idrisov_k_r_prestupleniya_protiv_pravosudiya_sovershaemye_do

11

умышленные посягательства на отношения по обеспечению законности в сфере правосудия, совершаемые путем злоупотребления (превышения) должностными полномочиями в ходе расследования уголовных дел, судебного разбирательства уголовных, административных и гражданских дел;

в) определены критерии классификации анализируемой группы преступлений исходя из видового объекта и разработана их структура,

2, Предложения по совершенствованию законодательства: а) дана новая редакция ст. 299 УК РФ:

«Статья 299. Незаконное уголовное преследование 1. Уголовное преследование при отсутствии законных оснований -

наказывается...»; б) предлагается ввести в санкцию указанной статьи дополнительное

наказание в виде лишения права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью;

в) исходя из закрепленных в уголовно-процессуальном законодательстве институтов (закреплено новое понятие «уголовное преследование») наименование и диспозиция ст. 300 УК РФ нуждается в совершенствовании, в частности, предлагается способом освобождения от уголовной ответственности считать не только прекраш;ение уголовного дела, но и неправомерный отказ в его возбуждении, что должно найти отражение в названии нормы («Незаконное освобождение от уголовного преследования или уголовной ответственности») и в диспозиции данной статьи;

г) в целях дифференциации ответственности и унификации уголовного законодательства предлагаем изложить ч. 3 ст. 301 УК РФ в следующей редакции:

«3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные с применением насилия либо повлекшие иные тяжкие последствия»;

д) для обеспечения наиболее полной уголовно-правовой защиты лиц, участвующих в судопроизводстве, от принуждения к заведомо неправильно-

12

му переводу со стороны лиц, производящих дознание или предварительное следствие, необходимо восполнить данный пробел в законе путем специального указания на «переводчика» в диспозиции ст. 302 УК РФ;

е) полагаем необходимым:

-в части 1 ст. 302 УК РФ указать на такие способы принуждения подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля или эксперта, как шантаж, угроза убийством, причинением вреда здоровью, уничтожением или повреждением имущества этих лиц или их близких;

-в части 2 ст. 302 УК РФ в качестве квалифицирующего признака преступлений необходимо выделить применение насилия, не опасного для жизни и здоровья указанных лиц. Под этим насилием следует понимать ограничение свободы, причинение физической боли, побоев;

-в часть 3 ст. 302 УК РФ целесообразно включить особо квалифицирующее обстоятельство - применение насилия, опасного для жизни или здоровья, под которым следует понимать причинение легкого, средней тяжести

итяжкого вреда здоровью;

-в части 4 ст. 302 УК РФ следует установить ответственность за деяния, соединенные с издевательством или пыткой;

ж) диспозицию ч. 2 ст. 303 УК РФ предлагаем изложить в следующей редакции:

«2. Фальсификация доказательств по уголовному делу лицом, производящим дознание, следователем, прокурором, судьей или защитником -

наказывается...»; з) к числу субъектов преступления, предусмотренного в ст. 305 УК РФ,

следует относить всех лиц, которые принимают участие в отправлении правосудия и вынесении судебных актов, как судей, так и присяжных заседателей;

к) в части 2 ст. 305 УК РФ необходимо определить некоторые формы судейских злоупотреблений, которые значительно повышают степень общественной опасности рассматриваемого преступления, поэтому следует ввести

13

в качестве квалифицирующего обстоятельства осуждение лица к более строгому наказанию, а также осуждение заведомо невиновного лица;

л) целесообразно ввести в санкцию основного и квалифицированного состава ст. 305 УК РФ дополнительное наказание в виде лишения права занимать определенные должности либо заниматься определенной деятельностью, что позволит исключить судебное усмотрение.

Теоретическая и практическая значимость исследования. В теоретическом плане представляют интерес выводы о сущности преступлений против правосудия со стороны должностных лиц органов предварительного расследования и суда; об особенностях видового состава; критерии их классификации; общие и специальные меры предупреждения преступлений указанного вида; предложения и рекомендации о совершенствовании ответственности за эти преступления.

Практическая ценность работы заключается в том, что сформулированные в ней выводы и рекомендации могут быть использованы в процессе внесения изменений и дополнений в соответствующее уголовное законодательство. Внедрение в деятельность правоохранительных органов разработанных в процессе исследования рекомендаций и предложений позволит избежать ошибок в правоприменительной практике, повысить эффективность уголовно-правовых средств, направленных на защиту правосудия, оказать помощь в организации профилактики названных преступлений.

Материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе и послужить теоретическим основанием при разработке учебных курсов и преподавании таких дисциплин, как «Уголовное право» и «Криминология» в юридических высших и средних специальных учебных заведениях.

Апробация результатов исследования. По теме исследования соискателем опубликовано 7 научных работ обищм объемом 2,66 п. л., в которых отражены основные положения работы.

Результаты проведенного исследования докладывались и обсуждались на различных научных и научно-практических конференциях, семинарах и

14

совещаниях, в том числе на: Международной научной конференции «Уголовное право в XXI веке» (г. Москва, 31 мая - 1 июня 2001 г.); Международном научно-практическом семинаре «Международное гуманитарное право и право человека в деятельности органов внутренних дел» (г. Саратов, 24 января 2005 г.); II Международной научно-практической конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке» (г, Москва, 27-28 января 2005 г.); научно-практическом семинаре «Противодействие преступности» (г. Нижнекамск, 16 февраля 2005 г.); региональной научно-практической конференции «Экономические интересы и правовые средства их обеспечепия» (г. Н. Новгород, 15 апреля 2005 г.); Международной научно-практической конференции «Криминальные переделы собственности в России: проблемы противодействия» (г. Саратов, 13-14 мая 2005 г.); Международной научно-практи- ческой конференции «Пути повышения эффективности взаимодействия подразделений Министерства внутренних дел РФ с другими государственными органами в области противодействия легализации преступных доходов» (г. Н, Новгород, 25-27 мая 2005 г.); IV Международной научно-практической конференции «Современное законодательство: теория и практика» к 100летию Государственной Думы России (г. Москва, 22-23 декабря 2005 г.); на- учно-практической конференции «Проблемы правового регулирования общественных отношений в сфере экономики» (г. Н. Новгород, 20 декабря 2005 г.).

Некоторые выводы диссертационного исследования:

-используются в учебном процессе при преподавании курса «Уголовное право» в Нижегородской правовой академии (институте). Нижегородской академии МВД России, Институте переподготовки и повышения квалификации сотрудников ФСБ России (г. Н, Новгород);

-внедрены в практическую деятельность Главного управления МВД России по Приволжскому федеральному округу. Адвокатской палаты Республики Дагестан, Нижегородского областного суда;

-обсуждались на теоретических семинарах преподавателей, аспирантов и адъюнктов Нижегородской академии МВД России, Нижегородской

15

правовой академии (института), а также на заседании кафедр уголовного права и криминологии Нижегородской правовой академии (института) и общеправовых дисциплин Нижегородской академии МВД России.

Структура диссертации соответствует логике построения научного исследования, определяется целями и задачами и состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения, библиографии и приложения.

16

ГЛАВА I. ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОГО УГОЛОВИОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

ЗА НРЕСТУНЛЕНИЯ НРОТИВ НРАВОСУДИЯ

§ 1. Ретроспективный анализ дореволюционного уголовного законодательства

об ответственности за ирестунления нротив правосудия

Становление и развитие уголовно-правовой охраны системы правосудия в условиях российской действительности нельзя рассматривать в отрыве от исторического прошлого. Историческое исследование указанного явления имеет принципиально важное значение для формулирования научных положений. По мнению Н.С. Таганцева, задачей такого изучения должно быть не только догматическое выяснение и изложение начал действующего права, но и критическая их оценка на основании данных практики, начал науки и положений отечественной истории права'.

«Проследив происхождение известного института или законоположения, - писал Н.Д. Сергиевский, - мы узнаем те условия, которые породили его и которые влияли на его развитие; зная это, мы имеем возможность оценивать его современное значение, иначе говоря, мы получаем возможность решить: должно ли быть законоположение сохранено, или оно должно уступить место другому, как потерявшее свое жизненное основание, вследствие изменившихся условий»^.

Современные российские исследователи Б.В. Волженкин и СВ. Изосимов отмечали, что в ныне действуюш;их нормативных образованиях, несмотря на их трансформацию, имеется известный элемент прошлого. Совре-

' См.: Таганцев Н.С. Русское уголовное право. - Тула, 2001. - Т. 1. - С. 30.

^ Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право: Пособие к лекции. Часть Общая. - СПб., 1911.-С. 8.

17

менное уголовное законодательство не является нсключением, в связи с чем исследователь в нроцессе изучения нроблемы должен познать логику развития юридической мысли, почерннуть идеи, которые в результате их изменения могут оказаться полезными в новых условиях'.

Проведение историко-правового анализа ответственности за преступления, посягающие на систему правосудия, позволит исследователю, по мнению М.В, Степанова, уяснить структуру общественных отношений того времени и их эффективность уголовно-правовой охраны; выявить недостатки и преимущества уголовно-правовой регламентации посягательств на сферу правосудия; провести анализ эволюции уголовного законодательства на определенных этапах; предложить и обосновать изменения и дополнения в действующее уголовное законодательство^.

Анализ первых памятников русского права свидетельствует о том, что в них закреплялись нормы, направленные на защиту деятельности судебной власти. Особой защите подлежали лица, непосредственно осуществляющие правосудие или функции, обеспечивающие его осуществление^ При этом недалеки от истины ученые, утверждающие, что «уголовно-правовая охрана интересов правосудия всегда осуществлялась путем установления круга злоупотреблений правами и обязанностями его представителей (посягательства «изнутри»), с одной стороны, и круга деяний, совершаемых против лиц, осуществляющих функции представителя власти в сфере правосудия (посягательства «извне»), - с другой»"*.

' См.: Волженкин Б.В. Служебные преступления. - М., 2000. - С. 7; Изосимов СВ. Теоре- тико-прикладной анализ служебных преступлений, совершаемых в коммерческих и иных организациях (уголовно-правовой и криминологаческий аспекты): Дис... д-ра юрид. наук. -

Н. Новгород, 2004. - С. 14.

^См.: Степанов М.В. Уголовно-правовая политика противодействия преступлениям против собственности (теоретико-прикладной анализ): Дис... канд. юрид. наук. - Н. Новгород, 2005. - С. 70.

См.: А.ыиров К.Ф. Ответственность за преступное вмешательство и деятельность лиц, осуществляющих правосудие и уголовное преследование: проблемы теории и законодательства / К.Ф. Амиров, Б.В. Сидоров, К.Н. Харисов. - Казань, 2003. - С. 88.

^ Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Под ред. И.Я. Козачепко, З.А. Незнамовой, Г.П. Новоселова. - М., 1998. - С. 615.

18

Учитывая сословно-феодальный характер сложившихся в то время отношений, особую привилегию в приоритетности правовой охраны имели князь и его окружение. Княжеская власть была заинтересована в уголовноправовой охране как лиц, участвующих в отправлении правосудия, так и лиц, оказывающих им в этом содействие'. Строго наказывались лица, допустившие вмешательства в деятельность суда, церкви, ее иерархов и их сословных привилегий. Так, в ст. 38 Краткой редакции Устава Ярослава было записано: «А кто установление мое нарушить, или сынове мои или внуци мои, или правнуци мои, или от рода моего кто, или от бояр кто, а порушить ряд мои и вступятся в суды митрополичьи, что есть дал митрополиту и церкви и песконьям, но всем градом, по правилам святых отеч судить, казнить по закону»^. Следует отметить, что судебных органов как специального аппарата, призванного осуществлять правосудие, в Древнерусском государстве создано не было, и оно осуществлялось в рамках княжеской юрисдикции.

Особое внимание охране судебной деятельности было уделено в судных грамотах. Так, в соответствии со ст. 5 Новгородской судной грамоты было недопустимо вмешательство в судебное производство, «сбивать с суда» тех, кто осуществляет правосудие. Статья 6 указанного памятника закрепляла «наводить наводки», то есть подстрекать толпу к нападению на суд или противоположную сторону разбирательства. «И то взять великим князям и Великому Новгороду на виноватаи на боярина 50 рублев, а на житьем двойцать Рублев, а на молодшем 10 рублев за наводку; а истцю убытки подоймет»^. В статье 26 Новгородской судной грамоты определялся порядок суда высшей инстанции, запрещающий брать взятки (посулы) и решать дела по дружбе.

' См.: Федоров А.В. Преступления против правосудия (вопросы истории, попятие и классификация). - Калуга, 2004. -С. 12.

^ Российское законодательство X - XX веков: В 9 т. - М., 1984. - Т. 1: Законодательство Древней Руси. - М., 1985. - С. 170. Аналогичная норма содержалась в ст. 14 Синодальной редакции Устава святого князя Владимира.

Российское законодательство Х-ХХ веков. - Т. 1. - С. 310.

19

«A докладчикам от доклада посула не взять, а у доклада не дружить никоею хитростью, по крестному целованию...»'.

Аналогичное положение закреплялось в ст. 4 Псковской судной грамоты . Кроме этого, ст. 48 данного правового акта устанавливала ответственность за вымогательство взятки (посула) волостелем, отнявшим у стороны в процессе одежду или коня^ Приведенные примеры подтверждают, что нормы Псковской судной грамоты 1467 года более конкретно регламентировали рассматриваемые деяния и предусматривали, кроме этого, ответственность за самовольное и насильственное вторжение в судебное помещение, за нанесение ударов по двернику (ст. 58), запрещали произвол, самосуд, расправу над обвиняемым со стороны лиц, доставивших их в суд (ст. 36)"*.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что в памятниках Древней Руси уже формулировались нормы, обеспечивающие уголовно-правовыми средствами безопасность и авторитет лиц, осуществляющих судопроизводство, защиту их процессуальной деятельности от любого вмешательства.

Начиная с XV века как особое должностное преступление выделялось неправосудие. В Судебнике 1550 года возрастает количество правовых норм, направленных на уголовно-правовую охрану системы правосудия. Ответственность за него устанавливалась ранее, когда был описан состав вынесения неправильного решения в результате получения взятки: «А которой боярин, или дворецкой, или казначей, или дьак в суде посул возьмет и обвинит не по суду, а обыщется то вправду, и на том боярине, или на дворецком, или на казначеи, или на дьаке взяти исцов иск, а пошлины царя и великого князя, и езд, и правда, и пересуд, и хоженое, и правой десяток, и пожелезное взяти втрое, а в пене, что государь yкaжeт»^ Таким образом, виновные в вынесении за взятку неправосудного решения несли как материальную, так и уго-

' Российское законодательство Х-ХХ веков. - Т. 1, - С. 306, 317.

^См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. - Т. 1. - С. 332,347-348.

^См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. - Т. 1. - С. 336,367.

"* См.: Российское законодательство Х-ХХ веков. - Т. 1. - С. 369.

^ Российское законодательство Х-ХХ веков. - Т. 2: Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. - М., 1985. - С. 97,137.

20

ловную ответственность. Кроме того, они обязывались возместить истцу сумму иска и все судебные пошлины в троекратном размере.

Что касается уголовной ответственности, то в соответствии с феодальным правом-нривилегией наказание в отношении высших должностных лиц указывал глава государства. За данное преступление последний определял меру наказания и представителю судебного аппарата более низкого чина - дьяку. Надо отметить, что Судебник 1550 года проводил четкую грань между указанным должностным преступлением и добросовестным заблуждением, ошибкой судьи. В статье 2 специально оговаривался случай, когда неверное решение вынесено судьями бесхитростно. За это решение ответственности не наступало'.

Интерес представляют также ст. 4 и 5 Судебника, которые, как можно предполагать, устанавливали ответственность за фальсификацию (подлог) судебных документов, совершенную за взятку. «А которой дьак, - гласит ст. 4, - список нарядит или дело запишет не по суду, не так, как на суде было, без боярьского, или без дворецкого, или без казначеева ведома, а обыщется то вправду, что он от того посул взял, на том дьаке взяти перед боярином вполы да кинути его в тюрьму»^. Это означало, что дьяк, составивший за взятку подложный протокол судебного заседания либо неправильно записавший показания сторон или свидетелей, уплачивал половину суммы иска. Другую половину возмеш,ал боярин, который, будучи высшим по должности лицом, должен был следить за своим подчиненным. Дьяк, кроме того, подлежал тюремному заключению.

Согласно ст. 5 Судебника подьячий за то же преступление подвергался торговой казни''. В том же документе можно обнаружить запрет на отказ в правосудии: «А которой боярин, или дворецкой, или казначей, или дьак жалобника своего приказу отошлет, а жалобницы у него не возьмет, и управы

' См.: Российское законодательство X - XX веков. - Т. 2. - С. 97,137.

^Российское законодательство X - XX веков. - Т. 2. - С. 97.

^См.: Российское законодательство X - XX веков. - Т. 2. - С. 98.