2. Мужское и женское невербальное коммуникативное поведение

О том, что невербальное коммуникативное поведение женщин отличается от аналогичного поведения мужчин, довольно хорошо известно. Можно вспомнить мужские и женские голоса или назвать разные у мужчин и женщин голосовые приемы выражения эмоций, разные у мужчин и женщин мануальные жесты, позы и телодвижения, например, разные сидячие позы или походки.

В основе всех этих семантически нагруженных невербальных знаков, или жестов в широком, родовом, смысле слова (т.е. собственно жестов рук, ног и головы, а также выражений лица, поз, знаковых телодвижений и комплексных форм – манер), лежат движения тела и его частей, имеющие универсальную биологическую основу. Так, в случае рукопожатия⁵ люди всех культур независимо от пола протягивают собеседнику руку; исполняя жест кивок, кивают головой в направлении «верх–низ»; а исполняя жест наступить на ногу, наступают на ногу. Из-за своей исконно биологической природы физиологические, чисто утилитарные незнаковые движения тела интерпретируются одинаково – независимо от времени и места функционирования жестов, построенных на их основе. Тем самым, поскольку жесты покоятся на ярко выраженном биологическом фундаменте (хотя, разумеется, общество и культура способны существенно изменить влияние биологических факторов), релевантность гендерного противопоставления в лексической системе русского, английского, французского и других языков тела априори очевидна.

Хотя гендер и связанная с ним проблематика сейчас активно изучаются, невербальные проявления гендерных различий даже внутри какой-то одной культуры остаются плохо описанными, а значение и употребление отдельно мужских и отдельно женских жестов той или иной культуры остаются по большей части неопределенными и необъясненными.

Ниже мне хотелось бы остановиться на некоторых коммуникативно важных различиях в жестовом поведении женщин и мужчин как носителей разных языков тела, но сначала я сформулирую основной тезис, который здесь принимаю и готов защищать (см. о нем подробнее в работах [6; 7; 8]).

Описывая гендерное коммуникативное поведение, следует говорить не о половых или гендерных невербальных коммуникативных различиях, как это до сих пор делается, а о двух стилях ком-муникативного поведения, мужском (маскулинном) и женском (фемининном), и соотносить невербальные стереотипы не с полами, а с невербальными стилями поведения (хотя, очевидно, у женщин преобладающим является фемининный, а у мужчин – маскулинный тип, а потому далее я позволю себе иногда говорить просто о поведении женщин и мужчин). ‘Маскулинность’ и ‘фемининность’ при таком представлении являются признаками, определяющими гендерные роли и действия коммуникативных партнеров.

3. Гендерные противопоставления в классе жестов

Гендерные различия в употреблениях жестов особенно заметны. Первые два примера мной уже не раз приводились; остальные примеры гораздо менее известны или (бóльшая часть) совсем новые.

1. В случае умственного затруднения или недоумения мужчины разных географических и культурных регионов потирают рукой подбородок или чуть тянут вниз мочки ушей, трут лоб, щеки или тыльную сторону шеи, а находящиеся в тех же самых интеллектуальных и психологических состояниях женщины пользуются совсем другими жестами. Например, они, «несколько приоткрыв рот, прикладывают указательный палец к нижним передним зубам либо приставляют его к подбородку» [23, 208]. Китайские мужчины, приветствуя другого на расстоянии, обычно машут вытянутой рукой, что китайским женщинам не свойственно: выполняя то же движение, они держат руку близко к телу [27, 237–238].

2. Мужской обсценный жест в Греции – это moutza (англ. hand push) – выдвижение вперед открытой в сторону адресата ладони, наподобие русского жеста «стоп!». Moutza восходит к античности, когда грязь и фекалии бросали в лицо военнопленным, желая оскорбить их и унизить. А в Западной Африке мужской жест, имеющий такую же форму, означает буквально «ты мог бы иметь любого из пяти отцов» и понимается как оскорбление: ‘ты ублюдок’. Женщины этого жеста не исполняют.

3. В соответствии с существующими в европейской культуре нормами общественного поведения в диалоге у мужчин принято избегать различных невербальных проявлений эмоции смущения: смущаясь, мужчина отворачивается, закрывает лицо руками, закрывает глаза, затыкает уши и др. Однако и адресат, увидев, что его собеседник смутился, должен сделать вид, что ничего не заметил (например, отвести взгляд, посмотреть в сторону) и продолжать разговор.

4. Мужчина европейской и североамериканской культур не должен также «проявлять слабость», «быть сентиментальным» и выражать на людях такие «слабые», «женские» эмоции, как нежность (см. хотя бы русское выражение телячьи нежности с явно отрицательными коннотациями). Напротив, невербальные проявления на людях «сильных», «мужских» чувств вроде гнева или ярости вполне допускаются. Как отмечает родоначальник кинесики Р. Бирдвистел, мужчины-американцы, представители среднего класса, живущие в Новой Англии (в частности, в штатах Массачусетс, Вермонт или Мэн), улыбаются на улицах значительно меньше, чем американцы, живущие на юге [10]. Таким образом, по Р. Бирдвистелу, если мы встречаем на улице какого-либо южного американского города не улыбающегося нам знакомого, то с нашей стороны будут правомерными вопросы: «Что произошло?» или «Почему вы сегодня такой мрачный?». В то же время идущего навстречу и широко улыбающегося мужчину из Новой Англии уместнее уже спросить: «Что вы увидели забавного?» или «Что вам так смешно?».

5. Социальная дифференциация мужчин и женщин сказывалась также в традиционных жестах и формулах приветствий. В Древней Руси большим обычаем – поклоном до земли – приветствовали духовное лицо или, например, богатого односельчанина, а малым обычаем – поклоном в пояс – обменивались ровни, причем жена всегда кланялась мужу. Женщины кланялись мужчинам, а те могли им не отвечать.

6. Формы и способы приветствия у мужчин и женщин разных культур тоже разные. Так, узбекское приветствие друг друга у мужчин сопровождается рукопожатием, а у женщин – похлопыванием по плечу, при этом такое мануальное приветствие обязательно сопровождается открытой, широкой улыбкой. В Иране женщина вообще не должна пожимать руку мужчине, и относится это не только к рукопожатию как к знаку приветствия, но и, например, к рукопожатию спортсменок во время ритуала их награждения мужчинами.

7. Жестовая лексема сжать локоть 1, жест, обращенный к женщине, предполагает приложение со стороны исполняющего этот жест мужчины силы, большей, чем нужна для исполнения жеста взять за локоть; жест сжать локоть 1 является симптоматическим эмблематическим жестом (о симптоматических жестах см. [3]) и выражает сексуальное желание; ср.: «Он делал счастливое лицо и улыбался всякий раз, когда его спрашивали, как поживает самая прочная супружеская пара в Париже. Отшучивался, нес какую-то забавную ерунду и не отпускал при этом мой локоть, сжимая его изо всех сил» (Ф. Саган). А еще один мужской жест сжать локоть 2, адресатом которого может быть уже человек любого пола, требует, вообще говоря, применения еще большей силы и выражает желание жестикулирующего предотвратить, по его мнению очевидную и немедленную, реакцию адресата жеста на действия или слова третьего человека, например, удержать таким способом адресата жеста от произнесения каких-то слов, которые, если бы были высказаны, могли бы причинить зло адресату или каким-то другим лицам.

8. Итальянские ученые (см. [14]) изучали жест наклон головы набок (head canting) у 1498 фигур на картинах 11 выдающихся мастеров живописи с XIV по XX в. Целью работы было определить назначение и способ использования жеста у художников, относящихся к разным школам и направлениям живописи, для эмоциональной и эстетической характеристики своих персонажей.

Наклон головы набок относится к разряду знаков, имеющих следующую форму: голова человека наклоняется набок, и человек принимает позу, в которой линия от центра лба до носа и центра подбородка не перпендикулярна плечам. Этот жест относят к единицам, выражающим уступчивость и покорность [20], к знакам, свидетельствующим о «различии или перепаде силы» («power differential» – [17; 18], обозначающим просьбу о защите [24]), говорящим о том, что носитель хочет снискать расположение и покровительство другого, как бы уменьшая свой собственный рост.

Отношение рассматриваемого знака к различиям по полу достаточно противоречиво. Так, в статье [19] изучалось невербальное поведение молодых пар на вечеринке, в том числе и употребление данного жеста, а в статье [26] представлены результаты исследования более 1200 фотопортретов старшеклассников и студентов колледжей. Статистический анализ, выполненный в обеих работах на совсем разном материале, показывает, что наклон головы набок – жест преимущественно женский. Между тем в более поздних исследованиях, например, [22], где описывается, как люди сами, не дожидаясь указаний фотографа, усаживаются перед фотокамерой, чтобы сфотографироваться на официальные документы, и [29], где анализируются позы, которые добровольно принимали перед фотокамерой выпускники художественных и специализированных, профильных школ (Art and Science Schools), не обнаружено каких-либо статистически значимых гендерных расхождений в численном использовании жеста⁶.

Итальянские исследователи невербального поведения на картинах тем не менее выдвинули в качестве рабочей гипотезы, что наклон головы набок является в большей степени женским жестом⁷. Мужские фигуры на выбранных картинах составили 55 % от общего числа фигур, а женские – 45 %. В результате оказалось, что относительная частота использования жеста у женщин составила чуть более 12,8, а у мужчин – 7,2, т.е. гипотеза подтвердилась. Особенно заметным гендерный эффект был на картинах художников с ярко выраженным пристрастием к мифологическим сюжетам и таинствам (Караччи, Ван Эйк, Мартини), напротив, у художников, облеченных полномочиями и предпочитающих рисовать парадные портреты (Гольбейн, Модильяни, Веласкес, Рембрандт), гендерный эффект не был столь отчетливым. У мастеров, которые работали преимущественно в церквях и рисовали святых, деву Марию, Христа, ангелов, изображали библейские и мифологические сцены, произведения содержат больше наклонов головы, чем у художников, работавших над светскими портретами. У первых полотна выражали чувства жалости, покорности человека, его преклонение перед Христом, в то время как для светских портретов более характерным является изображение знатного лица и демонстрация его красоты и мощи.

Позже, в XIX в., у художника появилась некоторая свобода в выборе объекта для живописи. Короли и знать, богатые и занимающие высокое положение люди перестают входить в число лиц, которым обязательно следует оказывать предпочтение; новыми героями картин становятся крестьяне, ремесленники и просто знакомые и друзья художника. При изображении простых людей на картинах мощи и власти нет, зато есть непосредственное отражение статуса лица, его характера и чувств, и тут количество изображений жеста наклона головы набок оказывается намного большим.

9. В работе [25] была предпринята попытка определить, на жестовые касания каких форм и значений реагируют мужчины и женщины западной культуры (хотя стиль общения в явном виде в указанной работе фиксирован не был, из текста ее ясно, что речь идет о неформальном дружеском общении). Когда незамужних и неженатых студентов попросили ответить на вопросы, как они относятся к тому, что представители противоположного пола применяют к ним такие жесты-касания, как pat ‘похлопать’, stroke ‘погладить’, squeeze ‘прижать к себе’ и brush ‘<слегка> коснуться, задеть’, что они при этом испытывают и что, по их мнению, может означать использование этих жестов, ответы девушек и юношей были совершенно разными. Для девушек существенным было место касания – в большей степени, чем способ касания, а для юношей способ касания был важнее места касания. Студентки выделяют в касаниях такие смыслы, как ‘любовь’ и ‘дружба’, когда местом касания были руки, голова, лицо, плечи и верхняя часть спины. Они резко отрицательно отнеслись к касаниям груди и гениталий и сразу отделили жестовые касания, обозначающие любовь и дружбу, от касаний, выражающих сексуальное желание. Для юношей, однако, смыслы ‘приятное ощущение’, ‘любовь’, ‘теплота отношений’ и ‘сексуальное влечение’ выражаются более или менее одинаково, т.е., по существу, одними и теми же касаниями. В итоге девушки оказались намного чувствительнее, чем юноши, к различиям в тактильных формах выражения указанных смыслов. В любовном невербальном стиле общения, который сочетается с очень близкими, интимными отношениями между партнерами, и в сексуальном контакте жесты-касания передают смыслы ‘сексуальное желание’ и ‘любовь’. Способы касаний (ср. слова и сочетания нежные, ласковые прикосновения, поцелуи, интимные касания, поглаживания) и места касаний не должны вызывать у партнеров чувства дискомфорта. Любовные и особенно сексуальные касания должны быть приятны обоим партнерам и доставлять им обоюдное удовольствие/наслаждение, и эта информация входит в смысл соответствующих жестов.

10. Физическая реализация одних и тех же жестов у мужчин и женщин даже одной культуры, вообще говоря, разная. Из многих факторов, обусловливающих физическую реализацию жеста, я рассмотрю только два.

A. Временной фактор.

У большинства жестов руки имеется подготовительная фаза, во время которой рука движется к стартовому положению с относительно небольшой скоростью⁸. Обычно большинство жестов руки появляются перед речевым сообщением, а не вместе с ним, и среднее временное запаздывание речи составляет примерно 1–1,2 с (вариативность запаздывания составляет от 0 до 2,5 с). Заканчивается же исполнение жеста спустя приблизительно 1–1,5 с после того, как в коммуникативном акте появляются его лексические спутники.

По моим данным, запаздывание у русских женщин в среднем больше, чем у мужчин, а речь чаще появляется вместе или почти вместе с жестом (среднее расхождение во времени появления у десяти испытуемых составило не более 0,5 с).

Б. Сложность движения.

В невербальной семиотике предлагалось несколько более или менее равноправных способов оценивать сложность жеста руки. В частности, ее можно измерять общим числом векторных поворотов руки, совершаемых при воспроизведении жеста, т.е. количеством смен направлений в геометрии движения руки. Большинство русских эмблематических жестов⁹ состоят из двух и более ортогональных векторных компонентов, что отличает их от более простых (в этом смысле) иллюстративных жестов.

Среди русских иллюстраторов особо выделяются жестовые, или кинетические, ударения, назначением которых являются организация и структурирование речевого потока. К ним относятся, например, «сечение вниз ребром ладони», «ритмичное поднимание и опускание руки с открытой ладонью вниз» (или, реже, «с пальцами, сомкнутыми в кулак»), «отведение руки в сторону». Русские кинетические ударения – это жесты-иллюстраторы, как правило, более простые по форме, чем эмблемы: они представляют собой движения-удары, которые имеют один векторный компонент (или, самое большее, два, исполняемые с одинаковой силой в противоположных направлениях). Кроме того, в отличие от русских жестовых ударений и даже от русских иллюстраторов вообще русские эмблемы имеют более широкую амплитуду, причем у мужчин амплитуда эмблем больше, чем у женщин.

Рассмотрим, например, русскую лекторскую речь и совершаемые в ней мужчинами и женщинами кинетические ударения. Оказывается, что эти жесты не только разные по форме, но являются также коммуникативно не равноправными и семантически и стилистически противопоставленными. По полученным экспериментальным данным, для русского мужского стиля лекторского поведения в большей степени характерно резкое и широкое по амплитуде движение руки вниз, а для женского стиля – более плавное отведение руки в сторону. Жест «сечение» может интерпретироваться как ‘завершенность, а потому откладывание или отбрасывание проблемы в сторону’, как ‘отсечение сомнений’ или как выражение ‘предельности признака’, причем большая резкость движения ребра ладони вниз иконически соответствует большей степени решительности и идее окончательной завершенности. Более резкое «сечение» нередко сопровождается такими словами, как всё, хватит; а менее резкое движение – словами несомненно, абсолютно, вот так и подобными. Более мягкому, так сказать, женскому, движению соответствуют слова допустим, по всей видимости, предположим; но вот я не знаю. Это движение, тем самым, вводит в разговор альтернативу, что, как уже было не раз показано, отличает также и женский стиль речевого ведения диалога.