Плотин. - Четвертая эннеада. - 2004

70 Плотин. Эннеады. Трактат IV. 3

души же чистые, ничем телесным к телам не влекомые, необходимо не окажутся в теле. Если они никоим об­ разом не будут в теле, — ибо [вообще] не имеют тела, — то они будут Там, где сущность, сущее и божествен­ ность: в Боге, где Он будет с ними, и они будут в Нем. Если же ты все еще ищешь места, где находится душа, то должно тебе прежде найти [место], где есть Те, ища не глазами и не так, как ищут телесное.

25. Такую же ценность имеет исследование памя­ ти: имеют ли души, покинувшие эти места, силу пом­ нить, или некоторые имеют, а некоторые — нет; или они помнят всё, или только некоторое; или они помнят всегда, или сохраняют память лишь некоторое время после исхода? Но если мы действительно собираемся предпринять такое исследование, то должно рассмот­ реть, что значит памятование; я не спрашиваю здесь: что есть память, но в какого рода сущих она естествен­ но существует. Ибо о том, что есть память, было сказа­ но в других местах, и довольно было сказано;28 но долж­ но рассмотреть более точно: что такое это естественное памятование. Если память есть нечто приобретенное, некое [полученное на Земле] знание или опыт, тогда памяти не будет среди сущих бесстрастно и вневременно. Конечно, мы не должны усваивать память Богу, или истинно сущему, или Уму, ибо ничто не приходит в них, в них нет времени, но они вечно есть; в истинно сущем нет никакого «прежде» и никакого «после», но Бог все­ гда есть, как Он есть, и не принимает изменений.29 Как

О трудностях, возникающих при рассмотрении души 71

бы находящийся в тождественном или подобном состо­ янии мог стать помнящим, если он не имеет и не содер­ жит иного способа бытия, отличного от того, который он имел прежде? Или [в Боге] одна мысль следует за другой, так что будучи сейчас в одном, Он может пом­ нить то, что имел прежде? Но что мешает знать изме­ нения других, не меняясь при этом самому, — знать, например, кругообращения космоса? То, почему одно будет мыслиться первым, другое же — последующим, будет следствием перемены оборачивающегося [т. е. космоса, а не Знающего]: этим различны памятование и мышление. Нельзя говорить, что [Бог] помнит Свои мысли, ибо они не пришли, и их не нужно удерживать, чтобы они не ушли, иначе Он мог бы и вправду испу­ гаться, как бы Его сущность Его не покинула. Таким же образом не должно говорить, что Душа помнит в том смысле, в каком душа помнит то, чем она обладает как частями своей природы, поскольку когда душа здесь, она обладает ими, но не действует ими, особенно в мо­ мент появления здесь. Но что касается деятельности, то древние, кажется, называли памятью и припомина­ нием деятельность перевода [душой] в действитель­ ность того, чем она лишь обладает. Это другой эйдос памяти; потому и время не присоединяется к памяти, понятой в таком смысле. Но возможно, что говоря об этом с такой легкостью, мы лишаем наше исследова­ ние тщательности. Кто-нибудь может впасть в затруд­ нения относительно того, принадлежит ли называемое нами памятью и воспоминанием именно той, высшей

72 Плотин. Эннеады. Трактат IV. 3

Душе; не принадлежит ли оно другой, более помутнен­ ной, или составленному — живому существу. Если память принадлежит иной [не высшей] душе, то когда и как она ее обретает? Если память принадлежит жи­ вому существу, [опять же —] когда и как [оно ее обре­ тает]? Поэтому мы и должны исследовать: что в нас обладает памятью; это и есть то, что мы изначально искали. Если это душа помнит, то какая ее сила или часть? Если помнит живое существо, — так же как сила чувственного восприятия мыслилась принадлежащей именно ему, — то каким именно способом? И что тогда есть живое существо? Кроме того, должно атрибутиро­ вать чувственное восприятие и мышление либо одно­ му и тому же [субъекту: душе или живому существу], либо одно — одному, другое же — другому.

26. Если составленное живое существо есть в дей­ ствительности чувственных восприятий, тогда воспринимание — и потому оно называется общим30 — долж­ но быть чем-то вроде сверления или ткачества, так что душа в восприятии будет действовать как ремесленник, имея тело в качестве инструмента; будет ли тело пре­ терпевать и содействовать, а душа принимать впечат­ ления, полученные телом; будет ли душа создавать суж­ дения в результате телесных претерпеваний [во всех этих случаях]: ощущение, конечно, может быть названо общим делом, но память отнюдь не принадлежит этому общему, ибо душа, уже принявшая впечатления, или их сохраняет, или отбрасывает; [должно утверждать,

О трудностях, возникающих при рассмотрении души 73

что память принадлежит только душе,] если, конечно, не заключит кто-нибудь от того, что смешение телесных элементов делает нашу память лучше или хуже, — к то­ му, что памятование есть общая деятельность души и тела. Но даже принимая во внимание этот факт, тело может быть названо либо препятствующим, либо не препятствующим осуществиться памяти, которая от этого ничуть не меньше принадлежит душе. Как же это память будет общим, но не душой, если душа собствен­ но и есть помнящая? Если же смешанное из двух при­ род живое существо будет чем-то отличным и от того, и от другого его составляющих компонентов, то, преж­ де всего, нелепым будет говорить, что живое существо не есть ни душа, ни тело, поскольку живое существо будет не чем иным, как результатом перемены обеих составляющих; либо, опять же, результатом смешения их, поскольку душа в живом существе есть лишь возможностно. От этого память будет принадлежать душе столь же, сколь в смеси вина и меда сладость принад­ лежит меду. Но потому ли душа будет помнить, что она есть в теле и нечиста, потому ли, что получила особое качество — способность воспринимать отпечатки чув­ ственных вещей31 — и имеет его, потому что как-то удерживается в теле (ведь они принимаются ей, а не проходят сквозь нее)? Но, во-первых, восприятия не имеют величины; они не подобны ни оттискам, ни напечатлениям, ни отпечаткам, потому что нет толчка, и не происходит ничего того, что происходит в воске; но восприятие осуществляется способом, подобным

74 Плотин. Эннеады. Трактат IV. 3

мышлению, даже если это восприятие чувственных вещей. Но почему бы нам не сказать, что и в актах мыш­ ления имеют место напечатления? — Разве мышлению необходимо должно сопутствовать тело или телесные качества? Конечно, и душа необходимо должна иметь память собственных движений, например, того, что она желала, и того, что не принесло ей удовольствия, при­ том что объект ее желания не вошел в тело. Но как тело может говорить о том, что не пришло в него? Или как будет помнить с помощью тела тот, кто естественно не расположен вообще знать это тело? Но должно сказать, что все те вещи, которые существуют при посредстве тел, не выступают за пределы души, другие же — отно­ сятся только к одной душе, если, конечно, на самом деле душа должна быть чем-то определенным и некой при­ родой, и иметь свое собственное дело. Если это так, тогда она должна иметь и стремление, и память стрем­ лений, и память их достижений и недостижений, хотя ее природа и не та же, что у текучих существ. Если это не так, тогда мы не должны наделять ее ни самосозна­ нием, ни сознанием своихдеятельностей, — она не долж­ на иметь ни единящей силы, ни способности к пони­ манию. Поскольку не верно, что она не имеет этого в своей природе, поскольку не верно, что она обретает это в теле, постольку она имеет в себе энергии тех дел, осуществление которых требует телесных орудий; при­ ходя, она приносит некоторые из своих содержаний как возможностные, а некоторые — как действительные. Что же касается памяти, то тело лишь мешает ей; тело

О трудностях, возникающих при рассмотрении души 75

прилагает забвение к памяти, так что отделяясь и очи­ щаясь от тел, память весьма ободряется. Ибо память есть нечто устойчивое, природа же тел движима и те­ куча, и потому она необходимо является причиной заб­ вения, а не памяти. Таким образом может быть понята река Лета.32 Так что оставим душе свойство памяти.

27. Но что относительно Души, которую мы на­ зываем более божественной, благодаря которой мы суть, — той, что приходит от Целого? Возможно, мы должны сказать, что есть два вида памяти — индивиду­ альная и общая; когда две души вместе, их воспомина­ ния совпадают; если же они разделяются, если обе су­ ществуют и сохраняются по отдельности, то каждая будет иметь собственные воспоминания: одна — более длительное время, другая — менее. В самом деле, эйдол [тень] Геракла в Аиде33 (а я думаю, что нас самих должно считать здесь эйдолами) помнит всё, что он со­ вершил в течение жизни, ибо эта жизнь принадлежит по преимуществу эйдолу. Иные же души, ставшие сме­ шанными живыми существами, все как одна, не могут говорить ни о чем большем наличного: только это они и знают, да еще, может быть, что-то связанное со спра­ ведливостью. Но Гомер не сказал, что говорил сам Ге­ ракл, Геракл без тени [т. е. без эйдола]. Почему же эта другая душа говорит, если она уже одинока и свобод­ на? Потому что душа, волочащая за собой нечто телес­ ное, может сказать всё то, что сделал или претерпел человек. Но поскольку время продолжает идти после

76	Плотин. Эннеады. Трактат IV. 3

смерти, а воспоминания иных [вещей и событий] появ­ ляются у души из предшествующих жизней, то она даже с презрением отказывается от некоторых воспо­ минаний [только что прожитой жизни]. Хотя душа по смерти становится более чистой от тела, она все же перебирает в памяти всё то, чего в тамошней жизни она не имеет; но если уйдя из одного тела, душа [не сразу] возникает в другом, то [в период до своего следующего воплощения] она будет вспоминать [букв.: «говорить»] о событиях внешней для нее жизни — о том, что она уже оставила, и о многом случившемся в ее прежних жизнях. Однако, попадая во время, она погружается в забвение многого, некогда с ней случавшегося; но и когда она становится одинокой — что она помнит? Прежде следует выяснить: какой силой душа участву­ ет в памятовании.

28. Итак, та ли это сила, которой мы чувствуем и познаем? Разве воспоминания вещей желанных не со­ провождаются желаниями, а воспоминания о том, что приводило нас в гнев, — гневным движением духа? Кто-нибудь может сказать: одно — наслаждающееся, другое — помнящее предмет наслаждения, благодаря первому [т. е. наслаждающемуся]. Тогда сила жела­ ния получится движимой предметом наслаждения, ко­ торый становится для желания видимым, опять же, посредством памяти. Но почему этого не происходит, когда видимо что-то иное, и разве не может [видение] осуществляться не таким способом? Что мешает нам

О трудностях, возникающих при рассмотрении души 77

давать силе желания ощущение даваемой вещи и, опять же, воспринимающей силе — желание, и всё всему, так что каждая из сил будет называться согласно пре­ обладающему в ней?34 Но чувственное восприятие раз­ ными способами относится к каждой из других сил: на­ пример, зрение видит отнюдь не силу желания, но сила желания движима благодаря восприятию, при этом нельзя сказать, что именно она воспринимает, можно сказать только то, что она бессознательно аффицируется; так же и в случае с гневом — зрение видит делаю­ щего несправедливость, а гнев вспыхивает; это по­ добно тому, как пастух, поскольку его пес возбужден волчьим запахом или шорохом [который производит крадущийся зверь], знает, что волк рядом, хотя и не имеет его перед глазами. Конечно, сила желания на­ слаждается и имеет в себе след того, что стало вложен­ ным в нее [т. е. предмета влечения и наслаждения], но она имеет след не так, как память, но как [бессозна­ тельное] расположение и страсть. Другая сила, кото­ рая видит наслаждение и то, что от него, — имеет и память происшедшего. Это доказывается тем, что вос­ поминание наслаждений часто бывает неприятно, хотя сами эти наслаждения, появись они сейчас, были бы вновь приятны.

29. Итак, возьмем память и положим ее в силу вос­ приятия — одним ли и тем же будут для нас то, что помнится, и то, что ощущается? Но если эйдол будет помнить, как было сказано, то сила восприятия будет

78 Плотин. Эннеады. Трактат IV. 3

удвоена, если же эйдол будет не тем, кто ощущает, но тем, кто помнит, то удвоится сила памяти. Кроме того, если будет помнящая сила восприятия, тогда будут ощущаться мысли и знания. Или же это должны быть две различные силы. Давайте теперь допустим наличие общей силы понимания: дадим ли мы ей память обеих [т. е. умной и чувственной сил]? Если бы предмет пони­ мания [этой общей силы] был единым и тождественным, умнь'ш и чувственным сразу же, это утверждение име­ ло бы некоторый смысл; если бы этот предмет делился надвое, все равно оставались бы две силы. Если бы мы каждой из них дали душу, — возникло бы четыре. Вооб­ ще, почему необходимо, чтобы мы чувствовали посред­ ством того, посредством чего и помним; почему необ­ ходимо, чтобы память и восприятия осуществлялись одной и той же силой; почему необходимо помнить наше мышление тем же, чем и мыслить? Но не одни и те же люди лучше всего мыслят и лучше всего помнят; люди, равные в способности восприятия, не имеют равной по силе памяти: некоторые могут воспринимать быстро, другие же, чьи восприятия не сильны, — обладают хо­ рошей памятью. Но опять же, если каждой из этих двух сил надлежит быть различной, то не возникнет ли не­ обходимости ввести еще другую силу, помнящую то, что было воспринято первым восприятием, и еще дру­ гую, должную ощущать то, что захочется вспомнить первой памяти? Но ничто не мешает памяти и удержа­ нию принадлежать к силе воображения; [воображение же отлично от восприятия тем, что] оно присутствует

Отрудностях, возникающих при рассмотрении души

втом, что завершает восприятие, и видимо, когда вос­ приятие уже не присутствует. Но когда образ уже от­ сутствующего [т. е. воспринятого] присутствует в на­ стоящем, он является сразу же и воспоминанием, даже если присутствует лишь недолго. Люди, с которыми образ остается короткое время, имеют короткую па­ мять; те, с которыми он пребывает подолгу, — лучшую; эта способность сильна в них, так что нелегко изменяет­ ся их память: она подолгу не отходит от своего предме­ та, не оставляет его [букв.: «не стряхивает его с себя»]. Таким образом, память будет принадлежать к силе во­ ображения, и воспоминание будет принадлежать к тому же. Различие памяти у людей, скажем мы, сводится к различию развития у них воображения, а это обуслов­ лено тем, обращают или не обращают они на нее вни­ мание, а также наличием или отсутствием определен­ ного телесного состава, который мешает или не мешает памяти осуществиться и который, так сказать, [боль­ ше или меньше] шумит.

30.Но почему помнятся мысли? Неужели и их пом­

нит воображение? Но если все акты мышления сопро­ вождаются неким образом воображения, и этот образ всегда остается [при мысли], будучи изображением [иконой] мысли, то, возможно, таким именно способом [т. е. посредством воображения] будет помниться по­ знанное; если же нет, мы должны искать другое объяс­ нение. Возможно, в воображение попадает словесное выражение, сопровождающее акты мышления. Ибо