Комментарий_Под_ред_Шиткиной_Том_1
.PDF
"Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" (том 1) (под ред. И.С. Шиткиной) ("Статут", 2021)
расширительное толкование договорных отношений дочерности. Так, в одном из судебных актов указано: "Наличие у истца как юридического лица договорных обязательств перед ответчиками, касающихся обязанности получить согласие ответчиков в случае изменения структуры владения истца или смены генерального директора, само по себе не означает отсутствие самостоятельности или независимости в определении воли или при принятии решений истцом как юридическим лицом. Единственным последствием неполучения согласия ответчиков являлись бы договорные последствия, которые никаким образом не влияли бы на действительность решений, принятых истцом" <1>. Такой подход правоприменительной практики следует поддержать.
--------------------------------
<1> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 7 ноября 2016 г. по делу N
А40-199627/2015.
2(3). Перечень оснований установления дочерности, приведенный в комментируемой статье, является открытым, поскольку законодатель использует формулировку "иным образом определять решения".
В Определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 18 декабря 2018 г. N 305-ЭС18-12143 по делу N А40-113011/2017 указано, что "Фактическая возможность определять такие решения не связана напрямую с размером участия одного общества в уставном капитале другого или наличием договора между ними, а обусловлена, например, корпоративной структурой группы компаний, порядком заключения сделок, установленным внутри такой группы, степенью участия в управлении обществом со стороны иных участников общества и т.д. Поэтому отсутствие формального признака контроля (50% и более участия в уставном капитале дочернего общества) не препятствует установлению наличия иной фактической возможности определять решения, принимаемые дочерним обществом. Удовлетворение таким дополнительным критериям подлежит оценке с учетом доказательств, представленных сторонами.
...Отсутствие формального контроля (49,95%) должно оцениваться судом с учетом наличия иных участников, размера их участия и степени вовлеченности в процесс управления группой компаний" <1>.
--------------------------------
<1> Определение Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 18 декабря 2018 г. N 305-ЭС18-12143 по делу N А40-113011/2017. Данное Определение включено в Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2019) (утв. Президиумом ВС РФ 24 апреля 2019 г.).
В другом судебном решении суд признал основным общество, имеющее 22% уставного капитала, указав, что данная доля участия в уставном капитале в совокупности с другими обстоятельствами дела (генеральному директору основного общества принадлежало 26% дочернего; компетенция генерального директора дочернего общества определялась решениями совета директоров и общего собрания акционеров основного общества; хозяйственная деятельность дочернего общества регулировалась приказами и распоряжениями генерального директора основного общества и др.) свидетельствует о наличии между обществами отношений основного и дочернего <1>.
--------------------------------
<1> Постановление ФАС Уральского округа от 24 марта 2005 г. N Ф09-2962/04-ГК по делу N
А50-5129/2004-Г-13.
В качестве обстоятельств, свидетельствующих об установлении отношений дочерности, суды рассматривают круг полномочий органов общества, признаваемого основным. Так, предусмотренные в уставе положения о возможности принятия решений советом директоров общества, в том числе по вопросам одобрения сделок, инициирования судебных разбирательств, внесения изменений в устав подконтрольных обществу лиц, могут быть квалифицированы судом как тот факт, что общество вправе влиять на решения, принимаемые подконтрольным обществом, а следовательно, последнее является дочерним по отношению к нему <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Арбитражного суда Московского округа от 15 мая 2017 г. по делу N
А40-206762/2016.
Способность определять решения возникает и в связи с отношениями аффилированности,
Дата печати: 04.02.2022 |
Система КонсультантПлюс: Постатейные комментарии и книги |
Лист 61 |
"Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" (том 1) (под ред. И.С. Шиткиной) ("Статут", 2021)
позволяющими лицу образовывать единоличный исполнительный орган, формировать более 50% персонального состава совета директоров, коллегиального исполнительного органа хозяйственного общества. Способность определять решения может также возникнуть с предоставлением дополнительных прав и обязанностей участникам общества с ограниченной ответственностью (п. 2 ст. 8, п. 2 ст. 9 Закона об
ООО).
В последние годы в российской правоприменительной практике встречаются случаи установления отношений дочерности как основания привлечения к ответственности вследствие наличия фактического контроля <1>.
--------------------------------
<1> О фактическом контроле в корпоративных отношениях см. подробно: Шиткина И.С. Ответственность фактически контролирующих лиц в корпоративном праве // Закон. 2018. N 7 (СПС "КонсультантПлюс").
В судебном акте в рамках рассмотрения дела о банкротстве ООО "БОМАРШЕ" <1> суд установил наличие отношений дочерности исходя из следующего:
-руководителем и учредителем обоих обществ являлось одно и то же лицо, что свидетельствует о возможности определения решений, принимаемых дочерним обществом;
-дочернее общество фактически было создано для целей выполнения указаний основного;
-осуществлялось фактическое распоряжение основным обществом денежными средствами, поступившими от кредиторов на счет дочернего общества.
--------------------------------
<1> Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 16 августа 2016 г. N
Ф03-3638/2016 по делу N А51-273/2015.
Подводя итог рассмотрению вопроса об основаниях установления дочерности хозяйственных обществ, еще раз подчеркнем, что законодатель и вслед за ним правоприменительная практика не перечисляют все возможные основания установления дочерности, поскольку для выявления отношений "основное - дочернее" хозяйственное общество используется оценочный (субъективный) подход -
способностьопределятьрешения.
Как высказались Высший Арбитражный и Верховный Суды еще в 1996 г. при комментировании ч. I Гражданского кодекса, "взаимоотношения двух хозяйственных обществ могут рассматриваться как взаимоотношения основного и дочернего общества, в том числе и применительно к отдельной конкретной сделке, в случаях, когда основное общество (товарищество) имеет возможность определять решения, принимаемые дочерним обществом, либо давать обязательные для него указания" <1>.
--------------------------------
<1> Пункт 31 Постановления Пленумов ВС РФ и ВАС РФ N 6/8.
3. Приступая к комментированию п. 3 ст. 6 Закона об ООО, следует подчеркнуть, что разграничение ответственности юридического лица и ответственности других лиц, в том числе его участников, признается фундаментальным принципом российского права, выражением которого является тот факт, что юридическое лицо в российском праве наделено правом иметь обособленное имущество и отвечать таким имуществом по своим обязательствам (ст. 48 ГК РФ).
3.1. Принцип ограниченной ответственности общества с ограниченной ответственностью нашел закрепление в комментируемом положении абз. 1 п. 3 ст. 6 Закона об ООО, согласно которому дочернее общество не отвечает по долгам основного хозяйственного общества. Данная норма иллюстрирует
отсутствие механизма "обратного снятия корпоративных покровов" в российском праве. Она
корреспондирует общему правилу, установленному в п. 2 ст. 56 ГК РФ, о невозможности привлечь к ответственности юридическое лицо по обязательствам его участников и дублирует положение абз. 1 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ.
Основное хозяйственное общество может быть привлечено к ответственности по обязательствам дочернего в исключительных случаях, указанных в комментируемом п. 3 ст. 6 Закона об ООО. Как
указывает А.Е. Суханов, "...возникновение объединений, особенно в форме взаимодействующих друг с другом материнских и дочерних компаний, повлекло за собой появление новых гражданско-правовых
Дата печати: 04.02.2022 |
Система КонсультантПлюс: Постатейные комментарии и книги |
Лист 62 |
"Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" (том 1) (под ред. И.С. Шиткиной) ("Статут", 2021)
проблем: появилась опасность того, что решения относительно имущества подконтрольной корпорации фактически будут приниматься не ее органами и не в ее интересах. Это касается также возможной имущественной ответственности контролирующих компаний перед кредиторами подконтрольных корпораций и меньшинством их участников. Ведь для органов подконтрольных корпораций сильно ограничивается либо вовсе исчезает свобода в принятии соответствующих решений, ответственность за последствия которых ложится прежде всего на контролируемые корпорации и их имущество, а не на имущество корпораций, фактически контролирующих и определяющих их деятельность" <1>.
--------------------------------
<1> Суханов Е.А. Предмет корпоративного права // Актуальные проблемы частного права: сб. ст. к юбилею Павла Владимировича Крашенинникова, Москва - Екатеринбург, 21 июня 2014 г. / отв. ред. Б.М. Гонгало, В. Ем. М.: Статут, 2014 (СПС КонсультантПлюс).
Абзацы 2 и 3 п. 3 ст. 6 Закона об ООО представляют собой то самое исключение из правил об ограничении ответственности и предусматривают два случая так называемого снятия корпоративных
покровов, когда основное общество привлекается к ответственности по искам кредиторов дочернего общества.
3.2. Как следует из абз. 2 п. 3 ст. 6 Закона об ООО, основное хозяйственное общество (товарищество), которое имеет право давать дочернему обществу обязательные для него указания, отвечает солидарно <1> с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение таких указаний.
--------------------------------
<1> Таким образом, в этом случае солидарная обязанность (ответственность) предусмотрена законом, как это требуется согласно п. 1 ст. 322 ГК РФ.
Применительно к характеристике указаний как условия привлечения к ответственности заметим, что в формулировке аналогичной нормы п. 2 ст. 67.3 ГК РФ <1> для снятия "корпоративной вуали" законодатель отказался от оценки указаний основного общества как "обязательных", как это было ранее в ст. 105 ГК РФ (до внесения изменений Законом от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ). Такой подход следует поддержать, поскольку трудно выделить "необязательные" указания основного общества для дочернего, контролируемого этим основным обществом.
--------------------------------
<1> Исходя из положения п. 4 ст. 3 Закона от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ, устанавливающего, что впредь до приведения законодательных и иных нормативных правовых актов, действующих на территории Российской Федерации, в соответствие с положениями ГК РФ (в ред. Закона от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ) законодательные и иные нормативные правовые акты применяются постольку, поскольку они не противоречат положениям ГК РФ, подлежит применению норма ст. 67.3 Гражданского кодекса.
Действующее законодательство не регламентирует понятие "указание", и его толкование мы можем встретить только в доктрине и правоприменительной практике. Так, О.В. Гутников рассматривает соответствующие указания "как локальные односторонние властные веления, которые должна исполнять обязанная сторона" <1>. Автор последовательно отличает обязательные указания от обязательственных прав.
--------------------------------
<1> Гутников О.В. Корпоративная ответственность в гражданском праве: монография. М.: ИЗиСП; КОНТРАКТ, 2019 (СПС КонсультантПлюс).
Д.В. Ломакин полагает, что норма о каких-то особых указаниях во многом является искусственной и плохо вписывается в институт, регламентирующий отношения с участием контролирующих и подконтрольных лиц: "Действительно, почему, выявив наличие связи "контролирующее - подконтрольное лицо", установив, например, что решение о заключении сделки последним было определено контролирующим субъектом, для применения мер солидарной ответственности по обязательствам из такой сделки нужно еще разбираться с наличием указаний на ее совершение.
Очевидно, что, поскольку контролирующий субъект определяет действия подконтрольного юридического лица, солидарная ответственность должна наступать по всем обязательствам, порожденным такими действиями. В данном случае, обращаясь к терминологии концепции снятия корпоративного
Дата печати: 04.02.2022 |
Система КонсультантПлюс: Постатейные комментарии и книги |
Лист 63 |
"Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" (том 1) (под ред. И.С. Шиткиной) ("Статут", 2021)
покрова, зависимый субъект выступает в качестве инструмента и не имеет значения, каким способом были предопределены его действия: указаниями доминирующего лица, чьим alter ego он выступает, или как-то еще. Главное не это, а то, что совершенные действия были детерминированы волей контролирующего субъекта, которая могла быть навязана подконтрольному юридическому лицу различными способами, никак не влияющими на существо отношений зависимости" <1>.
--------------------------------
<1> Ломакин Д.В. Концепция снятия корпоративного покрова: реализация ее основных положений в действующем законодательстве и проекте изменений Гражданского кодекса РФ // Вестник ВАС РФ. 2012. N 9 (СПС "КонсультантПлюс").
Факт наличия указаний при привлечении к ответственности основного общества по обязательствам дочернего должен быть доказан в судебном порядке. Для солидарной ответственности
по сделкам дочернего общества недостаточно наличия у общества с ограниченной ответственностью только статуса основного хозяйственного общества (товарищества) даже в случае, когда последнее обладает контрольной долей в уставном капитале дочернего общества <1>.
--------------------------------
<1> Постановление ФАС Северо-Западного округа от 18 марта 2013 г. по делу N А56-25250/2012.
Действительно, законодательством не предусмотрена обязанность основного хозяйственного
общества определять решения дочернего <1>. Согласимся с А.И. Мурановым, который пишет, что в рассматриваемых отношениях есть необходимость доказать существование фактического контроля и "формальный подход в данном вопросе недопустим" <2>.
--------------------------------
<1> Определение ВС РФ от 13 января 2015 г. N 305-ЭС14-2575 по делу N А40-167382/2012.
<2> Проблемы развития частного права: сб. ст. к юбилею В.С. Ема / С.С. Алексеев [и др.]; отв. ред. Е.А. Суханов, Н.В. Козлова. М.: Статут, 2011. С. 460.
В рамках одного из дел суд в развитие правовой позиции, выраженной в п. 13 Обзора судебной практики N 1 от 2019 г. (утв. Президиумом ВС РФ от 24 апреля 2019 г.), подчеркнул, что доказыванию подлежит не только факт наличия группы компаний как таковой, но и степени вовлеченности ее участников в процесс управления обществом. Таким образом, нельзя сказать, что те или иные общества являлись группой компаний, значит, они могли давать обязательные для определенного общества указания. Необходимо доказать, что данные общества имели право и давали обязательные для исполнения распоряжения <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 26 октября 2020 г. N 09АП-36909/2020 по делу N А40-10846/2020. Еще один пример, в котором суд отказался привлекать к ответственности основное общество, если не доказан факт обязательных указаний: Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 26 апреля 2019 г. N 09АП-15493/2019 по делу N
А40-195211/18.
См. также: Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 21 мая 2019 г. N
Ф04-1485/2019 по делу N А45-29115/2018.
Как верно указал Верховный Суд РФ, "ООО "Апатит" (дочернее общество) является самостоятельным юридическим лицом, обладающим правоспособностью, и действующим законодательством не предусмотрена обязанность материнской компании определять решения дочернего общества по заключению договоров и их условиям <1>.
--------------------------------
<1> Определение ВС РФ от 13 января 2015 г. N 305-ЭС14-2575 по делу N А40-167382/2012. См.
также: Постановление Арбитражного суда Московского округа от 14 июня 2019 г. N Ф05-10122/2018 по делу
N А40-233541/2017.
Под указаниями следует понимать распоряжения (акты, действия) органов основного общества, направляемые волеизъявляющему органу дочернего общества (генеральному директору, директору) о
Дата печати: 04.02.2022 |
Система КонсультантПлюс: Постатейные комментарии и книги |
Лист 64 |
"Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" (том 1) (под ред. И.С. Шиткиной) ("Статут", 2021)
совершении сделки на определенных условиях.
В качестве доказательства факта предоставления указаний судом могут быть приняты во внимание любые допустимые с точки зрения процессуального законодательства доказательства (как правило, это письменные доказательства - письма, протоколы, акты). В судебной практике встречаются случаи, когда в качестве доказательств наличия указаний суды принимают свидетельские показания.
3.2(1). Исходя из позднее принятой нормы п. 2 ст. 67.3 ГК РФ, основанием для "снятия корпоративных покровов" также является согласие основного общества. Неопределенность данного основания в связи с возможностью его широкого толкования вызвала критику специалистов <1> и была исправлена внесением изменений в ГК РФ <2>, с учетом которых согласием основного общества не считаются случаи голосования основного хозяйственного товарищества или общества по вопросу об одобрении сделки на общем собрании участников дочернего общества, а также одобрение сделки органом управления основного хозяйственного общества, если необходимость такого одобрения предусмотрена уставом дочернего и (или) основного общества. Поскольку основное общество никак иначе не сможет проявить свою волю, чем способами, указанными в п. 2 ст. 67.3 ГК РФ, такое основание привлечения к ответственности
основного общества по сделкам дочернего, как согласие, оказалось фактически неприменимым.
--------------------------------
<1> См.: Шиткина И.С. Имущественная ответственность в корпоративных правоотношениях (на примере хозяйственных обществ) // Предпринимательское право (приложение). 2015. N 2 (СПС "КонсультантПлюс").
<2> См.: Федеральный закон от 29 июня 2015 г. N 210-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных положений законодательных актов Российской Федерации".
Данное ограничение рассматривает в качестве неоправданного Д.В. Ломакин, который пишет: "действительно, если экономико-правовая связь "основное хозяйственное общество (товарищество) - дочернее" строится по модели преобладающего участия в уставном капитале дочернего общества, то общее собрание акционеров последнего - это та основная форма, посредством которой контролирующий субъект влияет на процесс волеобразования зависимого лица. Акт одобрения сделки легитимирует ее совершение и исключает применение в последующем положении ст. 173.1 или п. 1 ст. 174 ГК РФ. Вывод о том, что по своей сути такой акт не является выражением согласия на совершение дочерним обществом сделки, представляется по меньшей мере спорным..." <1>.
--------------------------------
<1> Ломакин Д.В. Принцип самостоятельной ответственности юридического лица: правило и исключения // Вестник гражданского права. 2020. N 1 (СПС "КонсультантПлюс").
Конечно, согласование органами основного общества совершения сделки дочерним или голосование основного общества на общем собрании участников дочернего общества являются выражением согласия, и очевидно, что поправки в ст. 67.3 ГК РФ, внесенные Федеральным законом от 29 июня 2015 г. N 210-ФЗ, не являются лучшим примером законодательной техники, но также совершенно очевидно, что целью этих поправок было фактически "заблокировать" применение нормы об ответственности основного общества по сделкам дочернего, совершенным последним в ходе текущей хозяйственной деятельности. Заметим, что иной подход способствовал бы "размыванию" конструкции юридического лица как обособленного "персонифицированного" имущества, мог бы снизить интерес к ведению бизнеса с использованием формы хозяйственных обществ.
3.2(2). Хотя вопрос вины при привлечении к солидарной ответственности основного общества по сделкам дочернего в комментируемой норме абз. 2 п. 3 ст. 6 Закона об ООО не рассматривается, следует отметить, что указанная ответственность наступает без вины. Пункт 2 ст. 67.3 ГК РФ, посвященный регулированию этого же вопроса в Гражданском кодексе, содержит ссылку на положения п. 3 ст. 401 ГК РФ, предусматривающую безвиновную ответственность предпринимателя.
Как указывает Е.А. Суханов, "ответственность "материнской" компании по долгам дочерней по общему правилу должна наступать при отсутствии вины, а при банкротстве - при наличии любой формы вины в деятельности "материнской" компании" <1>. Однако не все авторы согласны с таким подходом.
--------------------------------
<1> Суханов Е.А. Сравнительное корпоративное право. М.: Статут, 2014. С. 330.
Дата печати: 04.02.2022 |
Система КонсультантПлюс: Постатейные комментарии и книги |
Лист 65 |
"Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" (том 1) (под ред. И.С. Шиткиной) ("Статут", 2021)
Ю.Э. Монастырский полагает, что спорно и даже неверно привлекать контролирующего участника к ответственности по сделкам дочерней компании без вины: "В противном случае подрывается базовый принцип гражданского права о самостоятельной правосубъектности участников оборота" <1>.
--------------------------------
<1> Монастырский Ю.Э. Убытки вследствие умаления корпоративных прав // Закон. 2017. N 7 (СПС "КонсультантПлюс").
Г.В. Цепов придерживается аналогичного мнения, согласно которому норму абз. 2 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ <1> необходимо как можно скорее исключить. По мнению этого автора, логичнее производить тонкую настройку привлечения контролирующего лица к ответственности в рамках процедуры банкротства, основываясь на принципах нормы абз. 3 п. 2 той же статьи. Автор приводит следующую аргументацию: образование групп компаний связано с намерением минимизировать экономические риски путем создания корпоративных щитов для отдельных хозяйственных элементов при наличии общего управления (координации) деятельностью, направленного на минимизацию трансакционных издержек. Очевидно, что разумный кредитор, вступая в договорные отношения и предоставляя кредит, будет требовать обеспечения. Если он этого не делает, то, по-видимому, у него имеются на то причины, и он ответствен за свои поступки. Почему за ошибки кредиторов в оценке рисков должны расплачиваться инвесторы? Само по себе стремление инвестора (в том числе материнской компании) уменьшить неопределенность и ограничить экономические риски путем образования компании с ограниченной ответственностью не может и не должно считаться противозаконной целью и влечь неблагоприятные последствия. В противном случае инвесторы оказались бы в неравном положении с кредиторами, которые могут заключать с компанией обычные детерминированные контракты, в том числе определять процент и добиваться обеспечения, сужая границы неопределенности. Кроме того, нужно учитывать, что коммерсанты-инвесторы, используя корпоративный щит, глобально находятся в равном положении: в одних случаях они выступают как инвесторы, а в других - как кредиторы <2>.
--------------------------------
<1> Аналог комментируемого абз. 2 п. 3 ст. 6 Закона об ООО.
<2> Цепов Г.В. Выйти из тумана метафор, или Ответственность контролирующего лица перед кредиторами компании // СПС "КонсультантПлюс".
О.В. Гутников пишет: "...возложение на контролирующего участника, не совершающего никаких неправомерных действий, солидарной ответственности по обязательствам подконтрольных коммерческих корпораций в условиях, когда дочернее хозяйственное общество не находится в состоянии банкротства, а нормально функционирует в гражданском обороте, представляется излишне жесткой мерой в отношении контролирующих участников, подрывающей принцип раздельной имущественной ответственности участников и юридического лица перед кредиторами в гражданском обороте. Солидарная ответственность основного общества представляется также особенно необоснованной при безвиновной ответственности контролирующего лица. Представляется, что наиболее подходящей в данном случае была бы не солидарная, а субсидиарная ответственность контролирующего участника" <1>.
--------------------------------
<1> Гутников О.В. Корпоративная ответственность в гражданском праве: монография. М.: ИЗиСП; КОНТРАКТ, 2019 (СПС "КонсультантПлюс").
3.2(3). В целом не разделяя радикального вывода о необходимости исключения из законодательства механизма солидарной ответственности основного общества по сделкам, совершенным дочерним обществом во исполнение его указаний, еще раз подчеркнем, что привлечение основного общества к такой ответственности в текущей деятельности, не связанной с банкротством дочернего общества, должно носить исключительный характер, когда основное общество злоупотребляет "оболочкой юридического лица", специально создает дочернее общество, чтобы переложить на него ответственность, избегая при этом возложения такой ответственности на себя.
Как указано в одном из судебных актов, "поведение участников гражданского оборота, направленное на создание видимости законного завладения имуществом путем его регистрации на полностью подконтрольных юридических лиц, представляет собой использование юридического лица для целей злоупотребления правом, т.е. находится в противоречии с действительным назначением конструкции юридического лица. Такие интересы судебной защите не подлежат" <1>.
Дата печати: 04.02.2022 |
Система КонсультантПлюс: Постатейные комментарии и книги |
Лист 66 |
"Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" (том 1) (под ред. И.С. Шиткиной) ("Статут", 2021)
--------------------------------
<1> Постановление ФАС Уральского округа от 26 ноября 2013 г. N Ф09-12104/13 по делу N
А60-1901/2013.
Поскольку для привлечения к ответственности основного общества не требуется доказательства его вины как одного из условий юридической ответственности, содержащееся в абз. 2 п. 3 ст. 6 Закона об
ООО правовое средство, по сути, можно рассматривать как меру защиты, а не гражданско-правовой ответственности. Особенности солидарной ответственности основного общества по обязательствам дочернего, которая может быть возложена при отсутствии вины, позволяют отдельным авторам обосновывать концепцию солидарной обязанности основного и дочернего хозяйственного общества, противопоставляя ей имеющуюся концепцию солидарной ответственности указанных лиц <1>.
--------------------------------
<1> Габов А.В. Доклад "Границы юридического лица" на круглом столе "Правовое обеспечение интересов участников корпоративных отношений". Москва, МГУ. 15 ноября 2016 г. (доклад не был опубликован).
3.2(4). Подводя итоги анализа правовых положений абз. 2 п. 3 ст. 6 Закона об ООО, отметим, что в предмет доказывания по спорам о привлечении к солидарной ответственности по рассматриваемому основанию входит установление следующих обстоятельств: 1) наличие экономико-правовой связи "основное хозяйственное общество (товарищество) - дочернее общество"; 2) сделки, по которым основное хозяйственное общество (товарищество) отвечает солидарно с дочерним обществом, совершены последним во исполнение указаний основного общества (товарищества) или с его согласия, за теми изъятиями, которые предусмотрены в абз. 2 п. 2 ст. 67.2 ГК РФ.
Комментируя положения Закона об ООО, следует подчеркнуть, что в отличие от Закона об АО (п. 3 ст. 6) применительно к обществам с ограниченной ответственностью он не предусматривает необходимости для привлечения к ответственности основного общества наличия в уставе дочернего общества или в договоре между основным и дочерним права основного общества давать указания дочернему.
3.3.Абзац 3 п. 3 ст. 6 Закона об ООО регулирует второе основание для "снятия корпоративной вуали":
вслучае несостоятельности (банкротства) дочернего общества по вине основного хозяйственного общества (товарищества) последнее при недостаточности имущества дочернего общества несет субсидиарную ответственность по его долгам.
Приведенное положение соответствует содержащемуся в абз. 3 п. 2 ст. 67.3 ГК РФ.
Как можно видеть, в сравнении с регулированием ответственности основного общества по сделкам, совершенным дочерним обществом, при привлечении к ответственности при банкротстве дочернего общества предусмотрена субсидиарная (дополнительная) ответственность основного общества.
Также Закон об ООО в этом случае непосредственно устанавливает необходимость доказательства вины основного общества в доведении дочернего общества до банкротства.
ВАС РФ в одном из своих определений поддержал выводы судов нижестоящих инстанций, касающиеся широкого предмета доказывания по делам о привлечении к субсидиарной ответственности основного общества по долгам дочернего общества при его банкротстве. В частности, ВАС РФ обязал суды анализировать и использовать всю совокупность обстоятельств: наличие у основного общества права давать обязательные указания дочернему либо возможности иным образом определять действия дочернего общества; совершение основным обществом действий, свидетельствующих об использовании такого права и (или) о возможности его использовать; наличие причинно-следственной связи между использованием основным обществом своих прав и (или) возможностей использовать свое право в отношении дочернего общества и действиями дочернего общества, повлекшими его несостоятельность (банкротство); недостаточность имущества дочернего общества для расчетов с кредиторами; вина основного общества <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 1 июля 2010 г. по делу N А48-400/2010 Постановлением ФАС Центрального округа от 26 октября 2010 г. оставлено без изменения. Определением ВАС РФ от 26 ноября 2010 г. N ВАС-15940/10 в передаче в Президиум ВАС РФ дела N А48-400/2010 для пересмотра в порядке надзора отказано.
Дата печати: 04.02.2022 |
Система КонсультантПлюс: Постатейные комментарии и книги |
Лист 67 |
"Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" (том 1) (под ред. И.С. Шиткиной) ("Статут", 2021)
В привлечении к ответственности может быть отказано при отсутствии одного из указанных обстоятельств <1>.
--------------------------------
<1> Так, суд отказал в иске в связи с отсутствием доказательства ущерба, находящегося в причинно-следственной связи с действиями основного общества. Решение Арбитражного суда Московской области от 30 января 2006 г. по делу N А41-К1-16462/05. О наличии вины как основания привлечения к ответственности см. Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 26 марта 2019 г. N
Ф03-840/2019 по делу N А73-8291/2017.
3.3(1). Интересными с точки зрения комментария являются нормы о распределении бремени доказывания по искам, связанным с привлечением к ответственности при банкротстве дочернего общества.
Так, суд кассационной инстанции сослался на правовую позицию, приведенную в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 18 декабря 2018 г. N 305-ЭС18-12143 по делу N А40-113011/2017, в соответствии с которой, если истец приводит достаточно серьезные доводы и представляет существенные косвенные доказательства, которые во взаимосвязи позволяют признать убедительными его аргументы о возникновении отношений фактического контроля и подчиненности, то ответчики должны доказать обстоятельства, на которые они ссылаются как на основание своих возражений по заявленному иску (ст. 65 АПК РФ), и указал, что суды нижестоящих инстанций, делая вывод об отсутствии оснований для привлечения участника должника к субсидиарной ответственности, неправильно распределили бремя доказывания, освободив при этом участника (основное общество) от обязанности их опровержения, что противоречит принципам равноправия и состязательности сторон в процессе судопроизводства <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 26 марта 2019 г. N Ф03-840/2019
по делу N А73-8291/2017.
3.3(2). Отметим, что в соответствии с нормами Закона о банкротстве основное общество может быть привлечено к субсидиарной ответственности как контролирующее должника лицо. После изменений, внесенных в Закон о банкротстве Федеральным законом от 29 июля 2017 г. N 266-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях", которыми была введена отдельная гл. III.2 "Ответственность контролирующих должника лиц", дела о привлечении к ответственности основного общества по обязательствам дочернего рассматриваются, как правило, в делах о банкротстве с использованием специальных положений соответствующего закона. В текущий момент следует признать, что привлечение к ответственности основного общества при банкротстве дочернего "переместилось" в сферу банкротной практики.
Для целей применения Закона о банкротстве контролирующим признается лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий. Конкретизируя обстоятельства, в результате которых возникает возможность определять действия должника (п. 2 ст. 61.10), Закон о банкротстве установил опровергаемые презумпции контроля (п. 4 ст. 61.10), в числе которых, по сути, можно увидеть и отношения дочерности. В частности, контролирующим признается лицо, которое имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться 50% и более голосующих акций акционерного общества или более чем половиной доли уставного капитала общества с ограниченной ответственностью либо имело право назначать (избирать) руководителя должника.
Как указано в п. 16 Постановления Пленума ВС РФ N 53, "под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (статья 61.11 Закона о банкротстве), следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.
Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в
Дата печати: 04.02.2022 |
Система КонсультантПлюс: Постатейные комментарии и книги |
Лист 68 |
"Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" (том 1) (под ред. И.С. Шиткиной) ("Статут", 2021)
принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.".
3.4. В соответствии с абз. 4 ст. 6 Закона об ООО участники дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом (товариществом) убытков, причиненных по его вине дочернему обществу.
Этот способ защиты прав, использующийся, как правило, в интересах миноритарных акционеров <1>, в целом соответствует положению п. 3 ст. 67.3 ГК РФ, предоставляющему участнику дочернего общества право требовать возмещения основным хозяйственным обществом убытков, причиненных его действиями или бездействием дочернему обществу. При этом в п. 3 ст. 67.3 ГК РФ законодатель отсылает нас к ст. 1064 (к норме об общих основаниях ответственности за причинение вреда) <2>, что может свидетельствовать о деликтной природе ответственности основного общества по искам акционеров
дочернего, включая распределение бремени доказывания (вина причинителя вреда презюмируется, и бремя доказывания ее отсутствия возлагается на причинителя вреда).
--------------------------------
<1> Заметим, что в деле ПАО НК "Роснефть" против ПАО АФК "Система" о привлечении к ответственности за причиненные ПАО АНК "Башнефть" убытки применялось положение п. 3 ст. 67.3 ГК РФ, хотя это был иск "нового" мажоритарного акционера к "бывшему" мажоритарному акционеру (см.: Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 25 декабря 2017 г. N
18АП-12317/2017 по делу N А07-14085/2017).
Это обстоятельство может свидетельствовать о более широкой трактовке в правоприменительной практике положения п. 3 ст. 67.3 ГК РФ и соответственно комментируемого нами абзаца 3 п. 3 ст. 6 Закона об ООО.
<2> По мнению О.В. Гутникова, ссылка на ст. 1064 ГК РФ безосновательна, поскольку рассматриваемая ответственность является корпоративной (ст. 53.1 ГК РФ), а не деликтной (см.: Гутников О.В. Корпоративная ответственность в гражданском праве: монография. М.: ИЗиСП; КОНТРАКТ, 2019 (СПС "КонсультантПлюс").
Аналогичного мнения о некорректности в данном случае ссылки на ст. 1064 придерживается Э.Ю. Монастырский, приводя аргументы об особенностях деликтной ответственности. Вследствие нанесения вреда убытки взыскиваются субсидиарно, а на первом месте стоит исполнение в натуре - замена вещей или устранение дефектов в них. Наряду с этим присуждение к таким принудительным действиям возникает при виновном поведении в качестве базового правила. По мнению указанного автора, п. 3 ст. 67.2 ГК РФ можно считать отсылочной нормой именно к общим положениям ответственности за вредоносные действия (см.: Монастырский Ю.Э. Убытки вследствие умаления корпоративных прав // Закон. 2017. N 7 (СПС "КонсультантПлюс")).
Как указал суд, поданный иск [иск участника дочернего общества к основному обществу о взыскании убытков] на основании ст. 67.3 ГК РФ и ст. 6 Закона об ООО является деликтным. Убытки считаются причиненными по вине основного общества только в случае, когда основное общество использовало имеющееся у него право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого дочернее общество понесет убытки (п. 3 ст. 6 Закона об ООО). Для взыскания убытков на основании ст. 67.3 ГК РФ и ст. 6 Закона об ООО истец должен был доказать: факт преобладающего участия основного общества в уставном капитале дочернего, фактическое использование основным обществом-ответчиком возможности оказывать влияние на принимаемые дочерним обществом решения и заведомую осведомленность ответчика о том, что совершаемые дочерним обществом действия причинят последнему убытки <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 30 октября 2018 г. N
18АП-14059/2018 по делу N А07-12633/2018.
В другом деле суд отметил: "В отношении ответственности основного общества за причиненные его
Дата печати: 04.02.2022 |
Система КонсультантПлюс: Постатейные комментарии и книги |
Лист 69 |
"Научно-практический комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" (том 1) (под ред. И.С. Шиткиной) ("Статут", 2021)
действиями убытки действуют общие принципы ответственности, установленные Гражданским кодексом Российской Федерации, как для граждан, так и для юридических лиц. Согласно статье 401 Гражданского кодекса Российской Федерации основанием ответственности является вина (либо в форме умысла, либо в форме неосторожности); лицо признается невиновным, если оно при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась, приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (пункт 1); доказывание же отсутствия вины в причинении убытков основным обществом дочернему возлагается указанной статьей Гражданского кодекса Российской Федерации на ответчика
(пункт 2)" <1>.
--------------------------------
<1> Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 17 марта 2015 г. N Ф06-20187/2013 по
делу N А57-2133/2013.
3.4(1). Следует отметить, что положение абз. 4 п. 3 ст. 6 Закона об ООО, так же как и п. 3 ст. 67.3 ГК РФ, пересекается с положением, содержащимся в п. 3 ст. 53.1 ГК РФ, и, как отмечает Т.С. Бойко, несмотря на явное "пересечение" сфер применения указанных способов защиты, к сожалению, ни в законодательстве, ни в судебной практике не дается ответа на вопрос о том, как эти две нормы соотносятся друг с другом <1>.
--------------------------------
<1> По мнению указанного автора, в целом существование в ГК РФ двух частично дублирующих друг друга норм представляется неразумным, нецелесообразным и создающим путаницу в ходе правоприменения; очевидно, что появление п. 3 ст. 53.1 ГК РФ должно было привести к исключению действия п. 3 ст. 67.3 ГК РФ и всех уточняющих его норм специального законодательства (см.: Бойко Т.С. Защита прав и интересов миноритарных участников непубличного общества в праве России, США и Великобритании. М.: Статут, 2019 (СПС "КонсультантПлюс")). С таким подходом следует согласиться.
Для целей конкретизации комментария абз. 4 п. 3 ст. 6 Закона об ООО отметим, что аналогичная норма Закона об АО (п. 3 ст. 6) детализирована и сфера ее применения существенно сужена. Так, Закон об АО содержит прямое указание на то, что ответственность наступает только при наличии вины основного общества, при этом убытки считаются причиненными по вине основного общества только в случае, когда основное общество использовало имеющиеся у него право и (или) возможность в целях совершения дочерним обществом действия, заведомо зная, что вследствие этого дочернее общество понесет убытки. Иными словами, ответственность акционерного общества наступает только за умышленные активные действия основного общества (заведомое причинение вреда), что на практике доказать оказывается крайне затруднительно.
Применительно к Закону об ООО нет необходимости доказывать наличие умысла в действиях основного общества при привлечении его к ответственностипоиску участниковдочернего.
3.4(2). Следует отметить, что в соответствии с п. 32 Постановления Пленума ВС РФ N 25 участник корпорации, обращающийся в установленном порядке от имени корпорации в суд с требованием о возмещении причиненных корпорации убытков (ст. 53.1 ГК РФ), в силу закона является ее представителем.
Интересен вопрос, следует ли при подаче участниками дочернего общества исков в соответствии с абз. 4 п. 3 ст. 6 Закона об ООО применять общие правила подачи исков участниками корпорации, предусмотренные п. 3 ст. 65.2 ГК РФ? Представляется, что исходя из непосредственной ссылки в указанной статье ГК РФ только на ст. 53.1 Кодекса, следует предположить, что положение п. 3 ст. 65.2 ГК РФ, содержащее требование о заблаговременном уведомлении всех других участников корпорации о подаче иска и их процессуальной возможности присоединиться к этому иску, не распространяется на случай подачи иска участниками дочернего общества к основному в рамках комментируемой нормы ст. 6 Закона об
ООО.
4.1. Комментируя п. 4 ст. 6 Закона об ООО, следует отметить, что зависимые общества в соответствии с Законом от 5 мая 2014 г. N 99-ФЗ исключены из регулирования Гражданским кодексом. Такой подход следует признать вполне оправданным, поскольку зависимость, определяемая как наличие между лицами отношений связанности, при которых одно хозяйственное общество владеет более чем 20% в уставном капитале другого, имеет мало практического значения и влечет за собой только необходимость публикации информации. Действительно, в ранее действовавшем законодательстве применительно к зависимым обществам всегда открытым оставался вопрос о моменте перехода зависимости (как способности влиять на принимаемые решения) в дочерность (как способность определять решения), устанавливаемую оценочно, исходя из совокупности обстоятельств.
Дата печати: 04.02.2022 |
Система КонсультантПлюс: Постатейные комментарии и книги |
Лист 70 |