Взаимодействие общественного экологического движения и государственных структур Основы взаимоотношений общественного экологического движения и государственных природоохранных структур
Общественные природоохранные организации – результат агрегации социально-экологических общественных интересов, одним из механизмов воспроизводства которых является кристаллизация интересов общества или его части в социально-экологической сфере в ходе социальных конфликтов, а одной из функций НПО при этом является формирование возмущений в политической системе или роль проводника этих возмущений. Государственные природоохранные структуры, в таком случае, являются результатом ответной реакции политической системы в целях своего самосохранения. Это наделяет государственные природоохранные структуры ролью гасителя возмущающих внешних воздействий на политическую систему. Такое понимание роли и функций основных сил во взаимодействии между политической системы и ее социальным окружением в социально-экологической плоскости подразумевает двойственный характер отношений между общественным экологическим движением и государственными природоохранными структурами. С одной стороны – эти отношения подразумевают конфликт между общественным экологическим движением и государственными природоохранными структурами, который проявляется во встречных функциональных направлениях. С другой – они показывают механизм воспроизводства государственных природоохранных структур как действие относительно внешних к политической системе сил, проводником которых является общественное экологическое движение.
Рассмотрение государственного механизма формирования и осуществления государственной экологической политики с позиций относительно самостоятельной подсистемы политической системы в таком случае показывает опосредованную политической системой зависимость функционирования государственных природоохранных структур от действия внешних для политической системы сил, в том числе социального возмущающего воздействия через общественное экологическое движение. Но такое понимание возможно лишь в том случае, когда актуализация социально-экологической проблематики внутри самой политической системы характеризуется относительно низкими показателями, величины которых в данном случае ниже аналогичных значений в ряде внешних для политической системы социальных групп, являющимися воспроизводящими для возмущающего воздействия на политическую систему и соответственно общественного экологического движения. Такие процессы в своем большинстве зафиксированы для периода роста социально-экологической активности населения и количественного увеличения общественного экологического движения в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века и выражены в обострении и широте возникновения локальных социальных конфликтов в социально-экологической сфере, одним из субъектов которых были общественные природоохранные организации. В то время только 10,7%, НПО практиковали сборы подписей под обращениями протеста, а 13,2% – проводили митинги. До сих пор соотношение самооценок активности в использовании в качестве инструментов давления массовых акций протеста принадлежит относительно более старым общественным экологическим организациям. (рис. 27)
Рис. 27. Самооценки активности использования массовых акций протеста в качестве метода деятельности НПО (по пятибалльной шкале, где 1 - не используем данный метод работы, 5 - максимальная активность в этой области деятельности)
Относительно сглаженные уровни актуализации социально-экологической проблематики между внешними для политической системы возмущающими силами и внутренними гасящими это возмущение, предполагают развитие конфликта внутри самой политической системы как отображение в ней противоречий между обществом и природой. Предположительными субъектами социальных конфликтов как производными этого системного конфликта в таком случае должны являться политические институты с доминированием разных уровней актуализации социально-экологической проблематики и экологического сознания.
Функциональное распределение ролей при этом предполагает для политических институтов мобилизацию общественных сил, одним из мобилизируемых агентов которой могут выступать общественное экологическое движение или группы социально активных граждан. Причем, в своем большинстве отечественное общественное экологическое движение, декларативно и особенно реально отвергая свое участие в политике, на сегодняшний день формально согласно с подобной отведенной ей ролью в определенной степени идеологически пассивного ресурсного потенциала и инструмента мобилизации. Сегодня всего около трети общественных организаций оценивают свою деятельность как политическую, но при этом и они в своем большинстве политически не идентифицируют особенности своего идеологического содержания, в лучшем случае прикрываясь идеологическими инструментариями или фрагментами концепций экологической безопасности или устойчивого развития. Подобное положение в полной мере можно отнести и к институтам политической системы, в том числе и к государственным. Однако, при этом, если около 50% политических партий, так или иначе, упоминают в своих программах социально-экологическую проблематику, то для государственных структур в новейшей истории имеется всего несколько фактов разработки государственных концептуальных документов. Причем, если на федеральном уровне прецедентами разработки и принятия подобных документов являются концепция устойчивого развития в 1995 году и государственная экологическая доктрина в 2001 году, то на региональном уровне их почти нет.
Особенностью экологизма, как относительно собирательного явления индивидуальных и коллективных мировоззрений, является высокая степень идеологического разнообразия на фоне разнообразия форм экологического сознания. Пространственное распределение разновидностей экологизма (а возможно и не только его) мировоззренческо-идеологических систем в индивидуальных и коллективных формах сознания предположительно может обладать довольно высокой степенью взаимозависимости с индивидуально-групповым доминированием тех или иных жизненных ценностей, основанных на экологическом сознании. В этих условиях реальное достижение равенства ценностей и экологического сознания между государственными и общественными секторами, как элементов и политической, и социальной систем, возможно только в плоскости одной мировоззренческо-идеологической системы (парадигмы). Следовательно, достижение ценностно-идеологического равенства между компонентами государственного и общественного секторов социально-экологической направленности, как элементов политической и социальной систем, создает условия для обострения и усиления социальных конфликтов между мировоззренческо-идеологическими идентичностями как внутри государственного, так и среди общественного секторов. При этом одним из субъектов конфликтов является мировоззренческая идентичность, возникшая на основе ценностно-идеологического равенства между государственными и общественными компонентами.
Эти положения не противоречат основам парадигм новых социальных движений и мобилизации ресурсов, синтетической и дуалистической теорий социальных движений. Но одни из этих теоретических конструкций квалифицируют возникающие при этом социальные конфликты преимущественно как конфликты ценностей (например, парадигма новых социальных движений), а другие, как конфликты интересов (например, парадигма мобилизации ресурсов). Синтетическая и дуалистические теории пытаются объединить обе точки зрения соответственно в нелинейной и линейной моделях зависимостей развития движений социальных действий96.
Повышенная соревновательная конфликтность между мировоззренческими идентичностями в ходе разрешения конфликтов в рамках парадигмы новых социальных движений способствует общей модификации мировоззренческих компонентов обоих систем (социальной и политической), а в парадигме мобилизации ресурсов – ограниченному во времени достижению той или иной мировоззренческой общности к государственным ресурсам и вытекающим из этого привилегиями. В описываемом случае оба аспекта конфликтного фона между государственными и общественными структурами определяют общественные экологические движения как более динамичные. При этом полное достижение ценностно-мировоззренческого равенства между государственными и общественными секторами оказывается неполным, частичным и ограниченным не только в идеологической плоскости, но и временными рамками. В свою очередь, стремление к достижению подобного равенства, в том числе и в качестве ответной реакции на внешние возмущения политической системы, требует от государственного сектора ответных модификаций.
Двойственное положение по отношению к системным конфликтам, в котором оказываются компоненты политической системы, формирующие и осуществляющие государственную экологическую политику, придает неустойчивый характер этому направлению государственной политики и повышает уязвимость государственных природоохранных структур. Например, в истории СССР и России государственные природоохранные функции без необходимой социальной поддержки неоднократно объединялись, дробились и перетекали от одних государственных институтов к другим. Такая нестабильность является фактором, обуславливающим преобладание личностного характера в осуществлении государственной экологической политики, и требует определенной политической воли в ее осуществлении.
Стратегия разрешения социальных конфликтов, как производных внутреннего и пограничного для политической системы конфликтов, по варианту устранения оппонента, заведомо приводит в тупик. Поскольку, любая из форм ликвидации какого либо из субъектов социальных конфликтов, не устраняет системных причин их возникновения. Хотя такой вариант стратегии первоначально и снимает остроту локальных социальных конфликтов, но не устраняет его системный источник противоречий. В таком случае через определенный временной период повышается вероятность рецидивов социальных конфликтов, если причины возникновения системных конфликтов, как детерминирующих социальные конфликты не устранены или сглажены. В случае усиления противоречий системных конфликтов увеличивается и вероятность роста остроты активных фаз социальных конфликтов, как производных от системных. Следовательно, в данной ситуации наиболее вероятны всевозможные компромиссные варианты стратегий их разрешений.
При этом следует уточнить, что уровни описанных системных конфликтов различны, относительно иерархии, порождающих их систем и по своему положению политическая система является подсистемой в социальной системе. А конфликты, являющиеся производными противоречий между обществом и природой, имеют более глубокие причины, чем причины пограничных конфликтов политической системы со своим окружением. Более глубокие причины конфликта обеспечивают ему потенциальное преимущество над конфликтом с менее глубокими причинами, а социальные конфликты, причины которых вызваны системными противоречиями, требуют качественно других, более сложных механизмов и стратегий их разрешения, чем для социальных конфликтов, лишенных подобных преимуществ. Поэтому потенциально наиболее вероятна ситуация, при которой происходит доминирование глубокого системного конфликта над поверхностным. То есть, если пограничные элементы обоих систем вовлечены в конфликтные отношения, которые являются производными от более глубоких системных противоречий, одной из конфликтующих сторон, общей для обоих субъектов, то это снимает остроту конфликтов между ними, но только в том случае, когда эти конфликты являются производными менее глубоких системных противоречий. Это является основанием для предположения об увеличении вероятности развития центробежных сил для пограничных элементов социальной и политической систем, задействованных в актуализации и решении социально-экологических проблем, с ростом остроты противоречий между обществом и природой. Под действие этих сил, в том числе, попадают государственные природоохранные организации и общественное экологическое движение, которые как раз и относятся к пограничным элементам обоих систем (социальной и политической). Это обстоятельство ярко иллюстрирует графическое наложение периодов активности общественного экологического движения и значимости государственных природоохранных структур в системе государственного управления.
А
Б
Рис. 28 Соотношение количества наиболее известных НПО в регионах России
(А) и значимости государственных структур по охране окружающей среды на федеративном уровне (Б)97
Таким образом, наблюдается относительная схожесть параметров развития как общественного экологического движения, так и значимости экологических компонентов в государственной системе управления. К внешним факторам для обоих параметров, представленных на диаграммах и приводящим к возникновению подобной синхронности можно отнести такие взаимосвязанные показатели развития общества как:
динамика социально-экологической активности населения,
продолжающиеся процессы трансформации и модернизации общества,
особенности динамики изменений государственно-политического устройства,
определенный финансовый дефицит природоохранного направления деятельности,
динамика качественных и количественных параметров освещения социально-экологической проблематики в СМИ,
динамика криминализации общества, создающая своеобразную риск-рефлексию и т.д.
Но существуют и общие особенности формирования и осуществления политики в большинстве организаций общественного экологического движения и деятельности государственных природоохранных структур. Для институтов обоих секторов это выражается:
Низкой степенью развитости рекламно-информационной деятельности. Только единичные природоохранные организации осуществляют относительно активные рекламные кампании и только в крупных городах. Большинство остальных не обладают достаточной степенью профессионализма и базовой информацией для грамотного планирования рекламных кампаний.
Низкой публичностью экологической политики. Если для экологического движения это выражается в реальной и декларируемой деполитизации своей деятельности, то для государственной экологической политики – недостаточной степенью ее информативности и публичности, характеризующихся в малом количестве высококачественных пропагандистских и аналитических материалах в массовых СМИ.
Преобладанием технических и технологических стратегия решений социально-экологических проблем. Как государственные, так и общественные природоохранные организации не уделяют должного внимания социальной и организационной стороне вариантов решения природоохранных проблем, связанных с жилищно-коммунальным хозяйством, транспортом, энергетикой, рыночным регулированием спроса более экологичных товаров и продукции более экологичных производств и т.д.
Выявленная двойственность отношений между государственными и общественными природоохранными структурами, на фоне теоретической структурно-функциональной важности характера взаимодействий между ними, актуализирует практическую сторону этого вопроса. Поэтому ниже предлагаются материалы анализа данных, полученных в ходе опросов, вскрывающие некоторые особенности взаимодействия между государственными природоохранными службами и организациями общественного экологического движения.