§ 1. Перцептивная сторона общения

“В повседневной жизни, общаясь с людьми, мы ориентируемся в их поведении, поскольку мы как бы “читаем”, то есть расшифровываем значение их внешних данных… и раскрываем смысл получающегося таким образом текста в контексте, имеющем внутренний психологический план. Это “чтение” протекает бегло, поскольку в процессе общения с окружающими у нас вырабатывается определенный более или менее автоматически функционирующий психологический подтекст к их поведению”¹.

Итак, перед нами человек, с которым мы собираемся вступить в общение. Как узнаем мы его настроение, намерения, особенности характера, установки, не спрашивая его об этом?

В жизни это происходит быстро и автоматически – наш мозг как сложное кибернетическое устройство “считывает” со знаконосителей партнера по общению необходимую информацию и предъявляет сознанию (автоматически) первое впечатление о партнере. Большую часть информации мозг “считывает” со знаконосителей внешнего облика партнера по общению.

В формировании первого впечатления о партнере по общению принимают “участие” (также автоматически) следующие психологические механизмы.

Механизм идентификации – уподобление себя партнеру по общению (способность “поставить себя на его место” и как бы “посмотреть его глазами”). Этот механизм тесно связан с другим –эмпатией (эмоциональным резонансом, сочувствием).

С точки зрения характеристики общения необычайно важным будет решение ещё одного вопроса: как будет тот, “другой”, то есть партнер по общению, понимать меня. Иными словами, процесс понимания друг друга “осложняется” явлением рефлексии.В социальной психологии под рефлексией понимаетсяосознание действующим индивидом того, как он воспринимается партнером по общению.

Это уже не просто знание другого или понимание другого, а знание того, как другой понимает меня, то есть здесь мы имеем дело со своеобразным удвоением, удвоенным процессом зеркальных отражений друг друга: “глубокое, последовательное взаимоотражение, содержанием которого является воспроизведениевнутреннего мира партнерапо взаимодействию, причем в этом внутреннем мире, в свою очередь, отражается внутренний мир первого исследователя”².

Вот как схематически можно выразить, согласно Г. Гибшу и М. Форвергу¹, рефлексивные отношения общающихся людей. Два участника общения –А и Б. Общая модель образования рефлексивной структуры будет выглядеть так: между этими двумя участниками устанавливается коммуникацияА  Б. Кроме того, уА иБесть представление о самих себеАиБ, а также представление о другом: уАпредставление оБ-Би у Б представление обА-А.

А б а б а б

Взаимодействие в этом коммуникативном процессе осуществляется так:

А говорит в качествеАобращаясьБ.

Бреагирует в качествеБ наА .

Насколько все это оказывается адекватным к реальным А и Б, надо еще исследовать, ибо ниА ниБне знают, что имеются несовпадающие с объективной реальностьюА, Б, А, Б; при этом междуА и А,а также междуБ и Б вообще нет каналов коммуникации.

Ясно, что успех общения будет максимальным при минимальном разрыве в линиях А -А -АиБ-Б-Б.

Представьте себе лектора А, который имеет неверное представление о себеА, а также неверное представление о слушателяхБи, главное, неверное представление о том, как его воспринимают слушателиА. В этом случае его взаимодействие с аудиторией будет исключено и, следовательно, общение тоже.

Таким образом, анализируя взаимное восприятие и познание людьми друг друга, необходимо помнить тот факт, который называется познавательным взаимоприсутствием личности². Это означает, что человек, который является объектом моего восприятия, не просто источник сигналов, которые я получаю и обрабатываю. Я воспринимаю его также как субъекта, воспринимающего меня. Я не только сам вижу кого-то, но и сам являюсь объектом чьего-то восприятия. А, поскольку я воспринимаю другую личность как кого-то, кто со своей стороны воспринимает меня, я не только ввожу его в свой внутренний мир, мир моих мыслей, образов и чувств, но делаю эту личность как бы присутствующей во мне в качестве кого-то, кто в свою очередь вводит меня в свой внутренний мир.

Представление человека о том, как его воспринимают окружающие, в значительной мере определяет его поведение. Нередко люди готовы сделать очень многое, чтобы выглядеть определенным образом в глазах окружающих, и прилагают немало усилий, чтобы понять, какое впечатление они производят.

Это явление представляет собой источник и основу процесса, который определяет результаты взаимного познания людей. В ходе этого процесса у каждого из партнеров складываются представления типа: “Я думаю о том, что он думает о том, что я думаю, что он думает”. В зависимости от ситуации, последний может проходить как бы на трех уровнях:

1. Федя смотрит на Клаву и видит, что она смотрит на него.

2. Федя смотрит на Клаву и, видя, что её прекрасные глаза устремлены на него, пытается представить, какое он производит впечатление на Клаву.

3. Федя смотрит на Клаву и, видя, что её прекрасные глаза устремлены на него, пытается представить, какое он производит впечатление, а также то, как представляет себе Клава впечатление, производимое ею на него.

В этот момент, как правило, всё приходит в полный хаос, и неожиданно становится почти невозможно упорядочить все последующие мысли и образы.

В действительности чаще всего мы не поднимаемся выше второго уровня рефлексии, то есть того уровня, когда мы пытаемся “воспринять, как нас воспринимают”.

Нередко в ходе общения люди иногда пробуют уяснить себе содержание этих “многоярусных” представлений, что часто ведет к “цепочке недопониманий”. Например, Федя, посмотрев на Клаву, подумал, что та взлянула на него с явной антипатией, и отвернулся. В ответ на это Клава подумала, что не нравится Феде, и сделала обиженное лицо. Поскольку Федю это разозлило, и он что-то неприветливо буркнул, Клава убедилась в том, что Федя плохо к ней относится, и обиделась на него, а Федя полностью уверился в том, что Клава – несимпатичный человек.

Различные допущения и представления о том, как нас воспринимают окружающие, могут стать причиной далеко идущих заблуждений и неправильного понимания других людей.

В частности, это может выражаться в приписывании другим тех оценок и суждений на свой счет, которые в действительности человек выносит себе сам. Таким образом, человек может оказаться как бы в “порочном круге” собственных подозрений и сомнений, а мир окружающих людей становится экраном, на который он проецирует “фильм собственной продукции”.

Американские социальные психологи Фешбах и Сингер (1952) провели небольшой эксперимент. Испытуемых добровольцев (студентов) подвергли несильным электроударам, которые вызывали у них неприятные ощущения. Одновременно этим испытуемым, а также студентам контрольной группы (которых не подвергали электроударам) демонстрировался кинофильм, в котором фигурировал определенный человек.

От всех испытуемых требовалось, чтобы они дали оценки качествам личности этого человека, по возможности оценили его состояние. В результате оказалось, что подвергавшиеся электровоздействию и испытывающие неприятные ощущения испытуемые оценивали человека на экране как более боязливого, испуганного, чем это делали испытуемые, входившие в контрольную группу.

Таким образом, в процессе восприятия и познания партнерами по общению друг друга “функционирует” еще один психологический механизм – механизм проецирования (проекции). Суть его заключается в том, что познающий субъект может “вкладывать” (“приписывать”) свои состояния в другую личность, присваивая ей черты, которые в действительности присущи ему самому и которые у оцениваемой личности могут отсутствовать. Этот механизм срабатывает также автоматически.

Учеными обнаружено, что тенденция приписывать собственные качества или собственные состояния другим людям особенно сильно выражена у лиц, отличающихся малой самокритичностью и слабым проникновением в собственную личность. По данным американского психолога Ньюкома, эта тенденция в очень большой степени характерна для представителей авторитарного типа личности и почти не обнаруживается у представителей демократического типа.

Если человек систематически неправильно судит о внутреннем мире других людей и приписывает им мотивы поведения, которых у них нет в действительности, то это очень часто является следствием узости связей этого человека с людьми и укоренения в нём предрасположенности к восприятию и пониманию всех людей, какой-то категории их или, быть может, отдельного человека с какой-то одной предвзятой точки зрения.

Такой взгляд на людей может возникнуть и в результате только раз пережитой, но эмоционально очень острой ситуации, когда другие люди причиняют человеку глубокую и незаслуженную обиду, топчут самое дорогое для него, бросают в опасности.

Вот что написал молодой человек, вернувшись из колонии:

“Освободился с характером, ещё больше окрашенным оттенком цинизма в отношении к людям. Тюрьма не исправила меня ничуть. И что самое главное, тот образ жизни, его обычаи, нравы, тип людей обобщились в моем понятии как целостное представление о людях вообще. Не прошла мимо меня и ходовая идея о том, что все люди – мошенники, все крадут, как только могут…”¹

Успех проведения такого следственного действия, как допрос, часто зависит от того, насколько следователь умеет правильно определить индивидуальные особенности допрашиваемого и избрать оправданную тактику допроса. Опытные следователи могут определить правильный “подход” к допрашиваемому сразу же, при первом знакомстве, даже по тому, как он здоровается, как садится, какие слова произносит первыми и т.д. При этом ни один из следователей не может определенно ответить на вопрос, почему он применяет тот или иной прием в данном случае. Они обычно ссылаются на свое “чутьё”, на “следственную интуицию”.

Что ещё влияет на формирование первого впечатления о другом человеке? Каждый взрослый человек (в том числе и сотрудник правоохранительных органов) является “интуитивным” психологом, то есть у каждого из нас имеется своё личное понятие (представление) о типологии людей. В психологии этот феномен именуется “имплицитной теорией личности”. У каждого человека существует свой личный спектр ценностных ориентаций, своя “рубрификация” людей (“интеллигент”, “рабочий”, “врач”, “военнослужащий”, “сотрудник милиции” и т.д.). А это, в свою очередь, способствует формированию неосознаваемых установок восприятия окружающих людей (при этом воспринимающий невольно “классифицирует” людей в соответствии с этими установками). Формируются постепенно так называемые социальные стереотипы.

“Стереотип” – стандартизированный, упрощенный образ какого-либо явления или человека, существующий в общественном сознании и усваиваемый индивидом в готовом виде. Это упрощенная схема восприятия окружающих, которая фиксирует вместе с чертами какого-то явления и его эмоциональную оценку. Наборы определенных (шаблонных) качеств, которые человек придает познаваемой им личности, называютсяоценочными стереотипами.

Таким образом, имея 100-процентное зрение, человек часто воспринимает партнера по общению, мягко говоря, не совсем адекватно. Да и в народе замечено, что “встречают по одежке, а провожают по уму”.

Наряду с описанными механизмами проецирования и оценочными стереотипами, в искажении первого впечатления о другом человеке “участвуют” также описанные в социальной психологии так называемые эффекты восприятия: гала-эффект,эффект первичности,эффект новизныи др.

Американскими психологами был осуществлен следующий эксперимент. Большой группе опытных экспертов-преподавателей (их было 400!) роздали ксерокопированные личные дела студентов (анкеты, автобиографии, фотокарточки, образцы письменных работ и т.д.). Каждый эксперт должен был по определенной схеме всесторонне охарактеризовать студента, чьё личное дело он изучил. Когда были получены характеристики на всех студентов, то выяснилось, что материал обследования мог быть подразделен на две группы. Эксперты одной группы характеризовали подлежавших оценке студентов в целом положительно, другой – отрицательно. Впрочем, отдельные эксперты дали ответы, которые не могли быть квалифицированны однозначно: или как положительные, или как отрицательные.

В чём же заключался замысел эксперимента? В действительности все 400 экспертов получили одно и то же (!) ксерокопированное личное дело. Разница была в том, что 200 личных дел содержали фотографию симпатичного, серьезного и вдумчивого молодого человека, а 200 других – фотографию фатоватого¹, малопривлекательного человека такого же возраста.

Положительные характеристики провоцировала первая фотография, отрицательные – вторая. Итак, эксперты располагали массой объективных данных, а “сработала” фотография. Никто не просил экспертов оценивать внешность студента, но, оказывается, именно внешность имела значение и дифференцировала результаты экспертизы.

Гала-эффект имеет место тогда, когда одна положительная характерная черта какого-либо человека бросается в глаза окружающим и как бы оттеняет на задний план все его другие качества. Психологами получены свидетельства того, что физическая привлекательность часто является именно такой характерной чертой².

В 1978 году было проведено исследование, в котором рассматривалось поведение судей, выносящих решение по делу, связанному с нанесением ущерба вследствие проявления халатности. Подсудимому, который выглядел симпатичнее, чем его жертва, присуждался штраф в среднем в размере 5 623 долларов; когда же из этих двоих более привлекательной оказывалась жертва, подсудимому присуждался штраф в среднем в размере 10 051 доллара. Таким образом, как женщины, так и мужчины из числа присяжных демонстрировали свои предпочтения, обусловленные физической привлекательностью подсудимых (KulkaR.A.,KesslerJ.R.).

В 1980 г. не менее интересное исследование было проведено психологами из университета в Пенсильвании (США). В ходе этого исследования оценивалась физическая привлекательность 74 подсудимых мужчин. В результате изучения судебных протоколов было установлено, что красивым мужчинам были вынесены менее суровые приговоры. Фактически привлекательные подсудимые имели в два раза больше шансов избежать тюремного заключения по сравнению с некрасивыми подсудимыми (StewartJ.E.).

Внешне привлекательные подсудимые, даже когда их вина доказана, с меньшей вероятностью оказываются присужденными к тюремному заключению, чем несимпатичные подсудимые – этот вывод позволяет объяснить результаты одного из самых интересных криминологических экспериментов, проведенных в 1968 году.

Некоторым обитателям Нью-Йоркской городской тюрьмы, имеющим изъяны на лице, во время их пребывания в заключении были сделаны пластические операции; другим преступникам с похожими уродствами операции не делали. Более того, некоторым из каждой из этих групп преступников была оказана помощь (например, консультирование и обучение) с целью их реабилитации. Проведенная через год проверка отчетов показала, что после освобождения этих людей те из них, кому были сделаны косметические операции (за исключением наркоманов, пристрастившихся к героину), значительно реже попадали обратно в тюрьму. Самым интересным было то, что при исследовании поведения как преступников, которым была оказана традиционная социальная помощь, так и тех, кто не получил такой помощи, были получены одинаковые результаты (KurtzburgR.L.,SafarH.).

В уже упомянутом Пенсильванском исследовании (1980) обнаружено, что превращение безобразного преступника в более привлекательного не обязательно уменьшит вероятность того, что он совершит другое преступление; оно может лишь увеличить шанс обвиняемого на то, что его за новое преступление не посадят в тюрьму. (Цит. по: Роберт Чалдини. Психология влияния. – 3-е международное издание. Москва – Харьков – Минск, 1999).

Эффекты “первичности” и “новизны” касаются значимости определенного порядка предъявления информации о человеке для составления о нем представления.

Сформированное у нас представление о лично не знакомом с нами человеке является более устойчивым (резистентным) и менее податливым к изменению под влиянием новой (противоречащей первому впечатлению) информации. В этом заключена суть “эффекта первичности”.

Если же у нас имеется впечатление о человеке, сформированное в личном общении с ним, то со временем (при получении информации, противоречащей первому впечатлению) впечатление это может измениться. В этом заключена суть “эффекта новизны”.

Учитывая вышеизложенное, можно сформулировать следующие выводы:

1. Образы и понятия, которые формируются у людей друг о друге, неся людям информацию об объективных характеристиках каждого участника деятельности (общения) и о его возможностях, позволяют им вести себя в соответствии с отмеченными ими у другого человека свойствами и целесообразно планировать своё поведение. Иными словами, названные формы отражения, формируя образ партнера по общению, через последний регулируют поведение воспринимающего человека.

2. Человек в роли объекта познания, как и любой объект действительности, вызывает у познающих его людей определенное отношение к себе. Но по причине того, что он сам способен “творить мир”, активно влиять на ход общения, “подавать себя”, он своим поведением сильнейшим образом воздействует на это отношение к себе со стороны окружающих его людей. А имеющиеся у людей оценочные стереотипы и установки, актуализируясь при взаимодействии с оцениваемым человеком, в свою очередь, в огромной степени обусловливают своеобразие впечатления, которое этот человек затем у каждого из них вызывает.

3. Содержание представлений и понятий человека о других людях и поведение, которое он повседневно по отношению к ним практикует, составляют звенья одной цепи. Зная, как человек оценивает других, что в них для него значимо, на чём он прежде всего фиксирует свое внимание, можно с большой долей вероятности предположить, как он поведет себя, как проявит себя в общении с конкретным лицом. И наоборот: по поведению с конкретным лицом можно судить о его отношении к этому лицу.