Файл byz537g.Jpg

Потир. Оникс,

перегородчатая эмаль,

жемчуг. XI в. Венеция.

Сокровищница собора Сан Марко.

Поскольку эстетика изображения человека в Византии была основана на выявлении незыблемых, иерархически-ценностных признаков, трактовка исторических лиц здесь далека от современного понятия портретности. В облике реального персонажа, представленного на эмали, отмечали наиболее характерные черты, свойственные определенному социальному и художественному типу. Деконкретизация и типизация здесь сродни искусству религиозному. Обобщенные идеализированные образы царей и цариц — воплощение державного величия. Фигуры замерли в репрезентативных фронтальных позах. Царские атрибуты и нарядные лоратные облачения из шелка и парчи, убранные жемчугом и драгоценными камнями,— знаки их высокого сана. Только благодаря надписям, узнаем конкретное лицо в этих церемониальных «портретах-иконах». В императорской иконографии, в частности на коронах, получила распространение композиция с тремя фигурами владетельных особ, связанных родственными узами.

Первая диадема (Будапешт, Национальный музей) случайно найдена крестьянином в 1860 г. в Nyitra Ivanka (Венгрия). Она состоит из семи золотых с перегородчатой эмалью створок, закругленных вверху. В центре — Константин IX Мономах между своей женой императрицей Зоей и ее сестрой Феодорой. Император застыл в церемониальной позе, стоя на подушечке, которую подкладывали под ноги самодержцу во время его торжественных выходов. К постоянным регалиям василевса относятся венец с жемчужными подвесными цепочками, лабарум, красные сапожки. Зоя в зубчатой короне держит длинный красный жезл-скипетр. Это собирательный образ византийской красавицы с большими глазами, дугообразно очерченными бровями, тонким прямым носом и крохотным ртом. {537} Аналогичен портрет Феодоры. По сторонам царствующих персон — две девушки, танцующие с шарфами, и аллегорические женские фигуры — персонификации Правосудия и Смирения. Правосудие указует перстом на свои уста, у Смирения руки сложены крестообразно на груди — жесты символические. Фон на всех створках заполнен вьющимися растениями с птицами на ветвях.

Идейный смысл всей композиции исходит из византийской концепции императорской власти. Христолюбивого и победоносного государя, наделенного христианскими добродетелями, прославляют в ритуальном танце, как «второго Давида» — победителя Голиафа. В I Книге Царств (I Царств. 18.6) женщины израильских городов встречали юного героя, несущего голову гиганта, «с пением и плясками, с торжественными тимпанами и с кимвалами». Сравнения василевса с богобоязненными и мудрыми библейскими царями — Давидом и Соломоном распространены и в византийской литературе. Вероятно, диадему Константина Мономаха преподнесли ко дню коронации венгерскому королю Эндре I (1047— 1061), супругу Анастасии — дочери Ярослава Мудрого и сестры Всеволода Ярославича, женатого на дочери Константина IX.

Тридцатью годами позже Михаил VII Дука Парапинак (1071—1078) послал другую диадему жене венгерского короля Гезы I (1074—1077) — византийской принцессе Синадине, племяннице будущего императора Никифора III Вотаниата. Во второй половине XII в. при Беле III диадему переделали в корону с полусферическим верхом. Согласно легендарной традиции, этот венец был пожалован папой Сильвестром II основателю Венгерского государства Стефану I (коронован в 1000 г.). Над нижним золотым обручем «короны святого Стефана» с противоположных сторон помещены две крупные эмалевые пластины. Образу Христа-Пантократора как высшего суверена соответствует портрет Михаила VII — властелина мира земного. На обруче большие кабошоны времени Белы III чередуются с восемью прямоугольными пластинами. Христос находится между архангелами Михаилом и Гавриилом, святыми воинами Георгием и Димитрием — защитниками правителей на поле брани. По сторонам Михаила VII Дуки — его сын и номинальный соправитель юный Константин и Гейза I, святые целители Косьма и Дамиан, дарующие здоровье самодержцам. Семантика иконографической программы ясна: византийский император как представитель бога на земле выступает сюзереном короля Венгрии.

Из Византии перегородчатые эмали расходились по всему христианскому миру. Их включали в состав западноевропейских, русских, грузинских памятников. В Грузии увлечение византийскими образцами возросло в XI в. Знаменитый Хахульский триптих (Государственный музей искусств Грузинской ССР) украшен эмалями разного времени и стиля. Они размещены в гнездах с жемчужными обнизями на фоне коврового растительного орнамента, чеканного по червонному золоту и позолоченному электрону. В замечательном произведении грузинской чеканки эмали местной работы соседствуют с эмалями византийского происхождения. На прямоугольной пластине в замковой части киота центральной створки иконы-складня представлена императорская чета, коронуемая Христом: Михаил VII Дука и его супруга, грузинская царевна Мария.

Пластина исполнена в придворной константинопольской мастерской {538} для какого-