idrisov_k_r_prestupleniya_protiv_pravosudiya_sovershaemye_do

31

ным наказаниям. Когда это деяние было совершено с намерением, из мщения или из корыстной или иной личной заинтересованности, то виновный приговаривался к уголовному наказанию.

Таким образом, можно прийти к выводу, что Уложение 1845 года осуществляло охрану правосудия достаточно полно. В соответствии с его предписаниями уголовную ответственность влекли не только умышленно совершенные работниками правоохранительных органов общественно опасные деяния при осуществлении ими правосудия, но и неосторожные деяния, явившиеся результатом ошибки или неправильного толкования закона, которые приводили к ущемлению законных прав и интересов подсудимого или других лиц. Определенной гарантией охраны прав личности было установление ответственности не только судебных работников, но и иных лиц, которые должны были по роду службы обеспечивать законность при отправлении правосудия.

Уголовное уложение 1903 года^ в главе (седьмой) «О противодействии правосудию», которая структурно располагалась в разделе «Преступления против порядка управления» объединяло нормы, регламентирующие ответственность за такие преступления, как заведомо ложное заявление, заведомо ложное обвинение перед властью, лжесвидетельство, фальсификация доказательств, недонесение о достоверно известном замышленном или совершенном преступлении, укрывательство преступника, отказ от показаний, побег из-под стражи или из мест заключения и др. Поэтому можно сказать, что Уголовное уложение 1903 года в качестве преступлений против правосудия рассматривало лишь преступления, совершаемые частными лицами^. Однако в главе XXXVII «О преступных деяниях по службе государственной и общественной» содержался ряд норм, предусматривающих ответственность за посягательства на систему правосудия со стороны служащих. Необходимо от-

' См.: Уголовное Уложение Российской Империи 1903 г. Комментарий Н.С. Таганцева. - Рига, 1922.

^ См.: Малянтович П.И. Законы о политаческих и общественных нреступлениях / П.Н. Малянтович, Н.К. Муравьев. - СПб., 1910. - С. 136.

32

метить, что понятие служащего, используемое Уголовным уложением, существенно отличалось от термина «должностное лицо» по современному уголовному праву. Служащим считалось всякое лицо, несущее обязанности или исполняющее временное поручение по службе государственной или общественной в качестве должностного лица: или полицейского, или иного стража или служителя, или лица сельского или мещанского управления (ст. 636), Законодатель к служащим относил судей и следователей. Для них была установлена уголовная ответственность за превышение власти (ст. 636), бездействие власти (ст. 639), непринятие мер или несовершение действий по преследованию преступлений или по приведению в исполнение судебных решений (ч. 4 ст. 639). Последняя из приведенных выше норм является актуальной и в настоящее время, хотя она так и не была введена в действие. Попустительство работников дознания и предварительного следствия совершению преступлений, на наш взгляд, не может быть ненаказуемым, поскольку от того, как эти лица исполняют свои профессиональные обязанности, зависит уровень борьбы с преступностью. Непринятие мер к преследованию преступлений является нарушением их профессионального долга и влечет за собой самые негативные последствия, а в конечном счете страдают интересы правосудия, так как преступник не задерживается и правосудие не свершается.

Кроме того, в Уголовном уложении предусматривалась ответственность за непринятие мер к пресечению преступлений, неизвещение начальства о преступлении (ст. 643); сокрытие в донесении существенного обстоятельства совершения преступления (ст. 644); непринятие мер к задержанию преступника (ст. 645).

В частности, ч. 1 ст. 643 Уголовного уложения гласила, что наказанию подлежит «служащий, обязанный предупреждать или пресекать преступные деяния, виновный в непринятии, несмотря на заведомую наличность доказательств существования замышленных или предпринятых тяжкого преступления или преступления, надлежащих мер к предупреждению или пресечению оных, если ненринятие мер повлекло совершение преступления или тяжкого

33

преступления». За совершение данного преступления лицо подвергалось наказанию путем заключения в тюрьму на срок не ниже трех месяцев; в случае совершения тяжкого преступления - заключения в исправительном доме на срок не свыше трех лет. В случае непринятия мер для предупреждения или пресечения тяжкого преступления, предусмотренного ст. 99-102 или 108 - каторгою на срок не свыше восьми лет; в прочих случаях - ссылкою на поселение. Если непринятие мер повлекло за собой совершение тяжкого преступления, предусмотренного ст. 99-102 или 108, то виновный наказывался каторгою на срок не свыше восьми лет'.

Статья 643 Уголовного уложения имела в виду, как писал Н.С. Таганцев, «попустительство неисполнением своих обязанностей, повлекшее причинение вреда или ущерба. Постановления эти имеют целью установить ответственность не за нарушение общего требования закона о предупреждении и пресечении всего преступного, а исключительно лишь за непротиводействие со стороны блюстителей безопасности совершению преступных деяний, в тех случаях когда они имели достаточное основание предполагать существование замысла на совершение преступления, например от агентуры, или преступное деяние совершалось на глазах виновного, или он слышал призывы о помощи и пресечение преступления входило в круг служебных обязанностей виновного. Лицу могли быть поставлены в вину не недостаток сообразительности или осмотрительности, а сознательное неисполнение своих обязанностей»^.

Согласно ч. 2 ст. 643 Уголовного уложения этим же наказаниям подлежал «служащий, виновный в неизвещении своего начальства или лица, которому угрожает опасность от замышляемого или предпринятого преступления, несмотря на заведомую наличность доказательств его существования, или в сокрытии в сделанном им извещении обстоятельства, существенного

См.: Уголовное Уложение Российской Империи 1903 г. Комментарий Н.С. Таганцева. - Рига, 1922.

^ Там же.

34

ДЛЯ предупреждения или пресечения». Целью этой нормы было предотвра- ш;ение (пресечение) преступлений на стадиях приготовления или покушения. К недонесению приравнивались случаи несвоевременного донесения, когда уже было невозможно принять меры к предотвращению или пресечению преступления. Субъектом признавался только тот служащий, на котором лежала обязанность извещения об умышляемых преступных деяниях.

Помимо этого в Уголовном уложении существовала специальная норма, регламентирующая ответственность за недонесение должностным лицом об уже совершенном преступлении. Часть 1 ст. 644 гласила, что служащий, виновный в недонесении, вопреки его обязанности, своему начальству или надлежащей полицейской или судебной власти о совершенном преступлении, подлежащем преследованию не по частной жалобе, или о лице, участвовавшем в его совершении, несмотря на заведомое наличие доказательств, или в сокрытии в сделанном им донесении обстоятельств, существенных для обнаружения преступления или участвовавшего в нем лица, за это недонесение, если оно учинено умышленно или по небрежности и причинило существенный вред порядку управления или государственным, общественным или частным интересам, наказывается арестом.

В частях 2, 3, 4 ст. 644 предусматривалась повышенная ответственность за деяние с квалифицирующими признаками. «Если это недонесение совершено умышленно и причинило существенный вред порядку управления или государственным, общественным или частным интересам или создало угрозу причинения такого вреда, или совершено по корыстным мотивам, то виновный наказывается: заключением в тюрьме» (ч. 2 ст. 644). «Если же от этого недонесения, совершенного по корыстному побуждению, последовал существенный вред порядку управления или государственным, общественным или частным интересам или создало угрозу причинения такого вреда, или если недонесение совершено по корыстным мотивам, то виновный наказывается: заключением в исправительном доме» (ч. 3 ст. 644). «Если недонесение относилось к тяжкому преступлению, предусмотренному статьями 99-

35

102 или 108, то виновный наказывался: в случае, если такое недонесение относилось к тяжкому преступлению, предусмотренному статьей 99, - каторгою на срок не свыше восьми лет; в прочих случаях - ссылкою на поселение» (ч. 4 ст. 644).

Виновным признавался только тот служащей, на котором лежала обязанность извеш;ения о совершенных преступных деяниях (уклонение от исполнения своей обязанности). Если служаш;ий возбудил уголовное преследование за содеянное преступное деяние, то неизвещение им об этом деянии своего начальства составляло лишь дисциплинарное нарушение порядка службы. Если служащий не принял предупредительных мер, не известил о преступлении соответствующих лиц, не донес об уже совершенном преступном деянии и не возбудил преследования за него, то ответственность его определялась за совокупность преступных деяний'.

Согласно ст. 645 Уголовного уложения «служащий, виновный в непринятии, вопреки его обязанности, надлежащих мер к задержанию лица: 1) бежавшего из-под стражи или из места заключения или ссылки; 2) подлежавшего задержанию для исполнения в отношении него приговора о лишении свободы, или постановления о его задержании, или как разыскиваемого как подозреваемого в совершении преступления; 3) подлежащего задержанию, как застигнутого при совершении преступления, - за это бездействие, если оно совершено умышленно или по небрежности и причинило существенный вред порядку управления или государственным, общественным или частным интересам, наказывался арестом. Если от этого бездействия, совершенного по корыстным побуждениям, последовал существенный вред порядку управления или государственным, общественным или частным интересам или создало угрозу причинения такого вреда; не были приняты меры к задержанию заведомо приговоренного к каторге, то виновный наказывался заключением в исправительном доме. Если не приняты были меры для задержания заведомо

' См.: Уголовное Уложение Российской Империи 1903 г. Комментарий Н.С. Таганцева. - Рига, 1922.

36

учинившего тяжкое преступление, статьями 99-102 или 108 предусмотренное, или обвиняемого в нем, или осужденного за него, то виновный наказывался в случае, если не были приняты меры по поводу тяжкого преступления, статьею 99 предусмотренного, - каторгою на срок не свыше восьми лет; в прочих случаях - ссылкою на поселение»'.

Виновным в совершении этого преступления признавался только служащий, обязанный к задержанию или к исполнению требования компетентных властей о задержании преступников (сотрудники полиции безопасности). Н.С. Таганцев отмечал, что данным составом не охватываются ни бездействие власти следственной, ни бездействие власти судебной, которые могут проявиться или в невзятии преступника под стражу, как меры пресечения, или в уклонении от распоряжения о приводе обвиняемых, подсудимых или осужденных к такому наказанию, приведение которого в исполнение требует личного присутствия на суде осужденного. Этот вид укрывательства граничит весьма близко с уклонением от принятия мер для пресечения преступного деяния^.

Нам представляется, что уклонение от принятия мер для пресечения преступного деяния и непринятие мер к задержанию преступника весьма опасные преступления, так как способствуют совершению новых преступлений, свидетельствуют о неэффективности работы органов по противодействию преступности.

Согласно ст. 649 «служащий, виновный в незаконном лишении личной свободы задержанием, заключением, продлением срока лишения свободы или применением не подлежащего более тяжкого рода лишения свободы, вследствие незнания своих обязанностей или вследствие небрежности, наказывался арестом». Статья 649 не распространялась на случаи неправильного толкования закона. С субъективной стороны деяние характеризовалось неос-

Уголовное Уложение Российской Империи 1903 г. Комментарий Н.С. Таганцева. - Рига, 1922.

^ См. там же.

37

торожной виной. Это деяние должно было быть совершено не по случайности, а по беспечности, нерадению, небрежности или неосмотрительности, вследствие незнания своих обязанностей или небрежного их исполнения. Виновным мог быть любой служащий - член суда, судья, следователь.

Представляет интерес норма об уголовной ответственности за производство обыска, осмотра или выемки в недозволенном законом порядке. На основании ч. 1 ст. 650 Уголовного уложения наказывался арестом служащий, виновный в производстве обыска, осмотра или выемки в недозволенном законом порядке. Согласно ч. 2 этой же статьи виновный, употребивший для этого насилие над личностью или наказуемую угрозу, наказывался заключением в тюрьме на срок не свыше шести месяцев. Если виновный произвел обыск, осмотр или выемку хотя бы и с согласия хозяина или заступающего его место лица, но без законного основания, а лишь под вымышленным предлогом совершения служебного действия, то он наказывался заключением в тюрьме (ч. 3 ст. 650). Если виновный произвел указанные выше следственные действия без законного основания, под вымышленным предлогом совершения служебного действия и употребил для этого насилие над личностью или наказуемую угрозу, то он наказывался заключением в тюрьме на срок не ниже трех месяцев (ч. 4 ст. 650).

Цель данной статьи заключалась в установлении ответственности за превышение власти, выразившееся в нарушении охраняемой законом неприкосновенности частного владения. По действующему уголовному законодательству незаконный обыск будет расцениваться как нарушение неприкосновенности жилища (ст. 139 УК РФ). Па наш взгляд, правильнее эти действия расценивать как преступления против правосудия. Более того, установление уголовной ответственности за незаконный обыск, осмотр или выемку способствовала бы, с одной стороны, усилению правовых гарантий лиц, обвиняемых в совершении преступлений. С другой стороны, такая мера необходима для более эффективного осуществления правосудия, поскольку несо-

38

блюдение нроцессуальной формы получения доказательств приведет к тому, что лица, соверщившие преступления, будут оправданы судом.

Уголовное уложение 1903 года наряду с вышеперечисленными нормами устанавливало ответственность и за незаконное освидетельствование лица женского пола (ст. 651); ненадлежащий надзор за арестом (ст. 652); принятие взятки (ст. 656).

Заслуживает внимание тот факт, что в указанном памятнике устанавливалась ответственность за взяточничество. Так, согласно ст. 659 «внесенный в список присяжных заседателей на определенную сессию суда, а равно вошедший в состав комплекта присяжных заседателей, виновный в принятии предложенной ему или вытребованной им взятки, если она дана ему по делу, подлежащему его рассмотрению в качестве присяжного заседателя, наказывался заключением в исправительном доме на срок не свыше трех лет».

Уголовно наказуемым было и постановление заведомо неправосудного решения (ст. 675). В отличие от действующего законодательства субъектами этого состава преступления являлись не только судьи, но и иные служащие, уполномоченные законом на решение гражданских, уголовных, дисциплинарных дел, третейские судьи, а также присяжные заседатели. В соответствии со ст. 675 «судья или иной служащий, уполномоченный законом на решение дел гражданских или дел об уголовной или дисциплинарной ответственности, или третейский судья, виновный в постановлении заведомо неправосудного решения, наказывался заключением в исправительном доме. Если деяние было совершено по корыстному побуждению или этим решением было заведомо неправильно определено наказание, установленное в законе за тяжкое преступление, то виновный наказывался заключением в исправительном доме на срок не ниже трех лет».

Наказуемым в уголовном порядке являлось и принуждение обвиняемого к признанию, а свидетеля - к даче показаний. Подобное преступление могло совершаться как посредством злоупотребления служебными полномочиями, так и иными «не совместимыми с правосудием мерами». В частности.

39

ст. 676 гласила, что «...служащий, виновный в домогательстве, посредством злоупотребления служебными полномочиями или несовместимыми с правосудием мерами, сознания обвиняемого или показания свидетеля или сведущего лица при производства дел гражданских, или дел об уголовной или дисциплинарной ответственности, наказывается заключением в тюрьме. Если виновный учинил это деяние с целью вызвать осуждение или навлечь подозрение на заведомо невиновного, то он наказывается заключением в исправительном доме».

Эта норма в отличие от действующего законодательства распространялась не только на лиц, производящих следствие или дознание, но и на всех других должностных лиц «при производстве дел об уголовной или дисциплинарной ответственности». Установленная ответственность за принуждение обвиняемого к признанию, несомненно, актуальна и поныне, поскольку на протяжении ряда лет в нашей стране было возможно вынесение приговора только на основе показаний подсудимого, полученных с помощью незаконных методов ведения расследования, и одной из гарантий того, что это больше не повторится, является установление уголовной ответственности за принуждение обвиняемого к признанию.

Уголовное уложение устанавливало ответственность и для присяжных заседателей в случае ненадлежащего исполнения ими своих обязанностей, а именно: 1) за умышленное оглашение тайны совещания или голосования присяжных заседателей; 2) за неявку в третий раз по вызову суда без законных причин; 3) за дачу заведомо ложного показания об обстоятельствах, служащих законным поводом для устранения или отвода присяжного заседателя от участия в деле; 4) за отказ явившегося по вызову суда присяжного заседателя без уважительных причин исполнять свои обязанности (ст. 677679). Для присяжных заседателей, как уже отмечалось, была установлена уголовная ответственность за взятку, причем получение взятки присяжным заседателем было выделено в отдельную статью (ст. 659), в соответствии с которой он нес уголовную ответственность за принятие предложенной или

40

востребованной им взятки но делу, подлежащему его рассмотрению в качестве присяжного заседателя.

Следует отметить, что некоторые из указанных выше норм использованы современным законодательством в связи с введением суда присяжных, однако расцениваются они не как преступные деяния, а как административные проступки, что, на наш взгляд, правильнее, поскольку обш;ественная опасность подобных действий незначительна.

В Уголовном уложении 1903 года регламентировалась ответственность за фальсификацию доказательств, а именно: за подделку или переделку письменного или веш,ественного доказательства с целью навлечь подозрение на определенное лицо в совершении преступного деяния или служебного проступка, если такое ложное доказательство сделалось предметом дознания или послужило поводом к возбуждению уголовного преследования или к привлечению к дисциплинарной ответственности (ч. 1 ст. 259); за предъявление суду или власти, уполномоченной на производство дознания, возбуждение уголовного преследования или привлечение к дисциплинарной ответственности, заведомо ложного письменного или вещественного доказательства с целью навлечь подозрение на определенное лицо в совершении преступного деяния или служебного проступка (ч. 1 ст. 159). Повышенная ответственность устанавливалась в том случае, если было подделано или переделано письменное или вещественное доказательство по делу о тяжком преступлении или предъявлено ложное доказательство по такому делу (ч. 2 ст. 159). В отличие от действующего уголовного закона в ст. 159 Уголовного уложения не было предусмотрено ответственности за совершение этого деяния должностным лицом.

Проведенный анализ Уголовного уложения 1903 года позволил прийти к выводу, что преступления, которые ныне законодатель относит к преступлениям против правосудия со стороны должностных лиц, рассматривались этим памятником права как «преступные деяния по службе государственной и общественной». Такое законодательное решение представляется недоста-