Динамика типологий личности обследуемого контингента

№ п/п	Когнитивные стратегии	25–35 лет (300 человек)	36–45 лет (150 человек)	свыше 45 лет (100 человек)
1	Аналитик	23,4 %	38,4 %	44,3 %
2	Идеалист	34,3 %	11,5 %	0,0 %
3	Прагматик	17,1 %	9,7 %	0,0 %
4	Синтезатор	8,2 %	8,2 %	9,3 %
5	Реалист	17,0 %	32,2 %	46,3 %

Данные В. В. Собольникова показывают, что идеалисты и прагматики быстро выбывают из правоохранительных органов. Среди профессионально зрелых оперативных сотрудников абсолютно преобладают сенсорные рационалы – аналитики и реалисты.

По стилю своего мышления идеалист стремится к достижению согласия, реализации общечеловеческих ценностей. Это тактичный человек, часто неуверенный в себе, доброжелательный и скромный. Очень заботлив и требует такого же внимания к себе. Он плохо переносит давление со стороны и строгую дисциплину. Глубокие внутренние переживания и запоздалое осознание недостижимости высоких целей ведут его к вы­быванию из оперативного состава после кризиса середины жизни. Легко ориентирующийся в сложных ситуациях, гибкий, адаптивный и коммуникабельный прагматик склонен к поиску быстрой отдачи, экспериментированию, планированию возможностей и эффективным инновациям. Стремясь к крупной выгоде в будущем, он предпочитает получать хотя бы частичную прибыль уже теперь. Имеет практическую смекалку, маркетинговый, порой спекулятивный подход. Он также практически выбывает из контингента сотрудников правоохранительных органов.

Аналитики и реалисты определяют лицо сотрудников правоохранительных органов. Известно, что человек с аналитическим стилем мышления ориентирован на формальную логику; он концентрируется на плане и методе, обращает внимание других на данные и конкретные детали; искусно планирует и строит модели; лучше других обеспечивает стабильность в структурированных, поддающихся просчитыванию ситуациях. Но он может проявлять безразличие к человеческим ценностям и внутреннему миру; грешит излишне подробным планированием и анализом; слишком упорно добивается предсказуемости; характеризуется стремлением уложить все в схему (формулу), что мешает адаптироваться к новым ситуациям; проявляет негибкость и сверхосторожность; склонен к поляризованному «черно-белому» мышлению. Малоэмоционален, негибок в отношениях, неохотно вникает в чужие проблемы и нечасто делится своими. С возрастом ригидность личности аналитика повышается. Высокий уровень самооценки в период ранней взрослости и желание сделать карьеру приводят его в середине жизни к глубокому кризису.

В практическом отношении тип аналитика дополняет реалист, который склонен к упрощенчеству и достижению практических результатов. В своей деятельности полагается на личный опыт, конкретные факты и мнения экспертов. Проявляет стремление к решениям, которые удовлетворяют текущие, неотложные потребности. Прямолинеен, властен, порой груб, решителен и радикален во взаимодействии с другими. Не любит длинных рассуждений или объяснений.

Находят свое место в системе правоохранительной деятельности и синтезаторы. Это личности творческие. Они видят мир постоянно меняющимся и хорошо ориентируются в экстремальных ситуациях.

Сотрудники с аналитическим и реалистическим типами мышления представляют наиболее массовые типы личностей, работающих в правоохранительных органах. Более точно охарактеризовать данную категорию лиц с точки зрения профессионально значимых свойств позволяет типология К.-Г. Юнга, дифференцирующая личности по признакам «рациональность – иррациональность», «экстраверсия – интраверсия», «интуиция – сенсорика», «логика – этика».

Реализующий данный подход А. И. Пальцев ⁶⁴ при обследовании контингентов сотрудников таможенных органов Сибири выявил, что среди них наиболее представлены типы так называемых сенсорных рационалов ⁶⁵. Детальный анализ показал, что в составе контингента наиболее представлены типы логико-сенсорного экстраверта (36 %), логико-сенсорного интроверта (13 %), этико-сенсорного экстраверта (11 %) ⁶⁶. Из всех опрошенных таможенников (879 человек) 20 % были представителями иррационального типа и 80 % – рационального. Ни один из интуитивных типов не представлен среди руководящего состава. Аналогичные обследования контингентов сотрудников других правоохранительных органов также показали, что наиболее массовым типом личности является логико-сенсорный экстраверт. Таким образом, данные А. И. Пальцева показывают, что это базовый (наиболее распространенный) тип сотрудника правоохранительных органов. Приведем сводное описание характера личности логико-сенсорного экстраверта ⁶⁷.

Из всех социотипов это самый большой тpyдоголик с репутацией «честного тpyдяги», который считает, что по-настоящему долговременный и надежный эффект дает лишь упорная каждодневная работа. Незаменим там, где нужно не просто сделать, а сделать надежно. В работе он видит средство обеспечить достойную старость. Способен работать за троих. Работа полностью поглощает его, и расслабиться самостоятельно он не может. Его характеризует несвоевременность действий, иногда в работе на мелочи тратит больше времени, чем на основное. Обычно пребывает в состоянии цейтнота, из-за чего часто истощается.

Не может жить в хаосе и беспорядке. Демонстрирует пример собранности и организованности, но на остальное ему не хватает сил. Большое значение придает документации и юридической стороне дела. Для него неприемлемо нарушать принятое постановление или законодательство. Борется против недисциплинированности, нарушений норм и правил, создавая в коллективе режим «трудового лагеря». Малейшие попытки бороться за свободу жестко пресекает.

Склонен все планиpовать, действовать «без глyпостей» и лишних выдyмок. Плохо прогнозирует варианты развития событий, живет сегодняшним днем. Не умеет планировать альтернативные мероприятия на длительные сроки. Не может жить без четко поставленных целей и задач, не имея перед собой ясной перспективы и отчетливых ориентиров. Когда теряет ориентацию, попадает в безвыходное положение, очень нервничает, падает духом.

Его очень тяготит любая неопределенность и нестабильность положения. Неизвестность для него – одна из самых тяжелых жизненных проблем, которая нервирует. Hепpедсказyемость выбивает его из колеи, тяготит долгое ожидание какого-либо события. Ему трудно долго ждать исхода затеваемого дела, особенно если нет уверенности в его успехе. Неожиданные, непредусмотренные повороты событий раздражают и выводят из равновесия. Ригиден. Не всегда чувствует ситуацию, не может изменить свое поведение соответственно ситуации.

Действует методом проб и ошибок. Учится только на собственном опыте. Для действий старается иметь исчерпывающую информацию. Собирает ее по всем доступным каналам, тщательно анализирует и сопоставляет. Основателен и методичен во всяком деле. Стремится быть расчетливым, предусмотрительным и осторожным. Осторожен, но плохо предвидит назревающую опасность или неудачу в деле. Страхуется от совершенно нелепых, на взгляд окружающих, неожиданностей. Но именно они и происходят. Впрочем, успешно избегает тяжелых ситуаций.

Стараясь жить «как положено», по правилам, действует довольно прямолинейно. Свое отношение к человеку или событию высказывает прямо. Людям этого типа свойственно слегка интриговать, действовать исподтишка. Но эти хитрости и интриги легко просчитываются. Не любит легкомыслия, ветрености. Не выносит хитрости, обмана, подлога, прогула со стороны подчиненных. Изначально настроен на то, что все вокруг будут проявлять к нему самое искреннее расположение, будут ему во всем доверять. Как специалист реализует себя только в обстановке доброжелательности. Иначе старается уйти, несмотря на высокую зарплату и другие преимущества.

Верит в то, что к нему должны относиться честно. В противнике его больше всего возмущает нечестная тактика, игра без правил. Подозрительность, неискренность, а тем более интриги и изощренный обман воспринимает не столько как «удар в спину», сколько как подрыв основ мироздания. Любая ненадежность или несправедливость вызывает его осуждение, часто весьма резкое. Неуместная подозрительность и даже резкость в общении с людьми часто ставит его в неловкое положение.

Внешне может производить впечатление довольно агрессивного человека, любящего демонстрировать силу и постоянную готовность ее применить. В разговоре давит на собеседника, даже старается запугать. К цели идет прямо, не лавирует. В случае острого конфликта или перед началом «боевых действий» склонен не только формально предупредить противника, но еще дать ему время лишний раз все обдумать. Всегда приходит на помощь, когда людям угрожает физическая опасность. Действует в такой ситуации смело и решительно.

Его отличают самоуверенность и инертность. Упрям и негибок, резок и категоричен в высказываниях. Горячится в споре. Когда его охватывают эмоции, к чужому мнению не прислушивается, упрямо настаивает на своем. Ему трудно признаваться в своих ошибках и идти на компромиссы, даже если от этого страдают его отношения с людьми. Слабо понимая возможности и способности людей, не умеет гибко подстраиваться к челевеку, поэтому часто попадает в конфликтные ситуации. От него нельзя требовать и ожидать мягкости и дипломатичности в отношениях с людьми.

Старается носить маску «своего парня». Но долгое подавление отрицательных эмоций, накопление обид вызывают сильные эмоциональные взрывы. Характерная особенность поведения, которая позволяет идентифицировать данный социально-психологический тип, – периодически повторяющиеся вспышки ярости. Они происходят тогда, когда критикуют его способ выполнения работы, поучают. Особенно не терпит этого от тех людей, которые сами этим не занимаются, некомпетентны. В такие минуты способен швырять все, что попадает под руку, может резко развернуться и уйти. Выходя из себя, кричит на критикующего, указывает на его личные недостатки, не стесняясь в выражениях. Такие же холерические вспышки бывают, когда у него что-то не получается в конкретной работе. Будет указывать подчиненным, соседям по дому и случайным попутчикам на их просчеты (реальные и мнимые). В случае эмоционального взрыва жертву выбирает по поговорке: «Тщательно разберусь, кто виноват, и накажу, кого попало!» Вспышки ярости – это его прибежище в экстремальной ситуации, с которой он сам не может справиться. Ее назначение – мобилизовать партнера, и когда эта задача решена, он успокаивается.

Отдельные из указанных черт характера логико-сенсорного экстраверта, несомненно, затрудняют его адаптацию к социально-психологическим особенностям оперативной деятельности. Органично присущая логико-сенсорному экстраверту алгоритмичность и шаблонность мышления вступает в определенное противоречие с условиями практической деятельности, в которой постоянно возникают ситуации, когда ни условия, ни опыт, ни запас знаний прямо и непосредственно не могут подсказать работнику, какие именно действия и в какой последовательности надо совершать, чтобы решить возникшую задачу, достигнуть намеченнной цели. «Полиция идет на применение силы в тех случаях, когда неясно, кто должен решать, у кого есть “право на дефиниции”», – пишет Г. Й. Шнайдер ⁶⁸. Он также подчеркивает, что граждане прибегают к помощи полицейских в критических ситуациях, но за полицией уже больше никто не стоит, ей никто не придет на помощь, коль скоро она окажется неспособной справиться с ситуацией. Закон же не очень помогает полицейскому. Он говорит ему лишь о том, чего он не должен делать. Конкретных же указаний о действиях в той или иной обстановке он ему не дает, тогда как полицейский обязан брать под контроль любую ситуацию. Он не может переусердствовать и не должен что-то недоделать. Он берет на себя риск принятия решения, которое может потом не подтверждаться следствием и судом. Когда судья выносит не такое решение, какое ожидал полицейский, последний чувствует себя фактически обвиняемым. Полицейский, располагающий меньшей информацией и вынужденный принимать решения быстрее, чем судья, часто видит себя брошенным законом на произвол судьбы ⁶⁹.

Контрситуативное поведение полицейских, которые логикой ситуаций вынуждены обеспечивать общественную безопасность и правопорядок любой ценой, ведет к возникновению обширной серой зоны девиантного поведения полицейских. Это касается, прежде всего, неполной фиксации и регистрации выявляемых правонарушений.

Так, в период активизации преступности органы контроля вообще не реагируют на многие преступные деяния, имеющие незначительные негативные последствия, потому что большое количество тяжких преступлений притупляет внимание населения. И эта позиция оправдана. Полная раскрываемость преступности привела бы к краху всей правовой системы, поэтому система уголовной юстиции может существовать только при наличии определенной скрытой преступности.

Большая часть уголовно наказуемых деяний, остающихся в сфере скрытой преступности, носит характер мелких преступлений. Г. Й. Шнайдер полагает, что мелкой преступности нужно давать шанс на стихийное развитие. За счет декриминализации и депенализации мелких преступлений и правонарушений система уголовной юстиции должна сосредоточить свое внимание на таких формах проявления преступности, которые являются узловыми и порождают новые правонарушения и преступления (например, организованная преступность, хозяйственные преступления). А мелкие уголовные конфликты (преступления в узких социальных кругах) можно передавать на усмотрение самих участников ⁷⁰.

Как пишет А. В. Губанов, нарушения законности и прав человека до настоящего времени являются неотъемлемым атрибутом полицейской деятельности и реального решения этой проблемы пока не существует. Вместе с тем он отмечает, что в различных странах действует, с одной стороны, тенденция к максимальному ограждению полицейских от ответственности за превышение полномочий, а с другой – тенденция к введению более строгой ответственности за сопротивление или невыполнение требований полиции. Такой подход объясняется, во-первых, объективной невозможностью законодательно регламентировать осуществление всех действий по борьбе с правонарушениями, а во-вторых, желанием сохранить определенную «свободу рук» для полицейских сотрудников, работающих в условиях риска ⁷¹.

Примечательно, что такой подход поддерживается большинством населения. По данным различных опросов в западных странах, более 60 % респондентов убеждены, что расширение компетенции полиции и безнаказанность отдельных блюстителей порядка за превышение власти необходимы, несмотря на опасность для демократии, и именно «усиление полиции и репрессивные меры, а не улучшение социальных условий, будут способствовать установлению контроля над преступностью». Более 60 % респондентов полагают, что полиция имеет право действовать сурово, если ее сотрудники считают это необходимым, свыше 40 % думают, что полицейским следует предоставить больше власти, а почти 35 % уверены, что они «скорее должны арестовывать невиновного, чем подвергаться риску упустить преступника» ⁷².

Следует отметить, что враждебность населения в глазах полиции сильно преувеличена. Опросы показывают, что большинство населения настроено дружелюбно по отношению к полиции. Начиная с 1967 г. в США положительную оценку работы местной полиции давали примерно 60 % респондентов ⁷³. Г. Й. Шнайдер указывает, что положительное отношение к полиции проявляют преимущественно пожилые люди, женщины и представители низших слоев общества, вместе с тем, молодые холостяки в своем большинстве полицию критикуют. Отношение населения к работе судов и органов исполнения наказания более негативное, чем к полиции. Многие считают, что они мягко обращаются с преступниками ⁷⁴.

В России большинство граждан недовольно работой милиции. Согласно данным опроса, проведенным Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) во второй половине октября 2003 г. среди 1600 человек в 38 субъектах Российской Федерации, на вопрос «Как вы сегодня оцениваете деятельность российской милиции?» были получены следующие ответы: скорее отрицательно – 34 %; отрицательно – 25 %; скорее положительно – 24 %, затрудняюсь ответить – 9 %, положительно – 8 % ⁷⁵. При этом более позитивно настроена молодежь (18–24 года) и лица пожилого возраста (старше 60 лет). Скептически отзываются о работе милиции люди с образованием выше cреднего и с низкими доходами, скорее принадлежащие ранее к группе советской интеллигенции.

В отдельных регионах удовлетворенность граждан работой милиции выше. Так, в Калининградской области число жителей, удовлетворительно оценивающих работу местной милиции, сохраняется на уровне 60 % ⁷⁶. Согласно результатам социологических опросов, проведенных по заказу мэрии Новосибирска, около трети горожан не удовлетворены работой милиции. Но в то же время и около трети населения в той или иной мере удовлетворено работой милиции (табл. 3.3). Следует также учесть, что около четверти опрошенных не имели определенного мнения о работе милиции.

Таблица 3.3