Но сама тяжесть удара вызвала в их душах пропорционально мощную психологическую реакцию, которая передана мифологически в проро­ честве двух мужей в белом (Деян. I, 10—11) и в нисхождении огня в день Пятидесятницы (Деян. 2, 1—4). В силе Святого Духа они пропо­ ведовали распятого и вознесенного Иисуса не только еврейскому на­ селению, но и синедриону63; и в течение трех веков само римское пра­ вительство капитулировало перед церковью, которую основали апос­ толы в момент крайней духовной прострации.

Стимул давлений

«Форпосты» и «тылы». На этом закончим рассмотрение стимула че­ ловеческого окружения, когда он принимает форму неожиданного уда­ ра. Теперь проанализируем случаи, когда воздействие принимает дру­ гую форму — непрерывного внешнего давления.

Назовем народы, государства или города, испытывающие в течение достаточно длительного времени непрерывное давление извне, «фор­ постами* и, прибегнув к тшательному эмпирическому анализу, попро­ буем описать некоторые стороны форпостов в сравнении их с терри­ ториями, которые принадлежат тому же обществу, но географически могут быть отнесены к «тылам».

Русское православие. Если обратиться к православной России, то можно обнаружить, что витальность общества имеет тенденцию кон­ центрироваться то в одном форпосте, то в другом в зависимости от из­ меняющихся в ходе исторического развития направлений внешних давлений.

Русские земли, где православно-христианская цивилизация впервые пустила корни в результате трансплантации из Константинополя через Черное море и Великую степь, находились в районе верхнего бассейна Днепра. Оттуда центр тяжести православно-христианской цивилизации в России был перенесен в XII в. в бассейн Верхней Волги русскими, ко­ торые расширяли границы государства в этом направлении за счет фин­ ских племен, исповедующих примитивное язычество. Впоследствии, когда слабое давление со стороны лесных народов сменилось сокруши­ тельным напором со стороны кочевников Великой степи, место жизнен­ ного напряжения вновь передвинулось, на сей раз с Верхней Волги в район Нижнего Днепра. Это неожиданное давление, начавшись в 1237 π знаменитым походом на Русь монгольского хана Батыя, оказалось очень сильным и продолжительным. Этот случай еще раз доказывает, что, чем сильнее вызов, тем оригинальней и созидательней ответ.

ВРоссии ответ представлял собой эволюцию нового образа жизни

иновой социальной организации, что позволило впервые за всю

147

историю цивилизаций оседлому обществу не просто выстоять в борь­ бе против евразийских кочевников и даже не просто побить их (как ког­ да-то побил Тимур64), но и достичь действительной победы, завоевав номадичсскис земли, изменив лицо ландшафта и преобразовав в конце концов кочевые пастбища в крестьянские поля, а стойбища — в осед­ лые деревни. Казаки, одержавшие эту беспрецедентную победу, были пограничниками русского православия, противостоящими евразийс­ ким кочевникам*.

Истоки казачества уходят в глубь веков, ибо письменные источни­ ки XV в., в которых впервые упомянуты днепровские казаки, свидетель­ ствуют, что характерные казачьи институты уже вполне оформились к тому времени.

Казаки представляли собой полумонашеское военное братство на­ подобие братства викингов, эллинского спартанского братства или же рыцарского ордена крестоносцев65.

Однако у казаков выработались в ходе борьбы с кочевниками степи некоторые признаки, скорее принадлежащие будущему, чем прошло­ му. В чем-то казацкие объединения напоминают колониальные влас­ ти современного западного мира. Они поняли, что для победы в вой­ не с варварами необходимы более совершенное вооружение и матери­ альная база.

Подобно тому как современные западные «строители империи» по­ давили своих примитивных противников превосходящей индустриаль­ ной мощью, казаки подавили кочевников, опираясь на развитую куль­ туру земледелия. Казаки обезоружили кочевников весьма оригинальным способом. Они обосновывались на реках, представлявших собой есте­ ственное препятствие для кочевых племен. Реки были серьезной прегра­ дой для кочевников-скотоводов, не имевших навыков использовать их в качестве транспортных артерий, тогда как русский крестьянин и дро­ восек, издавна знакомый с традицией скандинавского мореплавания, был мастером речной навигации. Следовательно, казаки, когда они вы­ ходили из русских лесов, чтобы оспорить у кочевников право на есте­ ственное обладание степью, имели все возможности с успехом приме­ нять свое древнее наследственное искусство. Научившись у кочевников верховой езде, они не позабыли и своих исконных навыков и именно с помощью ладьи, а не коня проложили путь в Евразию.

Казаки использовали реки как транспортные артерии для связи с Россией. Они осуществляли контроль по всему течению, не позволяя кочевникам даже пересекать реки. Многочисленные притоки давали

* Слово «казак» дано здесь в трактовке их номаличееккх противников. Это тюркское слово означало людей, которые живут в степи, но за границами организованного номадического обшества: грязные отбросы, не признающие власть законных владык степи, мародеры, ворующие скот у кочевников.

148