Мор, Генри (1614-1687)

 

Провел всю жизнь в стенах Крайсткол-леджа в Кембридже, покидая их только ради посещения сеансов леди Реглей (см. Глан-вилъ) и местных процессов над ведьмами. Выйдя в отставку, отказался от двух епископских должностей. Был лидером кружка кембриджских платонистов, философов, противостоявших средневековой схоластике, непреклонности кальвинистов и ритуалистике еписко-палианцев. Подобно Платону и Плотину обратился к мистицизму, сосредоточившись на «мировой» душе, «действительном познании вечных истин», существовании бессмертной души.

Находясь под влиянием нового научного мышления XVIIs., тяготевшего к материализму, М. пытался доказать существование Господа с помощью видимых признаков, наиболее очевидными из которых были ведьмы и демоны. «Нет призраков — нет Господа», — заявлял он. В «Противоядии от атеизма» (1653) М. признавал реальность существования ведьм, основываясь на показаниях незаинтересованных свидетелей, совпадению показаний очевидцев и чувственным эффектам, производимым колдовством. Подобная позиция была прогрессивнее позиции его современника, Мерика Касобона, доктора богословия, верившего в ведьм, потому что все верили в ведьм («Оf Credulity and Incredulity», 1668).

Доказательства М. были безвредны лишь теоретически. Своим трудом М. обеспечил философское обоснование самым рьяным охотникам за ведьмами. Ни один английский автор так полно и откровенно не принимал всю атрибутику колдовства, сконструированную личностями вроде Реми и Бодена. Даже Мерик Касобон признавал, что эти специалисты были более легковерны, чем он. М. искренне верил в перемещения, превращения, шабаши, домашних духов и сексуальные сношения с дьяволом.

Защита М. колдовства выглядела в XVII в. столь же фантастично, как если бы ученый- атомщик ХХв. верил в «чудовищ с бычьими глазами». Как один из наиболее ученых и уважаемых английских профессоров, М. поощрял невежество и предрассудки вместо того, чтобы использовать свое духовное превосходство для спасения от колдовской истерии менее одаренных и талантливых людей. Он лично допрашивал девушку, обвиненную в колдовстве в Кембридже. Она дала фантастические показания о дьявольском сборище. М. писал:

«Что касается лично меня, то я смотрел бы на весь этот рассказ как на глупую фантазию или сон больного человека, если бы не моя вера, которая так сильно укрепилась ощутимым удовлетворением, полученным мною от того, что я услышал от четырех или пяти ведьм, которых допрашивали перед этим. Хотя то, что я услышал было обычным показанием добровольно признавшейся ведьмы».

Вместо применения научных методов для разрушения предрассудка М. использовал их, чтобы усиливать веру в ведьм. Он объяснял холодность дьявола как следствие сгущения воздуха, а ликантропию толковал следующим образом:

«Поскольку, как я предполагаю, дьявол вселяется в их тела, и благодаря его таинственной сущности, проникающей глубже и быстрее, чем любое пламя или разъедающая жидкость, расплавляет их структуру до такого состояния, что делает ее легко поддающейся его воображению; то ему легко придать им любую форму, какую он захочет, и надуть таковые формы и фигуры воздухом, что он обычно и делает».

Большинство авторов восхваляют М. как «одного из наиболее духовных английских философов», очень легко забывая о его взглядах на колдовство. Но вся его философия покоится на фундаменте из веры в демонов, ведьм и чудеса.