4.6.6. Уровни диалогического консультирования.

На первом уровне происходит преобразование отрицательных, негативных, болезненных состояний личности (переживаний, мыслей, волевых тенденций) в положительные. Преобладающая форма общения консультанта - выслушивание, сочувствие и сострадание. Вопросы направлены на изменение отрицательного состояния. Поддержка положительных изменений в осознании собеседником своей ситуации. Консультант воздерживается от наставлений.

На первом уровне диалогического консультирования осуществляется переход в план духовных ценностей - страдание преобразуется в радость.

Второй уровень - преобразование состояния консультируемого вследствие взаимного, сознательного разрешения жизненной проблемы, ее осмысления. Повышается степень сознательной активности консультируемого. Вопросы консультанта способствуют осмыслению кризисной ситуации в душе человека и его взаимоотношений. Пассивно-обвиняющая позиция сменяется конструктивно-творческой. В диалоге на языке консультируемого возможно пробуждение его внутреннего духовного знания, припоминания, восстановления памяти о вечном.

Третий уровень - катарсис личности - отличается кульминацией, "взрывом", бурной реакцией протеста, гнева. Свидетельство прорыва глубокого неосознававшегося конфликта между "наличным Я" и "духовным Я".

Три основные признака диалога - безусловное принятие собеседника, эмпатическое слушание, вненаходимость. Суть диалогического консультирования в том, что человек - не объект исследования, постановки диагноза и воздействия, а субъект живого общения, "сверхзадачей" которого является духовное пробуждение личности.

Эмпатическое слушание - сочувствие человеку. Но консультант не обязан поддакивать и соглашаться, если он думает иначе. Остаться самим собой помогают вненаходимость и безусловное принятие собеседника.

Вот основные признаки состоявшегося диалога-«встречи»:

1. Собеседники переживают чувство душевного контакта, радость общения, душевный подъем; вместо усталости — «второе дыхание».

2. Между консультантом и консультируемым возникает глубокое взаимопонимание, они находят «общий язык», понимают друг друга с полуслова.

3. Собеседники совместными усилиями находят разрешение проблемы; консультируемый принимает мысль консультанта как свою собственную.

4. В результате диалога с консультантом у собеседника пробуждается осознание своего духовного «Я»: происходит «встреча» наличного «Я» и духовного «Я».

В этом случае можно сказать, что консультирование прошло успешно.

Глубина взаимного раскрытия свидетельствует о глубине Встречи.

4.6.7. Слово в диалоге

Из самого названия диалогического консультирования следует, что оно происходит не иначе, как в особом разговоре между собеседниками – диалоге. Но чтобы диалог стал не просто разговором, а «встречей», надо умело использовать великое мастерство Слова.

Слово само по себе обладает огромной властью, а будучи сказанным в резонансе с особенностями консультируемого (социальным положением, возрастом, состояние души и пр.), имеет особенное значение. Т.А. Флоренская говорит об особой настроенности, о «нечаянном» обретение нужного слова, тональности, интонации, которые обрамляют слово. Это созвучие вербального и невербального инструментария консультанта внутреннему миру консультируемого во много раз повышает силу диалога. У Т.А. Флоренской есть разные примеры, подтверждающие это. Вот один из них: «...Женщину в течение нескольких лет глубоко тяготят сложные отношения с человеком, ставшим ее наставником в искусстве. В молодости она относилась к нему как к Учителю, человеку высокодуховному и безупречному; он был идеалом, образцом для подражания и много сделал для ее духовного и творческого развития. Теперь, уже в преклонном возрасте, она все еще относится к нему как к Учителю, но чувствует в глубине души протест и стремление порвать с ним отношения; эти чувства оценивает как постыдные, жестокие, неблагодарные; стремясь «порвать отношения», она не в силах этого сделать. В диалоге выясняется, что чувство протеста связано с чрезмерно авторитарным, подражательным отношением собеседницы к учителю, тормозящему раскрытие ее творческой индивидуальности, в чем повинна она сама, перенеся на него свои неосознанные личностные ожидания, не получившие удовлетворений. Ей нужно освободиться от иллюзий, стать собой в жизни и творчестве — «отпочковаться». Это слово оказалось ключевым для осознания и разрешения внутреннего конфликта, оно открыло возможность стать собой, не порывая отношений с «крестным отцом», любящим и любимым. Внутренняя свобода, обретение себя, определенная дистанция в отношениях сделают их здоровыми, более глубокими и творческими. С появлением этого слова наступило состояние разрешенности конфликта, радости осознания и взаимного согласия. Существенным моментом в этой ситуации оказалось временное совпадение рождения ключевого слова с осознанием и разрешением конфликта» [2, с. 191-192].

Особо отметим чувство радостного согласия, возникающего у собеседников при нахождении ключевого слова-высказывания. Само оно обретается в ходе обоюдных встречных усилий. Создается впечатление, что ключевое слово-высказывание рождается не в сфере «Я» психолога, а в сфере «Мы». Однако «не во всяком общении происходит речевое «попадание в цель»: при поверхностном, формальном, деловом, закрытом манипулятивном и т.п. видах общения этого не наблюдается. Когда собеседник является «объектом воздействия», выступает средством для осуществления каких-либо целей, слово-высказывание не рождается, а вспоминается и употребляется. Рождение слова происходит лишь в субъект-субъектном общении, где собеседник становится центром внимания как неповторимая индивидуальность» (что и имеет место в диалогическом консультировании).

Следует также отметить, что разделение на вербальное и невербальное в диалогическом консультировании не наблюдается. «Звучание, интонации, ритм, мимика, жест, несущие значение и смысл, являются, по существу, словесными выражениями, поскольку само слово — не только значащее понятие, но и выразительный жест, «музыкальное произведение», поэтому и другие виды искусства являются словесными, логосными», - пишет Т.А. Флоренская [2, с. 171-172].

В интонации, жесте, мимике могут выражаться отроги смысла, его составляющие или дополняющие моменты, но в них же может быть выражена вся его полнота и глубина. Таково и «понимание с полуслова». «Понимание без слов» выступает в нашем контексте не как «невербальное», но как вершина диалога.

Понимание без слов возможно лишь при глубочайшей духовной близости людей. Им открыт внутренний опыт наполненности молчания. Такой опыт отличен от молчаливого взаимопонимания людей, достаточно хорошо знающих друг друга и ситуацию, чтобы без слов понимать происходящее и его последствия. Молчание отличается особым состоянием внутренней тишины, гармонии, наполненности. Это состояние может быть выражено словами «Ты есть»; такова вершина субъект-субъектного общения — вершина диалога. Полнота общения возможна благодаря доминанте на другом, когда у собеседников замолкает их наличное «Я».

В психотерапевтическом диалоге молчанию предшествует внимание, выслушивание собеседника, вслушивание в его внутренний диалог. Внимание изменяет состояние не только психолога, но и его собеседника: негативные эмоции постепенно умиротворяются, переходят в положительные и сменяются радостью общения. Такая смена состояний собеседника может быть понята как следствие освобождения от доминанты наличного «Я» и открывшегося контакта с духовным «Я». Иначе трудно объяснить, почему в результате выслушивания он меняет свои прежние негативные решения («Я ей отомщу! Она меня будет помнить!» и т.п.) на диаметрально противоположные, идущие от совести; ведь совесть, как мы говорили, является голосом духовного «Я».

Доминанта психолога на собеседнике способствует духовному контакту, благодаря которому собеседник без слов и наставлений способен принять молчаливый совет консультанта, выражающий не его личные, но универсальные ценности, общие им обоим. Таков безмолвный диалог об общем нравственном императиве.

Слово рождается в молчании и уходит в молчание. Заметим, что в словах «молвить» и «молчать» общий корень. Опыт молчания трудно передаваем, он не поддается «объективному описанию» и тем более — доказательству. Можно апеллировать лишь к личному внутреннему опыту читателя или к предчувствию этого состояния, которое возможно благодаря близости к своему духовному «Я»: оно существует в той центральной точке, где многоцветие индивидуальностей сливается в единый Свет. Внутренний опыт молчания говорит о реальности Источника, из которого рождается слово: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Иоанн, 1; 1).

Вместо заключения

Диалогическое консультирование как особая практика оказания психологической помощи стало ответом на реальную ситуацию: для преодоления внутренней проблемы человеку нужен диалог, а не советование или набор технологических приемов, и нужно обращение к духовному, суть которой совесть, а содержание – Бог. Действительно, многие мировоззренческие проблемы человек в состоянии разрешить только на самом высоком уровне – уровне духовного бытия, а от их разрешения зависит очень многое: жизнь в семье, личная самореализация, поиск предназначения.

Диалогичность и вненаходимость – основные отличия данного вида консультирования. Консультант в диалоге помогает консультируемому осознать то, что скрыто в духовных глубинах его Я, апеллируя к вере, к религии, обращая внимание на то, что порой бывает скрыто от невнимательного человека.

Общность позиций консультанта и консультируемого проявляется в сонастроенности, соразмерности жестов, интонации и выборе слов, в одинаковом ходе мыслей и в радостном согласии, когда найдено решение. Этот внутренний резонанс ощущается и консультируемым, и консультантом. Консультация при этом не напоминает стандартную консультацию – это встреча двоих в диалоге.

Такой диалог – отклик на потребность человека в понимании. Общение – это уникальная ценность, а когда консультант выбирает созвучие на уровне духовности, то он становится сродни священнику, а сила воздействия на психику во много раз возрастает. Безусловно, нельзя предположить, чтобы данный вид консультирования был широко тиражируем, но за ним, я полагаю, есть будущее.