126 Каковы особенности политического экстремизма в современной России и в других странах?

Политический экстремизм (от лат. ехtremus — крайний) выражает приверженность в политике к крайним взглядам и действиям.

Поведение экстремистов, в отличие от умеренных радикалов, также выступающих за решительные политические мероприятия, не вписывается в рамки закона, нарушает конституцию данной страны, равно как и другие государственные и международные правовые нормы. Политический экстремизм — это всегда правовой нигилизм.

В качестве субъектов политического экстремизма могут выступать как отдельные лица и партии, так и целые государства или союзы государств. Примером политического экстремизма на международной арене может служить внешняя политика тоталитарных режимов, выражающаяся в экспорте разного рода мессианских идей: “пролетарской революции” (СССР), “нового порядка” (нацистская Германия), “исламской революции” (фундамен-талистский Иран). Элементы политического экстремизма могут обнаруживаться и в политике демократических государств, если они играют роль мирового (или регионального) полицейского.

Политический экстремизм в качестве элемента внутренней политики государств также обнаруживается прежде всего в тоталитарных режимах: типичный пример — ГУЛАГ в советской России, система концлагерей в нацистской Германии и полпотовскои Камбодже. Однако и демократически устроенные государства могут допускать элементы экстремизма в отношении религиозных, этнических и иных политических меньшинств (пример — положение русских меньшинств в странах Балтии), а также во время войн и вооруженных конфликтов (пример — война США во Вьетнаме).

Помимо государственного и межгосударственного экстремизма, в XX в. получил широкое развитие экстремизм, исходящий не сверху, от государства, а снизу, от воюющих с ним политических партий, групп и движений.

По своему идеологическому содержанию этот вид экстремизма условно можно разделить на левый и правый экстремизм. Классическими формами левого экстремизма является российский терроризм во второй половине XIX — начале XX в. (народники, эсэры, анархисты), а также левый экстремизм на Западе, получивший особое развитие в 70—80-х гг. XX столетия. Среди наиболее известных его форм называют “красные бригады” и “прима линеа” в Италии, РАФ в Германии, “аксион директ” во Франции и др. При всей эклектичности левоэкстремистской идеологии в целом она делает акцент на идею непримиримой классовой борьбы. Так, западногерманская РАФ (Фракция красной армии) считала своим идеалом победоносные красные армии России, Китая и Кубы.

Правый экстремизм в отличие от левого эксплуатирует не столько просветительскую идеологию классовой борьбы, сколько “почвеннические” идеи борьбы между нациями и расами, культурами и цивилизациями. Среди форм правового экстремизма называют правый популизм, ультраконсерватизм, религиозный фундааментализм, а также фашизм.

Начиная с 60-70-х гг. XX в. своеобразным противовесом левого экстремизма на Западе стал правый экстремизм в лице неофашистских групп. В качестве примера можно назвать “Федерацию национального европейского действия” (ФАНЕ) во Франции, “Национал-демократическую партию Германии” (НДПГ) в ФРГ “Испанское общество друзей Европы” (СЭДАДЭ) в Испании и др. Примерно с середины 80-х гг. соотношение между правым и левым экстремизмом изменяется в пользу ультраправых.

Современные ультраправые не только выросли численно, но и укрепили свои интернациональные организации (“Европейский новый порядок”, “Черный Интернационал” и др.); они демонстративно называют себя “новыми правыми”, по аналогии с “новыми левыми” конца 60-х — начала 70-х гг. на Западе. Новые правые выступают за установление общественного строя, основанного на расово-этническом неравенстве, с четкой социальной иерархией и культом героев. Социализм отвергается ими как вредный плод Просвещения с его “правами человека” и либеральными свободами.

Тенденция поправения западного политического экстремизма, впрочем значительно смягчается его деидеологизацией, появлением разнообразных гибридных форм с неопределенной право-левой идейной ориентацией. Так, некоторые французские неофашисты называют себя “правыми пролетариями”; английские — “белым рабочим классом”, а современные российские — “национал-большевиками”. Деидеологизация (гибридизация) разных форм экстремизма во многом задается однотипностью его террористической практики. Когда в начале XX в. глава итальянских ультраправых Б. Муссолини утверждал, что его партия занимается не террором, а “социальной гигиеной” или “изъятием вредных индивидуумов из обращения”, то это было почти дословной цитатой из классических трудов левых русских террористов. С другой стороны, методы “революционной борьбы” современных ультралевых (создание “фронтов национального освобождения”, “революционных бригад” и “герильерос”) на практике мало чем отличаются от террористических актов правых экстремистов.

Поправение политического экстремизма не в последнюю очередь объясняется сегодня ростом и радикализацией религиозного фундаментализма, прежде всего исламского.

На мировоззренческом уровне экстремизм радикального ислама выражается в идее “священной войны” против “западной отравы”, т.е. против западного образа жизни, ядром которого мыслится светское государство с его монополией на законодательную деятельность, образование и СМИ. Целью радикальных исламистов — после обретения ими государственной власти — является установление политического режима на основе законов шариата, что означает отрицание международно признанных прав человека, включая равноправие полов, свободу слова и совести культурный и политический плюрализм. Исламский экстремизм отрицает существующий мировой порядок как планетарную гегемонию Запада, считая мирное разрешение конфликтов между исламским и неисламским мирами чистой иллюзией или временным тактическим средством. Ныне в мире действуют десятки экстремистски настроенных исламских группировок, взявших на вооружение самые жестокие методы террора и насилия (среди наиболее известных — организация “Братья-мусульмане”, палестинское движение ХАМАС, алжирский ФИС, турецкие “серые волки”, так называемые ваххабиты на Северном Кавказе и др.).

Помимо идеологического различения форм экстремизма, существуют его классификации по объектам и средствам экстремистской деятельности. Объектом политического экстремизма могут быть существующий государственный строй или некоторые его элементы, отдельные лица или политические партии, а также важнейшие системы жизнеобеспечения общества. По своим методам политический экстремизм весьма близок к терроризму, хотя и не составляет с ним полного тождества. Не все экстремисты с необходимостью становятся террористами; терроризм — это лишь наиболее крайняя (по методам) форма выражения экстремизма. В отличие от терроризма, насилие в экстремизме может носить несистематический, конкретно немотивированный (и в этом смысле иррациональный) характер. Политический экстремизм имеет также латентные, т.е. скрытые, формы существования в виде идейно-психологического потенциала недовольства, который может разрешаться в акты насилия с размытой политической мотивацией. (В качестве примера можно назвать экстремистскую деятельность религиозной секты “Аум Синрикё”.)

Сегодня особое значение приобретают различия экстремизма, связанные с его методами и объектами. В этом смысле появляются принципиально новые формы экстремизма, к примеру, “электронный” (или “информационный”) терроризм, когда становится реальной посредством INTERNET бесконтрольная пропаганда человеконенавистнических идей или обвальное нарушение информационных систем жизнеобеспечения общества.

В России ныне представлены едва ли не все формы политического экстремизма. Питательной почвой для него служит затяжной социально-экономический кризис, затронувший все слои и части общества; обнищание и деклассированние больших групп населения; тотальная криминализация общественной жизни, включая властные структуры; идейно-нравственную деградацию населения, выражающуюся в широком распространении пьянства, наркомании и социал-дарвинистских стратегий “выживания”. Экстремизм в постсоветской России обнаруживается в массовом выходе политической жизни из правовых норм, прежде всего в виде этнически консолидированных и вооруженных сепаратистских движений. Особое место занимают здесь радикальные исламисты бросившие вызов гражданскому миру и территориальной целостности российского государства. Политический экстремизм исламского толка ярко проявил себя в ходе чеченского вооруженного конфликта. Со стороны чеченских вооруженных формирований имели место многочисленные нарушения международно признанных норм и правил ведения войны (вооруженного конфликта) к примеру, стремление перенести войну в глубь России, особенно посредством варварского террора против гражданского населения.

Элементы экстремизма наблюдались и в действиях правительства. В федеральной армии, например, “ковровые бомбардировки” артобстрелы жилых кварталов чеченской столицы, а также полное разрушение инфраструктуры республики, что явно противоречит ряду статей Дополнительного Протокола к Женевским конвенциям 1949г.

В современной России имеется также ряд ультраправых и ультралевых группировок, пропагандирующих крайние политические взгляды или даже допускающих методы террора (к примеру взрывы памятников Николаю Второму, организованные ультралевыми молодежными группами). Значительным влиянием среди молодежи (а также в армейской среде) пользуются некоторые лозунги ультраправых, как они выражены в идеологиях “Русского национального единства” (РНЕ) А. Баркашова, ЛДПР В. Жириновского или Национал-большевистской партий (НБП) Э. Лимонова и А. Дугина. Известны, к примеру, прямые контакты А. Дугина, развивающего идеи “Большой партизанской войны против нового мирового порядка”, с одной стороны, с Академией Генерального штаба России, а с другой — с одним из лидеров западных “новых правых” Аденом де Бенуа.

При всей сложности общественно-политической ситуации в нашей стране, сохраняющей почву для политического экстремизма, одновременно действуют факторы, которые значительно смягчают экстремистские настроения. Это — возможность относительно свободно высказываться, не опасаясь по крайней мере официальных санкций против политической критики; сохраняющийся при всех автократических “замашках” власти политический плюрализм; особенности русской политической культуры, не приемлющей экстремистские идеи, что обнаружилось в падении электорального доверия к таким радикальным политикам, как В. Жириновский, В. Анпилов, В. Новодворская и др.

ЛИТЕРАТУРА

Грачев А.С. Тупики политического насилия: экстремизм и терроризм на службе международной реакции. М., 1986.

Залысин И.Ю. Политическое насилие в системе власти / / Социально-политический журнал. 1995.№ 3.

Петрищев В.Е. Проблемы борьбы с терроризмом в современной России // Политические конфликты. М., 1996.