127 Возможен ли фашизм в современной России?

Если подходить к этому вопросу не партийно, а исторически, то следует признать, что опыт Отечественной войны с немецким фашизмом создал стойкий иммунитет россиян к понятию “фашизм”. Но это не означает, что данный иммунитет вечен и что он распространяется не только на терминологию фашизма, но и на весь арсенал его идей и стратегий.

Прорехи в этом иммунитете у советской молодежи появились уже в 70-х гг., когда возникли нонконформистские группы, эпатировавшие публику игрой с нацистской символикой. К этому следует добавить схожие с фашистскими настроения в среде радикально-националистического крыла КПСС и ВЛКСМ, которые, впрочем, могли быть инсценированы советскими спецслужбами в целях зондирования политических настроений в неформальных

объединениях молодежи.

В “перестроечной” и постсоветской России были отчасти реанимированы идеи и настроения черносотенного движения начала XX в., которое некоторые западные историки, например У. Лакер называют “русским фашизмом”. (Сходным образом В.И. Ленин называл итальянских фашистов черносотенцами.) Однако отождествление черносотенного движения с фашистским представляется малоубедительным. Черносотенная идеология при всей агрессивности и радикальности ее консерватизма не была “консервативной революцией” в собственном смысле — с национальным вождем и массовым базисом. Она скорее выполняла роль боевого отряда одинаковых правых партий. Представляется спорной и точка зрения Н. Бердяева на сталинизм как “своеобразный русский фашизм”. Точнее было бы говорить о принципиальном единстве фашизма и сталинизма как разновидностей тоталитарного господства.

Сегодня в России легально или полулегально действует целый ряд политических партий и групп, открыто использующих фашистскую символику, поддерживающих связи с неофашистами других стран, участвующих в деятельности интернациональных неофашистских объединений. (Откровенно нацистская символика военизированного “Русского национального единства” Баркашова, сотрудничество ЛДПР В. Жириновского с основателем праворадикального “Немецкого народного союза” Герхардом Фреем, а также тесные связи Национал-большевистской партии Э. Лимонова — А. Дугина с одним из лидеров “новых правых” в Европе Аденом де Бенуа.) Часть профашистски настроенных групп ориентируется в России не на западный опыт, а на отечественную ультраправую традицию, в частности, на известную борьбу против “жидомасонства”. Однако обе отмеченные версии профашистских идеологий оставались до сих пор маргинальным явлением российской политической сцены. Отсюда, однако, еще не следует, что в нашей стране принципиально исключена возможность установления фашистской диктатуры, хотя она и маловероятна.

В связи с этим возникают два важных вопроса:

1 Каковы должны быть признаки, позволяющие ту или иную партию считать фашистской?

2. Какие черты общественно-политической ситуации в России объективно способствуют её “фашизации”?

Ответ на первый вопрос требует достаточно широкого определения специфики фашистской идеологии. В этом смысле А. Галкин определяет фашизм как идею революционного возрождения и оздоровления в своей стране титульной нации, рассматриваемой как этнически-биологическое единство, как укоренение в ней изначальных, исконных ценностей, придание ей единственно эффективной формы общественной организации, основанной на приоритете государственных интересов и на жестко структурированной системе управления, замыкающейся на личности единовластного вождя. Сходным образом английский историк Роджер Гриффин усматривает суть фашистской идеологии в консервативно-революционной идее возрождения или обновления нации.

Помимо ультранационалистической, консервативной революционности, фашистская партия, даже если она не считает себя таковой, должна с самого начала обнаруживать тоталитарный стиль своего политического поведения. Если следовать теории тоталитаризма, развитой X. Арендт, то признаком становящейся фашистской партии должна быть ее способность оттачивать свои первоначально разношерстные идеологемы до их четкого логического субстрата с принудительно-суггестивной силой воздействия. Это означает, что действительно фашистская партия всегда всерьез воспринимает свою идеологию, а потому способна в условиях социального кризиса внушить ее широким массам населения, прежде всего молодежи, путем эффективных (и эффектных) террористических акций. Специфика именно фашистской партии проявляется при этом в апелляции к иррационально-эстетической стороне общественной психологии: к мифологическим и мистическим переживаниям, к этническим и национальным чувствам, к инстинктивной агрессивности.

Если проанализировать действующие ныне в России более или менее значимые партии, широко эксплуатирующие националистические идеи и чувства — а это прежде всего ЛДПР В. Жириновского и КПРФ Г. Зюганова, — то ни одна из них не может быть заподозрена в реальной близости к фашизму.

Политическая идеология ЛДПР, включая ее ультраправые идеи, — это профессионально сработанный “поток сознания”, полностью подчиненный политической конъюнктуре. Эта идеология, особенно в контексте парламентского поведения ЛДПР, представляет собой не столько опасность “коричневой угрозы”, сколько инсценируемую пародию на эту опасность. В отличие от немногочисленной партии В. Жириновского, обширный партийный базис КПРФ действительно настроен весьма оппозиционно, хотя и не столь радикально-националистически, как некоторые идеологи и лидеры неокоммунистов. Впрочем, последние компенсируют свой идейный национализм реал-политической лояльностью к парламентской системе и закулисным сотрудничеством с партией власти. Обе партии, широко используя радикально-националистические лозунги, вместе с тем не развивают однозначной в своей агрессивности идеологии с ее понятием врага, подлежащего безусловному уничтожению. Обе партии не сопровождают даже свои экстремистские идеи политическим террором и насилием, что всегда характеризовало обыкновенный фашизм. Напротив, и жириновцы, и неокоммунисты часто толкуют свой национализм как призыв к социальному миру и солидарности.

Вместе с тем стоит согласиться с мнением части отечественных политологов о том, что в сегодняшней России есть немало признаков, приводивших в других странах к порогу фашистского переворота. Наиболее важны следующие: 1) хронический и всеобъемлющий социально-экономический кризис, ощущаемый большинством населения; 2) тотальная криминализация общества, включая властные элиты; обвальное падение исполнительной дисциплины; 3) ослабление государственной власти, дискредитация ее институтов, исчерпанность кредита доверия к ней со стороны большинства населения; 4) отчуждение населения от административных и политических институтов; недоверие к официальной пропаганде; 5) десоциализация, маргинализация массовых групп населения; драматичный рост пьянства, наркомании, интеллектуальной и физической проституции; 6) идейно-ценностная дезориентация населения, рост политической апатии; 7) массовое чувство ущемленного национального достоинства; прогрессирующая иррационализация, эстетизация и мистификация массового политического сознания; 8) разрыв традиционной межпоколенной коммуникации; аполитичность и конформизм молодежи, в массе своей отчужденной от власти; 9) привыкание общества к праворадикальным стереотипам мысли и поведения, к социал-дарвинистской морали “хищного зверя”.

ЛИТЕРАТУРА

Галкин А.А. О фашизме — его сущности, корнях, признаках и формах проявления// Политические исследования.1995.№ 2.

Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма. М., 1994.

Умланд А. Старый вопрос, поставленный заново: что такое “фашизм”? // Полис. 1996.№1.