Arkhangelskiy_A_Gumanitarnaya_politika_M_2006

о гражданском обществе можно говорить лишь в сослагательном наклонении. И та борьба, которая развернулась вокруг него в последние месяцы, как ни горько признавать, все еще виртуальна; это борьба за важные фикции, которые могут обернуться реально­ стью весьма нескоро. А могут и не обернуться ею вообще.

Казалось бы, зачем спорить о явлении, не прописанном в актуальной современности? Тем более что сегодняшняя действительность навевает скорее мысли о гражданской оборо­ не, чем о гражданском обществе. Но в том-то

идело, что гражданское общество есть мир­ ный вариант гражданской обороны, система самозащиты страны от натиска государства

иразвращенности бизнеса. Если эта система не сложится — пускай не скоро, пускай через годы и даже десятилетия, — наши дети будут чувствовать себя беззащитными не только от внешних террористов, но и от внутренних бю­ рократов, они же конкретные бойцы капита­ листического фронта. Кстати сказать, само выражение «общественная жизнь» приобрело на минувшей неделе дополнительный отте­ нок смысла. Это действительно жизнь, слож­ ная, противоречивая, подчас мучительная, но неизменно противостоящая элементарному ужасу насильственной смерти.

17 сентября

20

Отход И ОТХОДНАЯ

После беспрецедентных терактов 11 сентяб­ ря в Америке всерьез заговорили о введении единообразных удостоверений личности. Это еще не паспортная система, в свое время ассо­ циировавшаяся с тоталитарным СССР, но мо­ жет стать шагом в эту сторону. Предлагается также, чтобы лица, подозреваемые в том, что они — нелегальные иммигранты, задержива­ лись полицией на 48 часов, а иммиграционная служба высылала «гостей супердержавы» на ос­ новании одного лишь подозрения в нежела­ тельности их присутствия в Америке. Тайна банковских вкладов, некогда бывшая гордо­ стью западного финансового сообщества, сего­ дня, по сути, отвергается: государство хочет предельно детально контролировать денежные потоки, чтобы знать, какой еще теракт где гото­ вится. В первый же день после терактов «Извес­ тия» прогнозировали: это не пройдет бесслед­ ным для всей системы западной демократии.

Вчера, 21 сентября, Россия отпраздновала десятилетие своей половинчатой демократии. Такой, какая есть. Такой, какую сумела удер­ жать, сохранить, отстоять. На этом пути страна подчас начинала крениться в сторону беспри­ месного авторитаризма, но всякий раз публици­ сты перестроечной выделки кивали на Запад: смотрите, живут же люди по-человечески. А все

21

потому, что не боятся демократии со всеми ее очевидными минусами и противоречиями.

Ивот мы становимся свидетелями западно­ го отката от беспримесной демократии. Этот откат неизбежен, он не зависит от воли отдель­ ных людей. Когда нужно принимать решения о ковровом бомбометании, защищать право со­ граждан на жизнь, спасать глобальную миро­ вую экономику от краха, становится не до чис­ тоты партийной идеи. Буш-младший может сколько угодно повторять ритуальные фразы о вызове свободному демократическому миру. Но если в своей речи 20 сентября он жестко возвращается к формуле «кто не с нами, тот против нас» — и популярность его сразу дости­ гает 91 процента, — это значит, что силовой центр современного мира в одночасье развер­ нулся на 180 градусов. Армейская логика одно­ значна. На войне как на войне. Если штатские такие умные, почему они не ходят строем? Бу­ дем рыть траншею от забора и до обеда...

Итут встают два страшных вопроса. На один из них предстоит отвечать западной ци­ вилизации в целом, а второй адресован ис­ ключительно России. То есть каждому из нас.

Вопрос первый: если Запад поступится принципами (а он ими поступится), не значит ли это, что враги мирового порядка добились желанной цели? Что они не только снесли две башни торгового центра, а зацепили оскол­

22

ком снежной королевы сердце демократиче­ ского мира, заставили его оледенеть?

Вопрос второй: на кого теперь кивать, ко­ гда российские политики в очередной раз за­ ведут сладкую песню о невыносимом бремени свободы, о неудобстве демократических про­ цедур, о тотальном выборе большинства?

Однозначного ответа на эти простые вопро­ сы нет и быть не может. Привычный мир по­ плыл, основания его, как пласты земной коры, пришли в движение. Чем кончится этот сдвиг — обвальным землетрясением, расколом конти­ нентов или рождением новой почвы для новой цивилизации, мы не знаем. Не можем знать. Единственное, что в нашей власти здесь и сей­ час, в предложенных исторических обстоятель­ ствах, — это отказаться от гаданий на кофейной гуще и сделать нравственный выбор. Как ни странно, нравственный выбор (в отличие от умозрительных рассуждений) чем-то похож на нормы армейского устава, он именно однозна­ чен. Да — стало быть, да, нет — стало быть, нет. Вперед и с песней. А потом разберемся.

Так вот, если Западу пока еще есть куда от­ ступать с линии демократической обороны, чем жертвовать без риска для будущего (избытком политкорректности, например), то наш оборо­ нительный ресурс ничтожно мал. Стоит чутьчуть подправить, подрегулировать устройство российской экономики, сделать ее еще более

23

управляемой, и она скатится в прошлое государ­ ственного капитализма, станет мобилизацион­ ной. Стоит чуть-чуть подсушить полудемократическое болото — и мы окажемся на твердой почве несвободы. Такой твердой, что ничего плодотворного на ней не вырастишь.

Российские генералы и так слишком часто стали делать политические заявления. То им зенитные установки на высотных зданиях по­ давай, то они решительно выступают против участия России в американских играх. Как будто бы отменено вечное правило государст­ венной жизни: для военного цель — это то, что он видит в прорези автомата. Все осталь­ ные цели формулируют политики. Причем не по своей прихоти, а от имени и по поручению общества, избравшего их.

Мы опять на перепутье. И кивать придется теперь не на Запад, а на свое собственное про­ шлое. Памятное и сравнительно недавнее. Бессмысленное и тупое. Отступать нам неку­ да — позади ГУЛАГ.

22 сентября

Перевирая наши даты

На этой неделе сойдутся две даты, которые следуют подряд, одна за другой, и связаны ме­ жду собой необъяснимой логикой. 1 октября 1946 года в Германии завершил работу Нюрн­

24

бергский процесс: А в ночь с 3 на 4 октября 1990-го Народная палата ГДР объявила о при­ соединении к ФРГ.

Суровый приговор и сверхисторическая радость. Отказ от прошлого и прорыв в буду­ щее. Покаяние и надежда. Нынешний Бер­ лин — с Александерплатц, которая утратила былое социалистическое величие, с глоба­ листской архитектурой Потсдамской ули­ цы — прямое следствие давнего Нюрнберга.

Все мы помним, как еще летом 1990-го на границах Восточного блока стали возникать туристические тромбы, как восточные немцы стремились навстречу западным, а их не пус­ кали чехи и венгры. Как венгерский погранич­ ник застрелил немецкого беженца — и лишь после этого границу открыли. Как сразу после решения Народной палаты толпы берлинцев ринулись через Бранденбургские ворота на­ встречу новой, неизведанной жизни...

Многие из них, особенно пожилые, сейчас тоскуют по светлому социалистическому про­ шлому, по пластмассовым «Трабантам», в сравнении с которыми «Запорожец» казался «Мерседесом», по неизбывной парткомовской скуке, по стопроцентной занятости, даже по собеседованиям в «Штази». Они не рады той реальности, в которую переместились на ста­ рости лет, их тошнит от молодой свободы. И все равно: дело сделано, тоскуйте теперь на

25

здоровье; дети ваши будут жить в единой стране, приспосабливаясь к открытой эконо­ мике глобального мира. А внуки не смогут се­ бе представить, что возможна и другая жизнь.

Так многие немцы гитлеровского поколе­ ния, узнав о решениях Нюрнберга, сделали вид, что приняли правила американской иг­ ры, а на самом деле затаились, ушли в себя. Их смущало не только то, что лидеры, которых они считали полубогами, были объявлены преступниками и по большей части повешены как собаки. Но и то, что в непривычном, посвоему холодном мире демократии каждый отвечает за свои поступки самостоятельно, не прячась за спину тоталитарного государства. Узкая дорога в этот мир лежала через мучи­ тельный разрыв с привычками и устоями, с тем, что составляло смысл жизни, — и с теми, кто этой жизнью распоряжался...

Россия — жалостливая страна. Если пере­ бирать все те же октябрьские даты, то едва ли не последний своевременный приговор людо­ еду был у нас вынесен 2 октября 1768 года (по старому стилю). Екатерина Великая утвердила приговор приснопамятной Салтычихе. Лиши­ ла ее дворянского звания, имени и фамилии, велела заточить в подземную тюрьму, «в кото­ рой по смерть ее содержать таким образом, чтобы она ниоткуда в ней света не имела». От пугачевского бунта страну это не уберегло, но

26

пугачевщину все же в конце концов подавили. В истории, как в медицине, важно вовремя по­ ставить диагноз и выписать рецепт. Не успел ампутировать больную ногу — не удивляйся, если тебе ампутируют здоровую голову.

Это к тому, что на этой неделе ночь с 3-го на 4-е будут вспоминать не только в Бер­ лине, но и в Москве. 1993 год. Попытка захва­ та мэрии и штурм Останкина. Утренняя паль­ ба по Белому дому...

Но мало кто помнит, что и этим событиям предшествовал эпохальный процесс, который обвалился в никуда, разрешился ни во что, обернулся бабьими причитаниями гумани­ стического судьи Зорькина и тотальным кри­ зисом идей, которые в августе 1991-го повели страну на баррикады.

Доводы, которые тогда впервые были ис­ пользованы, потом не раз будут повторяться на разные лады; представители российской политической элиты самых разных толков сойдутся в одной смысловой точке: нельзя от­ рицать прошлое, которое было жизнью мно­ гих поколений, нельзя говорить людям, что их социальная жизнь была бессмысленной, отцы не примут выбор детей. А примут ли де­ ти выбор отцов? — кто у нас об этом думает?

В России третье и четвертое октября не празднуют. Не принято. У немцев в эти дни — гулянье, с пивом, сосисками, Девятой симфони­

27

ей и воспоминанием о Леонарде Бернстайне у Бранденбургских ворот. Потому что в исто­ рии — от каждого по способностям, каждому по труду. Кто не успел, тот опоздал. Кто смел, тот и съел. И — кому шнапс, лебкухен и глювайн, ко­ му кислое божоле с чудесным сыром, а кому Руцкой всухомятку с Хасбулатовым на запивку.

I октября

Дымилась, падая, ракета

После случайного попадания украинской ракеты в российский самолет с израильскими гражданами стало окончательно ясно: миро­ вая война, начавшаяся 11 сентября сего года, перешла в новую фазу. Информационную. Смысловую. Не дожидаясь результатов рас­ следования, большинство аналитиков, а тем паче сограждан однозначно объяснили слу­ чившееся происками террористов; и теперь, когда развеялся дым ракеты сопредельных систем ПВО, менять что-либо уже поздно — мы успели пережить это событие как акт тер­ рора, психологический урон оно успело на­ нести. «Известия» первыми писали о том, что отныне цивилизация обведена рамкой, внут­ ри которой любая катастрофа сама собой на­ магничивается террористическим смыслом.

Теперь пришла пора сказать и о другом. Мы живем в мире, который во многом управ­

28

ляется информацией; победа или поражение в той же мере зависят сейчас от совершенства оружия и армейской мощи, в какой — от энер­ гии убеждений и целенаправленных ударов идей. Россия знает это на собственной шкуре: наше поражение в первой чеченской войне, увенчавшееся неизбежной капитуляцией Ха­ савюрта, было во многом предопределено ды­ мовой завесой, которую Ичкерии обеспечили г-н Удугов и его пропагандистское ведомство. Их убежденность противостояла нашей расте­ рянности, их последовательность слишком выгодно оттеняла наши метания.

Российские военные (подчас справедливо, чаще — нет) в своих бедах винили журналистов и как могли настраивали их против российской армии, а ласковое чеченское теля успешно соса­ ло двух маток, получая финансовые средства от мирового террористического интернационала, моральную поддержку — от гуманистического сообщества русских либералов. Мгновенная ре­ акция на любое событие (звонки в прямой эфир ключевых радиостанций, от «Свободы» до «Эха Москвы»), организация репортажей с места со­ бытий, даже басаевское общение с Черномыр­ диным в режиме онлайн — все это работало на ичкерийскую победу.

В конце концов изо дня в день повторяемые слова о свободе, независимости, праве на само­ определение приобретали статус самоочевид­

29