- •Глава 11 дискуссии в госплане
- •11.1.1. Планирование как искусство,
- •266 Глава 11
- •11.1.2. С. Струмилин как идеолог первого пятилетнего плана
- •270 Глава 11
- •272 Глава 11
- •274 Глава 11
- •11.2. Воззрения в.Базарова
- •11.2.1. Генетическая трактовка
- •276 Глава 11
- •11.2.2. Универсальный закон «затухающего колебания»
- •278 _ Глава 11
- •11.2.3. Теория недопроизводства
- •280 Глава 11
- •282 Глава 11
- •11.2.5. Приоритетное развитие производительных сил
- •284 Глава 11
- •286 Глава 11
- •11.2.6. Системы и методы планирования
- •288 Глава 11
- •290 Глава 11
- •292 Глава 11
- •11.2.8. Эффективность производства как основа индустриализации
- •294 Глава 11
- •11.2.9. Диалектика плана и рынка
- •296 Глава 11
- •298 Глава 11
- •300 Глава 11
- •302 Глава 11
- •304 Глава 11
- •11.3.2. Метод в. Громана
- •306 Глава 11
- •11.3.3. Равновесие как обобщенный закон экономической системы
- •308 Глава 11
- •11.3.4. Конкретные экономические методы планирования
- •310 Глава 11
- •312 Глава 11
- •11.4. Идеи н.Кондратьева
- •314 Глава 11
- •11.4.1. План как система перспектив
- •3116 Глава 11
- •318 Глава 11
- •320 Глава 11
- •322 Глава 11
- •Глава 12
- •12.1. Критика теории и практики
- •328 Глава 12
- •12.1.1. П.Струве: антагонизм идеи равенства
- •330 Глава 12
- •332 Глава 12
- •334 Глава 12
- •12.1.3. Буржуазные уловки нэПа
- •336 Глава 12
- •12.1.4. Пороки планового хозяйствования
- •338 Глава 12
- •340 Глава 12
- •12.2. Идеи хозяйственной свободы и рыночного регулирования
- •342 Глава 12
- •344 Глава 12
- •12.2.2. В. Бруцкус об основных элементах хозяйственной свободы
- •348 _ Глава 12
- •350 Глава 12
- •352 Глава 12
- •12.3. А. Билимович: концепция смешанной системы хозяйственного управления
- •12.3.1. Сравнение двух способов хозяйствования
- •354 Глава 12
- •12.3.2. Смешанный способ хозяйствования
- •356 Глава 12
- •358 Глава 12
- •360 Глава 12
334 Глава 12
12.1.3. Буржуазные уловки нэПа
Одной из таких «уловок*- явилось признание важности принципов личной заинтересованности и пропзнодстве и личной ответственности индивида за свою хозяп ственную судьбу, признание, радикально отступающее от эгалитарной идеи социализма. Эти «буржуазные принципы*', принципы «хозяйственного неравенства» «должны сыграть роль того целительного возбудителя, того мышьяка, который при правильной дозировке может поднять тонус социалистической хозяйственной жизни, не убив самого социализма» '" .
Отказ от эгалитарной идеи и переход к дифференциальной оплате труда, по справедливому мнению П. Струве, детерминирован самой природой хозяйствования, в соответствии с которой «начало расценки людей но их личной годности сечь необходимый двигатель всякой экономической деятельности, которого нельзя устранить, не подрывая в корне всей хозяйственной жизни»33. Об этом же, как мы только что видели, писал и Б. Бруцкус.
Русский опыт показал бесперспективность попыток соединить эгалитарный, «уравнительный» мотив социализма с его организационно технической идеей, или, иначе, пафос социализма — с его техникой. Именно русский опыт воочию обнаружил, что организационно-техническая идея социализма «для своего экономически успешною осуществления требует величайшего напряжения буржуазных антиэгалнтарньтх мотивов»-4.
Однако эта «буржуазная уловка», внесенная коммунистической властью в хозяйственный строй, по мнению П. Струве, бесплодна, ибо дать буржуазным началам действенную для хозяйства силу нельзя, дозируя их как сильнодействующие яды. «Фармацевты и лекари коммунистического хозяйства хотят хлеб и молоко применять так, как, быть может, имеет смысл применять мышьяк или морфий. Пафос социализма или коммунизма в уравнительности, и буржуазные начала суть начала инородные, разлагающие для социалистического духа, для коммунистического замысла, и потому действие этих начал... встречает в социалистической психологии многообразные сопротивления, низводящие их полезную работу до минимума» ь.
Другой подобной «буржуазной уловкой» советской власти П. Струве называл «свободу торговли», подчеркивая, что на самом деле речь идет лишь о разрешении «изголодавшемуся потребителю покупать у непосредственного производи-\ е* ля», о вынужденной легализации примитивного товарно-денежного обмена л\ Но при этом большевистский режим продолжал поносить торговлю, мечтая о скорейшей гибели рынка и реставрации прямого продуктообмена.
К этому же ряду «уловок» П. Струве относил и концессии иностранным предпринимателям. «Обездолив, истребив и изгнав свою национальную буржуазию, коммунистическая власть призывает из-за границы буржуазных парягов... В этой системе концессий обнаруживается и крайняя слабость, и глубокий цинизм советской власти. Это политика двойной измены: циничной измены национальному началу и национальному достоинству и столь же циничной измены социали-
Идеи экономистов русского зарубежья 335
стическому идеалу. Системой концессий коммунистическая власть низводит Россию и в национальном, и в социальном отношении на уровень экзотических колоний»-37,
Надо сказать, что не только П. Струве, но и другие экономисты-эмигранты чутко уловили фальшь и непоследовательность НЭПа, справедливо полагая, что коммунистическими руками нельзя строить рыночное хозяйство. Так, Л. Пумпянский прямо указывал, что вместо радикального пересмотра принципа национализации НЭП ограничивается пересмотром лишь методов управления государственной промышленностью. Подобно П. Струве, Л. пумпянский расценивал переход от доктринального принципа централизации управления, воплощенного в «главках» и «центрах», к принципу сочетания централизма с относительной хозяйственной самостоятельностью производственно-коммерческих единиц, носителями которого становились «тресты» и «синдикаты», как одну из многочисленных «уловок» советский власти, а точнее, «новой выдумкой российской экономической бюрократии» ^ Наши «тресты» так же похожи на промышленные организации, сложившиеся под этим наименованием на Западе и органически выросшие из ожесточенной конкуренции, как «карточные домики похожи на железобетонные сооружения» и. И дело не только и искусственности наших трестов, в крайней дезорганизации всей хозяйствен ной жизни страны, в дефор-мнрованности рынка и т. д. Дело еще и в том, что во главе трестов стоят назначенные правления, состоящие из коммунистов и «спецов», или, по выражению В. Ленина, «приказчиков». Этот термин, но мнению Л. Пумпянского, удачно характеризовал положение членов правлений трестов. «Но могут ли приказчики вести хозяйство промышленных предприятий, а особенно крупных промышленных объединений?»10
Конечно, признавал Л. Пумпянский, НЭП с его хозрасчетом и децентрализацией частично раскрепостил промышленность, ослабил вожжи централизма, по не влил, да и не мог влить в экономику подлинно живую струю. Для этого должна быть создана «нормальная хозяйпненип-пснхологическая атмосфера», связанная с «радикальным пересмотром принципа национализации»", с возрождением частной собственности и конкурентно-рыночных отношений.
Аналогичные выводы мы находим у другого представителя русского зарубежья профессора М. Бс'рнацкцго, крупнейшего специалиста п области финансов. Восстановление института денежного обращения требовало, по его мнению, не формального, а реального «свободного народного хозяйства», ибо только при этой хозяйственной форме деньги выполняют роль связующего социального элемента между индивидуальными экономическими единицами, без этого фермента пли при его разложении неминуемо следует распад всего хозяйства в целом. Если же при введении денежного аппарата пытаться сохранить централизованное хозяйство, то подобная попытка неминуемо потерпит фиаско, поскольку п таком хозяйстве присутствие денег не только не нужно, но даже вредно, здесь достаточно «повесток на исполнение трудовых повинностей» и «ордеров» на получение пайка 1-. Отсюда, отмечал М, Бернацкий, следует, что эффективное функционирование денежного аппарата, на который делает ставку НЭП, требует
,3.30
соблюдения нескольких условгпт, а частности,
индустрии и транспорта, отмены монополии внешней торговли, замены химер ПЛЯввв К4НШ№№$В@Щ№7ЯШ Шф&ЯеяЯЯЯЯ .^лбшьности, возрожД' частно-хозяйственной стихии'•*
С этой точки зрения судьба денежной реформы, червонца и самого НЭПа вну. ла М. Бернаикому серьезные опасения. Он понимал несовместимость трсбова] укрепления денежного аппарата с требованиями решительного сокращения ч; ного сектора хозяйства. «Само собой разумеется, ~ шкалой, комментируя '\ досгь" А. Рыкова, связанную с неуклонным падением доли частной торговли, что борьба с частником равносильна ударам по денежной системе» **. Либо, ; ключал ученый, частная стихия и полная хозяйственная свобода агентов рыт обеспечивающие «здоровье» червонца и денежного обращения, либо — «бол или менее быстрая порча денежной системы с перспективой катастрофы»4:>.
Еще более интересно отношение к рассматриваемым вопросом Б. Бруцку< В своих эмигрантских работах 1Й Б. Бруцкус, как и П, Струве, блестяще показ; что истинным генетических кодом хозяйственной системы социализма являеп централизованное плановое начало, неизбежно подминающее под себя и раз] тающее «вольный>> рынок, со свойственными ему конкуренцией, игрой спрос предложения, свободным ценообразованием, а потому у НЭПа не было и могло быть будущего.
Любопытна полемика Б. Бруцкуса с другим видным экономистом русского за бежья — Семеном Осиповичем Загорским. По мнению С, Загорского, не еле вало верить большевикам, будто НЭП есть лишь маневр, временная останови движении к коммунизму. На самом деле, это естественные силы социальной п роды берут верх над искусственным большевистским вмешательством и оттор ют чужеродный экономическому телу общества плановый, безрыночнып ме НН.5М. Россия, считал С. Загорский, неудержимо идет к капитализму, кото; одерживает в ней победу за победой. «В промежутке между двумя кризисами писал он, -- под прикрытием "планового хозяйства" происходит усиленп укрепление частно-капиталистических форм хозяйства» ". За последние пять . продолжал автор, вновь восстановлены все старые общественные классы, сое ляющие характерную черту и основу буржуазно-капиталистического строя Словом, капитализм в России, по С. Загорскому, совсем уже готов, — лог обманчивая оболочка советского социализма, н он, капитализм, вылетит из ку! ки, как бабочка.
И подобная точка зрения, допускающая развитие капиталистических рыноч отношений под :>гидой советской власти, говорил Б. Бруцкус, отнюдь не едини Вот и известный писатель-эмигрант В. Шульгин, недавно съездивший в Росс делился своими впечатлениями: оказывается, в России «все как у людей: з, деньги — там деньги, здесь магазины — там магазины, здесь банки — там ба здесь безработные — там безработные». Иными словами: «Все то же са только немножко хуже»1Е).
Такая позиция чрезвычайно удивляла Б. Бруцкуса. Ее можно было понять е первые два с половиной года новой экономической политики, когда действш