Глава 25 влияние философии на жизнь

Имеет ля философия отношение к проблемам реальной жизни?

Да, имеет.

Философия помогает четко сформулировать проблему, а ясное понимание проблемы полезно, когда человек стоит перед реальным жизненным выбором.

Философия анализирует сложные идеи, а ясное понимание сложных идей зачастую является необходимым предварительным условием принятия грамотных и разумных решений.

Философия рассматривает возможные объяснения многочислен­ных абстрактных вещей — таких, как правильное и неправильное рассуждение, справедливость и несправедливость, значение и цен­ность. Более четкое понимание такого рода абстрактных понятий позволяет лучше понять жизнь и жизненные возможности.

Философия рассматривает старые забытые вопросы и новые проблемы, прежде не обсуждавшиеся. Иначе было бы невозможно решить заранее, имеют ли они отношение к реальной жизни.

Широкое и узкое понимание философии

В некоторые исторические эпохи философы понимали свой предмет широко, в другие — узко. В первой половине XX столетия филосо­фы в основном придерживались узкой точки зрения на философию. Сторонниками такой точки зрения были теоретики позитивистского Венского кружка, сторонники методов лингвистического анализа и представители так называемой оксфордской философии. Возможно, в какой-то мере их позиция была реакцией на расцвет науки в XIX в., который мог породить в душах некоторых профессиональных философов неосознанный интеллектуальный страх.

Время от времени некоторые философы начинают испытывать естественную неудовлетворенность узким пониманием философии. В 1959 г. такого рода серьезное разочарование нашло выражение в негативной, деструктивной, но весьма занятной книге Эрнста Гелл-нера «Слова и вещи». Геллнер заявил, что профессиональные фи­лософы в Оксфорде более не воспринимают свой предмет как имеющий отношение к фундаментальным метафизическим пробле­мам или жизненным решениям в области морали и политики. Со­гласно Геллнеру, эти академические мыслители, так называемые философы, впустую тратят силы на бесконечный анализ в сущности неинтересных высказываний обычного языка.

Прикладная философия

Во времена выхода книги казалось, что осуждения Геллнера исчеза­ют в вакууме. Однако в последнее время философы-аналитики верну­лись к традиционным большим проблемам метафизики, а некоторые из них стали размышлять и писать о проблемах реальной жизни.

В 70-е годы австралиец Питер Сингер опубликовал работу «Осво­бождение животных», посвященную защите прав животных. Вероят­но, это первая философская работа, в которой имеются фотографии скотобойни, не говоря уже о перечне вегетарианских рецептов; она немедленно обратила некоторых читателей в вегетарианство. На при­кладные темы писали и другие философы — Дж.Э.М. Энскомб (о контрацепции), Сизела Бок (о лжи и тайне в общественной и частной жизни), Стивен Кларк (о правах животных), Филиппа Фут (об эйтаназии), Юдит Джарвис Томсон (об абортах), Мэри Миджли (о животных, порочности, феминизме и об эволюционной теории), Род­жер Скратон (о политике консерваторов и проблемах секса), Амар-тия Сен (о философии и экономике) и Бернард Уилльямс (о непри­стойности). Были основаны новые философские журналы, открыв­шие свои страницы для обсуждения проблем реальной жизни, напри­мер американский журнал «Philosophy and Public Affairs». В 80-е годы были учреждены Британское общество прикладной философии и его печатный орган — «The Journal of Applied Philosophy».

Философия и общественная жизнь

Время от времени философам предлагают сотрудничество в органи­зациях, занимающихся выработкой моральных ориентиров, необхо­димых в деятельности законодателей. Нельзя сказать, что продук­ция философов неизменно безукоризненна, поскольку философы не всегда свободны от неясности и тумана, а иногда и от социальных предрассудков и психологических установок, в особенности скепти­ческих, которые чужды здравому смыслу. Мыслители XX столетия еще не избавились от влияния Юма, и некоторые современные фи­лософы сознательно или бессознательно проводят скептицизм Юма относительно причинности (см. гл. 17). Столкнувшись с социаль­ными проблемами, такие философы встают «с ног на голову», заяв­ляя, что никто не знает, приводит ли, скажем, расистская или сексистская пропаганда к дурным последствиям, поскольку (молчали­во предполагают они) никто на самом деле не знает, является ли что-либо действительной причиной чего-либо.

Что важнее, слишком часто перед органами, созданными госу­дарством для исследования моральных проблем, ставят невозмож­ные задачи и невозможные вопросы. Например, философов могут пригласить по существу для подсчета последствий, какие будет иметь переформулировка частей законодательства, воплощающих древние этические принципы. Или от них могут ждать разработки аргументов в защиту упразднения основополагающих табу. Филосо­фы не особо сильны по части оценки практических последствий (например, практических последствий снятия запрета на грубую по­рнографию), и отнюдь не факт, что они лучше других знают, каки­ми должны быть наши фундаментальные табу.

При всех оговорках философы могут сослужить полезную служ­бу обществу. Публичная прикладная философия сильнее всего там, где может отталкиваться от некоторого главного принципа, приня­того более или менее цивилизованным обществом, например от принципов Хартии ООН о правах человека. Исходя из такого рода основополагающего принципа, философски мыслящий орган может разъяснить, какие понятия значимы и важны с точки зрения обсуж­даемого вопроса, а возможно, и начать разработку практических способов воплощения решений в жизнь.

Хорошим примером является опубликованный в 1989 г. Проект документа о согласии на основе полной информации, который был подготовлен рабочей группой Новозеландского совета здравоохране­ния. Этот документ — реальный пример того, какое полезное приме­нение может найти философия в принятии общественных и государ­ственных решений, касающихся множества людей. Обратимся к нему.

В рабочую группу вошли врачи, медсестры, юристы, а также ряд непрофессионалов, в том числе пациенты, представители общи­ны маори и др. Одним из таких непрофессионалов оказался ушед­ший на пенсию профессиональный философ, не очень известный за пределами Новой Зеландии, но не страдающий отсутствием головы.

Проект документа построен на простых и естественных переходах от философского анализа и прояснения понятий к практическим ме­тодам и средствам и обратно. Он посвящен четырем главным темам.

1. Прежде всего в документе разъясняется важность темы: «Согла­сие на основе полной информации — основополагающая право­вая и этическая проблема. Оно предполагает автономию инди­вида, право индивида на принятие решений о касающихся его действиях, методы, согласующиеся с целями и ценностями ин­дивидов и их право на свободу и защиту от вмешательства извне.

Современный поворот к согласию на основе полной инфор­мации возник после Нюрнбергского кодекса 1947 г. (появивше­гося в результате судов над нацистами после Второй мировой войны) и Хельсинкского соглашения 1964 г. В данном проекте ясно сформулирована обязанность получить согласие личности на участие в терапевтическом и нетерапевтическом обследова­нии... Основополагающая принцип состоит в том, что телесная целостность личности должна быть защищена от несанкциони­рованного прикосновения и вторжения».

2. После установления фундаментальных принципов в документе приводится перечень и классификация разных оснований, по которым согласие на основе полной информации укрепляет контроль людей над собственной жизнью. Согласие на основе полной информации укрепляет доверие между медиками и па­циентами; способствует разумному принятию решений врачами и пациентами; защищает людей от ненужного лечения и не обя­зательных медицинских процедур; содействует успеху лечения, увеличивая вероятность того, что пациенты будут участвовать в лечении добровольно и активно; гарантирует, что пациентов не будут специально обрабатывать с целью принудить к участию в коммерчески выгодных экспериментальных проектах. Согласие на основе полной информации также гарантирует, что ценности профессиональных медицинских работников останутся общече­ловеческими и согласными с желаниями пациентов и ценностя­ми всего общества, включая ценности меньшинств; наконец, в случае необходимости оно обеспечивает защиту медиков.

3. Далее в проекте документа содержится анализ многочисленных вспомогательых понятий, имеющих отношение к делу. В этой части находит применение философия, способствующая лучше­му пониманию важных практических вопросов. Рассматривае­мые здесь идеи могут показаться банальными, но, до тех пор пока они не осознаны и не разъяснены, декларированные высо­кие принципы не обретут практического наполнения. Эти важ­ные и необходимые понятия таковы: эксплицитное согласие, предполагаемое согласие, общее согласие, особое согласие, письменное согласие, устное согласие; тяжелое состояние и не­тяжелое состояние; риск, большой риск, незначительный риск, побочные эффекты; правомочность (например, право решать), ответственность, информация; языковые различия, культурные различия.

4. Наконец, в документе рассматриваются методы и средства его практического осуществления. Здесь содержится ответ на во­просы о надежных гарантиях того, чтобы пациентов (которые различаются по языку, возрасту, умственным способностям и т.д.) на деле всегда должным образом информировали о лече­нии, включая его побочные эффекты и сопряженный с ним риск. Эта часть документа ясно свидетельствует о таких досто­инствах рабочей группы, как практицизм, отсутствие помпез­ности и философская проницательность.