12.1.4. Пороки планового хозяйствования

Объявив новую экономическую политику при сохранении незыблемых ценнос­тей марксизма: в идеологии и теории — диктатуры «научного» социализма: в политическом строе — диктатуры коммунистической партии; в экономи­ке — диктатуры централизованного управления, В. Ленин и его соратники с самого начала оказались в плену неразрешимого противоречия. Указанные «ценности» органически несовместимы с рыночной экономикой и частным пред­принимательством. Ибо, если рыночную экономику оставить действительно сво­бодной, она рано или поздно приведет к коррозии всей «диктаторской триады», к идеологическому, политическому и экономическому плюрализму. Этого правя­щая элита допустить не могла, а следовательно, она не могла допустить и подлин­ной экономической свободы. Указанное противоречие носило принципиально неразрешимый, антагонистический характер (в духе жесткой альтернативности «или-или»), оно-то и привело к ликвидации НЭП и установлению необходимого

338 Глава 12

соответствия между всеми этажами социалистической формации: идеологией, политикой, экономикой.

Следует сказать, что в западноевропейских и американских научных кругах Б. Бруцкус завоевал себе имя лучшего знатока советского хозяйства. Здесь, по­жалуй, уместно привести характеристику, данную авторитетнейшим экономистом мирового масштаба, лауреатом Нобелевской премии Ф. Хайеком в предисловии к книге Б. Бруцкуса «Экономическое планирование в Советской России»- (Лондон, 1935): «Можно, по-прежнему, поражаться той экстраординарной ясности, с кото­рой он (Б. Бруцкус. — Авт.) уловил действительно центральные моменты. Вме­сте с трудами проф. Л. Мизеса и М. Вебера, вышедшими в Германии несколькими месяцами раньше, эта книга... должна рассматриваться как одно из главнейших исследовании, вызвавших нынешние дискуссии об экономических проблемах со­циализма...

Читатель, принимающий во внимание время, когда это было написано, будет снова и снова поражаться исключительному предвидению ее автора и той мере, в кото­рой это предвидение подтвердилось реальными событиями. Не только трагичес­кие перемены в экономической политике, произошедшие за это время, но также многие второстепенные события в истории российского эксперимента были чет­ко предсказаны в этих рассуждениях... Мне представляется, что Бруцкус преус­пел в освещении истории этого эксперимента больше, чем это сделано было в какой-то известной мне другой работе... Я не колеблюсь отнести его труды... к наилучшим образцам актуальной научной литературы о России сегодняшнего дня» '^!. Думается, столь высокой оценки Ф. Хайек удостаивал немногих экономи­стов.

Действительно, Б. Бруцкус дал обстоятельнейшую критику марксистской идеи централизованного планового управления народным хозяйством, способного пре­одолеть «анархию капиталистического производства* и «установить такую гар­монию между производственной организацией и общественными потребностями, которая в капиталистическом хозяйстве недостижима» -^ч. Однако, сломав чуткий барометр свободных рыночных цен и взвалив на себя непосильную ношу -плановое управление всей национальной экономикой, — социалистическое госу­дарство вынуждено обзавестись громадным учетно-статнстическим аппаратом и обязать его априорно определять всю чрезмерно многоцветную гамму обществен­ных потребностей, в согласие с которыми должно приводиться общественное производство и, следовательно, сверстываться соответствующий народнохозяй­ственный план.

Но возможно ли измерить потребности людей, вычислить перечень необходимых хозяйственных благ? И дело не только в технических трудностях. Как можно априорно вычислить, сколько и какой пищи нужно произвести для населения? Сколько и какой одежды нужно людям? Вряд ли в этом вопросе можно дове­риться заявлению пролетарского поэта В. Маяковского, которому было доста­точно «одной свежевымытой сорочки». Однако, допускал Б. Бруцкус, пусть уж «мы, мужчины, помирились бы на самой элементарной одинаковой одежде, по могучий инстинкт не позволит женщинам помириться с таким положением... Вира-

Идеи экономистов русского зарубежья 339

ве ли наша республика даже в том тяжелом положении, в каком она сейчас находится, подавить этот инстинкт? Мы думаем, что нет. Но производством како­го количества необходимых предметов республика должна пожертвовать для удовлетворения минимальных потребностей женщин в украшениях: в лентах, и кружевах, в перьях?!»⁵-¹

Нет, социалистическое государство, даже вооруженное громадным у четно-статис­тическим аппаратом, не в силах измерить потребности своих граждан, а следова­тельно, не может дать надлежащих директив производству. Но даже не в этом усматривал Б. Бруцкус главный порок планового хозяйствования. Его самая слабая сторона заключалась, по мнению автора, «в стремлении централнзировать в руках своей бюрократии все распределительные функции»-'⁶. Ведь, определи и характер и количество благ и услуг, необходимых для удовлетворения потребно-с к'Н, Центр должен учесть наличные средства производства и распределить их между отраслями народного хозяйства и далее — между отдельными предприя­тиями.

Б. Бруцкусу удалось с неопровержимой достоверностью показать, что даже в слу­чае самых благих и искренних намерений Центра обеспечить справедлииую связь между результатами деятельности предприятия и его снабжением неизбежны субъективизм и произвол. Ученый приводил многочисленные факты, подтвержда­ющие этот тезис. Так, Грозненский нефтяной район работал лучше других — и остался без продовольствия. Астраханские рыбные промыслы, важнейшие в Рос­сии, — остались без... сетей, а страна — без миллионов пудов рыбы. Таким образом, делал вывод Б. Бруцкус, у социалистического хозяйства в действительно­сти «нет никакого механизма для координирования каждого отдельного произ­водства с народным хозяйством»³⁷.

Весь последующий опыт реального социализма не в состоянии поколебать этот замечательно меткий вывод. Национализировав собственность на средства про­изводства, социалистическое государство передало в руки бюрократического аппарата собственность на распределительные и перераспределительные процес­сы, то есть право владения и распоряжения ими. При этом собственник процес­са, в отличие от собственника средств производства, присваивает результаты процесса, ничего не вкладывая. Поэтому и в настоящее время так стремительно разрастается бюрократия всех мастей, которая ни при каких обстоятельствах не отказывается добровольно от своей собственности, что крайне разорительно для страны.

Совершенно очевидна, таким образом, историческая правота Б. Бруцкуса, вынес­шего вердикт, согласно которому «экономическая система, которая не располагает механизмом для приведения производства в соответствие с общественными по­требностями, несостоятельна. Стремясь преодолеть "анархию капиталистического производства", социализм может ввергнуть народное хозяйство в "суперанар­хию", по сравнению с которой капиталистическое государство являет собой кар­тину величайшей гармонии»*.

И в более поздних работах Б. Бруцкус вновь и вновь возвращался к критическо­му рассмотрению идеи планового хозяйства. Ему удалось доказать, и доказать