Годельманн, Иоганн Георг

 

Один из протестантских авторов, писавших о колдовстве, профессор права в Росток -ском университете, в 1591г. представил первую диссертацию «De Vadis, Veneficis et Lamns». Безуспешно пытался различить разные типы ведьм, более или менее виновных, настаивая, что те, кого обычно казнят за колдовство, это всего лишь глупые помешанные старухи. В эпоху, когда суеверия господствовали повсюду, такие взгляды были просвещеннее общепринятых. Но Г. сам сводил их на нет, признавая существование ведьм, могущество Дьявола и реальность договора с ним. Хотя он был уверен, что рассказы ведьм о шабаше и инкубе — следствие наваждения, насылаемого дьяволом, либо результат галлюцинаций, вызываемых колдовскими мазями, он все же считал, что ведьмы могли причинять вред (включая «лигатуру», но исключая вызывание бури). Он полагал также, что врачи могли бы научиться у ведьм диагностике болезней и использованию восковых подобий для обратного колдовства, восстанавливающего здоровье.

Сентиментальные аргументы Г. в защиту беспомощных старух не могли помочь им, поскольку судьи считали, что заблуждения равнозначны прямым действиям. Его список предполагаемых вопросов обвиняемым в колдовстве немногим отличается от списков, рекомендованных другими демонологами. Так, например, он спрашивает: «Соответствует ли истине то, что год назад в Вальпургиеву ночь ты крестообразно бросала песок на скот Н.?» или «Соответствует ли истине, что с помощью чародейства ты отравила пастбище своего обвинителя, так что большая часть скота умерла?» Однако, критикуя нарушения судопроизводства и получение показаний с помощью пытки, Г. тем самым способствовал преодолению заблуждений. Возражая Бодену, он доказывал, что одни и те же законы могут быть применены во всех судах, и что гораздо лучше отпустить безнаказанными многих виновных, нежели осудить одного невиновного.

Гордель, Доминик

Дело Горделя, приходского священника, обвиненного в колдовстве в 1631г. в севере-восточной Франции, представляет собой превосходный пример светского суда тех лет. Стенографический отчет, подписанный епископом Сите, наместником Лотарингии, шаг за шагом раскрывает отвратительные методы французского судопроизводства. В отличие от англосаксонской юриспруденции, устанавливавшей презумпцию невиновности, европейский закон (одобренный католической церковью) был инквизиторским, и суть его состояла в том, что не обвинители доказывали вину (как в английском праве), а обвиняемый доказывал свою невиновность.

В течение долгого времени инквизиция придерживалась мнения, что при таких серьезных преступлениях как чародейство, обычными правилами получения показаний можно пренебречь. Принимались к рассмотрению свидетельства преступников, лишенных гражданских прав, и детей в возрасте двух лет [см. Свидетель}. Отказ обвиняемого признать свою вину считался доказательством того, что дьявол держит его мертвой хваткой, и пытка применялась до тех пор, пока сломленная жертва не признавалась в том, что от нее требовалось. Иногда обвинение могло быть опровергнуто, и обвиняемого оправдывали, но в эпоху расцвета процессов над ведьмами такое случалось редко. Либо обвиняемый признавался сразу, испугавшись пытки, а затем его сжигали — либо его пытали до признания и тоже сжигали.

Суд над отцом Г. показывает самые худшие стороны инквизиторских судов. Г. было предъявлено обвинение в колдовстве; его обвинителями были 4 ребенка и несколько взрослых, уже осужденных за колдовство. Свидетельские показания были получены под давлением, причем пытка велась по нарастающей и была остановлена только на грани смерти. Данный отчет XVIIe. дает правдивое описание ужасающего отчаяния честного деревенского священника, уверявшего в своей невиновности, взывавшего о помощи к Господу, пресвятой Деве Марии и всем Святым.

Неослабевавший град вопросов постепенно превратился в кошмарную бессмыслицу.

Приведенный ниже отчет — стенографическая запись показаний, данных под присягой, прочитанная затем всеми участниками процесса для подтверждения ее точности.

Мы, епископ Сите, наместник монсеньера кардинала Лотарингии в епископстве Туль, наблюдая суд с применением пытки (по просьбе попечителя упомянутой епархии) против Доминика Горделя, священника прихода Вомкур, обвиненного и осужденного за колдовство и другие преступления и черные искусства, принимаем к сведению:

Предварительное обвинение, выдвинутое против упомянутого священника, устные слушания окончательного обвинения, признания, противоречия и отрицания;

Засвидетельствование и сравнение показаний вышеупомянутого предварительного свидетельства с обвинениями, особенно Клода Кателино и Анри, жены Дидье Гобара из Бетанкура, сожженных по обвинению в колдовстве, которые поддержали обвинение в чародействе против упомянутого Горделя и придерживались его до конца; другими обвинениями Бастьена Клода и Менжотт, детей Клодона Пеллетье из Гимонта, также Туссена и Жана, детей Жана Ноэля из Метанкура, также обвиненных в колдовстве на основании их собственных признаний и по этой причине содержавшихся в качестве заключенных в Мирекуре, — всех, кто подтвердил обвинения против упомянутого Горделя при личной ставке с ним, что они несколько раз видели его на сатанинских сборищах и что он совершал там действия черной магии.

Вопросы, заданные упомянутому обвиняемому по поводу его неблагочестия и экзорсизмов, проведенных им, а также его ответы по этому поводу; заверенные показания обвиняемого; наше расследование, связанное с установлением их достоверности; другая часть показаний, представленная в его защиту; описание законодательных процедур и пытки обвиняемого, проведенной сегодня в присутствии врача и хирурга, которые обследовали его тело на предмет всевозможных клейм дьявола по решению упомянутого Главного попечителя на вышеназванном суде и другие соответствующие действия.

После обсуждения, установив полную законность вышеупомянутых судебных действий, не имея предрасположения к выдвинутым обвинениям, мы осуждаем упомянутого обвиняемого Горделя и приговариваем его к пытке, обыкновенной и чрезвычайной, с помощью тисков для больших пальцев, страппадо и простых тисков, с тем, чтобы исторгнуть из него информацию и ответы по всем пунктам обвинения, принятым на основании предварительных слушаний, и заставить его назвать своих сообщников и другие свои прегрешения, которые он скрывает. Полный отчет записан и передан упомянутому Главному попечителю по его требованию, чтобы он мог определить приговор.

В башне, называвшейся Веселой, в епископском дворце Туле, 26 апреля 1631г. в час дня пополудни в присутствии преподобного Жана Мидо, архидьякона и каноника вышеназванной церкви в Туле, метра Антуана д'Антана, священника, ведающего раздачей милостыни в округе Сите, и, кроме того, Шарля Матио, доктора медицины, и Жана Марсона, хирурга из Туля, которого мы попросили помочь в ведении суда и проследить, чтобы никакой излишней жестокости не было применено к вышеупомянутому Горделю. Объявив вышеупомянутому Горделю, после того, как его серьезно предупредили о тяжести предъявленных ему обвинений, что он должен откровенно признаться в своем преступлении, не принуждая нас применять пытки, которые приготовлены для него, затем мы приказали ему поклясться на Священном Писании нашего Господа, положив руку на книгу, что он будет говорить только правду. Он ответил, что он не чародей и никогда не имел ни косвенного, ни прямого договора с Дьяволом.

На основании всего этого мы предписали мастеру Пуарсону, палачу [executeur des hautes oeuvres], применить щипцы на его левую руку (кроме пальцев, использовавшихся для молитвы). Обвиняемый призвал «Иисус, Мария» и сказал, что он никогда не был чародеем. Тогда мы применили щипцы для тех же самых пальцев на правой руке, после чего он крикнул: «Святой Николай!»

На вопрос о том, имел ли он какой-либо договор с Дьяволом, он сказал: «Нет», и что он хочет только умереть от рук Господа.

Тогда мы разрешили применение упомянутых щипцов на его больших пальцах, после чего он сказал, что никогда не видел и не посещал шабаш, и выкрикнул: «Иисус, Мария! Св. Николай!» и «Св. Мария, Матерь Божья! Господи Иисусе!»

На вопрос, не он ли сопровождал Клода Кателино на шабаш, он ответил, что нет и что он никогда не был ни на одном.

После этого мы поместили его на лестницу и растянули, и приказали поднять его на первую ступеньку. На вопрос, был ли он когда-либо на шабаше и заключал ли договор с Дьяволом, он ответил только: «Иисус, Мария!», добавляя: «Я умираю!» Увещеваемый сказать, совершал ли он когда-либо какое-либо действие, связанное с чародейством, и не выполнял ли он обязанностей священника, совершающего бракосочетание на шабаше, он ответил: «Нет». Однако мы заметили, что за все это время он не сказал ничего, кроме «Иисус, Мария!» и того, что он никогда не совершил никаких соглашений, подразумеваемых или открытых, с Дьяволом, и что он не был на шабаше.

Тогда мы приказали отвязать его и затем снова во второй раз привязали его к вышеупомянутой лестнице. Все время он продолжал говорить: «Иисус, Мария! Святой Николай! Матерь Божья, помоги мне!» На вопрос, присутствовал ли он на шабаше, он сказал: «Нет!» Растянутый более сильно, он громко кричал: «Иисус! Я умираю!» После обещания отвязать его, если он скажет правду, он ответил, что никогда не был на шабаше, и не смог сказать ничего, кроме: «Матерь Божья, помоги мне!» Призываемый отречься от всех договоров, которые он мог заключить с Дьяволом, он сказал, что отрицает их существование, и что он никогда не был на шабаше. На вопрос, как часто он был на шабаше и кого он там видел, он сказал, что не видел никого и что он не знает, что это за шабаш, и никогда не был там, выкрикивая: «Св. Николай! Возлюбленный Христос! Господи, сжалься надо мной! Они ломают тело невиновного человека!»

Тогда мы чуть-чуть освободили его и затем растянули в третий раз на вышеназванной лестнице и принуждали его сказать правду. На это у него не было другого ответа, кроме слов: «Я умираю! Св. Николай! Иисус! Мария! Матерь милосердная, не покинь меня!» На вопрос, как он вылечил человека, чей глаз выпал из глазницы, он ответил, что сделал это, используя оливковое масло и призывая имя Господа. Он продолжал обращаться к Иисусу, Марии, Матери Божьей и св. Николаю, умоляя, чтобы они не покидали его, и отдавал свою душу в руки Господа. «Я никогда не видел ни шабаша, ни воскового подобия, и не рассыпал волшебного порошка». Затем он процитировал по-латыни: «Libera mea calumniis hominum, Maria, mater gratiae, mater misericordiae!» и затем, «Св. Доминик, мой святой покровитель, помоги мне! Maria, mater gratiae, mater misericordiae, tu nos ob hoste protege et hora mortis, suscipe! Пощадите, пощадите! Я умираю! Я умираю! Св. Мария в том порукой, что я говорю правду. Я никогда не видел шабаш и не знаю, что это такое. Я никогда не прокалывал восковое подобие, не видел его и сам никогда не вступал ни в какой договор с Дьяволом».

Предупрежденный не доверять Дьяволу, который намеренно обманывает его, он повторял, что никогда не вступал в договор с Дьяволом. На этом мы освободили его до некоторой степени, в то время, как он кричал: «О, о, я умираю, я не могу больше выдержать!» Мы постоянно убеждали его проявить благоразумие ради своего духовного спасения, ибо он не может быть никем иным, кроме как чародеем в виду многочисленных обвинений, выдвинутых против него; пожалеть себя самого, поскольку он использовал экзорсизм нечестивым образом, и непременно виновен в колдовстве или ереси. Он ответил, что, если он когда-либо осуществил экзорсизм необдуманно, он просит прощения, все это время заявляя, что он никогда не был колдуном.

После этого мы приказали, чтобы тиски были применены к его левой руке, бедру и левой ноге; на все это он отвечал, что он никогда не был на шабаше и «Я умираю! Я разбит! Иисус, Мария! Я проклинаю Дьявола!» Мы приказали сдавить его еще сильнее, вследствие чего он кричал, что сказал правду, и что он никогда не был на шабаше, все время повторяя: «Иисус! Мария! Матерь Божья, сжалься надо мной! Никогда у меня не было никакого договора с Дьяволом, тайного или какого-либо другого. Я никогда не соглашался на его предложения!» Сдавленный более сильно, он завопил: «Иисус, Мария! Отец Всевышний, помоги мне! Я разбит! Я никогда не видел шабаша. Я никогда не был на шабаше. Я проклинаю Дьявола и признаю Святую Троицу! Я передаю себя в руки добрых ангелов. Пощадите, я умоляю Господа о пощаде!»

Наконец мы распорядились, чтобы он был снят с лестницы, на которой он был растянут примерно в течение четверти часа, в то время, как применялись тиски с целью вызвать мучения, и чтобы он был помещен около огня. Мы предупредили его, чтобы он помнил о Божьем наказании которого он не избежит, даже если сможет избежать суда человеческого, и что он должен признаться в своем преступлении с тем, чтобы спасти свою душу. Но он продолжал отвечать, что он всегда был достойным человеком и благочестивым священником и что он никогда не совершал ни одного из преступлений, в которых его обвиняют. Затем мы оставили его в упомянутой башне Веселой около огня со стражником, которого мы приставили к нему, и приказали ему подписать данный отчет о судебном разбирательстве, проведенном нами в нижеуказанный год и день.

Подписано: Ж. Мидо, К. Матико, Ж. Марсон, К. де Гурней, епископ Сите, Дом Юссон, писец.

Мы предлагаем попечителю данной епархии обратить внимание на настоящий отчет обо всех судебных разбирательствах, чтобы принять окончательное решение или требовать дальнейших показаний, которые он сочтет необходимыми для правосудия.

В Туле, в указанный год и день.

Подписали: К. де Гурней, епископ Сите и наместник, Дом Юссон, писец.