Установила:

Белялов и Маздаев признаны судом виновными и осуждены за участие в вооруженной группе (банде) под руководством Басаева, совершенных ею нападениях, захвате и удержании заложников и терроризм. Указанные преступления совершены ими на территории Чеченской Республики и в г. Буденновске Ставропольского края с начала июня по 20 июня 1995 г. при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В результате нападения банды, в которую входили Белялов, Маздаев и другие, на г. Буденновск погибли 129 человек, был причинен вред здоровью различной степени тяжести 317 гражданам, уничтожены и повреждены 198 автомашин, повреждены здания дома детского творчества, центральной районной больницы, отдела внутренних дел, городской администрации, 107 частных домовладений. Большое количество граждан было захвачено бандой в качестве заложников. В городе было прекращено движение транспорта, закрыты промышленные, продовольственные предприятия и иные учреждения, нарушена нормальная жизнедеятельность жителей города.

Кроме того, Маздаев признан виновным и осужден за то, что до 11 декабря 2014 г. по месту своего жительства по адресу: Волгоградская область, х. Ильмень-Суворовский, ул. Мира, д. < ... > кв. < ... > незаконно хранил без цели сбыта наркотическое средство в значительном размере.

В апелляционных жалобах осужденные Белялов Р.С., Маздаев М.Э. их защитники - адвокаты Тимишев И.Я., Загнойко С.Ф., Атуевс Г. указывают, что считают приговор незаконным и необоснованным, просят его отменить и оправдать осужденных.

Помимо общего несогласия с приговором защитники в своих апелляционных жалобах приводят следующие доводы.

Адвокат Тимишев И.Я. в апелляционной жалобе в защиту Маздаева и в дополнении к ней указывает, что последний не может быть привлечен к уголовной ответственности по ст. ст. 205 и 209 УК РФ, вступившего в силу с 1 января 1997 г., поскольку инкриминированные ему деяния совершены ранее указанной даты.

Суд также не рассмотрел вопрос о возможности освобождения Маздаева от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности, который не прерывался и не приостанавливался, поскольку Маздаев не скрывался от следствия и суда.

Розыска Маздаева в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом, не осуществлялось.

Выезд Маздаева в Турцию в 2000 году по поддельному паспорту был связан не с его сокрытием от следствия, а с тем, что в тот период чеченцам незаконно не выдавались заграничные паспорта.

Кроме того, приговор основан на доказательствах, полученных с нарушением норм уголовно-процессуального закона. В частности, опознание Маздаева потерпевшими К., В. и свидетелем под псевдонимом П. было произведено с нарушением требований ч. 2 ст. 193 УПК РФ без их предварительного допроса о приметах опознаваемого.

Маздаеву не было разъяснено право на замечания по результатам опознания.

К. и В. не смогли опознать Маздаева в 1995 году, но смогли опознать его через 20 лет, что порождает сомнения в достоверности результатов данного следственного действия.

Защитник ссылается на приговор Ставропольского краевого суда от 3 июля 2002 г. в отношении участника нападения на г. Буденновск Г. который не был признан виновным в терроризме. В данной связи адвокат полагает, что осуждение при тех же обстоятельствах Маздаева и по ст. 205, и по ст. 209 УК РФ не соответствует судебной практике.

В ходе заседания суда апелляционной инстанции осужденный Маздаев, помимо изложенных выше доводов, также указал, что считает неправомерным свое осуждение ввиду того, что он был амнистирован как участник вооруженного конфликта на территории Чеченской Республики.

Кроме того, Маздаев утверждает о нарушении его права на защиту в суде первой инстанции, так как ему не был предоставлен переводчик и было отказано в проведении допроса ряда свидетелей с участием адвоката по соглашению.

Адвокат Загнойко С.Ф. в апелляционной жалобе в защиту Белялова и в дополнении к ней указывает, что суд необоснованно отверг представленные стороной защиты доказательства, подтверждающие факт нахождения Белялова на территории Республики Башкортостан в период совершения нападения банды под руководством Басаева на г. Буденновск в июне 1995 года.

В частности, адвокат ссылается на показания свидетелей А., А., Б. Б., Д. М. М., Н., Ю., Я. Б. Г. Л. К., С. Ш., М., Щ. о том, что осужденный Белялов в мае 1995 года выехал на заработки в составе строительной бригады в д. Воздвиженка Хайбуллинского района Республики Башкортостан, где безвыездно находился до начала зимы того же года.

Кроме того, алиби Белялова подтверждается исследованной в суде фотографией с его изображением совместно с Б. Я. и другими лицами. Фотографирование было произведено на праздновании дня рождения сына Я. < ... > июня < ... > г.

В суде исследованы другие две фотографии Белялова с иными членами бригады в д. Воздвиженка, сделанные по утверждению стороны защиты в июне 1995 года.

Алиби Белялова подтверждается и бухгалтерской документацией о начислении заработной платы строительной бригаде за работу в д. Воздвиженка, согласно которой оплата произведена окончательно в декабре 1995 года за 168 рабочих дней, что соответствует календарю рабочих дней в 1995 году с середины мая до декабря.

Как полагает защитник, в пользу алиби Белялова свидетельствует заключение портретной экспертизы от 1 апреля 2016 г., согласно которому на видеоматериалах, снятых во время нападения на г. Буденновск в июне 1995 года, осужденный не зафиксирован.

Показания потерпевших К. В., Ш. свидетеля П. и протоколы предъявления им Белялова для опознания, приведенные в приговоре как доказательства виновности Белялова, как считает защитник, недостоверны. При этом защитник указывает, что предъявление Белялова для опознания К. и В. было произведено с нарушением требований ст. 193 УПК РФ, поскольку ранее этим лицам предъявлялась фотография Белялова, а затем было произведено его опознание.

В ходе опознания Белялов был предъявлен в числе лиц других национальностей, поэтому К. В. Ш. и П. могли опознать его лишь по признаку национальной принадлежности.

Опознание Белялова производилось всеми указанными лицами в один день поочередно, в сопровождении оперативного сотрудника, который мог влиять на опознающих.

По утверждению адвоката, 25 июня 2015 г. Белялов был неофициально показан В. и Ш., которые впоследствии его опознали 22 июля 2015 г.

Белялова и Маздаева неофициально в отсутствие адвокатов фотографировали и производили их видеосъемку, что, по версии защитника, свидетельствует о возможности использования фотографий и видеосъемки для подготовки к опознанию.

Личные данные свидетеля П. были засекречены незаконно, поскольку данных о том, что в отношении него или родственников высказывались какие-либо угрозы, не имелось.

Показания свидетеля П. являются недостоверными.

Показания потерпевших К. В. и Ш. также вызывают сомнения в правдивости, поскольку ими сообщены сведения о внешности Белялова, которые не могли сохраниться в их памяти в силу давности. Кроме того, как считает защитник, их показания могли быть даны в результате воздействия оперативных сотрудников.

Показания лиц, ранее осужденных за нападение на Буденновск, о непричастности Белялова к совершению данного преступления необоснованно отвергнуты судом.

В материалах дела не содержится сведений о награждении Белялова совместно с другими лицами за нападение на Буденновск.

Кроме того, адвокат Загнойко С.Ф. полагает, что суд нарушил требования как ст. 6 УК РСФСР, так и ст. 9 УК РФ, квалифицировав действия Белялова по закону, не существовавшему на момент их совершения.

Также защитник считает, что Белялов подлежит освобождению от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности.

Иск потерпевшей К. удовлетворен неправомерно.

Замечания на протокол судебного заседания, поданные адвокатом Загнойко С.Ф., удостоверены не в полном объеме неправомерно.

Адвокат Атуевс Г. своей апелляционной жалобе в защиту Белялова указывает, что само по себе начисление зарплаты его подзащитному за работу в д. Воздвиженка на территории Республики Башкортостан с июля 1995 года не опровергает иные доказательства, представленные стороной защиты, о том что он работал там в мае - июне того же года. Показания свидетеля Щ. об отсутствии Белялова в д. Воздвиженка в июне 1995 года носят предположительный характер.

Опознание свидетелем В. и потерпевшей К. Белялова как участника нападения на г. Буденновск в составе банды Басаева вызывает сомнение в своей достоверности ввиду того, что после указанных событий до опознания прошло 20 лет.

Показания свидетелей Б., Я. Л., К., К. М. о нахождении Белялова в д. Воздвиженка с мая по декабрь 1995 года необоснованно не приняты судом во внимание, поскольку они согласуются с показаниями ряда других свидетелей о работе в указанный период совместно с Беляловым в составе строительной бригады.

Опознание Белялова потерпевшими К. и В. было проведено с нарушением требований уголовно-процессуального закона, поскольку им ранее предъявлялась фотография осужденного при осуществлении оперативно-розыскных действий.

Белялов не объявлялся в розыск в 1996 году, до 2014 года проживал открыто. Поэтому сроки привлечения к уголовной ответственности за инкриминированные ему деяния следует в любом случае исчислять с 1996 года и признать их истекшими. Выводы суда о приостановлении сроков давности привлечения Белялова к уголовной ответственности являются неправомерными.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель Шавелько А.А. просит оставить их без удовлетворения, а приговор - без изменения.

Рассмотрев материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, возражений на них, Судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Судебное разбирательство проведено объективно и всесторонне, в соответствии с положениями глав 35 - 39 УПК РФ и выяснением всех юридически значимых для правильного разрешения уголовного дела обстоятельств. Предусмотренные ст. 73 УПК РФ обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу, установлены.

В приговоре согласно требованиям ст. 307 УПК РФ приведены доказательства, подтверждающие виновность осужденных Белялова и Маздаева в инкриминированных им преступлениях, которым судом дана мотивированная оценка в соответствии со ст. ст. 87 и 88 УПК РФ, а также указано, какие из них суд положил в его основу, и изложены убедительные аргументы принятого решения.

Виновность Белялова и Маздаева в участии в банде, в совершаемых ею нападениях, в захвате и удержании заложников, а также в терроризме подтверждается следующими доказательствами: показаниями потерпевших К., В. Ш. свидетеля под псевдонимом П. об обстоятельствах нападения банды под руководством Басаева на г. Буденновск и об участии в этом нападении осужденных Маздаева и Белялова; протоколами опознания К. В. и П. Белялова и Маздаева как участников нападения на г. Буденновск в составе банды Басаева; аналогичными результатами опознания потерпевшим Ш. Белялова; согласующимися с показаниями названных лиц показаниями потерпевшего К. оглашенными в судебном заседании показаниями потерпевших Л., Б., К., Е., М., Д., Б. К., Н., Т., Т. К., Д. Н., К.; оглашенными в суде в порядке п. 1 ч. 2 ст. 281 УПК РФ показаниями иных потерпевших; заключениями судебно-медицинских экспертов о причинах смерти 129 человек, погибших в результате нападения банды на г. Буденновск; заключениями экспертов о характере и степени тяжести телесных повреждений, причиненных 317 гражданам при обстоятельствах, изложенных в приговоре; заключениями экспертов о повреждениях 198 автомашин, зданий дома детского творчества, городской больницы, отдела внутренних дел, городской администрации и банка в результате действий участников банды при нападении на г. Буденновск; протоколами осмотров места происшествия; результатами осмотра поврежденных автомобилей; протоколами осмотра оружия, боеприпасов, их частей, использовавшихся участниками банды, и заключениями экспертов об их пригодности для стрельбы; приговорами Ставропольского краевого суда об осуждении иных участников банды; другими доказательствами.

Виновность Маздаева в хранении без цели сбыта наркотического средства в значительном размере подтверждается протоколом обыска от 11 декабря 2014 г. в его жилище, согласно которому в шкафу спальной комнаты обнаружен прозрачный полиэтиленовый пакет с веществом растительного происхождения серо-зеленого цвета; заключением эксперта от 15 января 2015 г. о том, что изъятое в ходе обыска в жилище Маздаева средство является наркотическим - каннабисом (марихуаной) в размере, который является значительным; иными доказательствами.

Все эти доказательства подробно изложены в приговоре, согласуются между собой по фактическим обстоятельствам, дополняют друг друга, не содержат противоречий, в связи с чем как не вызывающие сомнений в своей достоверности были правильно приняты за основу при постановлении приговора. Оснований для оговора потерпевшими и свидетелями осужденных Белялова и Маздаева не имеется.

Судом проверены версии в защиту осужденных, которые правильно оценены в приговоре как не опровергающие выводов суда о доказанности виновности Белялова и Маздаева в совершении инкриминированных им преступлений.

Оценив относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства, признав собранные доказательства в совокупности достаточными для разрешения уголовного дела, суд первой инстанции пришел к верному выводу о доказанности виновности Белялова и Маздаева в инкриминированных им деяниях.

Квалификация действий осужденных является правильной, оснований для иной юридической оценки не имеется.

Доводы осужденных Белялова, Маздаева и их защитников в апелляционных жалобах о незаконности, необоснованности приговора и о несоответствии выводов суда материалам дела являются несостоятельными, поскольку в приговоре приведено достаточно доказательств, подтверждающих виновность Белялова и Маздаева в совершении инкриминированных им преступлений. Законность получения этих доказательств сомнений не вызывает.

Мнение адвокатов о недостоверности показаний потерпевших К., В. Ш. свидетеля П. является надуманным и противоречит материалам дела. Как установлено в ходе судебного разбирательства, показания потерпевших являлись последовательными на протяжении всего производства по делу, оснований не доверять им не имеется, поскольку они даны не связанными между собой лицами и согласуются с иными доказательствами.

Данных, свидетельствующих о возможности оговора потерпевшими и свидетелем осужденных по данному делу не установлено. Также не имеется объективных данных о том, что данные показания получены в результате давления на потерпевших и свидетеля.

Несущественные противоречия в показаниях потерпевших К. и Ш. правильно расценены судом как не свидетельствующие об их неправдивости, поскольку отдельные детали, не влияющие по существу на их полноту и достоверность, объясняются давностью произошедших событий и индивидуальной особенностью восприятия, в том числе с учетом нахождения в стрессовой ситуации.

Доводы адвокатов Тимишева И.Я., Загнойко С.Ф., Атуевса Г. о том, что опознание Маздаева и Белялова было произведено потерпевшими и свидетелем П. с нарушением требований ст. 193 УПК РФ, являются несостоятельными. Оценивая аналогичные доводы, высказанные защитниками в ходе судебного разбирательства, суд в приговоре правильно указал, что протоколы опознания Белялова и Маздаева соответствуют требованиям ст. 193 УПК РФ, что не оспаривается в апелляционных жалобах.

Согласно материалам дела опознаваемые предъявлялись для опознания с лицами, внешне сходными с ними.

Опознания проведены в присутствии защитников обвиняемых.

Вопреки утверждению адвоката Тимишева И.Я., перед предъявлением для опознания потерпевшие и свидетель П. были допрошены в соответствии с ч. 2 ст. 193 УПК РФ по вопросам, подлежащим выяснению перед опознанием.

Замечаний от Маздаева и его защитника по процедуре проведения опознания не поступило.

Вопреки доводам адвокатов, повторного опознания Маздаева и Белялова потерпевшими и свидетелем П. не проводилось.

Как правильно указал суд, отождествление личности Маздаева и Белялова было проведено в соответствии с положениями Федерального закона от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности".

Опознание осужденных в порядке, установленном ст. 193 УПК РФ, проводилось в соответствии со ст. 89 УПК РФ как проверка результатов оперативно-розыскной деятельности следственным путем, что не является нарушением требований ч. 3 ст. 193 УПК РФ.

В материалах дела не содержится сведений об оказании на опознающих воздействия со стороны сотрудников правоохранительных органов. Более того, согласно приведенным в приговоре справкам из Управления Генеральной прокуратуры в Северо-Кавказском федеральном округе от 19 октября 2015 г. и ФКУ СИЗО N < ... > УФСИН России по Ставропольскому краю от 14 марта 2017 г., а также показаниям потерпевших в судебном заседании, в день, который указывают осужденные, они в следственном изоляторе не были и им не показывали Белялова и Маздаева как лиц, которых они должны опознать.

Объективных данных, ставящих под сомнение указанные справки и показания потерпевших, в материалах дела не имеется и стороной защиты не представлено.

Мнение адвокатов о том, что потерпевшие и свидетель не могли опознать Белялова и Маздаева через 20 лет после исследуемых событий, не могут служить основанием для признания протоколов опознания недопустимыми доказательствами, поскольку основано лишь на предложениях стороны защиты. В приговоре приведены убедительные обоснования, по каким причинам суд признал результаты опознания достоверными, несмотря на большой промежуток времени, прошедший с момента, когда опознающие наблюдали опознаваемых. Суд учел, что потерпевшие наблюдали подсудимых в течение нескольких дней, неоднократно встречались с ними при разных обстоятельствах, в том числе за пределами г. Буденновска во время движения колонны с заложниками, а свидетель П. хорошо знал всех участников банды, в том числе Белялова и Маздаева. При таких данных оснований для сомнений в том, что потерпевшие и свидетель запомнили лиц, участвовавших в нападении, не имеется.

Доводы адвокатов Загнойко С.Ф. и Атуевса Г. о необоснованном признании судом недостоверности версии стороны защиты о нахождении Белялова в д. Воздвиженка Хайбуллинского района Республики Башкортостан в период, когда было совершено нападение банды Басаева на г. Буденновск, являются несостоятельными.

Судом были досконально исследованы и оценены все доказательства, представленные стороной защиты в подтверждение данной версии, а именно: справки Маканского сельсовета Республики Башкортостан от 16 июня 2015 г., Целинного сельсовета от 15 июня 2015 г., из которых следует, что Белялов в составе строительной бригады находился в д. Воздвиженке в период с мая по ноябрь 1995 г.; письменные объяснения и заявления бывших работников совхоза " < ... > " С., Я. Л. Л., К. К. М. показания родственников осужденного - свидетелей Б. Б. Б. и Б. показания членов бригады - свидетелей М., Д., А., А., Б. М. Н., Ю. показания свидетелей - жителей д. Воздвиженка С., Л., К. К. М., Щ., Ш. Б., иные доказательства.

Суд пришел к правильному выводу, что представленные стороной защиты доказательства подтверждают факт работы Белялова в составе строительной бригады в д. Воздвиженка в 1995 году, однако не опровергают представленные стороной обвинения доказательства его участия в нападении в составе банды Басаева на г. Буденновск с 14 по 20 июня 1995 года, поскольку показания свидетелей, утверждавших о непрерывном нахождении Белялова в д. Воздвиженка с мая 1995 года по момент окончания работ осенью того же года, противоречат исследованной в суде справке отдела администрации Хайбуллинского района от 15 июня 2015 г., а также расчетно-платежным ведомостям, согласно которым Белялов числился работающим и получающим заработную плату в д. Воздвиженка с июля 1995 года. Сведений о произведении им работ в составе строительной бригады и начислении заработной платы с мая по июнь 1995 года в материалах дела не имеется.

Получение свидетелем М. в июне 1995 года аванса за работу, которая бригада должна была осуществить в будущем, подтверждаемое бухгалтерскими документами, свидетельствует не о произведенном объеме работ с участием Белялова, а о договоренности между руководством совхоза и бригадой о таком способе расчета. К тому же никаких документов о получении Беляловым части денег из этого аванса в материалах дела не содержится, равно как и о его участии в работах на момент получения аванса.

Суд также принял во внимание, что свидетели М. А., А. и Б. дали противоречивые показания об объектах, за работу на которых якобы был выплачен аванс.

Судом оценены представленные стороной защиты фотографии, на которых запечатлен Белялов с другими лицами, и приведены причины, по которым отвергнуто утверждение защиты о том, что снимки сделаны в июне 1995 года. В частности, суд указал, что на снимке застолья виден арбуз, которого в силу естественных причин не могло быть в июне. Кроме того, дети на снимке одеты в теплую одежду, а, согласно имеющейся справке, погода в июне 1995 года была теплой и солнечной.

Оценивая доказательства стороны защиты, суд правомерно учел, что показания свидетелей Я. Г. А., Ю. Л., А. по их объяснениям, а также некоторые справки были получены либо под давлением, либо надиктованы братом осужденного Беляловым Х.С. и его знакомыми М. и К. которые подтвердили общение со свидетелями при изложенных ими обстоятельствах, утверждая лишь об отсутствии давления на них.

Суд дал правильную критическую оценку показаниям близких родственников и односельчан Белялова как данным лицами, заинтересованными в исходе дела в силу родственных и соседских отношений, противоречащим иным доказательствам по делу и в силу этого не заслуживающим доверия.

К тому же показания свидетелей Д. А., Б., М. Л., К. о времени прибытия Белялова в д. Воздвиженка содержат противоречия как между собой, так и с другими доказательствами по делу, что свидетельствует об отсутствии у них точного запоминания данного факта.

Доводы адвокатов Загнойко С.Ф. и Тимишева И.Я. о том, что о непричастности Белялова и Маздаева к совершению инкриминированных им преступлений свидетельствует отсутствие фиксации их на видеозаписи событий нападения на г. Буденновск, оценены судом и отклонены как противоречащие иным доказательствам. Суд обоснованно пришел к выводу, что отсутствие их изображений на видеоматериалах свидетельствует лишь о том, что они не попали в объективы камер, а не о непричастности к нападению.

Вопреки суждению адвоката Загнойко С.Ф., сохранение в тайне личных свидетеля П. произведено в соответствии с требованиями ч. 9 ст. 166 УПК РФ. Его показания в суде получены с соблюдением требований ст. 278 УПК РФ. Как следует из протокола судебного заседания, перед началом допроса указанного свидетеля председательствующий вскрыл конверт с документами, подтверждающими основания для принятия мер безопасности, предусмотренных ч. 3 ст. 11 УПК РФ, убедился в их соответствии требованиям уголовно-процессуального закона, удостоверил личность свидетеля, разъяснил ему права и обязанности, о чем отобрал подписку. Допрос свидетеля П. был произведен с участием сторон без ограничения в возможностях постановки перед ними вопросов. Сторона защиты в полной мере реализовала право на допрос свидетеля, а по его завершении дополнительных вопросов не задала. Ходатайства о раскрытии подлинных сведений о данном свидетеле по основаниям и в порядке, предусмотренном ч. 6 ст. 278 УПК РФ, стороной защиты не заявлялось. Что касается ходатайства о "рассекречивании" данного свидетеля, то оно рассмотрено судом и правомерно отклонено за необоснованностью.

Таким образом, требования уголовно-процессуального закона, регламентирующие порядок обеспечения безопасности свидетеля и его допроса без оглашения данных о личности, соблюдены, в связи с чем довод защитника Загнойко С.Ф. об обратном подлежит отклонению.

Довод адвоката Загнойко С.Ф. о том, что суд необоснованно признал недостоверными показаний иных лиц, ранее осужденных за нападение на г. Буденновск, о непричастности Белялова и Маздаева к данному преступлению, является несостоятельным.

Оценив показания свидетелей Д. Д. Д. М. А., Б., С., Х., Д., суд обоснованно признал, что они не свидетельствуют о непричастности Белялова и Маздаева к совершению инкриминированных им преступлений. Как следует из показаний свидетелей, исходя из организационной структуры банды, они знали не всех ее членов, которые могли входить в разные подразделения, и, тем более, не знали друг друга по именам и фамилиям.

Отсутствие в материалах дела сведений о награждении Белялова и Маздаева за участие в нападении на г. Буденновск не опровергает иные доказательства их виновности в совершении преступлений.

Доводы адвокатов Тимишева И.Я. в защиту Маздаева и Загнойко С.Ф. в защиту Белялова о том, что их подзащитные не могли быть привлечены к уголовной ответственности по ст. ст. 205 и 209 УК РФ, вступившего в силу с 1 января 1997 г., являются ошибочными.

Как правильно указано в приговоре, Белялов и Маздаев признаны виновными в совершении деяний, которые по действовавшему на момент их совершения уголовному закону подлежали квалификации по ст. 77и ч. 3 ст. 213.3 УК РСФСР. Санкции данных норм уголовного закона предусматривали смертную казнь.

В соответствии с положениями ст. 10 УК РФ об обратной силе уголовного закона, смягчающего наказание или иным образом улучшающего положение лица, совершившего преступление, их действия были правомерно квалифицированы органами предварительного расследования по ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ) и ч. 3 ст. 205 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ), поскольку нормы нового уголовного закона не предусматривали смертной казни, то есть смягчали наказание за преступления, совершенные Беляловым и Маздаевым.

При таких обстоятельствах суд правильно квалифицировал в приговоре совершенные ими в июне 1995 года преступления по ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ) и ч. 3 ст. 205 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ).

Оснований для иной правовой оценки содеянного Беляловым и Маздаевым не имеется.

Довод адвоката Тимишева И.Я. в защиту Маздаева о том, что по приговору Ставропольского краевого суда от 3 июля 2002 г. Г. также участвовавший в нападении на г. Буденновск, не был признан виновным в терроризме, не свидетельствует о незаконности и необоснованности осуждения Белялова и Маздаева, поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводилось только в отношении обвиняемых по данному уголовному делу и лишь по предъявленному им обвинению. Приговоры в отношении иных лиц преюдициального значения для данного дела не имеют.

Суждения защитников, изложенные во всех апелляционных жалобах, о наличии оснований для освобождения Белялова и Маздаева от уголовной ответственности по ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ) и ч. 3 ст. 205 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ) в связи с истечением срока давности полностью идентичны тем, которые неоднократно высказывались стороной защиты в ходе производства в суде первой инстанции, и обоснованно отвергнуты.

Вопреки мнению защитников, суд обоснованно пришел к выводу, что течение срока давности привлечения к уголовной ответственности Белялова и Маздаева было приостановлено на основании ч. 3 ст. 48 УК РСФСР и ч. 3 ст. 78 УК РФ, поскольку они, совершив преступления, скрылись (уклонились) от следствия или суда.

Как следует из материалов уголовного дела, о совершенном нападении банды под руководством Басаева на г. Буденновск органам предварительного следствия стало известно в день нападения - 14 июня 1995 г. В тот же день по данному факту возбуждено уголовное дело.

Участники банды, включая Белялова и Маздаева, оказали вооруженное сопротивление сотрудникам правоохранительных органов и военнослужащим, пытавшимся пресечь их преступную деятельность, а затем с целью воспрепятствования задержанию и привлечению к уголовной ответственности, удерживая заложников, скрылись с места преступления и выехали на территорию, подконтрольную боевикам, в результате чего уклонились от уголовного преследования.

В 1996 году в отношении неустановленных участников банды был объявлен розыск. После установления в результате оперативно-розыскных действий причастности к банде Белялова и Маздаева приостановленное производство по делу в отношении них было возобновлено и осуществлены соответствующие следственные действия.

Что касается доводов защитников о том, что Маздаев не получал паспорта гражданина Российской Федерации до 1999 г., в 2000 году выехал в Турцию по поддельному паспорту, не регистрировался по месту жительства в Волгоградской области, а Белялов не регистрировался при выезде в 1995 году на территорию Республики Башкортостан не в связи с уклонением от следствия, а по иным причинам, то они не могут служить основаниями для отмены или изменения приговора, поскольку течение срока давности привлечения их к уголовной ответственности в любом случае было приостановлено в 1996 году и возобновлено после их задержания.

При таких обстоятельствах утверждение защитников о том, что Белялов и Маздаев не уклонялись от следствия, не соответствует действительности. Соответственно, оснований для освобождения их от уголовной ответственности в связи с истечением срока давности не имеется, поскольку он был приостановлен в соответствии с требованиями закона.

Судебная коллегия также соглашается с изложенной в приговоре позицией суда первой инстанции о том, что применение во взаимосвязи положений ч. ч. 3, 4 ст. 48 УК РСФСР и ст. 78 УК РФ, с учетом совершения Беляловым и Маздаевым преступлений, предусмотренных ст. 77 и ч. 3 ст. 213.3 УК РСФСР, квалифицированных по ч. 2 ст. 209 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ) и ч. 3 ст. 205 УК РФ (в редакции Федерального закона от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ) лишь в силу ст. 10 УК РФ ввиду устранения из уголовного закона наказания в виде смертной казни за данные преступления, и их уклонения от следствия, не дает оснований для безусловного освобождения осужденных от уголовной ответственности за содеянное в связи с истечением сроков давности.

Учитывая характер и степень общественной опасности совершенных Беляловым и Маздаевым преступлений, обстоятельства дела, руководствуясь названными выше взаимосвязанными нормами уголовного закона, суд обоснованно признал невозможным их освобождение от уголовной ответственности по ч. 2 ст. 209 и ч. 3 ст. 205 УК РФ в связи с истечением срока давности.

Вместе с тем, исходя из положений ч. 3 ст. 48 УК РСФСР, суд правомерно освободил Белялова и Маздаева от наказания по ч. 2 ст. 126.1 УК РСФСР в связи с истечением срока давности, поскольку санкция указанной статьи не предусматривала наказания в виде смертной казни и не позволяла суду принять решение о невозможности применения срока давности, который в данном случае носит пресекательный характер.

Высказанные в ходе заседания суда апелляционной инстанции доводы Маздаева о том, что ввиду издания актов об амнистии участников конфликта в Чеченской Республике он не подлежит уголовной ответственности за совершение инкриминированных ему преступлений, идентичны позиции, изложенной им в суде первой инстанции, и получившей правильную оценку в приговоре. Суд правильно указал, что постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 9 февраля 1996 г. N 60-II ГД "Об объявлении амнистии в отношении лиц, участвовавших в противоправных действиях, связанных с вооруженным конфликтом на территории Республики Дагестан в январе 1996 года" и от 12 марта 1997 г. N 1199-II ГД "Об объявлении амнистии в отношении лиц, совершивших общественно опасные деяния в связи с вооруженным конфликтом в Чеченской Республике" не распространяются на Маздаева, поскольку в них определено, что амнистии не подлежат лица, совершившие преступления, предусмотренные ст. 77(Бандитизм) и ст. 213.3 (Терроризм) УК РСФСР на территории Ставропольского края.

Вопреки мнению Маздаева, судом не допущено нарушения его права на защиту. Согласно протоколу судебного заседания вопрос о необходимости назначения Маздаеву и Белялову переводчика обсуждался в подготовительной части судебного заседания и они в присутствии защитников заявили, что русским языком владеют свободно, в помощи переводчика не нуждаются.

Допросы всех свидетелей были проведены с участием осужденных и их защитников. При этом в дни, когда отсутствовал адвокат Тимишев И.Я., осуществлявший защиту Маздаева по соглашению, защиту последнего обеспечивала адвокат Крахмалева Л.Н. Каких-либо данных о том, что она не в полной мере реализовала свои процессуальные полномочия, в материалах дела не содержится.

Довод адвоката Загнойко С.Ф. о неправомерности удовлетворения судом гражданского иска потерпевшей К. о взыскании с Белялова компенсации морального вреда в размере 300 000 рублей противоречит материалам дела, из которых следует, что иск заявлен потерпевшей и рассмотрен судом в полном соответствии с положениями уголовно-процессуального закона. Поскольку в ходе судебного разбирательства установлено, что в результате нападения банды Басаева на г. Буденновск с участием Белялова потерпевшей К. был причинен моральный вред, который в силу ст. ст. 1064, 1099 - 1101 ГК РФ подлежит компенсации, суд, учтя степень нравственных и физических страданий потерпевшей, требования разумности и справедливости, правомерно взыскал с него 300 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.

Замечания на протокол судебного заседания, поданные адвокатом Загнойко С.Ф., рассмотрены в соответствии с положениями ст. 260 УПК РФ и частично их правильность удостоверена. Что касается отклоненных замечаний, то они не влияют на полноту и достоверность протокола судебного заседания, в котором отражены все обстоятельства, подлежащие фиксированию в соответствии со ст. 259 УПК РФ, без искажения их сути.

Наказание Белялову и Маздаеву за каждое из совершенных ими преступлений назначено с учетом характера и степени общественной опасности содеянного, данных об их личности, влияния наказания на их исправление, смягчающих наказание обстоятельств. В частности, при назначении наказания Маздаеву суд признал обстоятельством, смягчающим наказание, наличие у него малолетнего ребенка, а также то, что месту жительства Белялов и Маздаев характеризовались положительно.

Вместе с тем приговор в отношении Белялова и Маздаева подлежит изменению ввиду неправильного применения уголовного закона, определяющего правила назначения наказания по совокупности преступлений.

Как следует из приговора, суд назначил наказание Белялову и Маздаеву по совокупности совершенных ими преступлений путем частичного сложения наказаний в соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ, согласно которой если хотя бы одно из преступлений, совершенных по совокупности, является тяжким или особо тяжким преступлением, то окончательное наказание назначается путем частичного или полного сложения наказаний. При этом окончательное наказание в виде лишения свободы не может превышать более чем наполовину максимальный срок наказания в виде лишения свободы, предусмотренный за наиболее тяжкое из совершенных преступлений.

Однако на момент совершения ими инкриминированных преступлений назначение наказания по совокупности преступлений производилось по правилам, установленным ст. 40 УК РСФСР, в соответствии с которой если лицо было признано виновным в совершении двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями Уголовного кодекса, ни за одно из которых оно не было осуждено, суд, назначив наказание отдельно за каждое преступление, окончательно определял наказание по их совокупности путем поглощения менее строгого наказания более строгим либо путем полного или частичного сложения назначенных наказаний в пределах, установленных статьей, предусматривающей более строгое наказание.

Таким образом, уголовный закон, действовавший во время совершения Беляловым и Маздаевым соответствующих деяний, устанавливал более мягкие правила назначения наказания по совокупности преступлений, поскольку предусматривал возможность поглощения менее строгого наказания более строгим вне зависимости от тяжести преступлений и определял меньший предел наказания, которое могло быть назначено по совокупности преступлений.

В силу положений ст. ст. 9 и 10 УК РФ, устанавливающих, что преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, а уголовный закон, устанавливающий преступность деяния, усиливающий наказание или иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет, при назначении наказания Белялову и Маздаеву по совокупности преступлений следует применить положения ч. 1 ст. 40 УК РСФСР.

Так как в соответствии с данной нормой срок лишения свободы, окончательно назначенного Белялову и Маздаеву, не мог превышать 15 лет, то есть верхнего предела данного вида наказания, указанного в санкциях ст. 77 и ч. 3 ст. 213.3 УК РСФСР, действовавших на момент совершения ими преступлений, что не было учтено судом первой инстанции при назначении наказания по совокупности преступлений по правилам ч. 3 ст. 69 УК РФ, при применении ч. 1 ст. 40 УК РСФСР им следует назначить более мягкое наказание.

При этом Судебная коллегия также учитывает, что Белялову при наличии положительных характеристик по месту жительства и отсутствии отягчающих наказание обстоятельств окончательно было назначено максимально строгое наказание, которое могло бы быть назначено с применением ч. 1 ст. 40 УК РСФСР, без какого-либо обоснования, что не соответствует требованиям ст. 6 УК РФ о справедливости наказания.

Руководствуясь и ст. ст. 389.13, 389.14, 389.20, 389.26, 389.28 и 389.33 УПК РФ, Судебная коллегия по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации