политике части нынешних властей России (вследствие их сближения с православной церковью);

—дружбой с Индией, также являющейся врагом для многих мусульманских стран;

—растущим соперничеством России с ведущими мусульманскими странами — производителями и экспортерами энергоресурсов.

Не вызывает сомнений, что любой будущий центр воинствующего фундаментализма, который возникнет взамен режима талибов в Афганистане в слу- чае его полного поражения (независимый Курдистан, ядерный Пакистан, «завоеванные» республики в Средней Азии и т.д.), будет прежде всего бороться с главным «сатаной» — США. Поэтому Россия всегда будет врагом либо ¹ 2, либо ¹ 3 в списке противников ислама.

Перспектива такого противоборства представляется вполне реалистичной как на среднесрочную (пятилетнюю), òàê è долгосрочную è отдаленную перспективу (соответственно 10, 20 и более лет). Поскольку данная угроза одновременно весьма слабо структурирована, плохо поддается даже общей количе- ственной оценке и не имеет четких «демонстрационных сигналов», она не всегда адекватно воспринимается правящими политическими кругами России и не получает заслуженного внимания при политическом планировании. Поэтому долгосрочная опасность данного источника стратегических рисков для России связана не только с угрозой национальной безопасности и устойчивому развитию страны, но и с ее недооценкой высшим политическим и военным руководством России и, соответственно, недооценкой важности для России сотрудничества с миром ислама для сохранения определенного равновесия в отношениях с США.

73

à ë à â à 3

Возможность возникновения региональных и локальных военных конфликтов. С проблемой фундаментализма тесно связаны стратегические риски, порождаемые региональными и локальными вооруженными конфликтами, которые уже имеются и могут возникнуть не только на дуге Турция — Пакистан. С юго-запада íà þã è юго-восток Россия окружена тройной цепью зон текущих и вероятных локальных и региональных конфликтов. Первая цепь — конфликты в странах СНГ, где интересы России затронуты напрямую: Приднестровье — в Молдове, Крым — на Украине, Абхазия и Южная Осетия — в Грузии, Нагорный Карабах — в Азербайджане, Таджикистан. В некоторых из этих конфликтах задействованы российские войска (Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Таджикистан), в других — интересы граждан России или союзников России. Эти конфликты почти не угрожают выплеснуться на территорию России, но тем не менее определенный риск есть. Как особый случай конфликта этого рода надо упомянуть конфликт, возникший вокруг ресурсов Каспийского моря, в который вовлечены Россия, Казахстан, Азербайджан, Туркменистан, Иран.

Вторая цепь зон локальных и региональных конфликтов, в которых интересы России также могут быть затронуты, включает Балканы (Босния и Косово), уже упоминавшийся Афганистан, Корейский полуостров. По разным причи- нам все эти конфликты, вследствие территориальной близости России, могут угрожать безопасности страны возможным втягиванием со всеми вытекающими последствиями: обострением напряженности, участием в боевых действиях, потоками беженцев, растущими непредвиденными расходами. Во всех этих конфликтах Россия может либо сотрудничать, либо соперничать с другими великими державами или их группировками: США, НАТО, Китаем.

Третья цепь «парных» конфликтов: Иран—Ирак, Индия—Пакистан, Ин- дия—Китай, Китай—Тайвань, а главное на сегодняшний день — коалиция во главе с США — Ирак, палестино-израильский конфликт. Как варианты этих конфликтов следует упомянуть возможность обострения обстановки в Курдистане и вокруг него, конфликт в западном Китае (Синьяцзян), возможный конфликт вокруг Тибета. Такие возможные конфликты, как, например, повторение вьетнамо-китайского конфликта или чего-то подобного на этом фоне не вызывают интереса.

Особое значение для безопасности России имеет усиливающийся процесс распространения ядерного оружия и средств его доставки в целом ряде зон конфликтов. Риск его использования в конфликтах Индия—Китай, Ин- дия—Пакистан может коренным образом изменить военно-политическую ситуацию вдоль южных границ СНГ и стать серьезной угрозой интересам безопасности России. Особый случай представляет собой Израиль как ядерная держава, что может породить сглаживание конфликтов внутри мусульманского мира и его консолидацию.

Непосредственными формами такой угрозы могут стать:

— дальнейшее военное втягивание России в существующие конфликты под влиянием разных внешних и внутриполитических процессов (например, в Абха-

74

à ë à â à 3

зии и Южной Осетии) и сохранение у ее границ этих вооруженных конфликтов на неопределенно долгий срок;

—случайные, несанкционированные военные столкновения с участием российских войск вследствие либо малопродуманных, либо провокационных действий, которые могут создать угрозу военного столкновения с Западом (или Китаем);

—региональные войны вдоль границ СНГ (и России), угрожающие непосредственно территории России вследствие подвижности и хаотичности военной обстановки;

—региональные ядерные войны, которые потребуют от России максимального напряжения сил и глубокого пересмотра ее нынешней стратегии.

Оценка на ближайшие пять лет должна быть, скорее, пессимистической. У России в течение этого времени едва ли возникнут дополнительные ресурсы или политическая воля, опирающаяся на доверие со стороны конфликтующих сторон, которые могли бы сдвинуть дело, хотя бы в некоторых из этих конфликтов, в сторону урегулирования. Одновременное втягивание в них США (возможно, в отдельных случаях НАТО), а также Китая будет, скорее, служить препятствием налаживающегося сотрудничества между ними и Россией, чем способствовать урегулированию.

Усиление позиций США в современном мире. Объективно усиление мощи США как самой могущественной державы современного мира само по себе создает потенциал возможной угрозы. Главная его особенность — способность совершать военные, политические, экономические акции против других стран в большинстве случаев безнаказанно или с приемлемыми издержками или ущербом для себя.

На США приходится почти четверть (24 %) мирового валового продукта (10 трлн. долл. из 40 с небольшим трлн.), что примерно в 8—8,5 раза больше, чем соответствующая доля России1. США являются общепризнанным лидером в научно-технической революции. Экономическая мощь позволяет им не только поддерживать на необходимом уровне военные расходы, но и резко повышать их, как это произошло после трагических событий 11 сентября 2001 г. США обладают самыми современными мобильными вооруженными силами и уникальными военно-техническими способностями (высокоточное оружие, средства радиоэлектронной борьбы, информационной войны и др.). Способность достигать своих политических целей обеспечивается не только военным потенциалом, но и всей экономической и финансовой мощью, доминированием во многих международных экономических институтах, а также сетью союзов и баз, лидирующей ролью в процессе глобализации.

Вероятность спланированной ядерной войны между США и Россией практи- чески равна нулю. Опасность перерастания обычного вооруженного конфликта между США и Россией в ядерный также можно считать крайне малореальной.

1 Данная оценка приведена на основе паритетов покупательной способности национальных валют. Если же воспользоваться показателем обменного курса рубля по отношению к доллару США, то разница между ВВП США и России увеличится до 33—35-кратной.

75

à ë à â à 3

Гораздо более реальными являются риски невоенного — политического и экономического характера, порождаемые совокупностью факторов. В США есть и будут существовать политические силы, которые оптимальными для страны способами достижения своих целей в мире считают давление на своих противников, партнеров и даже союзников. Им противостоят силы конструктив- но-реалистического направления, предпочитающие компромиссные методы достижения целей. В периоды даже незначительной активизации «ястребов» усиливается склонность полагаться в проведении государственной политики на методы нажима и диктата, что способно стать источником стратегического риска для России.

В среднесрочной (пятилетней) перспективе положение США существенно не изменится. Они останутся мощнейшей державой мира, и все связанные с этим риски будут также существовать.

Вместе с тем вероятно начало очень медленного уменьшения относительной экономической мощи США (при продолжении общего абсолютного наращивания, прерываемого временными спадами). Вполне реально уменьшение доли США в глобальном валовом продукте где-то до 20 %. Впрочем, на соотношении экономических сил с Россией это серьезно не отразится.

Военный потенциал США останется сильнейшим в мире. Одновременно будут назревать военно-технические прорывы, которые, скорее всего, произойдут в последующие 5—10 лет.

Политические приоритеты и тенденции мало изменятся. И все же некоторое притупление особенно жестких силовых подходов вполне возможно с известным увеличением склонности к несколько более партнерской и даже в чем-то равноправной модели отношений с другими странами, в том числе и с Россией.

В долгосрочной (10-летней) перспективе новые тенденции проявят себя гораздо основательнее. Доля США в мировой экономике уменьшится до 19 % валового продукта при продолжающемся в целом абсолютном росте. Заметным станет и уменьшение разрыва между США и Россией, которой все ма- ло-мальски серьезные прогнозисты в мире предрекают экономический рост. Вышеупомянутый разрыв в долях в мировом валовом продукте снизится до 6—6,5, а может быть, будет и еще меньше. Вместе с тем научно-технический разрыв между двумя странами, как минимум, сохранится, а может быть, и увеличится.

Гораздо более болезненным будет для России рост разрыва в области стратегических вооружений. Нынешний паритет сменится увеличением количественного соотношения ядерных зарядов в пользу США в связи со старением и выводом из строя российских носителей ядерного оружия без адекватной их замены. Правда, эти количественные сдвиги еще не отразятся на способности США и России к взаимному гарантированному уничтожению.

Отдаленная (20-летняя) перспектива выглядит более туманно. Тем не менее вполне можно предположить дальнейшее снижение доли США в мировой экономике (до 18 % или менее мирового валового продукта) и уменьшение разрыва с Россией по этому показателю примерно до 5:1 и даже менее того.

76

Ãë à â à 3

Âвоенной сфере несомненным будет дальнейшее совершенствование всех научно-технических параметров, включая реальное появление экзотических видов оружия (лазерного и др.). В соотношении стратегических сил с Россией замаячит способность США в перспективе силами НПРО (в том числе частич- но и космического базирования) парировать слабеющую способность России к ответному удару.

Военная угроза со стороны США и НАТО. К рассмотренному стратегиче- скому риску во внешнеполитической сфере тесно примыкает военная угроза, которая может исходить совместно от США и НАТО. Если раньше возможности такой угрозы в Европе были заложены в превосходстве обычных вооруженных сил и вооружений СССР, то сегодня ситуация прямо противоположная. По численности вооруженных сил НАТО превосходит Россию более чем в 3 раза (более 3,8 млн. против — 1,2 млн.). По числу единиц различных видов боевой техники соотношение в пользу НАТО в 2—4 раза. Лишь по тактическому ядерному оружию положение сравнимо. По военным расходам соотношение почти на порядок в пользу НАТО даже при самой высокой оценке в долларах российского оборонного бюджета.

И дело даже не только и не столько в количественных различиях. Последнее соотношение (по расходам) ясно указывает на куда более существенную разницу в качестве вооружений. Это проявляется в обеспечении новыми видами вооружений, темпах их модернизации и ремонта, в денежно-материальном обеспечении личного состава, снабжении топливом и вообще всем необходимым, одним словом, во всем, что гарантирует высокий уровень боеспособности вооруженных сил.

Традиционная американская и натовская формула оценки соотношения сил гласит: «судить не по намерениям другой стороны, а по ее возможностям». Именно различия возможностей и сухопутных сил, и ВВС, и ВМС порождают в первую очередь потенциальные угрозы и риски со стороны США и НАТО.

Конечно, соотношение стратегических сил между Россией и США (да и между Россией и всеми тремя ядерными членами НАТО, включая Великобританию и Францию) в значительной мере нивелирует колоссальный разрыв в потенциале вооруженных сил и вооружений общего назначения. Но стратеги- ческий баланс служит для предотвращения прежде всего ядерной войны и не сказывается на текущем состоянии повседневных угроз и рисков.

Потенциально эти риски существуют, несмотря на радикальное изменение к лучшему отношений между Россией и Западом после окончания «холодной войны». На практике они возникали вследствие усилий США и НАТО, предпринимаемых в разных формах, в частности, например, расширение НАТО и действия блока на Балканах. При этом широко не пропагандируется, но и не отменена концепция «гуманитарной интервенции», которая может быть нацелена в разные стороны.

В перспективе стратегические риски для России могут быть связаны с продвижением НАТО на позиции, стесняющие Россию и негативно влияющие на ее национальные интересы. Они также могут быть обусловлены конкретными

77

à ë à â à 3

действиями НАТО, порождающими условия для давления на Россию, особенно в бывших республиках Советского Союза (странах Балтии, Закавказье, Средней Азии, в целом к западу, юго-западу и югу от России).

Риски прямого военного столкновения между НАТО и Россией в среднесрочной (пятилетней) перспективе практически исключены. Но ни в ближайшем пятилетии, ни тем более в долгосрочной (10-летней) и отдаленной (20-летней) перспективе нельзя исключать возможность провоцирующих или авантюристических действий руководящих или тех или иных политических кругов стран, ориентирующихся на НАТО (Грузия и др.), которые могут повести к эскалации конфликтов с Россией, втягиванию в них НАТО и США.

Возрастание мощи Китая. Как и в системе отношений России — США, Китай представляет собой потенциальный источник стратегических рисков просто в силу своей нынешней быстро растущей экономической и военной мощи. Кроме того, в отличие от США Китай имеет 4000-км границу с Россией, а в недалеком прошлом (60—80-е годы) в отношениях между двумя странами были острые кризисы, связанные с пограничными спорами и другими проблемами. Вопросы границы имеют тем более стратегический характер, учитывая, что она проходит между перенаселенным Китаем с его 1,2 млрд. населения и обширными малозаселенными пространствами российского Дальнего Востока с его 7 млн. жителей. Уже сейчас китайская иммиграция на Дальнем Востоке создает серьезные социально-экономические проблемы в регионе, а в будущем, при отсутствии продуманной политики российских центральных и местных властей, может приобрести характер стратегического риска для России.

Не менее существенно и то, что в настоящее время экономический потенциал Китая является вторым в мире после США (10 % мирового валового продукта), превосходя долю России в четыре раза. Конечно, эти сравнения значи- тельно обесцениваются при переходе к подсчетам ВВП на душу населения, отбрасывающим КНР далеко назад. Но и в этом случае данный показатель уступит российскому лишь вдвое, хотя два десятилетия назад разница была более чем на порядок. Все основные прогнозы предсказывают как экономический потенциальный рост Китая, так и увеличение его доли в мировом валовом продукте. Правда, как показывает последний азиатский опыт, такие прогнозы могут и не сбыться, учитывая, что кризисы в Китае также исключить нельзя. Однако такой сценарий может привести к появлению новых рисков для России.

Китай стремительно модернизируется в научно-техническом плане (спутники, подготовка к запуску космонавта, электроника, атомная энергетика и проч.), хотя в ряде высоких технологий отстает от ведущих стран, в том числе и России. Примерно в такой же ситуации и военный потенциал КНР. По военным расходам он вошел, по западным оценкам, на третье место в мире, отставая от США в 7—8 раз и немного от России, причем военный бюджет Китая продолжает быстро расти. Вооруженные силы (2,8 млн.) успешно модернизируются, хотя во многих военно-технических областях отстают, отсюда большая заинтересованность в сотрудничестве с Россией.

78

à ë à â à 3

Если внутренние события в Китае (ослабление центральной власти, возобновление системы враждующих военных группировок, восстание бедноты и т.п.) серьезно не изменят тенденции развития страны, то в ближайшее двадцатилетие экономическая и политическая мощь Китая будет усиливаться, приобретая все более глобальное значение. С точки зрения стратегических рисков для России в этой эволюции Китая можно выделить два резко отличающихся друг от друга периода.

В долгосрочной (10-летней) перспективе КНР усилит стремление по овладению Тайванем. В пользу этого говорит не только национально-государствен- ная природа существующего в Пекине режима, но и объективные нужды экономического развития страны. Несмотря на впечатляющие цифры ежегодного роста экономики (до 11 %), Китай продолжает оставаться бедной страной. Его экономическая реформа сделала очень многое для ускорения роста страны [102], но все равно огромное население продолжает оставаться тяжелым бременем.

Гонконг уже стал частью Китая и внес свою лепту в рост экономики континентальной части страны. Теперь очередь Тайваня. Именно здесь сосредото- чена главная сфера политики КНР и именно здесь зреет ее конфликт (возможно, даже неизбежный) с США, которые не допустят, чтобы Пекин контролировал Тайвань: слишком велика будет угроза мировым позициям США, если это случится. В связи с этим проблема России для Китая сейчас выглядит достаточно просто: дружественный «тыл», поставляющий современную авиатехнику и энергоресурсы. России же надо попытаться использовать этот период в максимально возможной степени, чтобы сделать Дальневосточный регион более интегрированным в общероссийскую экономику.

Однако в отдаленной (20-летней) перспективе ситуация может резко измениться, если Пекин решит в нужном для себя ключе проблему Тайваня. Обладая в этом случае мощной экономикой, вооруженными силами, огромным населением, он обязательно обратит более пристальное внимание на российские Сибирь и Дальний Восток. С этих позиций (отдаленной перспективы) потеря этих территорий для России является неприемлемым стратегическим риском, вероятность которого возрастает, если к тому времени состояние российской экономики не изменится в корне к лучшему, а развитие Сибири и Дальнего Востока останется на нынешнем уровне. По сути, их потеря станет неизбежной для России, будь то результат очередного унизительного военного поражения (как в русско-японской войне 1904—1905 годов) или «мирной колонизации» Сибири и Дальнего Востока китайскими иммигрантами при активной поддержке правительства КНР.

79

à ë à â à 3

3.2.Угрозы и стратегические риски

âэкономической сфере

Угрозы национальной безопасности в экономической сфере возникают либо по объективным, либо по субъективным причинам, обусловленным про- счетами и ошибками стратегического характера, что присуще России переходного периода. В обоих случаях угрозы устойчивому развитию экономики, учи- тывая ее системообразующую роль, для национальной безопасности в обозримом будущем носят стратегический характер.

3.2.1. Индикаторы экономической безопасности

Для количественной оценки рассматриваемых угроз могут быть использованы индикаторы экономической безопасности, которые позволяют интерпретировать их как стратегические риски в экономической сфере. Для этой цели было отобрано 150 показателей, которые в количественной форме отражают степень угрозы экономической безопасности страны [104]. Они обладают высокой чувствительностью и изменчивостью и поэтому способны помочь предупреждению общества, государства и бизнеса о возможных опасностях в связи с изменением макроэкономической ситуации и принимаемыми в соответствии с этим Правительством Российской Федерации мерами в сфере со- циально-экономической политики. Таким образом, эти индикаторы позволяют выявлять критические, «болевые» точки и использовать их в качестве оценки пороговых значений экономической безопасности, т.е. предельных вели- чин, несоблюдение которых препятствует нормальному развитию экономики и социальной сферы и приводит к формированию разрушительных тенденций в области не только производства, но и потребления.

Центром финансово-банковских исследований Института экономики РАН было предложено сформировать четыре группы пороговых значений индикаторов экономической безопасности: 1) макроэкономические показатели, отражающие главные принципиальные черты национальных интересов и утверждаемые Правительством РФ в целом; 2) пороговые значения, раскрывающие и дополняющие эти главные черты и утверждаемые Министерством экономи- ческого развития и торговли РФ; 3) пороговые значения функционального и отраслевого уровней, утверждаемые профильными министерствами и 4) пороговые значения экономической безопасности регионов. Пороговые значения индикаторов первой группы приведены в табл. 3.1.

Сопоставление фактического уровня индикаторов экономической безопасности с их пороговыми значениями показало, что по объему ВВП, инвестициям в основной капитал, инвестиционной активности и, как следствие, по важнейшим социальным индикаторам экономика продолжает находиться в зоне опасности. При резких колебаниях курса рубля, снижении мировых цен на сырьевые товары отечественного экспорта это означает опасность нового витка кризиса. Главным национальным приоритетом страны в области экономи-

80