- •Глава 11 дискуссии в госплане
- •11.1.1. Планирование как искусство,
- •266 Глава 11
- •11.1.2. С. Струмилин как идеолог первого пятилетнего плана
- •270 Глава 11
- •272 Глава 11
- •274 Глава 11
- •11.2. Воззрения в.Базарова
- •11.2.1. Генетическая трактовка
- •276 Глава 11
- •11.2.2. Универсальный закон «затухающего колебания»
- •278 _ Глава 11
- •11.2.3. Теория недопроизводства
- •280 Глава 11
- •282 Глава 11
- •11.2.5. Приоритетное развитие производительных сил
- •284 Глава 11
- •286 Глава 11
- •11.2.6. Системы и методы планирования
- •288 Глава 11
- •290 Глава 11
- •292 Глава 11
- •11.2.8. Эффективность производства как основа индустриализации
- •294 Глава 11
- •11.2.9. Диалектика плана и рынка
- •296 Глава 11
- •298 Глава 11
- •300 Глава 11
- •302 Глава 11
- •304 Глава 11
- •11.3.2. Метод в. Громана
- •306 Глава 11
- •11.3.3. Равновесие как обобщенный закон экономической системы
- •308 Глава 11
- •11.3.4. Конкретные экономические методы планирования
- •310 Глава 11
- •312 Глава 11
- •11.4. Идеи н.Кондратьева
- •314 Глава 11
- •11.4.1. План как система перспектив
- •3116 Глава 11
- •318 Глава 11
- •320 Глава 11
- •322 Глава 11
- •Глава 12
- •12.1. Критика теории и практики
- •328 Глава 12
- •12.1.1. П.Струве: антагонизм идеи равенства
- •330 Глава 12
- •332 Глава 12
- •334 Глава 12
- •12.1.3. Буржуазные уловки нэПа
- •336 Глава 12
- •12.1.4. Пороки планового хозяйствования
- •338 Глава 12
- •340 Глава 12
- •12.2. Идеи хозяйственной свободы и рыночного регулирования
- •342 Глава 12
- •344 Глава 12
- •12.2.2. В. Бруцкус об основных элементах хозяйственной свободы
- •348 _ Глава 12
- •350 Глава 12
- •352 Глава 12
- •12.3. А. Билимович: концепция смешанной системы хозяйственного управления
- •12.3.1. Сравнение двух способов хозяйствования
- •354 Глава 12
- •12.3.2. Смешанный способ хозяйствования
- •356 Глава 12
- •358 Глава 12
- •360 Глава 12
11.1.2. С. Струмилин как идеолог первого пятилетнего плана
С позицией телеологического подхода велась разработка первого пятилетнего плана развития народного хозяйства да и, по существу, всех перспективных планом. Возьмем, к примеру, первую пятилетку, в составлении которой едва ли кто из экономистов сыграл роль, сопоставимую со струмилинской. Характеризуя главную задачу построения перспективного плана развития экономики СССР, С. Стру-мнлип формулировал ее как задачу «такого перераспределения наличных производительных сил общества, включая сюда и рабочую силу, и материальные ресурсы страны, которое в оптимальной степени обеспечивало бы бескризисное расширенное воспроизводство этих производительных сил возможно быстрым тем пом в целях максимального удовлетворения текущих потребностей трудящихся масс и скорейшего приближении их к полному переустройству общества па началах социализма и коммунизма» и .
Расшифровывая свою формулировку общей задачи первого пятилетнего плана, который, к слову сказать, еще не раз уточнялся и пересматривался, пока не получил одобрения в своем «оптимальном» варианте на XVI партконференции и 1929 г., С. Струмилин д;1л ясно понять, что он считает наиболее целесообразным такое перераспределение производительных сил, которое обеспечит проведение индустриализации страны уже в ближайшее время «возможно быстрым темпом» и усилит позиции социалистического сектора в городе и деревне.
В процессе бесконечных пересмотров проектов первой пятилетки изменялись цифровые показатели, уточнялись пропорции, но в поле зрения проектировщиков неизменными оставались две главные целевые установки. Первая максимальное развитие производства средств производства как основы индустриализации. Вторая - решительное усиление социалистического сектора в городе и деревне. Третья же установка на •«максимальное» удовлетворение потребностей людей носила чисто декларативный характер.
Относительно первой установки нельзя не отметить, что се реализация позволила осуществить решительную структурную перестройку народного хозяйства, были созданы новые для нашей страны отрасли, такие как автомобилестроение, тракторостроение, производство военной техники, электротехники, шин, машиностроение для электроэнергетики и др. Вместе с тем огромная концентрация капиталовложений, квалифицированной рабочей силы, прикладных исследований на этом направлении резко ограничила возможности решения других социально-экономических задач, прежде всего производства предметов потребления. В результате отечественная промышленность оказалась слабо ориентированной на человека, удовлетворение его потребностей.
Воплощение в жизнь второй целевой установки выразилось в насильственном и ускоренном вытеснении несоциалистических форм хозяйствования в городе и в чрезвычайно жесткой экспроприации крестьянства, сопровождавшейся фактическим огосударствлением колхозно-совхозной системы.
Было бы неверно думать, что телеологический подход, наиболее полно, как уже отмечалось, обоснованный в трудах С. Струмилина, вообще не должен иметь места в планировании. По нашему мнению, в системе народнохозяйственного регулирования планирование может отсутствовать вообще, и тогда говорить о телеологии действительно не приходится. Но если система хозяйствования предусматривает государственное вмешательство в хозяйственную жизнь общества в форме планирования, то исключить момент телеологии из такой системы нельзя. Мы полагаем, что С. Струмилин заблуждался не тогда, когда он провозгласил тезис о необходимости целевых установок, и даже не тогда, когда аргументировал их важность. Его ошибка заключалась а том, что телеологический подход заслонил или, лучше сказать, оттеснил научное начало, необходимость предвидения объективного хода развития народного хозяйства, в том, что целеполагание и директивное тъ были возведены в абсолют.
Очевидно, что не может быть плана без цели. Бесцельный план — нонсенс. Игнорирование телеологического начала вообще чревато своеобразным экономическим детерминизмом, в соответствии с которым существует лишь один путь хозяйственного развития, заранее предрешенный объективными тенденциями и закономерностями, и задача заключается в том, чтобы его «открыть». Это неоправданное упрощение, которое резонно высмеивал С. Струмилин. Такой подход,
Дискуссии в Госплане 269
кстати говоря, делает само планирование достаточно иррациональной задачей и уж во всяком случае лишает его преобразующей, творческой силы.
В самом деле, писал С. Струмилнн, полемизируя с В. Базаровым, если «"при идеальном знании" оптимальный путь будущего может быть предначертан, опираясь исключительно на изучение прошлого, то, стало быть, все будущее уже целиком предопределено прошлым. Строить планы, чтобы изменить что-либо в этом будущем, в сущности, бесполезно, ибо для этого пришлось бы изменить определяющее его прошлое, а прошлое, увы, уж во всяком случае вне нашего воздействия... Правда, у нас нет еще идеального знания, чтобы уже теперь познать этот путь. Но это ничего не может изменить в прошлом, а стало быть, и в будущем... А если это так, то разве не прав старик Лейбниц в споем учении о предусташш-ленной гармонии? И разве не имел основания почтенный д-р Панглосс даже и лиссабонском землетрясении усматривать осязательный аргумент в пользу того, что мы живем в наилучшем из возможных миров и?»
Однако в пылком опровержении представлений В. Базарова, В. Громапа, Н. Кондратьева С. Струмилин зашел слишком далеко и «перегнул палку» в противоположную сторону. У него получалось, что заниматься нужно не предсказаниями погоды, а директивными предуказаниями того, какой ей быть.
Но при условии примата в плане телеологического начала, целевых директивных установок возникает чрезвычайно важный и сложный вопрос об обоснованности и реалистичности этих установок, особенно выраженных количественными показателями. Недооценка значимости поставленного вопроса, его неоправданное упрощение, характерные для построений С. Струмилина и других телеологов, имели далеко идущие губительные последствия для всей планово-централизованной экономики. Пожалуй, первым эту опасность заметил постоянный оппонент Струмилина, выдающийся экономист XX столетия Н. Кондратьев и. В статье «План и предвидение» он дает сокрушительную критику плановых разработок С. Струмилина, опубликованных последним в работе «Перспективная ориентировка Госплана»''.
Н. Кондратьев отмечал необычайную смелость С. Струмилина, сообщившее в своей статье в точной количественной форме будущее состояние по сути всех основных элементов народного хозяйства. С. Струмилин легко называл, например, объем прибыли, которую получат промышленные предприятия в течение ближайших пяти лет. Да что прибыль! По его настоянию в перспективном плане нашлось место расчету числа телеграмм, которые будут посланы в 1931 г., и среднего числа слов в них, и суммы ассигнований на ремонт почтовых сумок и т. д.
Но ведь прибыль предприятий находится в прямой зависимости от динамики цен на выпускаемую продукцию, сырье, материалы и т. д. Прогноз же цен на несколько лет вперед крайне проблематичен. Так, С. Струмилин в своих прогнозах ожидал дальнейшею повышения хлебных цен примерно на 10 %, но не успела еще «высохнуть типографская краска* на страницах четвертого номера журнала «Плановое хозяйство» за 1926 г., как жизнь поставила вопрос о снижении хлебных цен.