11. Заключительная молитва, включающая песнопение, символ веры и разные псалмы.

Кроме того, часто применялись окуривание и бичевание. Санчес (1661) отличает суеверное использование этих средств для изгнания демонов от их религиозного использования с целью выражения своего презрения дьяволам. Бронь-олус Бергомензи (1651) цитирует многих специалистов, но по-прежнему предупреждает, что бичевание должно применяться «бережно и умеренно», больше для унижения дьявола, нежели для воздействия на одержимого.

 

Эксан-Прованские монахини

 

«Воистину ты, Мадлен, являешься ведьмой и совершила то, что ввергло всех в величайшую печаль: ты трижды отреклась от Господа на разных мессах: в полночь, на рассвете и на торжественной мессе».

Приведенное обвинение, предъявленное Мадлен Демандоль де ла Палу вселившимся в нее дьяволом Вельзевулом было высшей точкой экзорсизма, проведенного великим инквизитором Себастьяном Мишелем над молодой послушницей. История монахинь, околдованных отцом Луи Гофриди, красивым приходским священником из Марселя, не изобилует такими красочными деталями, как позднейшие обвинения, выдвигавшиеся против отца Урбена Грандье в 1634г., отца Томаса Булле в 1647г. или отца Жерара Жан-Батиста спустя сто лет, в 1731г. Однако суд над отцом Гофриди в 1611г. (вскоре после лабурдской паники, расследованной де Лан-кром), вызвал больший интерес не только в Эксе и Марселе, но и во всей Западной Европе. Сообщения о нем быстро переводились на иностранные языки. Благодаря тщеславию инквизитора Мишеля были составлены подробнейшие описания длительных ежедневных экзорсизмов двух девушек, истязуемых дьяволом. Труд «The Admirable History of a Penitent Woman who was seduced by a mamcian in the country of Provence in France, and of the end of the said magician» («Удивительная история о раскаявшейся женщине, соблазненной магом во французской земле Прованс, и о гибели этого мага») повествует об искусстве Мишеля в разоблачении колдуна, наславшего дьяволов на монахинь. Его английский перевод (Лондон, 1613), выполненный неким «W.B.», должен был продемонстрировать «плохое состояние католицизма». К счастью, описание М. можно скорректировать по тысячам страниц судебных отчетов, сохранившихся в национальной библиотеке в Париже.

Мадлен Демандоль происходила из аристократической и очень состоятельной провансальской семьи.

Нервная девочка, несколько тщеславная и возбудимая, она была еще и глубоко верующей. В 1605г., в возрасте 12 лет, Мадлен поселилась в только что созданном урсулинском монастыре в Экс-ан-Провансе, где насчитывалось только 6 монахинь, причем все были благородного происхождения. Их духовным наставником был основатель монастыря отец Жан-Батист Ро-мильон, такжеруководивший и его филиалом в Марселе. После более чем двухлетнего пребывания в монастырской школе Мадлен впала в депрессию и была отправлена обратно к родителям в Марсель. Ее душевное состояние улучшилось после общения с другом ее семьи Луи Гофриди, священником марсельского прихода Аккуль. Несмотря на низкое происхождение и незначительное образование, он был принят в нескольких состоятельных семьях. Он был весел, даже развязен, временами игриво перебрасывался через стол с гостями мягким сыром. Около двух дюжин женщин, одиноких и замужних, избрали его своим духовником и явно наслаждались его обществом, возможно шестеро были даже влюблены в него.

Приближаясь к 14 годам, Мадлен влюбилась в отца Гофриди, которому тогда было 34, часто навещавшего ее дома. Когда слухи о его полуторачасовых задержках наедине с Мадлен стали распространяться повсюду, настоятельница монастыря урсулинок в Марселе матушка Катрин де Жомер, аристократического происхождения, предупредила мадам Демандоль по поводу поведения ее дочери. Мадлен рассказала матери, что священник украл ее самую красивую розу. Матушка Катрин также предупредила отца Гофриди об опасностях подобной связи.

В XVIIb. безнравственность священников казалась менее шокирующей, чем в ХХв. В «Жизнеописании» отца Ромильона, написанном Бургиньоном (Марсель, 1669), например, описывается прием, данный монахом после его первой мессы. Местная семья оплатила праздник, а дочь выступила в качестве «Марианны» или партнерши нового священника во время празднества, состоявшего из танцев, поцелуев (игры «в бутылочку») и «других вольностей». Все монахи появились в светских одеяниях, украшенными лентами. Когда отец Р. попытался воспрепятствовать подобному празднеству в своем родном городе, монахи перехватили его по дороге и избили дубинками, спрятанными под рясами. Очевидно, что немногие считали этот обычай богохульственным. При подобном отношении вольности, допускавшиеся молодым священником, не привлекали внимания до тех пор, пока дело не осложнилось колдовством.

В следующем (1607) году Мадлен вступила в монастырь как послушница. Она исповедовалась перед матушкой Катрин о вольностях, допускавшихся отцом Гофриди. Это не возымело никаких последствий, кроме того, что Мадлен была переведена в более отдаленный монастырь в Эксе, где отец Гофриди не мог навещать ее. Здесь, спустя год или два, у Мадлен, которой к тому времени исполнилось 16 или 17 лет, стали случаться сильные припадки и конвульсии, а также видения дьявола. Как раз перед Рождеством 1609г., во время исповеди, она разбила вдребезги распятие.

Пожилой отец Ромильон решил провести экзорсизм, но не добился успеха, и симптомы Мадлен перешли на трех других монахинь, впадавших в конвульсии, терявших дар речи и способность глотать. На Пасху 1610г. отец Ромильон и другой священник предупредили отца Гофриди о симптомах Мадлен, и в июне допрашивали его об их отношениях. Гофриди отрицал интимную связь. Однако во время экзорсизма Мадлен продолжала обвинять отца Гофриди: он отрицал Господа, предоставил ей «зеленого дьявола» в качестве домашнего духа и имел с ней сношения с 13 лет (позже она сказала, что с 9). Он говорил ей: «Поскольку я наслаждаюсь твоими прелестями, я дам тебе питье, сделанное из специального порошка, чтобы быть уверенным в том, что, если ты понесешь от меня, твои дети не будут похожи на меня; благодаря этому никто не заподозрит меня в безнравственном поведении».

В течение года отец Ромильон продолжал проводить тайные экзорсизмы над этой сексуально озабоченной девочкой. Ее истерия передалась 5 другим монахиням. Одна из них, сестра Луиза Капо, явно завидовавшая более богатой и родовитой Мадлен, попыталась превзойти ее в проявлениях одержимости демонами. Наконец, отчаявшись, отец Ромильон взял обеих девочек к находившемуся в преклонном возрасте Себастьяну Мишелю, известному великому инквизитору из Авиньона. Отец Мишель обладал огромным опытом в колдовстве, поскольку в 1582г. он сжег 18 ведьм в Авиньоне. Он попытался провести публичный экэорсизм в известной обители Св. Марии Магдалины в гроте Сен-Боме, но преуспел не более, чем отец Ромильон.

Затем обе девушки были доставлены в королевский монастырь Святого Максима для излечения другим признанным экзорси-стом, фламандским доминиканцем Франсуа Домптиусом. Здесь Луиза постоянно привлекала к себе его внимание, вещая грубым глухим голосом перед многочисленными зрителями, что трех дьяволов, овладевших ею, зовут Верен, Грезиль и Сонильон. Она обвиняла сестру Мадлен в одержимости Вельзевулом, Левиафаном, Баалберитом, Асмо-деем, Астаротом и еще 6661 дьяволом [см. Демонология]. В ответ Мадлен богохульствовала, «воя и крича во весь голос». 15 декабря Луиза, действуя от имени дьявола Верена, публично назвала отца Гофриди виновным в одержимости Мадлен дьяволами: «Ты [Мадлен], была обманута священником, являвшимся твоим исповедником... Он из Марселя и зовут его Луис». Экзорсисты «верили, что обе девушки были действительно одержимы».

Инквизитор решил расследовать предполагаемый случай околдовывания, отец Гофриди должен был сам попробовать изгнать дьявола, чтобы излечить девушек. 3 декабря 1610г. в сопровождении трех священников отец Гофриди прибыл в Сен-Боме в неистовую снежную бурю. Он ничего не знал об экзорсизме; обе девочки насмехались над его неумением. Луиза обвинила его в колдовстве, заставив ответить: «Если бы я был колдуном, я бы, конечно, отдал мрю душу тысячам дьяволов!» На основании данного доказательства (!) Гофриди был помещен за решетку в углу грота «с его гнусной, зловредной силой».

Сестра Мадлен развила свои обвинения, обвинив Гофриди практически во всех непристойностях, известных демонологам. Даже у алтаря она насмехалась над ним: «Ти поп lou dises pas de hon coeur» [«Ты не молишься с чистым сердцем»]. В то же время комнаты отца Гофриди в Марселе были осмотрены в поисках «каких-либо документов или предметов магии», но ничего не было найдено. Очевидно, он имел влиятельных знакомых, особенно среди капу-цинских монахов, помешавших «похоронить» его. Фактически, все показания, которые смог собрать инквизитор, были благоприятны для Гофриди, и Мишель неохотно разрешил священнику вернуться в его приход.

Поскольку ложные обвинения не были доказаны, отец Гофриди потребовал более однозначной реабилитации. Многие священники согласились, что обвинения были «просто традиционными и глупыми». Гофриди подал апелляцию епископу Марсельскому и папе; он добивался, кроме прочего, ликвидации урсулинских монастырей и заключения монахинь в Сен-Боме.

У Мадлен, заключенной инквизитором в Сен-Боме, развились маникально-депрессив-ные проявления: у нее были видения, она танцевала и смеялась, пела любовные песни, ржала как лошадь, мешала церковной службе (сдергивая головные уборы с священников и разрывая ризы), рассказывала фантастические истории о шабашах (с содомией и поеданием маленьких детей). Она выплевывала шарики легкого вещества, похожие на «сгустки меда и смолы». Вельзевул заставлял «ее кости стучать и биться одна о другую». Во время судорог ее внутренности смещались и «переворачивались вверх тормашками... так что легко можно было услышать звуки неестественных движений. Когда подобные муки закончились, [дьяволы] погрузили ее в глубокий сон или летаргию, так что она казалась совершенно мертвой».

Вторая половина истории одержимых монахинь из Экс-ан-Прованса развивалась в гражданских судах, неизбежно сопровождаясь известиями об одержимости их дьяволом, попытками отца Гофриди очистить себя от подозрений в колдовстве и политическим давлением инквизитора Мишеля, требовавшего наказать обвиняемого. В феврале 1611г. парламент Экса, руководимый суеверным президентом Гильомом де Вером, начал вербальный процесс, располагая только призрачными показаниями.

Показания большей частью основывались на том, что происходило во время экзорсиз-мов; во время суда с Мадлен и Луизой часто случались припадки. Девушки говорили на прованском диалекте, который нужно было переводить для отчета на французский. Мадлен перемежала сумасшествие с просветлениями. Своей наглостью по отношению к священникам в суде она предвосхитила девушек из Салема, сказав одному из них, чтобы он подтвердил свой сан, показав свою тонзуру! Затем она успокоилась и призналась в том, что ее заявления «были выдумкой, иллюзией и в них не содержалось ни капли истины» (Processe verbal, 21 февраля 1611г.). Она в восторге заявила о своей любви к Гофриди: О! que si aqueste lengo li poudi pourta uno boneroparaulo a I'aureillo, que contentamen!» [«О! Если бы он мог сказать мне хоть слово дружбы, как я была бы счастлива!»]. После этого она забилась в сладострастной дрожи, «напоминающей половой акт с неистовыми движениями нижней частью живота».

Отношения между духовниками и их исповедницами часто высмеивались во Франции XVIIIb. Типичным примером книги подобного рода является «Les amours de Sainfroid, Jesuite, et d'Eulalie, fille devote» (Гаага, 1729).

Она демонстрировала отметки дьявола на своих ногах и под левой грудью, в которые врачи вонзали булавки, при этом не было ни крови, ни боли. Эта пятна неожиданно исчезали. Ежедневно она сама себе противоречила, обвиняя и затем отрекаясь от показаний. По мере продолжения суда Мадлен становилась все более подавленной и дважды попыталась покончить жизнь самоубийством.

В мае допросили отца Гофриди. Он был измучен инквизицией в течение года и потерял здоровье после пребывания в подземной тюрьме, закованным в тяжелые кандалы, среди крыс и паразитов. После того, как все его тело было тщательно обрито, были найдены 3 дьявольских отметки. В конце месяца Гофриди признался в том, что он был «Князем Синагоги». Он якобы подписал договор своей собственной кровью, и дьявол пообещал, что все женщины будут «очарованы и подчинены ему» (Михаэлис). Он изобрел изысканное описание шабаша, более напоминающее обычное богослужение, чем праздник сладострастия. Инквизитор М. ликовал и опубликовал приписанное Гофриди фальшивое признание, состоявшее из 52 пунктов. Найдя в себе силу, Гофриди отрекся от всех признаний, сказав, что они были вырваны под пыткой. «Все это ложь, приписанная ему и изобретенная для того, чтобы придать большую яркость и достоверность тому, что он скажет».

Несмотря на его отречение, 18 апреля 1611г., суд признал Гофриди виновным на основании того, что он признал все пункты обвинения: магию, колдовство, идолопоклонство и обольщение (врачи установили, что Мадлен не была девственницей). Отец Гофриди был приговорен к сожжению живьем sur ип feu de busches — на костре, сложенном из веток, потому что сжигаемые подобным образом горели дольше, чем сжигаемые с помощью вязанок хвороста. Даже после вынесения приговора, допросы Гофриди, частично повредившегося рассудком, продолжались. Во время его последнего появления перед судьями 28 апреля, он отрицал свою связь с Мадлен, хотя и признал, что был добрым другом семьи. Затем он начал жаловаться, что никто не верит в то, что он говорит, и что он признается во всем, что хотят судьи. Да, он ел детей на шабаше — но какое имеет значение, было это или нет на самом деле?

Смертный приговор был подписан 29 апреля, а 3 апреля 1611г. состоялась казнь. Отец Гофриди был сначала лишен сана и расстрижен церковными властями, а затем снова доставлен в парламент Экса. Чтобы сделать его смерть более ужасной, отца Гофриди подвергли пытке, чтобы принудить назвать имена своих сообщников. Его трижды подвешивали на страппадо: за связанные сзади руки его вздергивали на веревке и бросали вниз. Он кричал: «Моп Dieu, je пе scay point de complices Ay, laisso, siou mouert!» [«О Господи, я не знаю никаких сообщников. О, оставьте меня, я умираю!»] При третьем падении он сказал на прованском диалекте: «Yo, diriou, Messies, поп siou pas Christian; si noun lou disiot, ay conegut Magdalens a la sinagogo, parce que la conession de deca». [«Я скажу вам, господа, нет, я не христианин. Если я говорил, что не познал Мадлен на шабаше, это потому, что я познал ее раньше»].

После страппадо пришел черед question extraordinaire, жесточайшей пытки выворачиванием. Палач, месье Оливье, прикрепил тяжелый груз к его ногам и 4 раза поднимал и бросал жертву, не доводя нескольких дюймов до пола, пока его тело не перекорежилось от ужасных рывков. Однако, по-прежнему, отец Гофриди не назвал никаких имен.

Охраняемый стрелками, Гофриди был принужден пройти amende honorable и попросить прощения у Господа и судей. Затем, привязанного к деревянной оглобле, его протащили по заполненным толпой улицам Экса. Спустя 5 часов процессия достигла соборной площади. Благодаря специальному разрешению (возможно, данному епископом Марселя) Гофриди был задушен перед сожжением. На следующий день, как следует из «Chronique de I'Ordre des Ursulines» (1673), Мадлен Демандоль излечилась от своей одержимости дьяволом.

Луиза Капо не излечилась. Она продолжала видеть ведьм. Она была непосредственно ответственна за сожжение слепой девушки Онории, обвиненной ею 19 июля 1611г. И другие монахини в других монастырях (Сен-Клер в Эксе и Св. Ьригитты в отдаленном Лилле) тоже заразились этой инфекцией. Отцы Михаэлис и Домптиус были направлены во Фландрию, чтобы провести экзорсизм сестры Марии де Сен, недавно побывавшей в Эксе и распространившей дурное влияние на монастырь Св. Бригитты в Лилле. К счастью, в дело вмешался архиепископ Ма-линский и заставил тихо поместить сестру Марию в тюрьму Турне.

Последние дни жизни Мадлен Демандоль были такими же тревожными, как и ее молодость. В 1642г., когда ей исполнилось 49 лет, ее обвинили в колдовстве. Отвергнутая своими родственниками, она должна была защищаться самостоятельно, расходуя свое небольшое наследство. В 1652г. ее обвинили снова и, несмотря на вклад в орден монахов-тринитариев, арестовали в следующем году. Против нее свидетельствовали многие, были найдены отметки дьявола, и 12 декабря 1652г. Мадлен была осуждена на пожизненное заключение с выплатой огромного штрафа. После 10 лет тюремного заключения ее выслали под опеку родственника в Шатовье, где она и умерла 20 декабря 1670г. в возрасте 77 лет.