15.5. Лингвоспецифичность категории пола

Приведенное описание показывает, что функционирование семантической категории пола в русском языке весьма специфич­но, что видно даже из анализа парадигм для названий людей и животных в русском языке. Можно с уверенностью сказать, что такого распределения названий людей и животных по выделен­ным классам нет ни в одном языке мира, и во многом это обус­ловлено русской культурной традицией. Очевидно, что имеет ме- | сто избирательная внимательность языка и культуры к полу раз­личных существ. С большой вероятностью можно предположить, что идеальной картины, подобной искусственному языку идо, нет ни в одном естественном языке.

Проиллюстрировать лингвоспецифичность и ее возможные последствия, например, при переводе с одного языка на другой, можно следующим примером. В русском языке существует устой­чивое выражение Вернемся к нашим баранам, означающее призыв вернуться к теме разговора. Это выражение пришло в русский язык из французского и является переводом фразы: Revenons a nos moutons. Французское выражение впервые было употреблено во француз­ской комической пьесе-фарсе, написанной в 1464 году: «Farce de

rnaitre Pierre» (известной также как «Farce de maitre Pathelin»). Эту фразу произносит судья во время судебного заседания, обраща­ясь к пастуху, укравшему и зарезавшему нескольких хозяйских баранов {moutons), поскольку он постоянно отвлекается на дру­гую тему.

Принципиальное отличие французской пары названий данно­го животного ип mouton (мн. ч. — moutons) — ипе brebis (мн. ч. — brebis) от соответствующей русской пары баран — овца состоит в том, что во французском языке нейтральным является слово mouton (по крайней мере, для названия совокупности разнополых особей), а слово brebis обозначает особь или особей женского пола. В русском же нейтральным, скорее, является слово овца (по крайней мере, для названия совокупности разнополых особей) — обычный пе­ревод для слова brebis. Слово баран (обычный перевод для слова mouton) в применении к животным всегда обозначает самца или соответственно самцов. Французское слово moutons, будучи во множественном числе нейтральным, может обозначать особей любого пола, т.е. по существу скрывает их пол.

Таким образом, поскольку точно неизвестно, кого зарезал па­стух, в переводе на русский язык правильнее было бы использо­вать не слово баран (маркированный мужской пол), а слово овца (нейтральное). Классическая фраза должна была бы в этом случае звучать так: Вернемся к нашим овцам. Однако очевидно, что исто­рическую справедливость в данном случае восстановить не удастся. Следует также сделать несколько общих замечаний. Различные способы выражения семантической категории пола не случайны и, как правило, обусловлены либо семантическими, либо более глубокими внеязыковыми причинами (в том числе — лингвоспецифической, например русской, картиной мира).

Семантический компонент пола в значении слова может быть выражен более или менее ярко. Так, некоторые слова, в принци­пе маркированные по полу, в определенных условиях употребля­ются нейтрально. Возможны и вообще переходы маркированных слов в разряд нейтральных.

Наиболее частый случай дефектной парадигмы — пара, где лишь один член маркирован по полу. Выбор такого маркированного названия в речи означает подчеркивание половой принадлежности референта и тем самым определенную нестандартность ситуации, что иногда приводит к различным стилистическим эффектам. Тот факт, что в качестве единственного маркированного пола чаще (хотя и необязательно) выступает женский, может служить свое­го рода феминистическим упреком русскому языку. Впрочем, по­добный факт характерен для большинства естественных языков. Наконец, последнее замечание касается различий семантики пола у людей и животных в русском языке. Причин этого доста­точно много, но одной из главных является активное социально-

245

культурное смешение полов в современном человеческом обще­стве и, напротив, постоянство половых различий и соответствую­щих им функций в животном мире.

Рекомендуемая литература

Виноградов В. В. Русский язык: Грамматическое учение о слове. — М., 1947.

Есперсен О. Философия грамматики. — М., 1958. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. — М., 1992. Русская грамматика. Т. 1 — 2. — М., 1980. Янко-Триницкая Н.А. Русская морфология. — М., 1982.