Мужчины и женщины в коммуникации: гендерный аспект кинесики1

1. Гендер и гендерные роли как параметры невербальной коммуникации

Х

Крейдлин Григорий Ефимович – доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Института лингвистики Российского государственного гуманитарного университета (Москва).

арактер¹ протекания, структуру и содержание диалога обусловливают и определяют разнообразные постоянные и переменные коммуникации, среди которых заметную роль играют параметры «гендер» и «гендерные роли [участников коммуникации]». Под гендером традиционно понимается социально и культурно нагруженный пол, а гендерные роли – концепт гораздо менее разработанный. Под гендерными ролями участников диалога я буду понимать общественные и культурные ожидания, связанные с коммуникативным поведением полов, а также способы, которыми эти ожидания реализуются в актуальном коммуникативном семиотическом взаимодействии.

Проблемы определения и распределения гендерных ролей, формулировки и обоснования принципов их взаимодействия имеют огромное значение для организации общества и человеческой коммуникации. По всей видимости, первоначально гендерные роли определялись в соответствии с типовым социальным местом, отводимым им данной культурой. Для европейской женщины – это был дом, а мужчинам предназначался внешний мир. Вследствие этого женщине, которая чуть ли не все время проводила дома, не очень были нужны такие качества характера, как честолюбие, агрессивность, инициативность или предприимчивость. Мужчине же приходилось вести постоянную и агрессивную борьбу за «место под солнцем», за существование свое и своей семьи, и он всегда настраивался на победу над соперниками, вследствие чего должен был развивать в себе и совершенствовать необходимые для этого черты личности.

Коммуникативное поведение женщины русской культуры связано с возлагаемыми на нее заботами о жизни и благополучии в семье и доме, с воспитанием детей и другими женскими обязанностями. Мужчинам, которые в большей степени ориентированы на работу и на обеспечение материальных условий жизни, свойственно большее внимание к работе, службе, вообще к тому, что происходит вне дома. Отсюда различие в тематике и содержании бесед у мужчин и у женщин. Кроме того, для мужчин, в отличие от женщин, «характерна погруженность в ход своих мыслей, они не замечают того, что творится вокруг, им присуща своего рода психологическая глухота» (ср. [2]). О специфике ориентации в жизненном пространстве мужчин и женщин свидетельствуют также различные для мужчин и женщин невербальные средства выражения когнитивной деятельности и экспрессивности – разные иконические метафорические жесты, особое проксемное поведение, взгляды, телодвижения и позы.

Современная жизнь во многом изменила ролевые признаки полов и взаимоотношения между полами. Оказались разрушенными казавшиеся вечными и незыблемыми гендерные стереотипы, в частности изменилось отношение к функциям и личностным характеристикам, которые европейские культура и общество закрепляли за женщиной. Уходят представления о социальной пассивности женщины, ее полной зависимости от мужчины, абсолютной привязанности к дому и детям, об отсутствии у женщины стремления подниматься вверх по общественной лестнице. «Новый уклад жизни, – замечает в одной из своих публицистических статей французский социолог Элизабет Батинтер, – ведет к возникновению новых психологических и социальных характеристик обоих полов. И мужчины и женщины стремятся сегодня к реализации "второй половины" своей натуры, которую их веками учили подавлять. В результате происходит смешение мужских и женских качеств, полное отрицание неравенства полов и их строго взаимодополняющего характера» [1].

Как было показано, европейские и североамериканские женщины сегодня не менее, чем мужчины, ориентированы на решение социальных задач (task oriented), что отражается на моделях их поведения. Новые жизненные условия приводят к резкой смене формы, содержания и стиля коммуникации полов, и я имею в виду здесь не столько даже речевую коммуникацию, сколько коммуникацию невербальную.

***

Изучение невербальных знаков – жестов, мимики, взглядов и других, а также тех признаков, которые влияют на невербальную коммуникацию и невербальное взаимодействие ее участников, имеет длительную историю. Первые работы, посвященные жестам (например работа Балвера [13]), появились еще в XVII в. И тогда и в более позднее время на жесты смотрели как на знаки, способствующие проникновению в естественную историю языка и природу человеческого мышления и чувства². Кстати, метаязык сегодняшней семиотики отражает именно жестовые семантические прототипы, ср. термины знак, жест, индекс, символ.

В XIX в. Э. Тайлор [28] и В. Вундт [30], исследуя жест и его природу, много писали о переходе от спонтанного и индивидуального жестового выражения к кодифицированной невербальной семиотической системе. Однако для большей части этого периода было типичным ослабление внимания к невербальным знакам и кинетическим переменным ситуации³. Исследование происхождения языка стало пользоваться у ученых дурной славой. Жестами пренебрегают в это время психологи, судя по всему из-за того, что жесты считались слишком тесно связанными с намеренными действиями и с существующими культурными и социальными конвенциями, чтобы участвовать в понимании иррационального и бессознательного. Забыли о жестах и лингвисты – по той главной причине, что жесты казались им исключительно индивидуальными выражениями. Во всяком случае, исследователи не видели возможности объединить жесты в какую-либо достаточно строгую систему типа фонетической или грамматической, а именно такие системы тогда в основном интересовали лингвистов⁴.

Впоследствии, однако, внимание психологов, лингвистов, а также культурологов и специалистов в области теории коммуникации к науке о жестах и жестовом поведении человека – кинесике и, шире, к проблеме невербального знакового коммуникативного поведения начинает резко возрастать. Это не в последнюю очередь объясняется ростом интереса к тому, как именно жесты управляют коммуникативным взаимодействием людей и влияют на него. Оказалось, что контроль над сообщениями, посылаемыми руками и лицом, и выражаемыми при этом мыслями и чувствами является одним из решающих типов контроля над коммуникативной деятельностью человека.

Можно выделить, по меньшей мере, четыре разновидности контроля, который осуществляется над невербальным коммуникативным поведением. Во-первых, это разделяемые обществом в целом или какой-то достаточно представительной его частью культурные конвенции (например, в русской культуре на свадьбах и именинах не принято выглядеть грустным, а на похоронах – веселым). Во-вторых, это наследственные, родовые обычаи или же привычки, воспитываемые в семье (например, ребенка могут учить не хмуриться и не смотреть исподлобья на взрослых, с которыми он играет или разговаривает, ему велят не размахивать руками перед собеседником, не держать руки в карманах и т.п.). В-третьих, это социальные и профессиональные требования (так, в профессиональное мастерство дипломатов, продавцов, врачей, актеров и представителей целого ряда других профессий входит умение управлять своим лицом и телом). Наконец, в-чет-вертых, это контроль над телесным выражением, в частности мимикой лица, вызванный требованиями актуальной ситуации, так сказать, текущего момента, например, контроль, связанный с преследованием некой коммуникативной цели или с решением какой-то задачи, возникшей прямо в ходе актуального диалога: нужно скрыть что-то от партнера, сдержать смех, зевоту от скуки, «натянуть (надеть) на лицо маску» и пр.

Во всех случаях, когда человек пытается управлять своим телом или лицом, его усилия направлены на разные части тела неравномерно. Так, при управлении лицом контролю прежде всего подлежит нижняя его часть, поскольку именно она является проводником наиболее сильных эмоций и их жестовых или параязыковых проявлений (улыбки, смеха, крика, плача, стона и др.). Наибольшие усилия человека направлены при этом на отдельные части лица – нижнюю часть щек, линии около носа, но в особенности на рот, прежде всего на губы и язык.

Попытки сформулировать универсальные и частные закономерности употребления мимических и жестовых выражений, а также намерения эксплицитно представить правила невербального коммуникативного поведения и диалогического взаимодействия отчетливо показали, что даже внутри одной культуры эти закономерности и правила существенно модифицируются под действием многих факторов – как неизменных, например, пол человека или его происхождение, так и меняющихся, таких как возраст, место жительства, физическое или психическое состояние собеседников, социальный статус и общественное положение, отношение человека к партнеру по коммуникации, стилевые особенности акта коммуникации (ср. партийный, воинский, командный, дружеский и пр. стили) и др.

Из-за сложности одновременного учета влияния всех этих многочисленных и разнородных признаков, а также весьма запутанной зависимости их значений друг от друга акцент в исследовании невербального коммуникативного поведения явно сместился от многофакторного к однофакторному анализу, т.е. к изучению влияния на коммуникацию только одного конкретного параметра или одной переменной. И среди первых объектов анализа был параметр «гендер».