Мейфарт, Иоганн Матеус

 

«Послушайте, вы, алчно жаждущие денег судьи и алчущие крови преследователи: все призраки Дьявола являются ложью! Самое время теперь, чтобы правители назначили лучших судей и доверили веру более умеренным священникам, и тогда Дьявол с его лживыми иллюзиями будет посрамлен».

Написавший приведенные выше строки, М. был протестантским двойником XVII в. католика Шпее, у которого он позаимствовал некоторые из своих аргументов. Будучи свидетелем сотен судов над ведьмами и сожжений ведьм, М. подверг едкой критике всю процедуру судопроизводства. Он говорил, что отдал бы тысячу талеров, чтобы не слышать о пытках. Он видел выворачиваемые ступни, глаза, вырываемые из глазниц, и заключенного, сжигаемого расплавленной серой и поливаемого маслом. Он видел палачей, вставляющих пылающие катыши серы в половые органы женщин, когда те висели на страппадо. Он наблюдал их упоение ужасом, пока их жертвы не сознавались или не умирали (задушенные Дьяволом, как объясняли судьи). «Christliche Erinnerung» (1635) М. и «Cautio Criminalis» (1631) Шпее, живые и непосредственные свидетельства очевидцев, являются замечательным введением в теорию и практику колдовства.

Обращаясь к священникам, администраторам и судьям, Тюрингии и Франконии, М., лютеранский профессор теологии в Эрфурте, рисует картину ненависти, подозрительности и террора, порожденных в Германии колдовской истерией. Однажды начавшись, преследование распространялось из дома в дом, из деревни в деревню, из города в город. Не только бедные были обесчещены, но многие землевладельческие и купеческие семьи были разорены, потому что, как только выносились обвинения, судьи стремились лишь доказать виновность и отнять собственность. Подобно Шпее, М. обнародует дилеммы, используемые судьями для доказательства вины любого обвиняемого. Если репутация были плохой, он объявлялся виновным, если хорошей — то же самое, поскольку ведьмы всегда пытались казаться добродетельными. Если при аресте подозреваемые были испуганы, они явно были колдунами, боявшимися заслуженного наказания; если спокойны — виновными в той же степени, поскольку ведьмы всегда притворялись невиновными.

Обвиняемые должны были назвать других ведьм. Одна жертва, после трех дней пыток, лицом к лицу столкнулась с женой бюргера, имевшей безупречную репутацию. Она взмолилась:

«Я никогда не видела тебя на шабаше, но, чтобы покончить с пыткой, я должна обвинить кого-нибудь. Ты пришла мне на ум, поскольку, когда меня вели в тюрьму, ты встретила меня и сказала, что никогда не поверишь в то, что услышишь обо мне. Но, если меня снова будут пытать, я снова обвиню тебя».

Вследствие этого судьи продолжили пытку, чтобы заставить ее повторить свои обвинения, и жена бюргера подверглась преследованиям. Многие бы отказались от своих обвинений, если бы не боялись повторения пытки. «О, Господи, — кричали они, — она бесконечна».

С горечью М. описывает профессионального охотника за ведьмами, откровенничающего со своей женой:

«Лиза, благодари Господа, за то, что ты принадлежишь мне, поскольку выше, чем я взобрался, взобраться уже невозможно. Я обладаю всей полнотой власти над богатыми и бедными, над молодыми и старыми, над мужчиной и женщиной, мальчиком и девочкой, слугой и служанкой, горожанином и крестьянином, рыцарем и дворянином, врачом и лиценциатом, мастером и бакалавром. Я знаю все их хитрости, и ты должна благодарить Господа за это».

В 1635г. протесты, подобные М. были возможны; они предвосхищали окончание колдовской истерии. Если бы они не звучали, то те, кто наживался на обнаружении ведьм, торжествовали бы гораздо дольше. Например, в Германии суды над ведьмами продолжались в течение всего XVIIIe.

Молитор, Ульрих

Был одним из первых авторов, писавших о колдовстве. Хотя М. и отличался умеренностью взглядов, на практике он враждебно относился к чародеям, «подозреваемым в ереси». Он не находил ничего предосудительного в сожжении у столба мужчины, обвиненного в околдовывании соседа и эпизодической езде на волке.

Доктор права Падуанского и профессор Констанцского университетов. В последнем была впервые напечатана его книга «De Lamiis et Philomels Mulieribus» [«О чародейках и предсказательницах»] (1489), диалог, написанный, чтобы рассеять сомнения людей, подобных эрцгерцогу Сигизмунду Австрийскому и «самым известным врачам». Сигизмунд узнал о колдовстве от доминиканских инквизиторов Шпренгера и Инститориса, приехавших в Тироль, чтобы искоренить колдовство. Понятие о колдовской ереси вовсе не было распространено повсеместно. Поэтому Сигизмунд (в диалоге) отрицал ценность признания, полученного под пыткой, «поскольку страх наказания побуждает людей сказать то, что противоречит природе вещей».

Колдун, едущий на шабаш, одна из шести иллюстраций из книги Ульриха Молитора о ведьмах «De Lamiis» (1489).

Если бы колдуны могли вызывать бури, можно было бы распустить армию и завести вместо нее нескольких ведьм. Все эти признания о сношениях с дьяволом вырастают потому, что «болтливость женщин питается многими глупостями, в которые они безоговорочно верят».

 

В противовес подобным высказываниям, М, выдвигает очень слабые возражения, обычно цитируя Библию, отцов церкви и даже «Историю Короля Артура» и Вергилия (поскольку поэты говорят правду!). Но все перекрывает вера М. в силу дьявола, всегда действующего по соизволению Господа, чтобы обманывать людей, которые, следовательно, являются виновными. Он объясняет происхождение Мерлина не от женщины и демона (точка зрения, которой придерживались большинство исследователей), но от обычного человека. Женщина действительно отдалась дьяволу и думала, что она беременна, Господь позволил дьяволу надуть ее живот ветром и вызвать родовые боли. В критический момент дьявол подставил реального младенца, которого он украл. Мать же думала, что ребенок был ее собственным, а дьявол — его отцом. М. утверждает, что дьявол не может производить потомство, даже если он сначала действует как суккуб и затем использует полученное таким образом семя как инкуб, потому что он не может сохранять семя свежим!

По поводу посещения шабаша М. заявляет:

«Неверно, что ведьмы идут тысячи фарлонгов в тишине ночи, чтобы собраться на шабаш. Они оказываются во власти снов или сильных видений... которыми дьявол поражает их сознание. Так, обманутые ложными явлениями, они, проснувшись, верят, что подобные вещи действительно произошли с ними».

Но иллюзия была столь же греховна, как и реальный полет на шабаш, поскольку они отрекались от Господа и, следовательно, являлись еретиками.