Имидж экологического движения во взглядах территориальных органов мпр России

Взаимодействие государственных и общественных природоохранных организаций связано между собой и неоднозначно по свой природе. Достаточно ясное представление одного из участников такого взаимодействия о другом является во многом практическим компонентом оптимизации совместных действий. Двоякая роль государственных природоохранных структур, представленная в предыдущих разделах, является основой для более актуального освещения некоторых сторон имиджа общественного экологического движения именно в среде государственных природоохранных структур. В качестве такого объекта были выбраны территориальные структуры МПР России.

Необходимые данные были получены путем повторной выборки результатов электронного опроса НПО, проведенного РЭФИА в 2002 году. Основным условием построения такой выборки стали сведения об экологических НПО, территориально расположенных в зоне ответственности соответствующих подразделений МПР России и фигурирующих в их официальных документах (доклады, отчеты и т.д.). Анализировались также и сами эти документы, полученные из 51 региона страны.

Анализ документов территориальных органов МПР России показал, что далеко не все организации, деятельность которых связана с охраной окружающей среды, учитываются соответствующими подразделениями МПР России. Если 53,8% опрошенных общественных экологических организаций, дислоцированных на подотчетной территории, попали в поле зрения региональных структур МПР России, то соответственно 46,8% в материалах этих учреждений не фигурируют. Причем, в 30% информационных источников территориальных органов МПР России даются уточнения, что речь ведется только о самых активных организациях, а в 27% такое же уточнение имеется, но уже относительно регистраций организаций органами юстиции. К общественным экологическим организациям 31% территориальных структур МПР России относят школьные лесничества, детские экологические клубы, детские учреждения внешкольного образования. Таким образом, в среде территориальных органов МПР России не имеется схожих и унифицированных из центра представлений об общественном экологическом движении.

Как уже отмечалось, одним из критериев составления изученных документов для части территориальных органов МПР России стали сведения о регистрации организаций в органах юстиции. Это отчасти соответствует действительности, поскольку данные опрошенных организаций, попавших в перечни региональных управлений министерства и сами сведения территориальных органов МПР России, совпадают. Но данные сведений территориальных структур МПР России наполовину ниже данных, полученных при опросе НПО, и наоборот – выше показателей для опрошенных организаций, расположенных в подконтрольных управлениям регионах, откуда получены сведения (рис. 29.). Следовательно, для того, что бы быть замеченными территориальными органами России общественные организации должны обладать определенного рода критериями, формирующими их имидж, положительно позиционирующих их в глазах соответствующих подразделений МПР России.

Рис. 29. Регистрация экоНПО в органах юстиции (%)

Обобщенные значения приведенных данных позволяют с определенной степенью достоверности судить о восприятии государственными сотрудниками территориальных органов МПР России количественного и структурного состава экологического движения. Так, максимально широкое экологическое движение в России ими воспринимается как состоящие в среднем - на 51% из активных в настоящее время организаций, на 94% - из образовательных детских организаций, на 71% - из организаций, не зарегистрированных в органах юстиции (рис.30.).

Рис. 30. Восприятие территориальными органами МПР России соотношений различных организаций в экологическом движении (% от всех организаций, включенных в сведения территориальных органов МПР России)

Наложение этих данных позволяют выявить максимальные и минимальные возможные значения для наиболее крупных параметров имиджа движения. Так, на 15-50% оно воспринимается государственными природоохранными органами в качестве активных незарегистрированные детские образовательные организации, на 5-50% - это пассивные незарегистрированных детских образовательных организаций, на 25-30% - либо активных, либо пассивные зарегистрированные детские образовательные организации, и на 6% – другие организации с примерно равновероятной степенью активности-пассивности и с большей степенью вероятности их статуса, как неформальных.

Следовательно, в совокупных представлениях авторов изученных документов подавляющую часть экологического движения представляют собой детские экологические организации, половина из которых активна. Оставшаяся часть не детских организаций оказывается довольно низкой, менее 10%, тем более, если к ней применить критерий 50% активности. Такое высокое превалирование детских организаций в восприятии экологического движения государственными структурами при ежегодно увеличивающихся оценках населением негативного изменения параметров среды вызывает опасения. Поскольку не исключают вероятность фактической стратегии решения социально-экологических проблем путем консервации социально-экологических конфликтов в латентной стадии и отсрочки, перенесении сроков их разрешения на будущие поколения.

В отношении масштабов организации наибольший авторитет НПО связан с количеством ее членов. Это довольно важный критерий для сотрудников территориальных органов МПР России. На диаграмме видно, что выборка опрошенных организаций, включенных в данные территориальных структур МПР России - наибольшая из всех остальных выборок проведенного опроса. Более того, не исключено, что сотрудники территориальных органов МПР России сами вполне склонны преувеличивать численность и, следовательно, значимость общественных организаций.

Рис. 31. Количество людей - членов организации в пересчете на одну организацию (в самоценках экоНПО и оценках территориальных органов МПР России)

Наиболее адекватны действительности сведения территориальных органов МПР России о региональных и международных организациях. Представленная диаграмма показывает, что именно в этих категориях распределения показателей самоидентификации организаций параметры совпадают, тогда, как относительно организаций местного уровня данные территориальных органов МПР России оказываются ниже, чем полученные по опросу организаций из тех же регионов, но не попавших в список. Наоборот, сведения управлений оказываются более завышенными относительно организаций национального уровня. Очевидно, в данном случае сказывается близость именно тех организаций, пространственные масштабы деятельности которых соответствуют административно-территориальному делению субъектов Федерации в границах которого осуществляет свою деятельность территориальное управление. Кроме того, вероятно срабатывает критерий авторитета наиболее известных международных и национальных организаций.

Рис. 32. Распределение ответов респондентов о характере информационного взаимодействия с организациями разного уровня

Более подробно о восприятии степени интегрированности экологического движения, объединения низовых организаций в структуры более высокого уровня говорят следующие факты. Только 38% от всех упомянутых в документах организаций (или 12% от организаций, включая детские, образовательные) объединены в различного рода союзы, движения или представляют собой региональные отделения международных или общероссийских организаций. В рейтинге такого восприятия экологического движения лидируют Социально-экологический союз и Всероссийское общество охраны природы.

Рис. 33. Ранжированный ряд соотношения низовых организаций общественного экологического движения в материалах территориальных органов МПР России (%)

Однако, сопоставление этих данных с фактическими показателями 1999⁹⁸ года показывает либо уменьшение количества представительств в регионах для таких организаций, как Союз за химическую безопасность (на 78,6%), Социально-экологический союз (на 64,6%), Российская экологическая академия (на 42,9%), Зеленый крест (на 25%), Российская экологическая партия – "Зеленые" (Кедр) (на 22,2%); либо меньшую степень известности их низовых организаций и положительного позиционирования среди территориальных органов МПР России.

Рис. 34 Сопоставление количественных данных низовых организаций общественного экологического движения в материалах территориальных органов МПР России, объединенных в организации более высокого уровня (2003 г.) и фактических количественных показателей этих организаций или их объединений (на 1999 г.)

Некоторая положительная динамика Всероссийского общества охраны природы в этом случае свидетельствует о больших параметрах положительного имиджа этой организации в территориальных органах МПР России с одной стороны и ее реального количественного роста с другой.

Немаловажным для положительного позиционирования общественных организаций среди территориальных органов МПР России оказалась степень сотрудничества НПО с государственными органами. Несмотря на схожие показатели средней самооценки степени своего сотрудничества с государственными организациями в обоих выделенных группах опрошенных (4,7 балла по шестибалльной шкале для организаций попавших в списки и 4,6 – для организаций, не попавших в них) из диаграммы видно, что организации, не попавшие в сведения в большей степени сотрудничают с госструктурами периодически, тогда как НПО, включенные в сведения территориальных органов МПР России отличаются большей качественной степенью сотрудничества - сотрудничают активно и очень активно (рис. 35.).

Рис. 35 Самооценки степени сотрудничества экоНПО с органами государственного управления

Одним из критериев включения общественных организаций в данные управлений, на который ссылались около трети структур территориальных органов МПР России, была активность НПО. Сопоставление данных ответов опрошенных организаций, попавших и не попавших в сведения территориальных органов МПР России показывает, что далеко не вся активность НПО воспринимается сотрудниками территориальных управлений. Так, если, по результатам полученных ответов, величины самооценок активности своей деятельности среди представителей общественных организаций обоих групп совпали относительно таких видов деятельности как:

• общественная экологическая экспертиза и оценка воздействия на окружающую среду,

• полевые работы и мониторинг,

• специальные исследования,

• разработка технологий охраны окружающей среды,

• установление связи с другими НПО,

• распространение информации,

• а, отчасти даже и акции протеста,

то для таких сфер, как законотворческая деятельность, участие общественности в принятии значимых решений, образовании и тренинге – они существенно различаются (рис. 36.). Причем, именно в этих сферах деятельности активность организаций, попавших в сведения территориальных структур МПР России - выше. Следовательно, именно эти три сферы приложения сил НПО и являются для территориальных органов МПР России основными при определении параметров активности общественных организаций, тогда как остальные, включая и акции протеста, остаются практически без внимания.

Рис. 36. Средний балл ответов респондентов на вопрос "Насколько активно работает Ваша организация в следующих сферах деятельности?" (по пятибалльной шкале)

В определенной мере это подтверждает и диаграмма, иллюстрирующая соотношения выбора различных направлений деятельности НПО. Кроме того, она показывает, что организации, включенные в данные управлений, обладают большим спектром проблематики, как возможности приложения своих сил по сравнению с НПО, не попавшими в изученные нами документы.

Рис. 37. Самоопеределение респондентов общественных организаций в выборе направлений деятельности своей НПО

Но что же может стоять за столь однобокой активностью общественных природоохранных организаций, что может так довольно серьезно повлиять на отношения экоНПО с территориальными подразделениями МПР России? Ведь, как показали специально построенные выборки опроса, активность организаций, включенных в материалы территориальных структур МПР России и невключенных в них НПО, активность первых – в большей степени - результат освоения общественностью финансовых средств благотворительных фондов, в то время, как вторые осуществляют свою деятельность, в большей степени основываясь на использование собственных ресурсов (рис. 38).

Рис. 38. Количество организаций, осуществляющих природоохранные проекты и показатели осуществленных ими проектов, финансируемых разными источниками

Несмотря на общее снижение процентного соотношения организаций, осуществляющих проекты, отмечаемое среди организаций, не попавших в показатели управлений, соотношение количества проектов в среднем на каждую из них в этой группе выше, особенно относительно проектов, выполненных самофинансированием. Тогда как организации, включенные в сведения управлений, наоборот, в большей степени осуществляют проекты, подкрепленные финансированием фондов.

Следующая диаграмма только подтверждает это предположение. Объяснения феномена включения управлениями в свои сведения организаций, несравненно более активных в привлечении спонсорских финансовых средств следующие:

1. Сами организации, более успешные в получении финансирования, умеют это делать благодаря полученным навыкам положительного формирования своего имиджа и тесного взаимодействия, в том числе и с государственными органами. Что как раз и повлияло на включение их в сведения управлений.

2. Вполне вероятно, что сотрудники управлений сами заинтересованы в привлечении дополнительных финансовых средств, как правило, из-за пределов своего региона и поэтому в большей степени включают в список именно те организации, которые себя зарекомендовали.

Рис. 39 Самооценки опрошенных экоНПО значимости источников финансирования в усредненных величинах сответствующего выборке консолидированного бюджета организаций (в %)

Следует признать ограниченность второго подхода, поскольку из диаграммы видна большая степень уязвимости организаций, ориентирующих свою деятельность исключительно на привлечение финансирования из-за пределов территорий своих дислокаций. В этом плане организации, не попавшие в сведения территориальных органов МПР России обладают намного большей степени финансовой устойчивости, поскольку в более-менее равной степени пользуются всеми возможными источниками своего финансирования.

Подводя итог, следует выделить основные черты сложившегося на сегодня имиджа отечественного экологического движения. К ним относятся следующие параметры:

1. Преобладающее количество детских организаций, преимущественно экологического образования;

2. весьма значительного количества пассивных организаций;

3. уменьшенное количество региональных организаций, как возможный негативный фон имиджа для большинства национальных общественных организаций и союзов.

При этом положительному позиционированию НПО среди специалистов территориальных структур МПР России способствует, по мере убывания:

1. Ориентация основной деятельности организаций общественного экологического движения на детей и экологическое воспитание подрастающего поколения;

2. Рсширение спектра направлений в деятельности организации;

3. Пеимущественное использование таких форм работы, как законотворческая деятельность, участие общественности в принятии значимых решений, образовании и тренинге;

4. Пивлечение финансовых средств из-за пределов региона своей деятельности;

5. Ориентация деятельности НПО на устойчивое развитие.

Рис. 40. Сопоставление наиболее часто встречаемых направлений деятельности общественных экологических организаций в различных выборках и со сведениями территориальных органов МПР России

К преимущественно отрицательным сторонам позиционирования относятся следующие сферы деятельности НПО:

1. Решение проблемы отходов производства и жизнедеятельности,

2. Устойчивое сельское хозяйство,

3. Экотуризм.

Кроме того, в качестве условий выпадения общественных организаций из поля видения государственных структур в лице подразделений МПР России в субъектах Федерации является их пассивность и приверженность практике финансовых отношений в осуществлении своей исследовательско-консультационной деятельности.

Таким образом, при формировании имиджа общественного экологического движения территориальными органами МПР России используются стратегии отложенного решения социально-экологических конфликтов и привлечения финансовых средств из-за пределов региона ответственности. При этом фиксируется некоторая тенденция преимущественного выпадения экоНПО из кругозора сотрудников территориальных органов МПР России относительно организаций, деятельность которых связана с процессами формирования или потенциального функционирования вторичных рынков экологических услуг и природопользования. К которым как раз и относятся такие относительно финансово перспективные для общественных организаций направления деятельности как утилизация отходов, устойчивое сельское хозяйство и экотуризм. Это, в свою очередь, еще раз подтверждает характер политики территориальных органов МПР России, исходящий из стремления к привлечению финансовых средств в регион своей ответственности, нежели к активизации своего участия по поиску и развитию финансовых источников природоохранной деятельности внутри самого региона, через развитие подобных рынков экологических услуг.

Однако, такая политика может быть связана и со стремлением к доминированию государственных природоохранных организаций в регулировании и контроле этих рынков, что автоматически выводит потенциальных общественных конкурентов за рамки информационной пропаганды их деятельности. Эти предположения в определенной мере позволяют заключить, что за последние 10 лет центр основных конфликтов между государственными и общественными природоохранными структурами несколько сместился от социально-экологической сферы в область финансово-экономических отношений. Если это так, то подобный факт говорит о наличии тенденции по проникновению ценностных качеств общественного движения в государственную среду и, наоборот. Из этого следует, определенная вероятность снижения конфликтности и оптимизация характеристик сглаживания и успешного разрешения социальных конфликтов во взаимодействии между государственными и общественными организациями. Что, одновременно, исходя из предлагаемой настоящей работы модели взаимодействий, обеспечит повышение нивелирования уровней конфликтности в социально-экологической сфере и возможного ее обострения.