4. О чем пока не говорят

В этой книге я все время стараюсь обращать внимание на то, что био­сфера — это некоторая очень сложная, существенно нелинейная ди­намическая система. Как и у всякой подобной системы, у нее, вероят­но, существует мною каналов эволюции (атракторов). Другими сло­вами — много состояний квазиравновесия (поскольку система развивается, то состояний равновесия быть не может), в окрестности которых it проходит реальное развитие системы. И потеря квазирав­новесия («устойчивого неравновесия», по Эрвину Бауэру) означаем не разрушение системы, как в линейных системах, с их экспоненциаль­ным ростом возмущений, а только переход в другой атрактор — в ок­рестность другого квазиравновесного состояния. И эти различные состояния биосферы будут качественно отличаться друг от друга. Они будут отличаться характером циркуляции атмосферы и океана, рас­пределением температур и влажности и т д. Как следствие, при смене атрактора должна будет происходить и качественная перестройка биоты, И для такого предположения у меня есть определенные, если угод­но — «экспериментальные» основания.

В конце 1970-х годов для изучения биосферы как целостной систе­мы в Вычислительном центре АН СССР была создана компьютерная (то есть вычислительная) система. Она представляла связанную между собой совокупность математических моделей, способных имитировать крупномасштабные процессы в биосфере и исследовать ее реакцию на человеческую деятельность. Таким образом, в единую систему были связаны математическая модель динамики и термодинамики атмосфе­ры, модель динамики океана, образования облачности, выпадения осадков, образования и таяния ледяного покрова, радиационных потоков, циркуляции углерода и т. д. Модели были, разумеется, предельно упро­шены. Тем не менее наша система позволяла изучать взаимозависимость отдельных компонентов биосферы, а самое главное — оценивать коли­чественно реакцию биосферы на ту или иную деятельность человека.

В начале 1980-х годов мы провели серию компьютерных экспериментов, позволивших увидеть, как станет перестраиваться биосфера под действием резких и сильных взаимодействий, инициированных действия­ми человека, например, в результате ядерной войны и сопутствующих пожаров, преимущественно в городах. Именно в те годы появились выражения «ядерная ночь» и «ядерная зима».

Эти работы имели большой общественный резонанс, поскольку они дали количественное подтверждение гипотезы американского ас­тронома Карла Сагана о катастрофических последствиях возможной ядерной войны. Но меня лично интересовали не столько эти эффек­ты, демонстрация которых произвела шоковое воздействие на обще­ство и, по-видимому, изменила представление о роли ядерного ору­жия в арсенале средств ведения войны. Меня тогда больше всего интересовало то конечное состояние биосферы, то конечное квази­равновесие, в котором биосфера окажется и начнет пребывать после катастрофы. Этот вопрос, как мне кажется, носит совершенно принципиальный характер, поскольку он позволяет в какой-то степени прояснить, в какие новые состояния может перейти современная био­сфера, явно теряющая свою стабильность и без участия крупномасш­табной ядерной войны.

Так вот, оказалось, что конечное состояние биосферы, которое ус­тановится после катастрофы, будет качественно отличаться от совре­менного — биосфера, конечно, не исчезнет, но и не вернется в свое ис­ходное состояние (эти расчеты частично изложены в коллективной монографии: Моисеев Н.Н., Александров В.В., Тарко A.M. Человек и биосфера. — М.: Наука, 1986). И это новое состояние квазиравновесия вряд ли окажется пригодным для ЖИЗНИ человека (во всяком случае, при нынешнем образе жизни). Подобных компьютерных эксперимен­тов нами было проведено довольно много, и каждый раз биосфера пе­реходила в некоторое новое состояние квазиравновесия.

Я не буду приводить цифры — эксперименты на таких моделях очень несовершенны, но они показывают общую тенденцию и дают мне ос­нование высказать гипотезу, о которой я говорил еще в начале 1980-х годов: если сегодня не принять специальных мер, не изменить каче­ственно характер нашей цивилизации, то есть системы ценностей, ко­торые определяют деятельность людей, их стремлений (в конечном сче­те, нравственность), тo теряющая стабильность биосфера даже без шо­ковых воздействий человека способна перейти в состояние, непригодное для его существования.

К сожалению, проверить эту гипотезу и найти допустимые грани­цы воздействий на биосферу при сохранении ее в современном атракторе, то есть в границах, допускающих существование человека, кото­рые я в то время назвал запретной чертой, нам не удалось, хотя все воз­можности для завершения подобного численного исследования у нас были. Произошло это по причине прекращения работ по этой тематике вследствие общего развала системы научных работ на территории бывшего Советского Союза. Прекратилось финансирование и началась эмиграция квалифицированных сотрудников В настоящее время в Российской академии наук удается только поддерживать вычислительную систему в рабочем состоянии и ждать лучших времен.

Но то, что нам удалось в 1980-х годах, было весьма важным фактом мы убедились, что в принципе естественные науки в состоянии очертить, пускай достаточно приближенно, те границы воздействий человека на биосферу которые необходимы для сохранения режима коэволюции. Подчеркну еще раз — необходимы, но недостаточны!

В заключение замечу, что потерю стабильности биосферы не следует отождествлять с экологическим кризисом. Последний можно и пережить, найти из него выход, а возвращение биосферы в состояние пригодное для жизни человека, не может состояться! Вот почему эта особенность взаимодействия Природы и общества грозит особыми опасностями. И я рискую сказать, что беды, которые могут ожидать человечество, куда опаснее неолитического кризиса!

Опасность такого поворота событий пока чисто умозрительная, она не видна не только обывателю, который способен замечать отрицатель­ные воздействия человека на окружающую его Природу, как, напри­мер, загрязнение водоемов и воздуха или сведение лесов. Она малопо­нятна и многим исследователям, которые не занимались специально проблемами самоорганизации сложных динамических систем, далеких от термодинамического равновесия. Однако проведенные компьютерные эксперименты и непрерывное возрастание могущества цивилиза­ции при сохранении неандертальской ментальности заставляют отнес­тись к этой проблеме со всей серьезностью. И я надеюсь, что однажды, еще до катастрофы, общество поймет ее возможность.

Проблема сохранения развития биосферы в том атракторе, кото­рый позволил развиться человеку как биологическому виду и создать современную цивилизацию, я отношу к числу наиболее важных общих проблем фундаментальной науки.