Относительность и странность

Теперь обратимся к теории Дж.Л. Мэкки. Он выдвигает два аргумента, которые, по его мнению, доказывают иллюзорность морали. Первый – аргумент от относительности. Мэкки убежден, что между моральными нормами разных стран, разных религий и исторических периодов имеются значительные различия. Это наводит его на мысль, что моральные нормы просто выражают разные образы жизни и что ни один образ жизни в моральном отношении не превосходит другой. Человек придерживается моногамии не потому, что считает моногамию морально достойной, а просто потому, что живет в моногамном обществе. То же самое касается полигамии.

Против этой точки зрения можно привести три возражения.

Во-первых, можно утверждать, что различия в мнениях о морали ничего не доказывают. В конце концов разные ученые строят разные теории о происхождении вселенной или причине СПИДа, однако мы не заключаем отсюда, что научные истины суть дело вкуса; мы не думаем, что наука есть всецело дело мнения.

Во-вторых, можно было бы утверждать, что думать, будто люди всегда принимают образ жизни страны, в которой живут, просто неверно. Рабы в рабовладельческом обществе не всегда принимают образ жизни, диктуемый их рабским положением. Женщины не всегда безоговорочно одобряют полигамный образ жизни или вообще положение женщин в обществе. Граждане, живущие при диктатуре, своими действиями показывают (когда отсутствует тотальное подавление), что считают диктатуру моральным злом в объективном смысле, а не просто «по их мнению». Люди, живущие в условиях жестокой диктатуры, очень часто не готовы удовлетвориться простым «фу».

Третье и, пожалуй, наиболее конструктивное возражение состоит в том, что различия между моральными нормами несущественны. Можно сказать, что все моральные нормы основываются на одинаковых принципах очень общего характера. Именно эти принципы и выражают истинно объективную мораль. Разный климат, разное отношение к работе и т.д. порождают видимые различия моральных норм, но на глубинном уровне человечество сообща придерживается истинно объективной совокупности моральных принципов. К сожалению, это конструктивное утверждение можно доказать или опровергнуть только на основании огромной массы антропологических и исторических данных. Поскольку сегодня такая информация недоступна, мы вынуждены смириться с бездоказательностью этого возражения. Оно может быть и истинным, и ложным. Как знать?

Однако даже если бы все люди во все времена действительно придерживались неизменного минимума основных моральных принципов, отсюда не следовало бы, что мораль не есть иллюзия. Некоторые иллюзии распространены чрезвычайно широко, и мораль вполне может быть одной из них. Это показывает, что «число голов» сторонников противников не может доказать ложность тезиса Мэкки, а значит, не может доказать и его истинность. Таким образом, предложенный Мэкки аргумент от относительности, а также аргумент против его аргумента оказываются непригодными.

Свой второй аргумент в защиту теории морали как иллюзии Мэкки называет аргументом от странности. Он говорит, что, если бы объективные моральные ценности действительно существовали, они были бы очень странными сущностями, не похожими на остальное содержимое вселенной. Например, благо не похоже на красноту: его нельзя видеть глазами. Оно не похоже на гладкую поверхность: его нельзя пощупать пальцами. Оно не похоже на тяжесть: его нельзя взвесить. Поэтому оно странно. Или, доказывает Мэкки, оно, скорее, было бы странным, если бы действительно существовало, а потому оно не существует.

Здесь возникает первый вопрос: откуда мы знаем, что странные сущности не существуют? Странность, что бы она ни означала, не обязательно является помехой для существования.

Далее, если благо действительно странно, то мы должны спросить, какие же сущности или качества суть нормальные. Например, как классифицировать такие качества и сущности, как сила, необходимость, ген, электрон и пространственно-временной континуум Эйнштейна? Ни одну из этих вещей нельзя непосредственно увидеть, услышать, попробовать на вкус или потрогать, и не все их можно измерить. Означает ли это, что все они тоже странны, а потому иллюзорны? Конечно, нет. Мы узнаем об этих сущностях иначе, нежели посредством обычного зрения и осязания.

Странность как таковая определяется точкой зрения наблюдателя. Кто может рассудить, какие сущности или качества являются странными, а какие – нормальными? Непрофессионалу пространственно-временной континуум Эйнштейна, безусловно, кажется весьма странным, однако большинство образованных людей полагают, что Эйнштейн понимал, о чем говорил. Странность – понятие более субъективное, чем сама ценность, а потому не может быть надежным основанием для теории Мэкки.

Мэкки спрашивает: «Если моральные ценности суть иллюзия, почему тогда люди верят в них? Откуда берется эта иллюзия?» И отвечает: «Мы питаем эту иллюзию, поскольку вера в ценности поддерживается и постоянно подкрепляется обществом». Общество не может обойтись без дисциплины, а иллюзия морали помогает поддерживать дисциплину. Дисциплина необходима во всех человеческих сообществах, а потому всеобща и вера в существование Добра, зла, справедливости и несправедливости.

Мэкки говорит, что мораль весьма похожа на правовую систему, лишенную законодателя, и эта идея напоминает известное утверждение Ницше «Бог умер». В конечном счете мораль есть некое ответвление положительного права, или религии, или и того, и другой. Сторонники объективности морали часто утверждают, что человеческая жизнь имеет цель. Так, например, утилитаристы (см. главу 9) говорят, что целью жизни является всеобщее счастье и что добродетельный человек старается своими поступками достичь наибольшего счастья наибольшего числа людей. А те, кто связывает мораль с религией, говорят, что целью человеческой жизни является достижение единства с Богом (христианство) или вхождение в рай (ислам).

Мэкки уверен, что никакая цель не может иметь объективной ценности, поскольку всякая ценность субъективна. Относительно религии он отмечает, что Бог или боги, единства с которыми ищут верующие, крайне разнообразны и что их особенности определяются обществом, к которому принадлежит верующий. Мысль об объективной ценности чего бы то ни было ошибочна. Ценность, как и сама мораль, есть человеческое изобретение.

Но человеческие изобретения часто позволяют достичь объективной истины. Картезианская геометрия есть человеческое изобретение – ее изобрел Рене Декарт; дифференциальное исчисление есть человеческое изобретение – его автором был Исаак Ньютон. Эти человеческие изобретения позволяют нам получить объективные (математические) истины. Да и все абстрактные идеи суть человеческие изобретения. Насколько нам известно, абстрактные идеи знакомы только человеческим существам.

Ницше полагает, что мораль есть необходимый вымысел. Мэкки тоже думает, что эта ошибка необходима. Но трудно понять, каким образом нечто необходимое может быть вымыслом и ошибкой, если только не считать ошибкой всякую полезную абстрактную идею.

Пожалуй, можно сказать так. Ценности не являются физическими объектами, их нельзя увидеть или потрогать. В их реальности нельзя удостовериться непосредственно с помощью глаз и ушей. Поскольку имеет смысл говорить о реальности абстрактных идей, их реальность должна быть связана не с тем, что может быть воспринято пятью органами чувства, но с неким другим фактором нашей жизни. Может быть, необходимость есть наилучшая возможная проверка реальности абстрактной идеи.