позволить себе того, что, бесспорно, требуется для сохранения его существования».
Такова, с позволения сказать, политическая концепция Киссингера. Как видим, в ней нет ничего нового. Это
все та же ставка на «позицию силы», на гонку вооружений, на подготовку к третьей мировой войне, на «освобождение» социалистических стран. На этом базировалась вся политика «холодной войны». Миллиарды дол-
ларов были затрачены на то, чтобы взорвать изнутри социалистические государства и уничтожить единыйсоциа-
листический лагерь. А что вышло из этого в конечном счете? Вышло то, что несостоятельность политики «с по-
зиции силы» вынуждены были признать сами же ее авторы. Даже Даллес к концу своей жизни признал скре-
пя сердце, что внешняя политика Соединенных Штатов нуждается в пересмотре. Такой пересмотр не устраивает
господ киосингеров.
Нет нужды останавливаться на других статьях, написанных с тех же позиций продолжения «холодной войны». Стоит только отметить, что авторы подобных статей,
проливая горькие слезы на всемирномторжестве миролюбия, утешаются надеждой на то, что и после перего-
воров все равно в мире будут доминировать, как выразился г-н Крейский, австрийский M-инистр иностранных дел,
«равновесие страха», «принцип отплаты равным злом». Угроза ядерной войны не должна быть снята,— вещают
эти проповедники страха и недружелюбия между народами.
Но народы мира не хотят жить в вечном страхе перед
атомной войной. Народы мира .требуют покончить с бесславным периодом всем оиостыйеншей «холодной вой-
ны». Народы ммр1а хотят жить в друж1бе и спокойно трудиться. Они приветствуют всякий реальный шаг в направлении к миру. Поэтому таким радостным'и обнадеживающим стаи день 1(5 сентября 1059 года.
Лицо мира посветлело. Оно озарено надеждой. От этого новые силы пробуждаются у всех сторонников мира и дружбы народов. От теплого света, заливающего нашу планету, бегут, исчезают холодные тени «холодной войны».
/9,59 год.
МАГИСТР НОВОГО ТЕВТОНСКОГО ОРДЕНА
Рим как духовный центр католического мира получил в последние годы опасного соперника— город Бонн. Божественный авторитет римского первосвященника Иоанна XXIII ошариваетш (боннским первшвяташей Комрадом Аденауэром. Он занимает высшее государственное положение в качестве канцлера Федеративной Республики Германии. Он носит звание президента христианскодемакратигавайого союза. Конрад Аденауэр претендует на политическое руководство всем католическим миром, даже больше того — всем христианским миром. Его называют автором и вдохновителем «холодной войны», и он не скрывает своего намерения превратить ее в священную войну против коммунизма, против мира и демократии.
Среди христианских властителей Аденауэра отличает фанаггичеокая непримиримость. Он точно более папа, чем
сам папа. В Западной Германии стоит у власти христиан- оюо-демократический союз, в Риме тоже католическая хри- стианско-демократическая партия, в Париже — самые рьяные католики. Что касается Вашингтона и Лондона, то там высшая государственная власть принадлежит хотя и не католикам, но в высшей степени набожным христианам.
Лю-бапытный пример. На Жаневсиам совещании министров иностранных дел все министры-христиане сочли воз-
можным заседать в одном помещении с представителями Германской Демократической Республики. Это не доставляло им никакого удовольствия, но, по-видимому, они не боялись ответить за это на страшном суде. Министрыхристиане не думали, что, сидя рядом с министром иностранных дел Лотаром Больцем, они тем самым продали часть своей души дьяволу и что им предстоит в аду участь карасей, жарящихся на сковородке.
Но Конрад Аденауэр, охраняя белмвну министерских риз господина фон Брентано, своего министра иностранных дел, запретил ему участвовать в собрании нечестивых и только второстепенных чиновников министерства иностранных дел ФРГ осудил на вечные муки за встречи с людьми из ГДР.
Не обладая формальносаном первосвященника и будучи только святошей, Аденауэр не может издавать энциклик. Но некоторые его речи звучат как архипастырские послания. Такова, например, его рождественская
речь, произнесенная «урби эт орби», городу Бонну и на весь мир, по радио 26 декабря 1958 года. Это была ярко политическая, архиреакционная речь, но в ней не было почти ни одного слова о политике и очень много о религии, о христианской церкви, о боге. «Мир только через веру»,— провозгласил Аденауэр. Он говорил: «Мир нам обещан, но он будет нам дан только тогда, когда мы прежде всего будем почитать бога, мир внутренний для каждого из нас в отдельности и мир для всех нас... Мне кажется, все мы слишком мало думаем о том, что бога следует почитать прежде всего. Все мы, независимо от того, кто мы и что мы делаем, должны прежде всего почитать бога, чтобы у нас у всех был мир-
Ум человека, его душа непоколебимы,так как они божественного происхождения... Слава всевышнему! Вос-
славим бога, тогда исполнится обещание ангелов. Мир на земле и в человецех благоволение».
Эта богословская риторика сделала бы честь любому служителю культа из провинциальногоклира. Но если перевести ее на деловую прозу внешней политики, то она означает: ни Германия, ни Европа, ни все человечество не получат мира до тех пор, пока мы, представители самого
реакционного в мире течения, преемникигерманского фашизма, не добьемся полного господства «ад миром.
Никакого соглашения, никакого примирения, никакого сосуществования со странами социализма и демократии! Ангелы Конрада Аденауэра благовестят: да будет «холодная война» во имя третьей мировой войны! Да придет третья мировая война со всеми ее ужасами, бедствиями и страданиями...
Разумеется, дело не в личности Аденауэра. В ней нет особой политической индивидуальности. Канцлер не оригинален и пользуется давно известным набором реакционных формул и фраз. Он является лишь наиболее крайним выразителем агрессивной лолитики, известной под именем «с позиции силы», которая существовала и до него и служит основной для политических идей правящих кругов империалистического мира.
Аденауэр непонятен и непостижим в привычных терми-
нах двадцатого века. Он принадлежит не 'нашему времени, а несравненно более раннему. По паспорту ему 83 года. Политически же ему не менее 683 лет. Канцлер именует себя христианином-демократом, то есть христианином нового времени. Но слово «демократ» столь же подходит к его политическому облику, как подошли бы пиджак
ибрюки со складкой к облику средневекового рыцаря. Всего легче представить себеканцлера КонрадаАдена-
уэра в латах представителя крестоносцев, с мечом в одной руке и крестом в другой. 'Весь внутренний мир Аденауэра — это мир средневековья, истребительных войн во имя
Христа, «святой» инквизиции, гигантских костров, на которых заживо горят «еретики». Это мир кровавогоизувер-
ства и грязного ханжества. Заведомых святош церковь целыми пачками возводит в святые, и живи Аденауэр в те времена, он вошел бы в католические святцы как блажен-
ный Конрад, исступленный ревнитель католической церкви.
Аденауэр по своему душевному и умственному складу — пруссак до мозга костей. Пруссия — его подлинная родина. До 1933 года он был президентом прусской палаты господ. Это значит — руководителем и политическим наставником самых верхних кругов прусской дворянской знати, первым пруссаком в этом смысле слова.
Пруссачество—это не только форма политических отношений, но и система социально-политических взглядов, это — мировоззрение. Это многовековая школа самой консервативной, антидемократической, архиреакционной политики. Пруссаки по убеждению считали себя всегда
немцами высшего порядка, а Пруссию —той частью Германии, которая призвана властвовать над всеми немцами. Пруссаки стояли за объединение Германии, но лишь при условии полного подчинения ее Пруссии. Так и была объединена Германия в 1871 году — «железом и кровью», по словам Бисмарка.
Пруссачество смотрело на себя как на идейного преемника и духовного наследника исторических традиций Тевтонского ордена. Свою священную миссию этот мо- нашеско-разбойничий орден видел в захвате и в насильственной колонизации всех восточных земель — польских, русских, латвийских, эстонских. «Дранг нах Остен»
(«движение на Восток») — был исконный девиз рыца- рей-тевтонов. "Их крепости, разбойничьи гнезда, тянулись не всей окраине Пруссии, по побережью Балтики. Они властвовали над славянскими племенами, которые рассматривались как низшие расы.
В своем звании президента прусской палаты господ
Конрад Аденауэр был верным хранителем тевтонских^ заветов. Он остается им -верен и поныне. Средневековый"ры- царь-монах живет в душе и во всем облике этого американизированного джентльмена. Глубоко и страстно ненавидит он Россию, которая положила конец господству тевтонов, ненавидит Польшу, ненавидит демократию и
социализм.
Прусская аристократия сначала холодно и даже отчасти враждебно встретила австрийского выскочку из мещан — ефрейтора Гитлера, который легко сломил ее сопротивление. Он жестоко расправился с теми немногими, которые попытались вести борьбу, легко отшвырнув тех, кто сам не посторонился, чтобы дать ему дорогу к неограниченной власти. Предводитель прусской знати не сопротивлялся. Он отошел от политики и занялся садоводством на своей усадьбе. Аденауэр выращивал цветочки в то время, когда Гитлер рубил головы, вешал, расстреливал, сжигал в печах миллионы людей. Будущий канцлер, укрывшись в норе, смиренно и бесшумно дожидался своего часа.
И этот час настал. Оккупация дала Аденауэру возможность выйти из норы и затем благословить англоамериканские войска, которые вернули ему былую власть. В мечтах он уже видел свою прежнюю Пруссию и себя в роли ее властителя.
Однако, увы, этим мечтам не суждено было сбыться. Когда рассеялся дым второй мировой войны, Аденауэр увидел пред собой Германскую Демократическую Рейпуб-
лику, Польскую Народную Республику, Советские Латвию, Эстонию, Литву.
Аденауэра не интересует объединение нынешней Германии. У негона первом планереставрация Пруссии. Гер-
манская Демократическая Республика для него реально не существует. Она для него лишь дурной сон, ночной ко-
шмар, который душит правоверного тевтона. Социализм для Аденауэра не просто враждебное учение, а ересь, тре-
бующая искоренения огнем и мечом. Вот почему воинствующий католик, блаженный Конрад, не может позволить себе сидеть в одном зале, дышать одним воздухом с «еретиками» из Германской Демократической Республики.
Такова политическая программа и вся «идеология» нынешнего канцлера Западной Германии. Он живой анахронизм, призрак давно ушедшего времени,который бро-
дигг в современной Европе. Глядя на Bice окружающее гла зами средневекового монаха, он не признает никаких законов исторического движения. Он верит в чудеса, как его средневековые единомышленники верили в чертей и ведьм^ дьявольские соблазны, в таинственные чары. Oh верит, что в один прекрасный для него день вдруг чудом исчезнет Германская Демократическая Республика, исчезнет современная Польша и с высоты старинной баш ни, возникшей из руин, раздастся звук рогов, призывающий его, магистра Тевтонского ордена, вступить снова вэ владения предков.
На чем зиждется эта вера в чудеса? На старой, тюлумистической вере в «позицию силы». Хотя канцлер и призывает ежедневно на помощь к себе небесные, божественные силы, но на деле уповает на земные вооруженные силы. И трудно сказать, в кого фактически больше верит Аденауэр: в старого ли христианскогобога, пребывающего
вбездействии, или в новое божество НАТО. Он примиряет
всебе старый и новый кумиры, распространяя божественное всемогущество на военный Североатлантическь^ союз. Как правоверный католик, он причащается святыл*
даров в церковной чаше. Как верховный настоятель НАТО, он призывает причастить народы мира чашей с водородной бомбой.
Некогда многочисленные властители средневековой Германии торговали солдатами, как живым товаром. Германия была мировым рынком ландскнехтов. Англия посылала немецких гренадеров из Геесена для карательных экспедиций против своих американских колоний. Ныне Аденауэр предлагает на американской военной бирже весь германский народ, как народ ландскнехтов, в обмен нч ракеты с атомными зарядами. Чудо, в которое верит Аденауэр,— это третья мировая война. Она должна, по мысли немецкого канцлера, вернуть Германии, вернее, старой Пруссии, ее былую власть над всей Европой.
Однако судьба ниспослала Аденауэру горькие испытания. Он не хотел слышать разговоров об объединении Германии. Пришлось услышать эти переговоры на совещании министров иностранных дел.
Аденауэр не допускал мысли о том, что возможен в Западной Европе и США разговор о двух германских государствах — о ФРГ и ГДР. Он привык к тому, что" правительства империалистических держав смотрели на него как на единственного представительного властителя всей Германии. Удар поджидал его. Не только Англия и Франция, но и США на деле фактически признали существова-
ние |
Германской Демократической |
Республики, и какими |
бы оговорками ни сопровождалось |
это признание, ГДР — |
это |
реальный факт, а оговорки — это дипломатический |
соус, под которым подают неприятное блюдо. |
|
Почва уходит из-под ног Аденауэр а. Реальность окру- |
жает его со всех сторон. Идея компромисса, соглашения, отказа от надоевшей, опостылевшей «холодной войны» проникает и в Западную Германию. «Аминь, аминь, рассыпься!»— восклицает Аденауэр, открещиваясь от идеи мира, как от порождения лукавого. Но даже при дворе Аденауэра, в его христианоко-демократической партии вместо прежнего монашеского послушания зарождается оппозиция. В стране растет число недовольных политикой магистра. Он молится о чуде, но оно не приходит.
Конрад Аденау'эр терпит поражение за поражением не только как канцлер, но и как магистр христианского ордена. Усугубляется пропасть между правящей верхушкой католической церкви и миллионами рядовых прихожан.
Трудящиеся всех вероисповеданий стоят за мир, за дружбу народов. В рядах многрчисленной армии сторонников мира идут, взявшись за руки, верующие и «еаерующие, атеисты и христиане, буддисты и мусульмане. Все они смотрят на Советский Союз как на оплот мира. И чем яростнее призывает Конрад Аденауэр к походу против коммунистов с крестом в одной руке, с мечом в другой, чем сильнее размахивает он кадилом водородной бомбы, тем глубже пропасть между князьями церкви и между
мирными тружениками, еще поддающимися религиозному обману.
Солнце мира, разума, прогресса и демократии все выше поднимается над нашей планетой. Свет идет с Восто-
34*. 537
ка, от стран, где торжество социализма прокладывает путь для счастья человечества. В лучах этого солнца тают и бегут все призраки средневековья, социальной и политической реакции, все исчадия империалистического зла. Конрад Аденауэр восстал из развалин тевтонского
замка, как призрак мрачной старины. Рожденный руинами, он войдет в руины.
1959 год
«СНЕЖНЫЙ ЧЕЛОВЕК»
ИЗ АТОМНОГО ПУЛА
Английский журналист Хью Макклив напечатал в газете «Дейли мейл» статью, которая по своему содержанию является рекламой дешевой атомной бомбы. Если перевести эту статью на обычный язык торговой рекламы, то выйдет ^приблизительно нечто такое:
ВНИМАНИЕ! Ново, дешево, общедоступно! Поступила в прожаду АТОМНАЯ БОМБА «БЕДНЯКА» для самого широкого потребления. Она удобна, портативна, продается в изящном футляре.
САМОЕ МАЛОЕ ГОСУДАРСТВО МОЖЕТ ОБЗАВЕСТИСЬ АТОМНЫМ ОРУЖИЕМ!
Богатый выбор «ЧИСТЫХ» БОМБ: Убивают мужчин, женщин, стариков, детей в неограниченном числе, не
оставляя радиоактивных следов.
Бомбы продаются оптом и в розницу, с рассрочкой платежа, с доставкой ва дом.
Мы не допустили в этом объявлении ни малейшего преувеличения. Читатель может убедиться и сам, сопоставив вымышленный нами текст с подлинным текстом статьи. Хью Макклив так начинает ее:
«Англия работает над созданием водородной бомбы «бедняка», 'которую могут производить самые небольшие страны». И потом продолжает:
«Любая страна с «чистыми» бомбами могла бы иметь огромное тактическое превосходство над страной, имеющей только «грязные» бомбы...»
«Чистая» бомба мистера Макклива—это на делегрязная мечта поджигателя войны. Сам по себе он не заслу-
живает внимания. Но он показателен для тех сил, которые пытаются сорвать переговоры и соглашения об .изъятии атомного оружия из арсеналов всех государств и о прекращении испытанийатомной и водородной бомбы. Господин Макклив и ему подобные служат этим силам, как могут. Они обманывают нардды. Они пропагандируют бес-
пощадную и всеобщую войну.
Перед нами субъект, взращенный «холодной войной». Чувства и мысли у этого человекообразного, существа должны быть примерно такие, как у «снежного человека», примата, обитающего в вечных снегах и не переносящего никакого потепления, если предположить, что такой примат действительно существует. Мы убеждены, что «снежные» журналисты доживают свой век, я недалеко уже то время, когда человечество будет вспоминать о газетных приматах с чувством беспредельного отвращения.
О приближении этого времени, собственно, и свидетельствует мечта об атомной бомбе «бедняка». Противники разоружения поверили в то, что оно возможно. Прежде они отрицали такую возможность, были сравнительно спокойны и относились равнодушно и цинично ко всяким предложениям об отказе от атомного оружия. В основе этого цинизма была безграничная вера в неизменность, абсолютную твердость и всемогущество политики «с позиции силы». Она казалась божественной, эта позиция силы. Поэтому идея всеобщего разоружения презрительно трактовалась как беспочвенная утопия.
Однако почва заколебалась как раз под сторонниками позиции силы, «холодной войны» и атомного шантажа. Они впервые допускают мысль о том, что мир может существовать и без бряцания оружием', без атомных угроз.
'Правительства капиталистических стран вынуждены вести переговоры о всеобщем разоружении и даже делать вид, что они готовы к этому. Во всяком случае,
советская инициатива в борьбе за мир оказывает эффективное действие на международную обстановку. Это до крайности беспокоит «снежных людей». Они боятся, как бы не наступил тот веселый народный праздник, когда люди с песнями, свистом и плясками провожают чучело зимы и сжигают его.
Политика прямого и открытого сопротивления международным переговорам об отказе от атомного оружия
обанкротилась. Ее место занимают маневры всякого ptv да. Политиканы «холодной войны» изощряются в разный выдумках. Они пытаются объехать на кривой политику мира и дружбы народов. Выдумки бывают разные: боле® или менее умные, глупые и преглупые. Бомба «беднякам принадлежит к числу последних. Макклив предлагает заменить идею всеобщего и полного разоружения таким всеобщим и полным атомным вооружением, при котором^ был бы невозможен никакой мир, была бы обессмыслена сама идея международного контроля и вся наша планета превращена в военный атомный реактор.
Атомная бомба «бедняка» — это сущая бессмыслица. Сводя весь вопрос к размерам атомной бомбы, Маккяив обнаруживает лишь свое собственное убожество. Он не может понять, что народы мира ие хотят больше терпеть никаких бомб: ни больших, ни малых, ни «грязных» бомб, ни таких, которые отлакированы под «чистоту». Человечество не хочет и не потерпит никаких войн: ни атомных, ни безатомных. В этом великий политический смысл нашего времени. В этом основные тенденции исторического процесса, в котором превосходящие силы социализма соединились с !растущими силами миролюбия.
Господин Макклив рекламирует атомную бомбу для ширпотреба. Он потов продавать дешевые 'бомбы в рассрочку и вразнос. Это утопия взбесившегося мещанина, Не будем преуменьшать его опасности. Щедрин писал, что нет зверя более хищного, чем взбесившийся клоп.
1960 год
СОВЕТСКИЕ САПОГИ И ШВЕДСКИЙ ЖУРНАЛИСТ
Первомайскую демонстрацию на Красной площади в Москве наблюдали со своей трибуны многочисленные иностранные журналисты. Среди 'них находился и г-н Линдмаркер, постоянный корреспондент газеты «Свенска дагбладет». В то время, как все журналисты смотрели прямо перед собой, Линдмаркер упорно и неотрывно смотрел вниз. Всех журналистов интересовали лица советских людей, знамена, транспаранты. Господина
