Заславский (2)

Объявления эти не лишены интереса. В них буржуазия говорит о себе своим языком, раскрывая свои нравы, свою мораль в области, как будто и наиболее интимной, наиболее далекой от обычных торговых интересов. Речь идет о «любви», о браке, о семье, о личном счастье. А общее впечатление такое, словно проходишь по базару и оглушают тебя зазывные крики:

—Купи меня, я красивая, я умная, я такое блюдо ис-

пеку — пальчики оближешь! И гудят басы:

—Возьму жену, чтобы не выше метра сорока санти-

метров; мне шестьдесят лет, а ей чтобы не больше тридцати, с высшим образованием и с кухонным опытом.

И такие бесстыжие есть предложения:

— Я старая, а куплю молодого.

Расхваливаются в рекламе все внешние стати, так что не разберешь, то ли это брачный, то ли конный рынок.

Вот наудачу полностью одно объявление, не из самых откровенных, нотипичное:

«Жажду встретить спутника жизни, которого я могла бы полюбить и утешить. Мне 38 лет, рост 1,65 метра, стройна, обладаю теплотой чувства, нежна, чутка к внутренним запросам. Кому я нужна?»

Или:

«Мне 42 года, рост 1,68 метра, блондинка, замечательно стройная фигура, хорошая квартира. Желаю семей-

ного счастья с мужчиной, обладающем твердым характером. Кто откликнется?»

Эти объявления, по крайней мере, 'коротки и деловиты. Есть более пространные, с претензиями на литературность и даже поэтичность. Вот как торгуют собой:

«Я вдовушка из Вестфалии, мне 48 лет, рост 1,65 мет-

ра, евангеличка, бездетна, с высшим образованием, упитанного сложения, с приличной внешностью, хорошая

хозяйка, очень верна, общительна, теплосердечное и милое существо, понимаю природу, музыку и все прекрасное, имею некоторое состояние. Умею ходить за больными. Хочу во второй раз выйти замуж за человека с хорошей наружностью, образованного, солидного, с силь-

ным характером, подходящего возраста, не ловеласа (чиновникам предпочтение)».

26. Д. Заславский. Т, II.

401

В большинстве случаев невесты не первой свежести, товар залежалый. Но есть и молодежь. Вот 19-летняя

девушка без всякого смущения предлагает взять ее на содержание:

«Я изящная девушка, 19 лет, обаятельная, солнечная

натура. С полгода круглдл сирота. Получила заботливое семейное воспитание. Хочу переселиться в Бр'азилию

к брату, собственнику прекрасного земельного участка с фермой. Охотнее всего я бы отправилась туда с немецким

спутником».

Это, между прочим, единственное объявление, в кото-

ром	предлагающая себя	девушка откровенно признает-
ся в	том, что не имеет	средств и готова торговать со-

бой из-за бедности. Во всех прочих случаях невесты либо прямо подчеркивают наличие имущества и средств, либо скрывают их отсутствие. Бедные невесты — это не • товар. Жениха только отпугнешь женской беспомощностью. Рост ростом, стати статями, а при этом и деньги нужны.

Поэтому в объявлениях обычно указывается социальное 'положение: «дочь фабриканта», «дочь купца», «имею дом и автомашину» и т. п.

А объявления женихов так и начинаются: я предприниматель, я фабрикант, я финансовый деятель, я чиновник с видным положением. За одним-единственным исключением никто не предлагает взять его насодержание, хотя, несомненно, именно это скрывается за некоторыми кудреватыми самовосхвалениями. Вот, к примеру, одно из них:

«У меня высшее образование, католик, инженер, мне 31 год, рост 1,77 метра, занимаю хорошую должность, стройная фигура, хорошо выгляжу, разносторонние интересы, могу вести машину, здоров телом и душой. Хочу

жениться на молодой, изящной, интеллигентной девушке, католичке, с духовным наследственно-биологическим

здоровьем, внутренним богатым содержанием и происходящей из лучших кругов...»

Это законченный автопортрет расиста.

Среди покупателей расхаживают в большом количестве американцы. Они прицениваются к товару, рассматривают женские стати. Они самоуверенны и грубы. Ведь они самые привлекательные женихи в Западной Герма-

402

ййи. Побрякивают 6 карманах долларами, а скупают лучши^ невест на немецкие марки.

Житель штата Небраска заявляет:

«Почему я, американец, ищу в жены немку? Об этом коротко не скажешь. Но я буду счастлив, если скоро най-

ду вас, моя леди. Мне под 50 лет. Рост 180 сайт., люблю природу, животных. Доход мой не ниже 1 500 нем. марок в месяц, владею двумя домами (один совсем новый). Уверен, что обеспечу вам семейное счастье, если окажется, что наши сердца бьются в такт».

Вот перечисляет свои достоинства один американец немецкого происхождения:

«Ищу на своем жизненном пути милую девичью душу. Мне 25 лет, рост 182 сант., несомненно, не^лишен симпатичности, увлекаюсь футболом, баскетболом и охотой. Играю на трубе. Тбскую по домашнему очагу. Но самый великолепный очаг пуст, если не хлопочет вокруг него нежное существо. Встречу'ли я тебя?»

По-видимому, эти американские солдаты в Западной Германии с присущим им понятием о нежности охотятся за богатыми немецкими невестами, чтобы не вернуться в США с пустыми руками к пустому очагу.

Такова капиталистическая мораль в ее чистом химическом виде. Таков рекомендуемый нам «образ жизни» западноевропейской и американской буржуазии. Это «буржуазная демократия», обратившая свою «свободу печати» в грязный рынок продажного «семейного счастья».

До чего же проста была патриархальная Фекла Ивановна, сваха из гоголевский комедии, в сравнении с этой рафинированной пошлостью! Эти объявления, так цинически обнаженно рекламирующие растление чувств, должны показаться чудовищными нашей молодежи.

Некогда, во времена крепостного права, печатались в газетах объявления такого рода: «Продаются две кобы-

лы, борзые суки и крепостные молодые девушки...» Но их продавали помещики-крепостники, рабовладельцы.

Женщины и мужчины не продавали сами себя.

А эти просвещенные фабриканты и дочери богатых предпринимателей в наше время торгуют собой на обширном рынке «семейного счастья». Они опошлили до предела все понятие о человеческом достоинстве, о люб-

403

ви, о семье, они, как навозные мухи, -засидели все, что есть прекрасного и поэтического в человеческие отношениях, и эту гниль не только выдают за культуру, но и пытаются ее навязать человечеству под маркой «западной цивилизации».

/957 год.

СТАРЫЕ АКЦИИ НЕ КОТИРУЮТСЯ

У Достоевского есть небольшой юмористический рассказ «Бобок». Действие происходит на кладбище. Беседуют мертвецы. Они даже в гробах сохраняют чинопочитание и как бы продолжают прежнюю жизнь. Это их самих удивляет. Один спрашивает: «.„Каким это образом мы здесь говорим? Ведь мы умерли, и между тем гово-

рим; как будто и движемся, а между тем		и не говорим
и не движемся? Что за фокусы?»
На этот вопрос один	покойник дает	такой	ответ:
«Это — не умею вам выразить —продолжается			жизнь
как бы по инерции... Есть,	например, здесь один		такой,

который почти совсем разложился, но раз недель в шесть он все еще вдруг пробормочет одно слово, конечно, бессмысленное, про какой-то бабок: «Бо>бок, бобок»,— но и в нем, значит, жизнь еще теплится незаметной искрой...» (Дневник писателя за 1873 год).

В художественной литературе, в искусстве это, разумеется, вымысел, фантастика, шутка. Но в историче-

ской действительности это случается, бывает. Покойники движутся, разговаривают,- они даже пишут и свои произведения печатают:. А инерция тут такова, что это не меся'цы и не годы продолжается, а десятилетия.

Вот из Англии к нам доносится: «Бобок, бобок». Что такое? Это анархист Волин предается воспоминаниям о

контрреволюционном мятеже		в Кронштадте в 1921	году
и о бандах Махно. Книга называется «Неизвестная			рево-
люция».
Волин?	Господи, да он	же политически скончался
без малого	сорок лет назад!	Играл он полушутовскую

роль. Таким его Алексей Николаевич Толстой описал. Он с тех пор никаких.признаков жизни не подавал, мирно покоился в своем гробу.

404

И вдруг заговорил: «Бйбок, бо!бок»... Нечто совершен-

но бессмысленное		о том, что Ленин будто			бы разгромил
революционное движение			русского и	украинского на-
родов,	так что	подлинная революция			закончилась
в 1921	году, а с	тех пор	происходит	в	СССР нечто

непонятное.

И совершенно как в расскаве Достоевского, из другой могилы доносится пронзительный голос некоей дамы. В согласии с господином Волиным она кричит, что никакого социализма в Советской стране нет и не было, что и во внешней политике Советского Союза ничего не изменилось с XIX столетия, и большевики будто бы ставили перед собой во внешней политике те же завоевательные задачи, что и цари Романовы. Мировую революцию коммунисты упразднили, кричит дама, а вместо мировой революции Советский Союз проводит политику великорусского империализма... «Бобок, бобок»!

Смотришь — и глазам не веришь. Это же Рут Фишер — немецкая троцкистка, которая действительно не-

когда околачивалась и в Москве, а потом политически окочурилась и на тридцать лет замолкла. Ее уже и сов-

ременники позабыли, а люди помоложе и не знают, что была, болтала, ахала, вертелась и кривлялась такая дама, неприятная во всех отношениях.

А она, оказывается, еще живет, еще подает голос из политического гроба, и нисколько не утихла ее злоба против Советской страны. И в книге «От Ленина до Мао» она мелет несусветный вздор о колониальной эксплуа-

тации Советским Союзом всей Азии и Восточной Европы. Оплошной «бобок». И дивишься: вся дама —с кулачок,

а злобы в ней против Советского Союза на десяти мусорных грузовиках не вывезешь.

Мыне спрашиваем, что это за фокусы. Фокусы известные. Ясно, почему понадобилось буржуазным издательствам это гробокопательство, эта политическая эксгумация. Это один из откликов капиталистического мира на 40-летие Октябрьской социалистической революции.

Это сорокалетие — великий международныйпраздник трудящихся. Все человечество видит всемирно-историче- ское значение Октябрьской революции,открывшей новую ару в истории, проложившей новые, ранее неизведанные

405

пути общественного развития. Обаяние могучей социалистической державы неодолимо. Она выступает те-

перь в .содружестве стран	социалистического	лагеря,
являющегося незыблемой	твердыней мира	во всем
мире.

Реакция мобилизует все свои силы, чтобы ослабить, если уж невозможно уничтожить, воздействие этого праздника на народы мира. Мобилизуя все силы, она вызывает к жизни и покойников. Кряхтя, облекается в бое-

вые доспехи шут анархизма Волин. Надев на себя кирасу и шлем, старушка Рут Фишер изображает Жанну д'Арк империализма.

Контрреволюционный мятеж в Венгрии, возрождение милитаризма в Западной Германии оживили зачахшие

было мечтания реакционеров о новой мировой войне против Советского Союза. В арсенал крестового похода наряду с атомным оружием включены мощи и анархизма и троцкизма. Увы, это отнюдь не чудотворные мощи! Это просто политическая труха.

С этой стороны политическая некрофилия весьма показательна. Свое сорокалетие хотели бы отпраздновать

и русская белогвардейская эмиграция, и анархистымахновцы, и троцкисты. Но не могут по простой при-

чине: их иет. Не дожили. Есть лишь историческое клад- (бище.

Сорок лет назад значительная часть русского дворянства и русской буржуазии совершила исход за рубежи Советской страны. Это^ыло по замыслу нечто вроде удаления плебеев в древнем Риме на Священную гору. Но тогда патриции не могли прожить без плебеев. А в 1917 году российские плебеи превосходно обошлись без своих патрициев, которые, усевшись на горах Парижа, Берлина, Лондона, тщетно ожидали, что плебеи придут к ним на поклон и будут просить вернуться. Ждали, ждали и стали вымирать.

Это и есть история бывших правящих классов России.

А вспомнить только, как совершался этот исход! Бежали в полном снаряжении, с чадами и домочадцами, с акциями банков и заводов в чемоданах, со всеми родо-

словными и закладными, с политическими партиями, вождями и идеологами, с газетами и журналами.

406

И какое пышное ооразовалось белороссийское царство в рассеянии! Все кадеты с Милюковым и Гессеном, с газетой, с журналами. Все монархисты с «Возрождением», все .эсеры с Керенским, с «Днями». Меньшевики с Даном и «Социалистическим вестником». Философы с Бердяевым и Струве... И сколько еще их вместе с великими князьями и княгинями, с бывшими гофмейстерами, шталмейстерами, егермейстерами, с бывшими министрами и начальниками департаментов!.. Пожалуй, не одно капиталистическое государство можно было бы обеспечить правящими кадрами! Одного не было у этих классов, перешедших на кочевое положение: не было народа, не было связей с народом, не было корней в народе. И мир увидел социальные классы, пересаженные из страны в горшки. Как их ни поливали, как ни подкар-

мливали франками, марками и долларами, они хирели, хирели, пока не завяли.

Старые акции не котируются на иностранных биржах. Сбережения проедены. Новые доходы не поступают. Буржуазия сама по себе бесплодна. Она не имеет второго поколения. Это выморочный класс. Обманутые дети проклинают промотавшихся отцов. Время от времени воро-

чается иной покойник и бормочет: «Бобок, бобок». И снова молчание.

Это судьба всякой эмигрантской буржуазии. Это судьба класса, обреченного на гибель. Нет теперь в инвентаре контрреволюционной эмигрантщины октябристов, монархистов, кадетов, меньшевиков, эсеров. Если и сохранились, то только огрызки. А есть злосчастные «перемещенные лица», которых в лагерях за колючей проволокой солдаты капиталистических армий охраняют от сношедий с внешним миром. Да есть еще презренное отребье, которое делится не на партии, а на иностранные разведки. Таков конец некогда пестрой, шумливой, крик-

ливой русской белой эмиграции. Финита ля комедиа! Давно финита: «бобок».

русская пословица говорит: мертвыми телами хоть забор' подпирай. И мы видим, как анархиста Волина и троцкистку Рут Фишер вкапывают у капиталистического забора. Однако какова опора, таков и забор. Прочности нет в этом капиталистическом сооружении.

1957 год,

407

МАРГАРИТА С БОМБОЙ

Со времени «Фауста» с именем Маргариты соединено представление о девичьей красоте и о такой беспредель-

но наивной простоте, о которой говорят, что она хуже, воровства.

Американская журналистка Маргарита Хиггинс обладает некоторыми чертами классической Маргариты.

О ее девичьей красоте мы ничего сказать не можем. «Красотка пер_ез£ела»,— говорил в аналогичном случае

МефистофеЛъГ Но зато по части супернаивности американская Грет-

хен даже превосходит немецкую. Тем более, что у гетевской она естественная, от природы. А у Гретхен Хиггинс наивность сфабрикованная,кукольная.

Гетевская мечтала, сидя за прялкой.

Американская мечтает,, играя с бомбами и управляемыми снарядами, как с куклами. Ей нипочем бомбы атомные, водородные. Она лепечет: «Ах, милые бомбочки! Ах, как будет весело, когда они будут падать на Европу! Ах, как будет она гореть, как будут корчиться в пламени люди! А мы будем в Америке сидеть и любоваться!»

Она подбрасывает бомбы и словно играет ими в настольный теннис: вот эта, американская, долетит до Москвы, а вот эта, московская, долетит только до Лондона.

На чем построен этот вздорный ребяческий расчет? Ее приводит,видите ли, в неописуемое умиление тот факт, что «Соединеннее Штаты благодаря огромному количеству баз за океаном смогут посылать управляемые сна-

ряды на территорию Советского Союза из многих мест Европы и Африки».

Мы видим, как милое дитя хлопает ручонками и выкрикивает на страницах «Нью-Йорк геральд трибюн»:

«У русских положение таково, что хотя Европа и окажется в пределах досягаемости, но Соединенные Штаты будут вне эти& пределов. Если случится самое худшее,-мы сможем посылать свои управляемые снаряды на Москву и Ленинград. Русские же не могут е\ помощью управляемый снарядов нанести удар ни Вдарнгтону, ни Нью-

Йорку»/

*

408

А отсюда милое дитя делает вывод: развязывайте войну, дядя Пентагон, не откладывайте, опешнт'е,!

Поражают бесстыдство и цинизм этой девочки бальзаковского возраста. Хорошо бы размножить ее статью в миллионах экземпляров, снабдить выразительными иллюстрациями — изображениями людей, гибну-

щих от бомб Парижа, Лондона, Берлина, поместить иод

стеклом в изящных рамках и повесить на стене у каждого западноевропейца. Вот, любуйтесь, счастливые пар-

тнеры США, как представляет себе некоторая часть американцев, не самая умная, ваша блаженное будущее. Вы будете погибать, а заокеанские империалисты, сидя в Вашингтоне, как в театральной ложе со всеми удобствами, в полной безопасности, будут развлекаться видом горящей Европы.

Спросите эту кровожадную девочку-переростка:

— Маргоша, а тебе не жалко этих всех англичан, парижан, берлинцев? Ведь это же твои союзники, друзья?

— Но они же не американцы,— скажет Маргарита со всей убежденностью расиста и колониалиста.— Пусть гибнут, лишь бы нам жить и наживаться,.,:.

" Устами такого рода «младенцев» jtt всегда глаголет мйгина. Чаще глагдает самая распутная и разбойничья

ложь. За деланной наивностью кровожадной журналистки кроетея политический расчет. Зачем понадобились нелепые сказки о том, что американцы обладают «преимуществом» в ядерной войне, что они могут спокойно развлекаться, когда весь мир будет охвачен пламенем?

Это понадобилось только для того, чтобы обмануть американский народ, миллионы простых американцев. Они не хотят войны. Они боятся войны. Они представляют себе, чем была бы война для них самих, для их детей, для всего народа, для всего мира. И журналистка Хиггинс, продающая поджигателям войны свою душу и

^еро, пытается обмануть честных людей, расписывая "дурацкие сказки об атомной войне как о новом виде развлечения для американцев, как новый аттракцион на

Кони-айленд —этом	нью-йоркском острове дешевых
«чудес».
Сколько-нибудь	серьезные американцы отнюдь не

склонны принимать за чистую мойету бредовые р,ассуждения новоявленной специалистки в области ядерной

409

войны из газеты «Нью-Йорк геральд трибюн». Они-то хорошо знают, что в случае американской агрессии с применением атомных и водородных бомб Соединенные Штаты подвергнутся ответным ударам-бомбами и управляе-

мыми снарядами. Надо полагать, что бывший командующий стратегической авиацией США генерал Джордж Кении лучше разбирается в этих делах, чем Маргарита. И вот этот генерал не далее как в прошлом месяце за-

явил: «Соединенные Штаты уступили свое превосходство в воздухе Советскому Союзу».

А для тех, кто склонен предаваться, подобно Хнггинс, ребяческим иллюзиям на сей счет, нелишне напомнить,

что сейчас в мире нет такого уголка, -где мог бы укрыться агрессор. И -советские люди говорят: мы способны сокрушить любого противника, где бы он ни находился, где бы он ни прятался.

Имеющий уши да слышит, А имеющий чрезмерно длинный язык пусть лучше спрячет его.

Спрячьтесь, Маргарита Хиггинс!

/957 год.

ГОЛЛАНДСКИЕ ФРУКТЫ

Голландия —^страна небольшая, но в ней немало замечательного.

Голландия славится селедками. Хороша голландская сельдь!

Славится коровами. Хороши голландские коровы!

А от коров масло и сыр. Превосходен голландский сыр: со слезой!

Славится Голландия тюльпанами. Лучшие в мире тюльпаны!

Фруктами Голландия не славится. Цветочки хороши, а ягодки — нет. Неважные фрукты. И еще хуже те фрукты, которые разводит самая большая газета Голландии — «Хет фрейе фолк». Это растения вида «шулер махровый».

Голландский махрвгвый фрукт сильно уступает голландской корове. Корова высокопородна, а голландский

газетный шулер мелкопороден.

410