Документ 13. Из статьи сп. Шевырева1 о теории "официальной народности"

...Мы сохранили в себе чистыми три коренные чувства, в которых семя и мог нашему будущему развитию.

Мы сохранили наше древнее чувство религиозное. Крест христианский по­шил свое знамение на всем первоначальном нашем образовании, на всей русской жизни. Этим крестом благословила нас еще древняя мать наша Русь и с тем отпустила нас в опасную дорогу Запада...

Второе чувство, которым крепка Россия и обеспечено ее будущее благоденствие, есть чувство ее государственного единства, вынесенное нами также из вей нашей истории. Конечно, нет страны в Европе, которая могла бы гордиться такою гармониею своего политического бытия, как наше отечество. На За­паде почти повсюду раздор начал признан законом жизни, и в тяжкой борьбе совершается все существование народов. У нас только царь и народ составляют едко неразрывное целое, не терпящее никакой между ними преграды: эта связь утверждена на взаимном чувстве любви и веры и на бесконечной преданности народа царю своему. Вот сокровище, вынесенное нами из нашей древней жиз­ни, на которое с особой завистью смотрит разделенный в себе Запад, видя в нем неиссякаемый источник государственного могущества....

Третье коренное чувство наше есть осознание нашей народности и уверенности в том, что всякое образование может у нас тогда только пустить прочный корень, когда усвоится нашим народным чувством и скажется народною мыслию и словом. <...> Это чувство устремляет теперь нас к изучению нашей древней Руси, в которой конечно хранится первоначальный чистый образ нашей народности. Само правительство деятельно призывает нас к тому чувством роднятся и действуют заодно наши обе столицы, и то, чтоб замышлено в северной, проходит через Москву, как через сердце России, для того бы обратиться в кровь и живые соки нашего народа. Москва есть то верное горнило, в котором пережигается все пришлое с Запада и получает чистую печать русской народности.

Тремя коренными чувствами крепка наша Русь и верно ее будущее. Муж царского совета¹, которому вверены поколения образующиеся, давно уже выразил их глубокою мыслию, и они положены в основу воспитания народа…

Шевырев С. Взгляд русского на современное образование Европ

Москвитянин. 1841. № 1. С. 292-296.

' Шевырев Степан Петрович (1806-1864) - литературный критик, историк, поэт. Профессор Московского университета с 1837 г. Член Петербургской академии наук с 1847 г.

Документ 14. Из рассказа нл. Бестужева1 о расстреле восставших 14 декабря 1825 г. В петербурге

... мы были окружены со всех сторон: бездействие поразило оцепенением умы; дух упал, ибо тот, кто на этом поприще раз остановился, уже побежден толовину. Сверх того, пронзительный ветер ледянил кровь в жилах солдат и офицеров, стоявших так долго на открытом месте. Атаки на нас и стрельба наша прекратились; "ура" солдат становилось реже и слабее. День смеркался. Вдруг мы увидели, что полки, стоявшие против нас, расступились на две сто­роны, и батарея артиллерии стала между ними с разверстыми зевами, тускло освещаемая серым мерцанием сумерек.

Митрополит, посланный для нашего увещания, возвратился без успеха; Су-юзанету², который, подъехав, показал нам артиллерию, громогласно прокрича­ли подлеца - и это был последний порыв, последние усилия нашей независимо­сти.

Первая пушка грянула, картечь рассыпалась; одни пули ударили в мостовую, «подняли рикошетами снег и пыль столбами; другие вырвали несколько рядов из фронта, третьи с визгом пронеслись над головами и нашли своих жертв в народе, лепившемся между колонн сенатского дома и на крышах соседних домов. <...> С первого выстрела семь человек около меня упали: я не слышал ни одного вздоха, не приметил ни одного судорожного движения - столь жестоко поражала картечь на этом расстоянии. <...> Другой и третий повалили кучу солдат и черни, которая толпами собралась около нашего места. <...>

С пятым или шестым выстрелом колонна дрогнула, и когда я оглянулся между мною и бегущими была уже целая площадь и сотни скошенных картечью жертв свободы. <...>

Воспоминания Бестужевых. М., 1931. С. 90-92.