Gurvich_G_D_Filosofia_i_sotsiologia_prava_Antol

Г. Д. Гурвич

Избранные труды

2. Право интеграции сверхфункционального и неорганизованного нацио­ нального сообщества. Другим отчетливым проявлением чистого и независи­ мого социального права является, по нашему мнению, неорганизованное пра­ во интеграции первичной национальной общности, лежащей в основе всех задействованных в национальной жизни организаций и функциональных со­ обществ. Это социальное право, интегрирующее соответствующие сообще­ ства и организации в абсолютно неперсонифицируемую и объективную, не допускающую никакого единого организованного выражения вовне «тоталь­ ность» той или иной нации, несет, как мы указали выше, норму разрешения конфликтов между входящими в эту тотальность правопорядками, которая дает ответ на вопрос об их превалировании либо об их равнозначности. Большин­ ство правоведов — неисправимых догматиков, которые выдвигали претензии на априорное и окончательное установление необходимого примата государствен­ ного правопорядка в национальной правовой жизни, всего лишь гипостазиро­ вали изменчивое правило разрешения коллизий, сформулированное соци­ альным правом первичной национальной общности определенной исторической эпохи. В настоящее время данное правило начинает изменяться в пользу рав­ нозначности государственного правопорядка со всеми остальными.

Неорганизованное социальное право первичной национальной общности, безусловно, является чистым социальным правом, поскольку оно выполняет интеграционную функцию без опоры на безусловное принуждение и, более того, в силу отсутствия у данного вида права какого-либо организованного выражения вовне оно вообще не опирается ни на какое .принуждение. Данный вид социального права является независимым, поскольку он подчиняет себе право политического сообщества и его организованной надстройки — госу­ дарства так же, как и право экономического сообщества. Он регламентирует функции и правомочия названных видов права, и именно от данного вида социального права зависит расширение или сокращение таких функций и правомочий. Указанные правопорядки представляют для неорганизованного социального права первичной национальной общности всего лишь отдель­ ные порядки, которые должны быть интегрированы в тотальность сверхфункциональной национальной общности.

Многие правоведы в своих исследованиях затронули данный глубинный слой социального права, но не смогли четко его обозначить; частично это отно­ сится к «исторической школе юристов», и особенно к Пухтехх|х с его теорией обычного права национального сообщества, обладающего верховенством над государственным правом; из более современных JI. Дюги ориентировался в том же направлении со своей теорией примата права неорганизованной социальной среды над государственным правом; наконец, уже в наше время ряд авторов занимались разработками в данной сфере: особенно это относится к сторонни­ кам противопоставления «спонтанного права» общества и «рассудочного, жест­ кого права» государства, причем это последнее оказывалось бессильно бороть­ ся с бунтом «живого права». По нашему мнению, только основываясь на идее

чистого и независимого социального права, возможно адекватно сформулиро­ вать описанный выше бесспорный факт, что неорганизованное право первич­ ной национальной общности верховенствует над включенным в него правопо­ рядком, и особенно над государственным правопорядком.

90

Идея социального права

3. Порядок «экономического права». Третье и еще более полное прояв­ ление чистого и независимого социального права реализуется, по нашему убеждению, в рамках права интеграции национального экономического со­ общества и его организованной надстройки. Этот порядок «экономического права» независим и равнозначен «политическому праву» (государственному праву) и может служить основой для «конституции общества», выступаю­ щей в качестве противовеса конституции государства; предвиденный гени­ альными прозрениями Прудона,68 данный правопорядок изо дня в день все более становится правовой действительностью.

Уже в условиях развитого капитализма, где единая система производ­ ства в своем поверхностном слое оказывается расколотой на два враждебных и постоянно конфликтующих лагеря — владельцев средств производства и наемных рабочих, в более глубоком слое проявляется существование нацио­ нального экономического сообщества, имеющего свое собственное право интеграции. Это сообщество все более и более четко выражается в ряде но­ вых институтов и организаций. С юридической точки зрения борьба рабо­ чих и капиталистов, которая в наши дни ведется с учетом существования подобных институтов, является борьбой во имя и ради чистого и независи­ мого социального права уже зародившегося национального экономического сообщества; данное сообщество и его право интеграции существуют еще до наличия какого-либо согласия между враждующими лагерями, воплощая собой общий экономический интерес нации, и почти всегда оказываются представленными стороной рабочих, а не капиталистов...

Особо четкие проявления этого общего национального экономического права, не зависимого от государственного права, можно было наблюдать в послевоенный период: «Национальный производственный совет» в Англии (1916); создание в первые дни германской революции посредством добро­ вольного согласия работников и работодателей «рабочих общин» (Arbeitsgemeinschaft (нем.), существовавших с 1918 по 1923 год), которые спасли немецкую экономику через установление регулятивного механизма, полностью не зависимого от государства; учреждение во Франции с 1920 по 1923 год «экономических трудовых советов», представляющих обе экономические власти — производителей и потребителей, которые объединились и действовали

вкачестве проводников общего интереса; наконец, насущная необходимость

в«экономической конституции» в качестве противовеса «политической кон­ ституции», которая была столь популярна в Веймарском конституционном собрании и особенно четко была сформулирована Зинцхаймеромххх — док­ ладчиком по данному вопросу,6'' — вот наиболее четкие и наименее спорные факты подобного правопорядка, которые предвещают скорое становление и реализацию на практике независимого национального экономического со­ общества.

иСм. наше изложение доктрины Прудона ниже, в части третей настоящей работы и в на­ шей статье «Прудон и современность» (Proudhon und die Gegenwart // Archiv ftir Rechtsphilosophie. 1928. S. 537-562).

m О Зинцхаймере см. главы II—III части первой нашей работы «Идея социального права и современность».

91

Г. Д. Гурвич

Избранные труды

«Экономический совет Рейха» и «Французский национальный эконо­ мический совет» (подобные институты существуют и в других странах), не­ сомненно, опираются на ту же реальность зарождающегося экономического сообщества и свойственного ему права интеграции, однако предвещают его появление более завуалированно — здесь государственное право владеет ини­ циативой; а поскольку усилия направляются на придание жизненности тем паритарным институтам, которые сформированы из представителей нерав­ ных экономических сил (рабочие, капиталисты), то государство вводит в эти институты своих представителей, которые играют там решающую роль.70

Подчинение государственному праву организованной юридической над­ стройки соответствующего национального экономического сообщества имеет смысл лишь в условиях капиталистического режима, где паритарное пред­ ставительство владельцев средств производства имеет больший вес, чем представительство наемных работников. Поэтому реализуемые конструктив­ ным синдикализмом и английским гильдейским социализмом социалисти­ ческие программы влекут за собой все юридические последствия становле­ ния независимого экономического сообщества с его собственным чистым и независимым социальным правом. Эти программы развивают идею органи­ зованного экономического порядка, который в случае конфликта с государ­ ственным порядком был бы ему равнозначен и служил бы для него юриди­ ческим противовесом, идею организации, реализующей «социализацию без огосударствления» на основе чистого и независимого экономического соци­ ального права.71 Это право (принимающее организованную форму и утверж­ дающее себя в качестве общего права в силу того, что оно интегрирует в некую всеобъемлющую тотальность организованные социальные институты противостоящих друг другу из-за расхождения интересов федерализированных (federalisés) производителей и потребителей) служит непосредственным выражением для неорганизованного социального права основополагающей экономической общности, которая все с большей силой утверждает себя в качестве социальной действительности.

Мобильная норма разрешения конфликтов между различными правопорядками, проистекающая из первичной национальной общности, все более изменяется в направлении равнозначности общего экономического социаль­ ного права и государственного права. К тому же данный правопорядок ста­ новится все более независимым и, несомненно, является чистым социальным правом. Он интегрирует в Целое членов этой целостности и учреждает со­ циальную власть (высшей точкой развития которой является независимый хозяйственный орган, регламентирующий весь производственный процесс) без опоры на безусловное принуждение и в то же время позволяет каждому из членов Целого свободно выйти из данной организации.

Реальность национального экономического сообщества и его чистого и независимого социального правопорядка проявляется не только в организо­ ванной надстройке глобального масштаба, все еще находящейся в процессе становления, но также и в некоторых отдельных институтах современного

7и См. главу 111 в цитированной выше книге.

71 См. изложение подобных программ в цитируемой работе: главы III—IV части второй.

92

Идея социального права

трудового права, и особенно в институте коллективных трудовых отноше­ ний. В главе нашей работы «Идея социального права и современность», спе­ циально посвященной анализу современных доктрин коллективных согла­ шений, мы продемонстрируем,72 что в конечном счете все эти доктрины приходят к констатации невозможности юридического конструирования ин­ ститута коллективных соглашений без предположения о существовании некоей заранее данной индустриальной общности, интегрированной посредством собственного неорганизованного социального права. При таких обстоятель­ ствах коллективные соглашения лишь формулируют заранее существующее право, а вступающие в соглашение стороны действуют только в качестве представителей основополагающего социального Целого. Социальное пра­ во коллективных трудовых соглашений, несомненно, является чистым соци­ альным правом, поскольку оно интегрирует в социальную тотальность ее членов и учреждает обладающую только условным принуждением соци­ альную власть. Более того, это право утверждает себя в качестве полностью независимого социального права, поскольку в большинстве случаев его воз­ никновению не предшествуют нормы государственного права и данное пра­ во вступает в конфликт с полностью договорным правом гражданского зако­ нодательства. Таким образом, право коллективных трудовых соглашений не только проявляется как равнозначное по отношению к официальному праву, но иногда и дает толчок к возникновению данного права. В таких условиях по отношению к праву коллективных трудовых соглашений оказывается не­ применимым и разграничение права на частное и публичное, поскольку по­ добное разграничение зависит от воли государства.

Аналогичные тенденции к независимости можно наблюдать и в тех сек­ торах чистого социального права, которые относятся к заводским советам, рабочим профсоюзам, кооперативам, Всеобщей конфедерации труда и т. д. Все эти институты являются составными частями грядущей глобальной эко­ номической организации, выражая собой чистое и независимое социальное право основополагающей экономической общности; их правовые нормы ста­ новятся полностью не зависимыми от какого-либо подчинения государствен­ ному праву с момента интеграции данных институтов в такую экономиче­ скую организацию, которая представляет общий хозяйственный интерес всей нации. И оказывается совершенно невозможным постичь структуру этих правовых реалий без опоры на понятие «чистое и независимое социальное права».

4. Церковное право. Наконец, мы должны отметить еще одно, последнее, проявление чистого и независимого социального права — это церковное (ре­ лигиозное) право как право интеграции в общность верующих (в определен­ ные религиозные догмы); это право составляет лишь часть «канонического права», имеющего более широкое значение и регламентирующего не только внутрицерковную жизнь, но и определенные отношения с внешним по отно­ шению к Церкви миром.

Церковное право, право Церкви как независимой социальной тотальности, в истории множество раз входило в конфликт с государственным правом и

77 Там же, глава II части первой.

93

Г. Д. Гурвич Избранные труды

утверждало себя по отношению к этому праву не только как равнозначное, но и как превосходящее его. Большинство современных теоретиков (не го­ воря уже о тех, кто специализируется в истории Средневековья)73 — как про­ тестантских, так и католических — также признавали, что разграничение частного и публичного права неприменимо к праву церковному, поскольку оно практически не подчинено опеке со стороны государства.74 Кажется, что не подвергается сомнению и то, что по своей сущности церковное право яв­ ляется чистым социальным правом, т. е. располагающим лишь средствами условного принуждения; наиболее строгой санкцией здесь является исклю­ чение из церковного общения, а все налагаемые санкции оказываются огра­ ниченными возможностью свободного выхода из Церкви.

Однако характер церковного права как чистого социального права мо­ жет найти свое полное выражение в исторической действительности лишь после отделения Церкви от государства; именно такое отделение гарантирует возможность свободного выхода из Церкви и препятствует превращению условного принуждения (единственного логически возможного в религиоз­ ной сфере) в принуждение безусловное. Нет никакой необходимости настаи­ вать на том, что в условиях отсутствия такого разделения исключение из церковного общения означало в эпоху Средневековья смерть на костре, а само наказание приводилось в исполнение представителями светской власти, поставившей себя на службу инквизиции; и на том, что здесь не имелось никакой возможности свободного выхода из Церкви. Кроме того, на протя­ жении длительного периода истории Католическая церковь оказывалась трансформированной в теократическое государство, которое боролось за власть со светскими, построенными по территориальному признаку госу­ дарствами и претендовало на мировое господство; в этот исторический пе­ риод церковное право утратило характер чистого социального права с тем, чтобы быть конденсированным в государственный правопорядок социальным правом, и чуть было не превратилось в субординирующее право всемирного автократического государства.

Протестантизм Лютера испытывал такой ужас перед социальной вла­ стью, осуществляемой Церковью и ее слугами, что ни в коем случае не хотел доверять им правовую регламентацию жизни общины верующих. Но посколь­ ку такая регламентация была неизбежна, лютеранство призвало на помощь светское государство и доверило ему данную власть в отношении Церкви. Таким образом, протестуя против превращения Католической церкви во все­ мирное государство, лютеране способствовали превращению их собствен­ ной церкви в одну из подчиненных светскому государству структуру, в орган государства; так, в качестве противовеса «папо-цезаризму» они создали не менее устрашающий «цезарепапизм».

Только в реформаторской церкви Кальвина, и особенно в тех формах, которые эта церковь приняла в XVII в. у ее английских приверженцев (наиболее четко — в их самой радикальной секте— секте «индепендентов»), концепция

71 Выражение «doctor utriusque juris» (лат. — доктор двух видов права. — Прим. пер.) чет­ ко указывает на направление мысли таких теоретиков.

74 Вместо дальнейшего цитирования мы отсылаем читателя к опубликованной в Энкицло-

педии Хольцендорфа (т. 5) работе Штутца (Stulz H. Kirchenrecht. 1914. S. 391 usw ).

94

Идея социального права

церковного права как чистого и независимого социального права впервые нашла свое полное воплощение. По мнению кальвинистов, правовая регла­ ментация внутрицерковного порядка должна осуществляться общиной са­ мих верующих.75 Всякий налагаемый на такую общину извне правопорядок (например, навязываемый государством правопорядок) разрушает религи­ озную общину, секуляризует ее и заставляет служить нерелигиозным целям; Церковь не есть государство, не есть порядок безусловного принуждения, и поэтому возможен свободный выход из Церкви. Английские индепенденты во главе с такими мыслителями, как Браун и Роджер Уильямс, из этих тези­ сов сделали четкий вывод о необходимости отделения Церкви от государ­ ства.76 С не меньшей энергией они настаивали, что для того, чтобы не пре­ вратиться в «дьяволическое правление одного человека над другим во имя Божие», церковная организация должна обладать характером эгалитарной ассоциации сотрудничества и базироваться на лежащей в ее основе общности верующих. Таким образом, кальвинисты впервые в истории вознесли на вер­ шину триумфа идею чистого и независимого социального права со всеми ее последствиями применительно к церковному праву.

Говоря о требуемой английскими индепендентами демократизации цер­ ковного права, мы приходим к одному из пунктов, где право Католической и Лютеранской церквей приняло те формы, которые удаляют это право от того, что мы понимаем под «социальным правом». Формы организации этих церк­ вей заимствовали характер ассоциаций доминирования, а их право стало развиваться как субординирующее право, оторванное от основополагающей общины верующих. Нам трудно судить, является ли такой субординирую­ щий характер организации вышеназванных церквей непосредственным и необходимым результатом их позитивной догматики либо речь здесь идет только о некоторых интерпретациях данной догматики; интерпретациях, ко­ торые могут быть изменены и превзойдены. Ведь лишь после этого право названных церковных союзов приобрело бы черты совершенного типа соци­ ального права, каким оно является в нашем понимании.

При этом отметим, что в эпоху Великих Соборов Католической церкви (с XIV по XVI в.), в которых принимало участие не только духовенство, но также теологи и другие светские особы, концепция демократической орга­ низации Церкви была распространена практически повсюду; свое начало эта концепция ведет от Марсилия Падуанского77 — в те далекие времена препо­ давателя Университета Сорбонны, пламенного теоретика, который был вы­ нужден прибегнуть к покровительству Людовика Баварского, и от второго величайшего философа той эпохи — Николая Кузанского (причем оба они были верными сынами Католической церкви).

Развитие организации Православной церкви в России — Церкви, после революции заимствовавшей фактически демократические формы церковных Соборов, в которых участвовали все верующие, демонстрирует, что церков­ ное право способно изменяться в своих глубинах без замены позитивных

75 См. у самого Кальвина: I ) Institutio religionis christianae. 1536. Cap. VI. P. 205 et suiv., 229 et suiv. (Opéra. Vol. I. Ed. de 1863); 2) Ordonnances ecclésiastiques de Genève. Inst. 4, 2.

76 Weingarten H. Die reformatorische Kirchen Englands. 1863. 77 Автора «Defencor pacis» («Защитника мира». 1325).

95

Г. Д. Гурвич Избранные труды

религиозных догматов. Можно сделать такое же замечание и в отношении Лютеранской церкви, которая после провозглашенного в ходе германской революции 1919 г. отделения от государства приняла организационные фор­ мы, весьма схожие с теми, которых всегда требовали кальвинисты, и особен­ но английские индепенденты.

Мы можем сказать следующее: несмотря на то что автономное право Церкви в своих исторических выражениях зачастую было весьма отдалено от такого типа права, как чистое и независимое социальное право, в своей внутренней структуре это право всегда проявляло огромное сходство с данным типом пра­ ва. Полностью укладываться в рамки этого типа права церковное право может лишь при условии отделения Церкви от государства и действия в Церкви та­ кой организационной формы, как ассоциация равноправного сотрудничества.

Несмотря на многочисленные тонкости, которые характеризуют истори­ ческие формы церковного права, оказывается невозможным познать его ис­ тинную сущность и даже сконструировать все его возможные деформации без опоры на идею чистого и независимого социального права. В современных дебатах о наличии действительной возможности для существования плюра­ лизма равнозначных правопорядков не следует также забывать ссылаться на такой показательный пример, как автономное право Церкви. Оно существует многие тысячелетия, и этот факт не может никем оспариваться.

Б. Чистое, но подчиненное опеке со стороны государства социальное право

Мы рассматриваем чистое социальное право (право, интегрирующее в социальную тотальность ее членов без опоры на безусловное принуждение) как подчиненное опеке государственного права в том случае, если в ходе кон­ фликта с этим правом чистое социальное право оказывается вынужденным уступить и преклониться перед ним. Вовне такое подчинение выражается во включении чистого социального права в рамки частного права, что предпола­ гает применение к этой сфере правовой действительности характерного для государственного правопорядка противопоставления частного и публичного права. Подобное возникшее в ходе конфликта подчинение и подобное вклю­ чение социального права в рамки частного права не только не наносят ущерба автономии этого вида социального права (не делают законотворчество источ­ ником его обязывающей силы), но даже совершенно ничего не меняют в ха­ рактерной для него «чистоте». Социальное право не служит целям государ­ ственного права в силу одной лишь подчиненности опеке данного права, как это происходит в случае аннексированного социального права, а учреждаемая им социальная власть функционирует по принципам социального права, но не по принципам государства. Вот почему чистое социальное право, включенное в рамки частного права, все же остается «правом общества», противопостав­ ляемого государству; оно сотрудничает с чистым и независимым социальным правом в деле сдерживания государственного порядка и формирования юри­ дических противовесов для последнего.

1. Право интеграции отдельных социальных групп. Существует бесчислен­ ное количество проявлений чистого, но подчиненного опеке государственного

96

Идея социального права

права социального права; будь это компания игроков, спортивная команда, оркестр, танцевальный класс, круг знакомых или клуб, место для проведе­ ния вечеринки или семья, политическая партия, культурная богема, акционер­ ное общество, банк, завод, контора и т. п. — сам по себе факт наличия социаль­ ного союза, активно реализующего позитивные ценности, каждый раз дает начало существованию некоего нового права интеграции, чистого социаль­ ного права с элементами партикуляризма. В такой форме чистое социальное право не может обладать признаками независимого социального права, по­ скольку оно с необходимостью оказывается подчиненным общему социаль­ ному праву. Единственное, в чем нет никакой необходимости, так это в по­ стоянном подчинении данного права во всех его проявлениях государству, что имеет место в современности.

Если, например, национальное экономическое сообщество обретает орга­ низованную надстройку глобального характера и дает начало общему и не­ зависимому экономическому социальному праву, то весьма вероятно, что указанные выше определенные проявления партикулярного социального права окажутся под опекой общего экономического права, а не права госу­ дарственного. Здесь мы не говорим о профессиональных союзах, кооперати­ вах, заводских советах и учрежденных в силу коллективных трудовых со­ глашений сообществах, поскольку эти институты являются не чем иным, как имманентными элементами грядущей глобальной экономической орга­ низации. В наши дни они проявляют тенденцию к освобождению от опеки государства и пытаются стать правопорядками чистого независимого соци­ ального права. Но сегодня мы видим и случаи, когда хозяйственные пред­ приятия и промышленные, профессиональные и иные группы не примыка­ ют к подобным организациям общего характера либо выходят из них для того, чтобы с ними конкурировать. Чистое, но партикулярное социальное право таких социальных групп могло бы попасть под опеку как государствен­ ного права, так и глобальной экономической организации и в случае колли­ зии оказаться вынужденным склониться к чистому и независимому соци­ альному праву этой организации.

Однако если и принять вышесказанное в качестве гипотезы, то партику­ лярное социальное право любой не обладающей экономическим характером социальной группы (т. е. большей части социальных групп) по необходимо­ сти окажется подчиненным государственному правопорядку. И в большин­ стве случаев только посредством подобного подчинения индивидуальная сво­ бода и безопасность могут получить гарантию против злоупотреблений социальной властью в рамках тех социальных групп, где такая власть прояв­ ляется наиболее интенсивно. Особенно это относится к семейному праву — к социальному праву семьи; близость родственных уз позволила бы порабо­ тить членов семьи, если бы семейное право не было подчинено опеке со сто­ роны государства. То же самое происходит и в большинстве других случаев. Вследствие этого в условиях любого социального строя существенная часть социального права должна оставаться включенной в частное право в силу волево­ го решения государственного права, которое и осуществляет указанную опеку.

2.	Право, регламентирующее управление федералистской собственно­
стью. Особый, нуждающийся в отдельном исследовании вид чистого, но
7 Заказ № 781	97

Г. Д. Гурвич

Избранные труды

подчиненного опеке государственного права и включенного в сферу частного права социального права представляет собой процесс управления собствен­ ностью, который основывается на социальном праве, проистекающем из сформированной сособственниками некоего имущества организации: напри­ мер, собственность коммандитных товариществ, открытых акционерных обществ, обществ взаимного кредитования, потребительских и производ­ ственных кооперативов, участвующих в акционерном обществе работников, и т. д. Мы уже характеризовали78 эту форму собственности как «федералист­ скую собственность»79 с учетом того, что право собственности здесь при­ надлежит и самой тотальности, и каждому из ее членов, который в случае выхода вправе требовать выплаты денежного эквивалента своей доли в соб­ ственности, но лишен возможности требовать раздела имущества. Итак, в данной форме собственности социальное право расположенной на поверх­ ности организации собственников непосредственно проникает в отношение лица к вещи, а такого рода отношение относится к сфере индивидуального права. Необходимость использования теории сложной коллективной лично­ сти для конструирования данной формы собственности (необходимость, впер­ вые нашедшая освещение в работах О. фон Гирке) четко указывает на то, что здесь речь идет о социальном праве; но для того чтобы эффективно ко­ ординировать режим этой собственности, данное социальное право должно поставить себе на службу индивидуальный правопорядок, который учреж­ дает и контролирует отношения по поводу вещных благ.

Здесь речь идет о некоем сплаве социального и индивидуального права; сплаве, который осуществляется не в пользу порабощающего социальное право права индивидуального (как в ассоциациях доминирования), а в пользу ограничивающего индивидуальное право собственности и возвышающего его до уровня социальной функции права социального. Этот проявляющийся

врежиме «федералистской собственности» сплав, по нашему убеждению,80 является единственным средством для гуманизации собственности в ее им­ манентной структуре и для ограничения эгоизма и произвола собственника. Данная цель совершенно не достигается путем передачи правомочий соб­ ственника юридическому лицу как единоличному собственнику (корпора­ тивная собственность государства или любой иной ассоциации), поскольку

вданном случае все пороки индивидуальной собственности (особенно пре­ вращение власти над вещами во власть над людьми) не только усиливаются, но и становятся еще более устрашающими. И не напрасно Прудон говорил о «постоянном плагиате» между индивидуалистическим либерализмом и ком­ мунизмом (по большому счету можно сказать — коллективизмом),81 который заключался именно в невозможности для двух этих соперников осознать существование института «федералистской собственности», принадлежащей

7" См. мою статью «Социализм и собственность» (Revue de métaphysique. 1930. № 1).

' п Данный термин представляет собой не только перевод, но и уточнение смысла немецко­ го выражения «Gesamteigentum» (нем. — общая собственность. — Прим. пер.) у О. Гирке.

“ См. мою статью, цитируемую выше.

" Proudhon P. Système des contradictions économiques. Vol. 1. 1923. P. 283. — См. также мою статью «Прудон и современность» (1928. Р. 537).

98

Идея социального права

сложным коллективным субъектам (формируемым общими собственниками имущества) и основывающейся на связанности индивидуального права соб­ ственности социальным правом Целого.

Хотя собственность не всегда становится более гуманной в силу одного лишь факта принадлежности имущества «федералистскому» субъекту, од­ нако из-за проникновения социального права организации непосредственно внутрь сферы собственности вся федералистская собственность теорети­ чески оказывается ограниченной собственностью, а само это право стано­ вится зависимым от социального права, регламентирующего режим указан­ ной собственности и делающего ее эффективной. Возможность свободной продажи принадлежащей отдельному лицу части, аккумулирования несколь­ ких таких частей в руках одного лица, возможность входа и выхода из орга­ низации без контроля с ее стороны (что стало обычным явлением для откры­ тых акционерных обществ) в наши дни сводят указанную теоретическую связь до минимума. Обязанность личного трудового участия в соответствии с положениями устава, выдача работникам акций пропорционально отрабо­ танным ими на предприятии годам (и, следовательно, невозможность отчуж­ дать или аккумулировать в своих руках такие акции), внедрение в структуру сложного субъекта федералистской собственности представителей противо­ положных интересов (например, представителей потребителей и произво­ дителей и т. д.), наконец, запрет нормами устава на отчуждение объекта фе­ дералистской собственности без единогласного одобрения всех членов (индивидов и групп) данной организации — все эти положения так же, как и многие другие, в своей сущности несут возможность доведения до максиму­ ма интенсивности отношений собственности и ее внутренних ограничений. Подобные положения могут предусматриваться социальным правом, кото­ рое вытекает из основанной на федералистской собственности организации. В конечном счете современные формы кооперативной собственности (та­ кие, которые можно наблюдать в потребительских кооперативах, созданных Рошдалем) представляют собой весьма наглядные примеры ограниченного характера федералистской собственности.

Нам кажется бесспорным, что имеющее место в рамках института феде­ ралистской собственности подчинение индивидуального права собственно­ сти социальному праву представляет собой не изменение к худшему (что имеет место в противоположном случае с ассоциациями доминирования), а усовершенствование оказавшегося в подчинении права, поскольку здесь ре­ жим собственности становится более гуманистичным и более проникнутым правом.

Регламентирующее отношения федералистской собственности чистое социальное право, используя право индивидуальное, в наши дни утверждает себя, как правило, в качестве социального права, подчиненного опеке госу­ дарственного права и включенного в сферу частного права, особенно права коммерческого. Иначе и быть не могло, так как речь здесь идет о партику­ лярном социальном праве, служащем эгоистическим интересам рассмотрен­ ных выше групп собственников. Более чем понятным становится то, что про­ истекающее из обычая правило разрешения конфликта, сформулированное неорганизованным социальным правом первичной национальной общности,

99