idrisov_k_r_prestupleniya_protiv_pravosudiya_sovershaemye_do

41

точно обоснованным, так как объединение всех преступлений, совершаемых служащими в одном разделе закона, не позволяет индивидуализировать их, приводит к тому, что преступления против правосудия теряются в общей массе, не учитывает общественную опасность преступлений, совершаемых разными служащими. Например, несоизмеримы по своим общественно опасным последствиям превышение власти со стороны судьи и превышение власти со стороны лица сельского управления, а ответственность за эти преступления между тем была одинакова для обоих служащих. Излишняя детализация составов преступлений, совершаемых должностными лицами, усложнила применение закона и привела к их конкуренции. Примером могут служить нормы об ответственности за недонесение о преступлении (ст. 643). Сформулированные в диспозиции признаки деяния можно расценить и как бездействие власти (ст. 639), и как непринятие мер к преследованию преступления (ч. 4 ст. 639). Аналогично была сконструирована и ст. 650, предусматривающая ответственность за производство обыска, осмотра или выемки в недозволенном порядке. В целом же нормы о преступлениях против правосудия в Уголовном уложении были разработаны весьма детально, многие из них актуальны до сих пор и могут быть использованы при доработке действующего Уголовного кодекса.

Исследование эволюции дореволюционного уголовного законодательства об ответственности за преступлепия против правосудия позволяет сделать следующие выводы:

-в российском уголовном законодательстве осуществлялся ностепенный переход от ситуативного регулирования сферы правосудия к созданию, хотя до конца незавершенной, единой системы норм о рассматриваемых посягательствах;

-в российском уголовном законодательстве просматривается тенденция увеличения уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность должностных лиц, посягающих на интересы правосудия;

42

- в российском уголовном законодательстве возрастает роль уголовнонравового обеспечения, авторитет судебных органов, лиц, осуществляющих правосудие и уголовное преследование, и принимаемых ими решений.

§ 2. Ретроспективный анализ советского уголовного законодательства

об ответственности за преступления против правосудия

История развития советского уголовного законодательства свидетельствует о том, что, несмотря на то, что вопросы уголовно-правовой охраны интересов правосудия находились в центре внимания законодателя, однако, проблемы оставались: отсутствовало кодифицированное законодательство, не было создано четкой системы судебных органов, имело место несоблюдение процессуальной формы расследования и рассмотрения дел и т. п. Все это не могло не отразиться на процессе осуществления правосудия. Следует отметить, что в первые годы Советской власти ответственность за отдельные преступления, посягающие на интересы правосудия, устанавливалась декретами'.

Регламентация ответственности за преступления против правосудия получила развитие в УК РСФСР 1922 года , который включал девять статей, специально предусматривавших наказания за различные посягательства на нормальную деятельность правосудия, в том числе со стороны должностных лиц органов предварительного расследования и суда.

Так, в главе «Преступления против порядка управления» была помещена ст. 92, которую можно было бы отнести к интересующей нас группе преступлений против правосудия, где предусматривалась ответственность за освобождение арестованного из-под стражи или из мест заключения или содействие его побегу.

'См., напр.: СУ РСФСР.-1919.-№12.-Ст. 124; СУ РСФСР.-1921.-№77.-Ст. 639. ^ См.: УК РСФСР 1922 г. - М., 1922.

43

Вглаве II «Должностные (служебные) преступления» законодатель предусматривал ответственность за такие посягательства на деятельность правосудия, как постановление судьями из корыстных или иных личных видов неправосудного приговора (ст. 111); незаконное задержание, незаконный привод, а также принуждение к даче показаний при допросе путем применения незаконных мер со стороны производящего следствие или дознание, заключение под стражу в качестве меры пресечения из личных либо корыстных видов (ст. 112); укрывательство взяточников (ст. 114).

Впоследующем в некоторые из указанных выше норм постановлением второй сессии ВЦИК X созыва 10 июля 1923 года «Об изменениях и дополнениях УК РСФСР» были внесены изменения. В частности, в статью 112 УК РСФСР, которая не имела самостоятельной санкции, а отсылала при решении вопроса о назначении наказания за совершение преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 112 УК РСФСР (незаконное задержание, привод, принуждение к даче показаний), к санкции ч. 2 ст. 105 (злоупотребление властью); а за совершение нреступлений, предусмотренных ч. 2 от 112 (заключение под стражу в качестве меры пресечения из корыстных или личных видов), - к санкции ч. 2 ст. 106 (превышение власти). Изменения, внесенные постановлением ВЦИК 10 июля 1923 года, не коснулись диспозиции ст. 112 УК, но

санкция уже отсылала в ч. 1 ст. 112 УК - к ч. 1 ст. 105 УК, в ч. 2 ст. 112 УК - к ч. 1 ст. 106, предусматривающим более мягкое наказание'.

Анализ правотворческой деятельности первых лет Советской власти позволяет сделать вывод о том, что законодателю в силу сложившихся объективных причин не удалось создать стабильную единую систему органов судебной власти, так как в указанный период в России судебная власть, как самостоятельная ветвь государственной власти, отсутствовала. Законодатель не делал никаких различий между судебной властью и другими институтами государственного управления, так как она входила в качестве структурного

См.: Сборник документов но истории законодательства СССР и РСФСР 1917-1951 гг. / Под ред. И.Т. Голикова. - М., 1953. - С. 42.

44

элемента в систему органов управления. Исходя из этого уголовно-правовой охране подлежал весь институт государственного управления без какоголибо выделения в уголовном законодательстве. Однако, несмотря на отдельные недостатки Уголовного кодекса 1922 года, нельзя не отметить, что с его нринятием началась новая эпоха в развитии кодифицированного и систематизированного советского уголовного законодательства.

Впоследствии (в 1922-1924 гг.) законодатель продолжал совершенствовать уголовное законодательство путем криминализации ряда деяний об ответственности за преступления против правосудия и внес изменения и дополнения в имеющиеся составы. Так, постановлением ВЦИК от 11 ноября 1922 года^ была введена ст. 104^, предусматривающая ответственность за оглашение данных предварительного следствия, дознания или ревизионного производства^. Декретом ВЦИК и СНК от 25 августа 1924 года в ст. 104 устанавливалась ответственность народного заседателя за уклонение от своих обязанностей без уважительных причин^.

Таким образом, несмотря на «разбросанность» уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за посягательства на интересы правосудия, законодатель, тем не менее, все же «создал достаточно развернутую систему норм, способных охранить деятельность правосудия от преступных посягательств как со стороны должностных лиц (судей, следователей, прокуроров), так и со стороны других лиц (свидетелей, экспертов, переводчиков, арестованных, осужденных лиц, могущих нарушить отправление правосудия ложными доносами))/.

В Уголовном кодексе РСФСР 1926 года преступления, посягающие на деятельность правосудия, также не выделялись в самостоятельной главе. Статьи о соответствующих преступлениях законодатель предусматривал в двух

' См.: СУ РСФСР. - 1922. - № 72 - 73. - Ст. 906. 2 См.: СУ РСФСР. - 1923. - № 48. - Ст. 479.

^ См.: СУ РСФСР. - 1924. - № 73. - Ст. 717.

"* Рашковская Ш.С. Преступления против правосудия: Курс советского уголовного права: Вбт.-М., 1971.-T.VI.-C. 103.

45

главах: «Иные преступления против порядка управления» - незаконное освобождение арестованного из-под стражи или из мест лишения свободы или содействие его побегу (ст. 81); и «Должностные (служебные) преступления» - постановление неправосудного приговора (ст. 114); незаконное задержание, незаконный привод, принуждение к даче показаний, заключение под стражу в качестве меры пресечения из личных либо корыстных видов (ст. 115).

По сравнению с УК РСФСР 1922 года была проделана значительная работа по совершенствованию норм, обеспечивающих уголовно-правовую защиту правосудия. В частности, в ст. 81 УК РСФСР 1926 года' уточнялось, по сравнению с ч. 2 ст. 94 УК РСФСР 1922 года, что ответственность за незаконное освобождение арестованного из-под стражи или из мест лишения свободы или за содействие побегу должно нести любое лицо, совершившее указанные действия, а не только лицо «самовольно присвоившее себе власть должностного лица». Однако, на наш взгляд, новая диспозиция статьи о незаконном освобождении являлась недостаточно четкой, поскольку в ней не конкретизировались признаки данного преступного деяния.

Подверглась изменению и норма о неправосудном приговоре. Ответственность за основной состав вынесения неправосудного приговора была смягчена по сравнению с УК РСФСР 1922 года. В то же время за постановление неправосудного приговора из корыстных или личных видов при особо отягчающих обстоятельствах (ч. 2. ст. 114) устанавливалась ответственность «вплоть до расстрела». В 1927 году в УК РСФСР было внесено изменение, в соответствии с которым устанавливалась уголовная ответственность за неправосудные решения и определения. Необходимо отметить тот факт, что, расширив действие соответствующего уголовного закона, законодатель в то же время существенно изменил санкцию этой статьи, и если ранее за подобное деяние было возможно применение высшей меры наказания, то в новой редакции статьи наказание было снижено до двух лет лишения свободы. Тем

См.: УК РСФСР 1926 г. -М., 1926.

46

самым законодатель признал, что общественная опасность такого преступления существенно снизилась.

Подверглись изменению и нормы о преступлениях против правосудия, совершаемые в этой сфере иными должностными лицами: следователями, дознавателями. Ответственность за совершение преступлений этими лицами стала более дифференцированной по сравнению с УК РСФСР 1922 года: за незаконное задержание и незаконный привод устанавливалась ответственность до одного года лишения свободы, а ответственность за понуждение к даче показаний как преступление, представляющее большую опасность, чем два предыдущих, была существенно повышена и стала такой же, как за незаконное заключение под стражу - до пяти лет лишения свободы (ст. 115).

Представляется, что законодатель поступил правильно, повысив уголовную ответственность за принуждение к даче показаний при допросе путем применения незаконных мер, поскольку это преступление представляет значительную опасность для интересов правосудия, и последствия его совершения несоизмеримы с последствиями незаконного задержания или привода'.

Как видно, законодатель с помощью уголовного закона стремился обеспечить надежную охрану общественных отношений, содержанием которых являлась деятельность судебных органов, органов дознания, следствия, прокуратуры, при отправлении правосудия от преступных посягательств.

Дальнейшее развитие уголовного законодательства также имело тенденцию к постоянному совершенствованию и повышению эффективности уго- ловно-правовой охраны отношений, складывающихся в области правосудия.

В период действия УК РСФСР 1926 года высказывалось мнение о том, что «суд и прокуратура являются органами управления и поэтому преступления против них должны находиться в главе "Преступления против порядка

' См. об этом: Голоднюк М. Вопросы развития законодательства о преступлениях против правосудия // Вестник Московского ун-та. - Серия 11: Право. - 1996. - № 6. - С. 16.

47

управления"»^ Однако, на наш взгляд, с этой точкой зрения нельзя согласиться. Во-первых, такое утверждение приемлемо только в обществе, в котором правосудие является лишь орудием политики, но не гарантом осуществления прав и свобод. Во-вторых, здесь не учитывается специфика правосудия как особого вида деятельности государственных органов, на которую в настоящее время обращает внимание большинство ученых. В частности, И.С. Власов подчеркивает, что «при выделении группы преступлений против правосудия органы, осуществляющие правосудие и способствующие ему, интересуют законодателя не как звено государственного аппарата и не как отрасль государственного управления, а как особый «механизм», выполняющий задачи исключительной важности»^.

Лишь в конце 50-х годов в литературе начинает преобладать мнение о необходимости объединения всех преступлений против правосудия в отдельную главу. Ученые отмечали, что, хотя преступления против правосудия совершаются как должностными, так и иными лицами, это различие становится менее значимым по сравнению с целесообразностью объединения всех преступлений против правосудия в специальную главу с тем, чтобы правосудие стало специальным объектом уголовно-правовой защиты.

Позитивные процессы, проходившие в 60-е годы, заставили законодателя уделить особое внимание уголовно-правовой охране деятельности правосудия от общественно опасных посягательств. В результате этого в УК РСФСР были дополнительно включены новые составы преступлений против правосудия: привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 176); принуждение свидетеля или потерпевшего к даче ложных показаний или эксперта к даче ложного заключения, либо подкуп этих лиц (ст. 183).

Одновременно с этим законодатель сформулировал дополнительные квалифицированные признаки ряда составов преступлений: вынесение заве-

Шаргородский М.Д. Система Особенной части Уголовного кодекса РСФСР // Социалистическая законность. - 1947. - № 6. - С. 5.

^ Власов И.С. Об объекте нреступлений против правосудия // Ученые записки ВНИИСЗ. - 1964.-Вып. 1/18.-С. 100.

48

домо неправосудного приговора, решения, определения или постановления (ч. 2 ст. 177); принуждение к даче показаний (ч. 2 ст. 179).

Необходимо отметить, что законодатель декриминализировал ряд деяний, которые, по его мнению, не представляли большой общественной опасности: незаконный привод; уклонение от исполнения обязанностей народного заседателя; незаконное освобождение арестованного из-под стражи или места заключения.

Свидетельством возросшего значения системы правосудия является включение в УК РСФСР 1960 года главы «Преступления против правосудия». В Уголовном кодексе были закреплены следующие составы преступлений: заведомо незаконный арест, задержание или привод; привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности; принуждение к даче показаний; вынесение судьями заведомо неправосудного приговора, решения, определения или постановления; понуждение свидетеля, потерпевшего или эксперта к отказу от дачи показаний или заключения, к даче ложных показаний или заключения путем угрозы, подкуп этих лиц или угроза из мести за ранее данные показания или заключение; разглашение данных предварительного следствия или дознания.

Законодательное закрепление в Уголовном кодексе самостоятельной главы, предусматривающей ответственность за посягательства, направленные против правосудия, дало возможность сформулировать доктринальное понятие данных преступлений. Представляется, что наиболее полно отражающим сущность рассматриваемых преступлений и соответствующим сложившимся на тот момент общественным отношениям является определение преступлений против правосудия, данное П.И. Загородниковым, под которыми он понимал предусмотренные уголовным законом противоправные и общественно опасные деяния, нарушающие правильную деятельность суда, прокуратуры, следствия, органов МВД и других органов государства, при-

49

званных обеспечивать выполнение задач, стоящих перед правосудием в

СССР'.

Характерной особенностью анализируемого уголовного закона являлось то, что законодатель «пошел по пути дифференциации уголовной ответственности за преступления против правосудия, более четкого описания составов и их признаков, исключил ряд деяний, не представляющих большой общественной опасности, ввел ответственность за деяния, которые не были предусмотрены предшествующими уголовными кодексами»^.

Таким образом, законодатель сконструировал единую систему противодействия преступлениям, посягающих на интересы правосудия, которая с неизбежностью предопределяла выделение двух групп посягательств: посягательства должностных лиц правосудия и деяние остальных субъектов.

Процесс формирования и становления рыночных отношений в экономике обусловил принятие нового уголовного закона. В УК РФ 1996 года законодатель включил главу 31 «Преступления против правосудия», которая находится в разделе X «Преступления против государственной власти» и расположена между главой «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления» и главой «Преступления против порядка управления». Указанная глава включает 23 статьи, состоящие из 45 уголовно-правовых норм, конструкции которых подверглись значительным изменениям. В их числе следующие нормы, предусматривающие ответственность судей и должностных лиц органов предварительного расследования за посягательства на интересы правосудия: «Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности» (ст. 299 УК РФ); «Пезаконное освобождение от уголовной ответственности» (ст. 300 УК РФ); «Пезаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей» (ст. 301 УК РФ); «Принуждение к даче показаний» (ст. 302 УК РФ);

' См.: Загородников Н.И. Советское уголовное право. Общая и Особенная часть. - М., 1976.-С. 452.

Голоднюк М.Н. Преступления против правосудия: Курс уголовного права. Особенная часть. - М., 2002. - Т. 5. - С. 155.

50

«Фальсификация доказательств» (ст. 303 УК РФ); «Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта» (ст. 305 УК РФ).

Вывод. Все сказанное выше подтверждает важность и значимость, которая придается общественным отношениям, обеспечивающим нормальное функционирование органов правосудия, а также стремление законодателя к постоянному совершенствованию уголовно-правовой охраны прав и законных интересов граждан, общества и государства в этой области.