4. Неолитическая революция

Это еще одна катастрофа, по терминологии Рене Тома, или очередная би­фуркация в истории становления человека. Ее последствия не менее зна­чительны, чем революция палеолитическая, ибо она также качественно перестроила весь характер эволюции человека. Она вошла в историю ант­ропогенеза под названием «неолитическая революция». И собственно от нее может идти отсчет веков в становлении современных цивилизации.

Уже во времена нижнего палеолита, когда был изобретен кремне­вый топор, и в сознании пралюдей утвердилось табу «Не убий!», перво­бытные люди стали качественно выделяться среди остальных живот­ных. Только у них одних власти биосоциальных законов была противо­поставлена нравственность. Только у них одних возник духовный мир, а значит, появились и другие ценности, отличные от стремления к сию­минутному выживанию. Наконец, наши предки, утвердив это табу, «предпочли» общественное развитие биологическому, чисто индивиду­альному. Но в течение всего палеолита они во многом еще почти не от­личались от других хищников.

Люди тех времен жили охотой и собирательством и вписывались в естественный круговорот веществ в Природе, как и остальные живот­ные. Чем лучше было их оружие, чем лучше была организация коллек­тивной охоты, тем больше у них было пищи, и тем быстрее росла их численность. И всякий новый прием в добывании пищи ими исполь­зовался со всей той эффективностью, на которую они были способны.

В этом они (впрочем, как и теперь) как раз ничем не отличались от обыч­ных животных. Это и привело их к очередной катастрофе. Но тогда че­ловечество справилось с возникшими трудностями, обретя совершен­но новый образ жизни, хотя выход из эволюционного тупика потребо­вал не меньших жертв, чем изобретение топора и утверждение основ нравственности.

Неолитическая революция — событие совсем недавнего прошлого. Она закончилась в разных районах планеты в разное время, но в преде­лах примерно десяти тысяч лет тому назад. Она окончательно отдалила людей от животного мира и послужила истоком всех современных ци­вилизаций. Как и революция в нижнем палеолите, которая перевела потомков австралопитеков постепенно в русло общественного разви­тия, новая перестройка носила тоже «техногенный характер», то есть определялась развитием искусственных орудий.

Вступление в эпоху неолита принято связывать с качественным усовершенствованием технологии обработки камня и созданием метательного оружия — копья, лука и т.д. Эти изобретения многократно усилили эффективность охоты и другие возможности жизнеобеспече­ния первобытного общества. Человек неолита немедленно пустил в дело новое оружие, и благодаря этим техническим новинкам стал «монопо­листом» в мире живого. И уже одним этим его судьба во многом была предрешена.

В самом деле, если в какой-либо экологической нише появляется вид-монополист, то это трагично не только для других обитателей ниши, но и для вида-монополиста. Максимальное использование своих воз­можностей, стремление к использованию своего сиюминутного пре­восходства — свойство, к сожалению, не только животных. И судьбу монополиста в экологической нише бывает нетрудно предсказать: этот вид достаточно быстро исчерпывает пищевые возможности своей ниши, экосистема чаше всего начинает деградировать, а вместе с ней погру­жается в кризис и монополист. В подобных условиях возможны два ис­хода. Первый: вид-монополист деградирует вместе с экосистемой и в конечном итоге погибает. Иногда погибает и экосистема, но чаше она постепенно восстанавливается, но уже в новом качестве, без вида-монополиста. Второй исход: вид-монополист обретает новую нишу, адап­тируется к ее возможностям и начинает новый цикл своего развития.

С человеком как раз так и случилось: становясь монополистом в каком-либо охотничьем угодье, он находил новую нишу, новые охот­ничьи угодья, новые объекты охоты и делался еще более грозным мо­нополистом. Но однажды изобретение метательного оружия постави­ло нашего предка перед лицом глобального, общепланетарного кризи­са, поскольку его нише, его ойкуменой* стала теперь вся планета. Новая перестройка всего характера антропогенеза стала неизбежной. В тот период человек мог легко исчезнуть с лица планеты, ибо новых охот­ничьих угодий на планете уже не осталось. Однако этого не произош­ло: человек не просто нашел свою новую экологическую нишу; он сам создал ее, качественно перестроив свой образ жизни и характер своею жизнеобеспечения! И биосферу тоже!

Обретение нового вида оружия превратило биологический вид homo

sapiens в хищников-монополистов. И не просто монополистов, а монополистов всего живого мира. Оно поставило человека вне конкурен­ции по отношению к остальным, даже самым грозным хищникам. И эти возможности человек немедленно использовал. По-видимому за считанные тысячелетия практически полностью были уничтожены все крупнокопытные и мамонты основа рациона неолитических охот­ников. Технические достижения в очередной раз поставили человече­ство на грань катастрофы: оно оказалось перед лицом глобального голода, который имел место на всей территории планеты.

Но эта же реальность (недостаток пиши и неизбежность глобаль­ного голода) породила еще одно следствие — жесточайшую конкурен­цию за оставшиеся охотничьи угодья.

И не случайно за время неолитического кризиса население Земли (за исключением зоны тропического леса) сократилось раз в десять. Впрочем, подобные оценки антропологов вряд ли точны, но сокраще­ние численности населения в конце ледникового периода действительно имело место. Этот факт подтверждается резким уменьшением числа неолитических стоянок, открытых антропологами, по сравнению с числом палеолитических стоянок.

Но однажды кризис был преодолен. Человеку удалось открыть еще одну из тайн Природы — возможность создания искусственного круго­ворота веществ. Люди неолита научились сами создавать ресурс, необ­ходимый для жизнеобеспечения. Люди научились возделывать землю и выращивать злаки. Первым из освоенных злаков была, вероятнее все­го, полба. И произошло это открытие еще во времена окончания лед­никового периода, в самом начале голоцена*.

*Ойкумена (греч.) — обитаемая часть суши, включающая все заселен­ные, освоенные или иным образом вовлеченные в орбиту жизни общества территории.

Голоцен ( от грсч. полный + новый) — послеледниковая эпоха. Совре­менная геологическая эпоха, начало которой совпадаете окончанием пос­леднего материкового оледенения Северной Европы.

Родиной земледелия, по мнению Н.И. Вавилова, были речные доли­ны «плодородного треугольника» на Анатолийском плато, на террито­рии современной Турции, у истоков великих рек Ближнего Востока — Тигра и Евфрата. И эти догадки великого русского биолога, ботаника и агронома были подтверждены недавними раскопками. Именно там воз­никла культура возделывания пшеницы. Это произошло 9-10 тысяч лет тому назад. Во всяком случае, раскопки в Хаджиляре и урочище Чатал-Куюке, сделанные американцами в 1970-х годах, показали, что около 8 ты­сяч лет тому назад, за несколько тысячелетий до появления письменно­сти, до возникновения древних государств Египта и Шумера, в этих краях уже существовали развитое земледелие и городская жизнь.* Появле­ние земледельческих поселений в Анатолии отделяет от первых фарао­нов такая же бездна лет, как век фараонов от века атомного оружия. Этот факт еще раз подтверждает скорость развития общества и прежде всею оснащенности человечества техническими средствами при практичес­кой неизменности его чисто природных, биологических и психологичес­ких характеристик.

Позднее, с интервалом, может быть, в несколько тысяч лет на пе­риферии земледельческого мира возникло скотоводство. Этот разрыв во времени между появлением земледелия и скотоводства и различие географических зон, где произошли описываемые события, как мы уви­дим, чрезвычайно важны для понимания генезиса современных циви­лизации и всей дальнейшей истории общества.

Собственно говоря, обсуждать возникновение и историю цивили­заций следует именно с неолитической революции.