Глава 5. Политика нейтрализации преступности и прогресс в общественной безопасности Новосибирска 257

5.1. Феноменология общественной безопасности и политика нейтрализации терроризма 257

5.2. Актуальность сибирской террологии 267

5.3. Транспортно-сервисный потенциал Новосибирска в обеспечении общественной безопасности Евразии  273

5.4. Субъектно-ориентированный подход и методологические проблемы разработки целевых программ обеспечения общественной безопасности населения Новосибирска 285

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 305

Введение

Введеине

Город – единство разных.

Аристотель

Человек и город… Человек в городе… Влияние города на человека и че­ловека на город… С момента возникновения первых государств ученых интересовал феномен го­рода: в античных Греции и Риме, в далеких Китае и Индии мыслители древности отмечали, что город­ские жители отличаются от жителей сельских. Как только некоторые поселе­ния превратились в города, стало ясно, что жизнь в них обладает рядом специфических свойств, что город не есть простая арифметическая сумма зданий, жителей и инфраструктуры. Очень скоро выяснилось, что не только люди, проживая совместно, формируют город, но и город неким образом на­чинает формировать совершенно особенный тип жителей – горожан. Образ горожанина – человека сведущего, воспитанного и образованного – и на Востоке, и на Западе начинает противопоставляться образу простоватого, недалекого и весьма невежественного селянина ¹. Для обозначения послед­него появляется уничижительный термин «деревенщина», который в Сред­ние века приобретает почти гротескный характер ².

Скоро выявилась и еще одна особенность городов как специфических социальных образований – город становится катализатором общественных процессов. Будучи центрами торговли, ремесел, а затем и раз­вития промышленности, города аккумулируют в себе множество людей из разных местностей, разных культур и разных национальностей. Все это обогащает социум, делает его развитие более динамичным, но в то же время отдаляет от деревни.

Формирование в ходе антропосоциогенеза homo urbanus – человека го­родского – шло уже по иным, нежели вне города, законам. Семейно-родст­венные, клановые, племенные и иные связи подобного рода не могли в по­давляющем большинстве случаев выполнять для жителей города те функции, кото­рые были им свойственны на селе. Трансформация форм социальной органи­зации, проходившая в городе более быстрыми темпами, чем на селе, и приведшая в итоге, как отмечал Э. Тоффлер, к образованию нуклеарной семьи, уже к началу Нового времени практически разрушила патриархальные устои в жизни горожан ³.

Проживая в городе, человек зачастую ощу­щает на себе не только влияние других людей, но и специфическое воздейст­вие города как такового, причем в разных городах характер такого воздейст­вия существенно отличается. Неповторимая городская атмосфера с малых лет формирует человека, «лепит» его характер, превращая его то в сто­личного сноба, то в космополитичного жителя финансового или торгового мегаполиса, то в утонченного знатока литературы и искусств, живущего в культурном центре страны. Город начинает выступать как визави человека, причем в разных ипостасях: иногда как партнер, дающий радость и вдохновение, а иногда – как всесильный, подавляющий горожанина мо­рально и физически противник, шансы на борьбу с которым ровны нулю. Че­ловек взаимодействует с городом, любит и ненавидит его, отдает ему свою душу, радуется ему и терпит унижения. Подобный дуализм отноше­ний в системе город – горожанин изображен в произведениях класси­ческой русской литературы. Именно таким «другом-врагом» является, на­пример, Санкт-Петербург для Евгения из пушкинского «Медного всадника», сложный комплекс чувств испытывают к этому городу герои Ф. М. Достоев­ского – Родион Раскольников («Преступление и наказание»), Макар Девуш­кин и Варенька («Бедные люди»), Настенька («Белые ночи»). В то же время совсем иным духом отношения к городу, любовью и нежностью к нему про­питаны описания Москвы у В. А. Гиляровского в его книгах «Тру­щобные люди» и «Москва и москвичи».

Столь глобальные изменения не могли не породить множество специфи­ческих проблем, связанных как с внутренним обустройством жизни города и горожан, так и с необходимостью их защиты от внешней опасности. Эти проблемы уже не могли быть решены только усилиями семьи или клана – требовалась иная организация, иные подходы, включение в решение задач гораздо большего круга людей. Каким образом согласовать интересы многих людей, когда, по выражению Ж.-Ж. Руссо, «…каждый хочет сделать это на свой лад. Подданные превозносят покой в обществе, граждане – свободу частных лиц; один предпочитает безопасность владений, а другой – безопасность личности; один считает, что наилучшее правление должно быть самым суровым, другой утверждает, что таким может быть только самое мягкое; этот хочет, чтобы преступления карались, а тот – чтобы они предупреждались; один считает, что хорошо держать соседей в страхе, другой предпочитает оставаться им неизвестным; один доволен, когда деньги обращаются, другой требует, чтобы народ имел хлеб…» ⁴? И если вопрос защиты от нападения извне можно было попытаться решить с помощью постройки мощных оборони­тельных сооружений, высоких и прочных городских стен и т. п., то как быть с теми проблемами, которые являлись порождением самого города?

С самой древности настоящим бичом городов становится преступность. Патриархальность жизненного уклада селян служила мощнейшим сдержи­вающим фактором роста и распространения преступности практически до середины прошлого века. Криминогенную об­становку в сельской местности вполне объективно отражают слова песни, ко­торую исполнял главный герой популярной советской мелодрамы «Дело было в Пенькове»:

От людей на деревне не спрячешься,

Нет секретов в деревне у нас…

…

Но не бойся, тебя не обидим мы,

Не пугайся, земляк, земляка.

Здесь держать можно двери открытыми,

Что надежней любого замка ⁵.

Преступления, если они и происходили на селе, были событием чрезвы­чайным, из ряда вон выходящим. Относительная замкнутость деревенского социума, разветвленные кровные связи, при которых добрая половина жите­лей деревни приходилась селянину близкими или дальними родственни­ками, превращала такое поселение в самодостаточную во многих отноше­ниях систему и существенно сужала криминогенный базис села ⁶.

Иное дело – город. Пестрая разномастная совокупность жителей города с обильными вкраплениями приезжих соотечественников и чужестранцев – все это богатая и благодатная почва для преступника, не связанного этиче­ским запретом причинения вреда члену своей семьи или клана. Обезличен­ность наносимого вреда, потенциальная возможность уйти от ответственно­сти за содеянное, затерявшись в многоликой толпе – все это, а также целый ряд иных объективных и субъективных причин толкает определенную часть горожан на совершение преступлений. Более того, появляются люди, изби­рающие преступление в качестве своей основной профессии, – люди, обра­зующие преступные сообщества. Города становятся не только центрами эко­номического, политического и социального развития, но и центрами распро­странения преступности. Образно это отмечено М. А. Булгаковым, вложив­шим в уста прокуратора Понтия Пилата при описании библейской сцены до­проса Иисуса Христа следующую характеристику столицы Иудеи Ерша­лаима: «Множество разных людей стекается в этот город… Бывают среди них маги, астрологи, предсказатели и убийцы…» ⁷.

Возникновение преступности в силу известного диалектического закона единства и борьбы противоположностей не могло не повлечь за собой фор­мирования в городах специальных структур, задачей которых стала борьба с преступлениями. Говоря иначе, ответом города на развитие преступности стало образование полицейского аппарата, который существовал практиче­ски во всех исторически известных обществах и продолжает функциониро­вать во всех странах современного мира.

Но почему он существует сегодня (более того, расширяется и укрепляется)? Не говорит ли это о том, что за не­сколько тысячелетий древней и современной истории преступность, центром концентрации которой стали города, так и не удалось победить? Не являются ли в таком случае проявления девиантного поведения биологически врож­денным и генетически обусловленным качеством человека? Может ли суще­ствующая и столетиями совершенствующаяся система борьбы с преступле­ниями избавить общество от преступности как социального явления и почему уже в середине XX века французский философ Мишель Фуко говорит о том, что «надо избавиться от иллюзии, будто уголовно-правовая система является главным образом средством борьбы с правонарушениями…»?

На эти вопросы вот уже более столетия пытаются найти ответы исследо­ватели многих научных направлений, в первую очередь криминологи, философы, социологи, психологи. Однако ответ этот, видимо, не может быть прост и однозначен, как непроста и неоднозначна сама задача обеспечения безопасности человека в городе. Данная работа является еще одной по­пыткой поразмышлять над этой проблемой, которая в начале XXI века с рос­том числа городов-мегаполисов превращается в одну из глобальных проблем современного человечества. Исследование, результатом которого является эта книга, проведено авторским коллективом ученых Новосибирского госу­дарственного университета на примере города Новосибирска – крупнейшего и динамично развивающегося мегаполиса российского Зауралья, являюще­гося административным центром Сибирского федерального округа РФ, в ходе разработки Комплексной целевой программы «Обеспечение общественной безопасности и правопорядка в г. Новосибирске».

Отдельные разделы монографии написаны: В. С. Курчеевым – разделы 1.1 и 4.3; И. В. Свиридовым – введение, разделы 1.1, 2.3, 4.2 и 4.4; Е. А. Тюгашевым – главы 1–3, 5, разделы 4.1 и 4.3, заключение.