Заключение

Заключение

В дисциплинарном пространстве современной науки криминология позиционируется преимущественно как социология преступности. Криминология исследует общественную опасность как побочный социальный эффект, сопутствующий преступлениям, с целью предотвращения преступлений, разработки мер их предупреждения.

Практически значимые границы объекта криминологии определяет уголовно-правовое законодательство в его исторической изменчивости и преемственности. В зависимости от подвижного баланса непрерывно протекающих процессов криминализации и декриминализации круг конкретных объектов криминологии менялся, пульсировал, включая или исключая разнообразные, представляющие опасность для конкретных обществ социальные аномалии – алкоголизм, наркоманию, проституцию, самоубийства, аборты, сквернословие и т. п. В конечном счете объект криминологии стабилизировался вокруг проблемы изучения преступности. Тем самым криминология, особенно в отечественной традиции, инкорпорируется в юриспруденцию.

В современной зарубежной криминологии преступность рассматривается как разновидность (проявление) социальных девиаций. Соотношение наук в движении от общего к частному обычно представляется так: социология – социология девиантности (девиантология) – социология преступности (криминология).

Вопрос о содержательном тождестве социологии преступности и криминологии решается на основе их формального различения. Очевидно, что криминология не интегрирует весь круг наук, изучающих преступность. Поэтому криминология не может самоопределяться только по объекту. Психология преступности, ее история, этнография и география, экономика, этика и эстетика – самостоятельные секторы круга наук, центрированных вместе с социологией преступности вокруг исследования преступности.

Референтной по способу вычленения предмета для криминологии выступает отраслевая деликтология (административная, гражданская, семейная и пр.). Следовательно, множеству разновидностей противоправного поведения в социологии права корреспондирует не только социология преступности, но и социология правонарушений в ее объектной дифференциации. Аналогичный дисциплинарный параллелизм возможен в психологии, экономике и т. п.

Социология преступности и криминология могут, на наш взгляд, рассматриваться как трансграничные дисциплины, возникающие в результате взаимопроникновения социологии и права. Соотношение между ними подобно взаимосвязи таких наук, как физическая химия и химическая физика. Поэтому криминология, безусловно, нуждается в дисциплинарной демаркации.

Пределы и границы криминологии определяются ее «началом» и «концом», т. е. природой происхождения и предназначением конечного продукта. Генетическая связь криминологии с уголовным правом определяет назначение ее результата. В конечном счете криминология не столько исходит из уголовного права, сколько фундирует его, обосновывая социально-практическую целесообразность криминализации и декриминализации конкретных форм социального поведения исходя из оценки степени их общественной опасности.

В этой оценке криминология опирается на массовый социально-правовой опыт, на массовую практику, демонстрирующую масштабы ущерба, наносимого обществу конкретными формами поведения. Научная рефлексия специализированного и массового правосознания определяет в дальнейшем ценностные ориентиры и приоритеты уголовно-правовой политики.

Таким образом, общество как массовый правосубъект является источником рефлексии угроз общественной безопасности. И только это общество в своем лице (или в лице своих организаций и учреждений) оценивает результативность предпринимаемых мер.

Следовательно, общество на всех уровнях своей самоорганизации выступает как субъект обеспечения собственной безопасности. Поэтому на всех уровнях социальной самоорганизации микросоциумы, отдельные сообщества должны располагать всей полнотой информации о текущем состоянии собственной безопасности, осуществлять контроль за деятельностью правоохранительных органов в сфере противодействия преступности, наносящей непосредственный ущерб интересам сообществ, реализовать мероприятия, направленные на обеспечение общественной безопасности в ближайшей и отдаленной перспективе.

Многообразие исторического процесса, нелинейность общественного развития реализуется посредством нормативно-правового регулирования, закрепляющего те линии эволюции, в отношении которых достигнут социальный консенсус. Компромисс в отношении как социально приемлемых, так и социально отвергнутых форм общественной жизни относителен, подвижен, динамичен. Вместе с тем, преемственность и поступательность общественного развития стабилизируют комплекс норм, обеспечивающих безопасность ядерных социальных структур. Поэтому формат обеспечения общественной безопасности оказывается инвариантным в цивилизационном континууме.

Естественно-исторический отбор социальных девиаций и инноваций, в том числе в масштабе всемирно-исторического процесса, релятивизирует положительную и отрицательную ценность конкретных форм социального поведения. Продолжение цивилизационного процесса обеспечивается, с одной стороны, безопасностью ядерных структур общественной жизни, с другой – необходимостью демонтажа ограничивающих его жизненный потенциал форм.

Неустойчивость общественного развития выражается в периодических социальных катастрофах – распаде социальных организмов в пандемиях, войнах, кризисах, революциях и т. п., нарушениях общественного порядка. «Катастрофический прогресс» превращает конкретное общество в «коротко живущее» социальное состояние, ценность безопасности которого актуально значительна, но во всемирно-историческом измерении сомнительна. Громадную перспективу имеют те «асоциальные элементы», которые подвергают конкретное общество отрицательному или положительному упразднению, расчищая авансцену исторического прогресса.

В целом это позитивный процесс. Любая модель социальности имеет ограниченные адаптивно-адаптирующие возможности, вследствие чего избыточное народонаселение не включается в процесс социализации и подвергается естественно-историческому отбору в качестве представляющих общественную опасность «асоциальных элементов». Вместе со значительностью исторического действия возрастает та масса, делом которой оно является. Развитие социальности усложняет общественную жизнь, расширяет ее адаптивно-адаптирующие возможности, социализирует все более значительные массы населения, обеспечивая им условия для социальной самореализации. Чем более ограничена социальность, тем больше для нее объективно возникающих угроз и опасностей. Чем шире и многообразнее основания общественного развития, тем прочнее общественная безопасность. Поэтому устойчивое развитие общества является залогом его безопасности.

Научное издание

Курчеев Валерий Сергеевич,

Свиридов Игорь Владимирович,

Тюгашев Евгений Александович

HOMO URBANUS: