Файл byz581g.Jpg

Чаша, найденная в с. Вильгорт (Приуралье).

Серебро, чеканка, позолота,

гравировка, чернь. XII в.

Ленинград, Гос. Эрмитаж (Деталь).

Лакомыми блюдами считались мясо в густом пряном соусе, а также соленая свинина с фригийской капустой, плавающие в жиру (Тим. С. 41). Любили и мясо в рассоле ⁵⁶.

Рыбу приправляли корицей, гвоздикой, индийскими благовониями, грибами, уксусом, медом, виноградным соком, сельдереем, дикой мятой, укропом и т. д. Запивать рыбу полагалось неразбавленным вином, терпким и благовонным (Трактат. С. 263) ⁵⁷.

При всем том, однако, большинство византийцев питалось весьма скромно. Согласно Димитрию Хоматиану, во время поста благочестивый человек ограничивал себя самым необходимым. К числу этих необходимых продуктов он относит хлеб, сушеные фиги или финики, капусту ⁵⁸. Во время своего путешествия в Никею Николай Месарит ел в дороге, как он сам о том пишет, хлеб из проса, вино, орехи, фиги и сушеную рыбу (Nik. Mes. Reise. P. 44). По его же словам, в придорожной харчевне рацион был несколько разнообразнее. Здесь путникам предлагали вино, мясо, сушеную рыбу (Ibid. Р. 40). Весьма распространенным продуктом питания был сыр (Кн. Эп. С. 216). Житие Андрея Юродивого знакомит с дневным бюджетом и меню одного из бедняков столицы империи: на один имеющийся у него обол он купил овощей, на другой — горячее — θέρμα, вероятно, рыбу ⁵⁹.

По завещанию Михаила Атталиата (1077 г.) основанный им странноприимный дом должен был кормить по воскресеньям шесть бедняков. Им выдавали хлеб, бобы, овощи, рыбу (ММ. V. Р. 306). Хлеб здесь на первом месте. Он, как и дешевое вино и овощи, и являлся основной, если не главной, пищей бедноты ⁶⁰. Ели один или два раза в день. Пер-{581}вая трапеза — завтрак (аристон), вторая — обед (дипнон). Аристократы завтракали, по всей видимости, довольно поздно. Император Иоанн II Комнин сначала отправлялся на охоту, а потом принимался за аристон. Ремесленники же и крестьяне ели, как только вставали,— до начала рабочего дня. Сосед Феодора Продрома — сапожник — до того, как приняться за свой нелегкий труд, ел поутру требуху и сыр, запивая их водой (Памятники. С. 100). С рассветом завтракал и сопровождавший в поездке Николая Месарита погонщик мулов (Nik. Mes. Reise. P. 41).

В монастырях, несмотря на их заповедь воздержания, ели немало. Идеологи монашества (в частности, Феодор Студит) придавали большое внимание питанию в монастырях, во-первых, потому, что, по их убеждению, монахи должны были трудиться и значит быть достаточно крепкими, а, во-вторых, потому, что рассматривали питание как важный компонент духовного совершенствования монахов ⁶¹.

Согласно Феодору Студиту, питание в монастырях находилось в тесном соответствии с днями литургического года. В период от пасхи до дня «всех святых» ели два раза в день: днем и вечером. Днем подавали хлеб, вареные овощи, тушеные бобы с оливковым маслом или густой рыбный суп, сыр, яйца. Запивали пищу тремя кружками разбавленного теплой водой вина. На вечернюю трапезу полагался хлеб со свежими овощами, фрукты, вино ⁶².

Во время поста ели один раз в день — в три часа дня. В первый и четвертый дни недели трапеза состояла из чечевичной похлебки, соленой рыбы без масла и пяти сушеных фиг. Во второй, третий, пятый и шестой дни недели ели вареную соленую рыбу и измельченные орехи. Фиги и другие фрукты в эти дни были запрещены. Вино пили анисовое, с добавлением тмина и перца. В канун религиозных праздников ели также один раз в день. Пища состояла из двух блюд: овощей и бобов без масла. Рыба, сыр, яйца в эти дни не полагались. Вино пили настоенное на травах ⁶³. По большим праздникам монахам давали немного мяса.

В последующие века пища монахов изменилась мало. Она также строго распределялась по дням литургического года и состояла главным образом из рыбы, раков, сыра, яиц, бобов, овощей, оливкового масла и хлеба, которого в монастырях XI—XII вв. потребляли по 600—1000 граммов на человека в день ⁶⁴.

Монастырская верхушка и приезжающие гости обычно питались лучше, нежели основная монастырская братия, но все же пища монахов была более обильной и калорийной, чем у людей, находившихся в странноприимных домах и больницах, существовавших при тех же самых монастырях. Однако, в сравнении с монахами западноевропейских монастырей, византийские монахи ели и менее калорийно и меньше по объему — примерно на одну треть, если не больше. Исследователи объясняют этот факт различиями в климате, аскетических правилах, а также уменьшением сельского мужского населения в Византии ⁶⁵. В целом {582} можно заключить, что питание в Византии было ближе к распространенному на мусульманском востоке, отличаясь лишь бóльшим употреблением вина и меньшим количеством сладостей.

Все большее влияние Востока сказывалось и в одежде, которой жители империи, особенно высшие слои, придавали огромное значение. Мужчин она интересовала, пожалуй, даже больше, чем женщин, ибо одежда четко определяла ранг и общественное положение ее обладателя. Константин VII Багрянородный в наставлении своему легкомысленному и жадному до удовольствий сыну Роману всячески стремится внушить ему мысль о том, как следует василевсу «говорить, ходить, держаться, улыбаться, садиться, одеваться» (De cer. Р. 4). Тщательно, входя во все детали, Константин VII описывает костюмы императора и придворных тринадцати степеней, придавая немалое значение цветовой гамме нарядов и их отделке.

Все учреждения как гражданской, так и военной службы, все военные отряды отличались друг от друга костюмом. Мало того, одежду меняли в зависимости от праздника и церемонии, а нередко и в ходе нее. Детали костюма играли весьма важную роль в придворных торжествах.

Основной верхней одеждой продолжала оставаться римская туника-далматика, претерпевшая, однако, заметные изменения, в которых сказалось длительное соседство византийцев с иными народами в пределах империи и на ее границах. Появились различные виды туники-далматики, отличавшиеся друг от друга покроем или материей и предназначавшиеся для разных целей, надевавшиеся в разных случаях и называвшиеся разными именами. В книге «О церемониях византийского двора» мы находим несколько видов туники-далматики: дивитисий, коловий, иматий, стихарь и др.

Исключительно парадной одеждой был дивитисий. Именно в него облачился Никифор II Фока по своем триумфальном въезде в Константинополь (De cer. Р. 97). Дивитисий представлял собой длинную, сравнительно узкую в подоле тунику с широкими рукавами. Позднее она стала называться саккос и под таким названием вошла в облачение русских патриархов.

В дивитисии василевсов венчали на царство, в этом же наряде он подлежал обряду бракосочетания, принимал чужеземных послов, слушал литургию в храме св. Софии, являлся народу на ипподроме. В дивитисий облачали императора и тогда, когда отправляли, уже скончавшегося, в последний путь ⁶⁶. Шили эту одежду из наиболее дорогих тканей. Для выходов к дивитисию полагался плащ-хламида, а в исключительно торжественных случаях цицакий или лор. Цицакий появился в парадном гардеробе византийцев со времени женитьбы Константина Копронима на хазарке. Он считался одним из самых великолепных и торжественных облачений и надевался главным образом только в день коронации, в пасхальную неделю и в некоторых других, особо торжественных случаях (Ibid. Р. 38). Его отличие от хламиды не вполне ясно, но, по всей {583} вероятности, он изготовлялся из материи, затканной цветами (в турецком языке «чичак» означает цветок) ⁶⁷.

В первый день пасхи василевс одевал поверх дивитисия лор, который восходит к трабее римских консулов. Это верхняя накидка или перевязь, идущая от подола спереди на правое плечо, спускающаяся отсюда под правую руку и, пройдя по груди на левое плечо, спускающаяся затем по спине к правому боку, а от него по животу проходящая на левую руку, с которой она свешивается длинным концом. Постепенно трабея из длинного расширяющегося на одном конце полотнища сделалась полотнищем одинаковой ширины и стала называться лором (λω;˜ρος, lorum — ремень, пояс), но надевалась по-прежнему. Дальнейшие изменения лора связаны с тем, что из-за увеличения украшений на нем он делался все тяжелее и толще, обвивать его несколько раз вокруг шеи и груди стало очень затруднительно. Поэтому для удобства надевания лор стал расчленяться на части, которые надевали отдельно. Та часть лора, которая обвивала шею и перекрещивалась на груди, получила форму широкого воротника или оплечья, из-под которого выходила или к которому пристегивалась передняя вертикальная часть лора. Эта последняя часть иногда просто нашивалась на платье. Часть лора, шедшая поперек тела и спускавшаяся через левую руку, мало-помалу сокращается в размерах и в более позднее время превращается в поперечную нашивку, так что самостоятельной частью остается только оплечье. В такой форме, т. е. в виде оплечья, лор перешел в орнат русских царей вместе с царским титулом и введением коронационного обряда ⁶⁸.

Как уже говорилось, лор был частью самого торжественного, самого парадного одеяния василевсов. Первоначально в Византии его надевали лишь в дни празднества консульства, которое обычно имело место первого января. В период иконоборчества празднование консульства и соответственно облачение в консульское одеяние передвинулось на пасху. Постепенно в результате этого облачение на пасху василевса и высших сановников в консульские одеяния стало традиционным, обычным, даже и тогда, когда василевсы перестали отмечать консульства, от которых остался лишь этот обряд ⁶⁹. Облачение василевса и высших сановников в лоры в дошедших до нас описаниях пасхальных обрядов является уже прочно установившимся обычаем и, составляя неотъемлемую принадлежность пасхальных церемоний, получает особый христианский смысл, тесно связанный с важнейшим религиозным праздником.

В менее торжественных случаях (для ежедневных вечерних приемов во дворце, других церемоний и езды верхом) одевался коловий. Это — туника-далматика с короткими, не доходящими до локтей рукавами или вовсе без рукавов. Обычно коловий отделывался жемчугом, драгоценными камнями, золотой каймой и нашивками (De cer. Р. 80, 188).

Весьма ходовой одеждой у придворных был скарамангий. В книге «О церемониях византийского двора» слово, обозначающее эту одежду, встречается чуть ли не на каждой странице. В свое время это была кафтанообразная одежда азиатских всадников-кочевников. От них она пере-{584}шла к персам, а затем в ходе длительных византийско-иранских войн с VII в.