165 164

стояли каждый в своем княжестве — волости.¹ Корм хлебом, а нередко и другими сельскохозяйственными продуктами сдер­живал хозяйственную предприимчивость княжья, особенно в области зернового хозяйства. Незначительная княжеская за­пашка, запечатленная источниками, находит естественное объяснение в широко бытовавшей практике поставок зерна, которое поступало в закрома князей как своеобразная плата за несение ими общественных служб, главнейшие из которых — организация суда и военный «наряд». Эта практика была от­звуком далекой старины, когда только завязывалась власть князя — вождя племени или союза племен, кормившегося за счет добровольных приношений соплеменников. Постепенно эти приношения теряли непосредственно потребительский ха­рактер, переплавляясь в нечто, подобное натуральным налогам, смешивать которые с централизованной феодальной рентой нет оснований. В Киевской Руси мы и застаем кормления на стадии их сближения с налогами натурой. Им суждено было оказать глубокое воздействие на развитие частного хозяйства князей.

^Землевладение и хозяйство бояр

В Древней Руси рядом с княжеским землевладением под­нималось боярское. Источники, относящиеся к его истории, отрывочны и бледны. Но это не обескуражило исследователей. «Упоминания о боярских селах, — писал А.Е.Пресняков, — случайны и немногочисленны, но это — упоминания мимохо­дом, как о явлении обычном». И тем не менее о боярских се-

¹ Запасы хлеба, собиравшееся за счет кормлений, были значительны. Князья торговали хлебом: «...и пошли, господине, к нам жито свое прода-ять, а мы ради купим, чего восхочешь, воску ли, бели ль, бобров ли, чер­ных ли кун, серебра ль мы ради дады» (ПСРЛ, т. II, стб. 879).

² А.Е.Пресняков. Лекции по русской истории, т. 1. Киевская Русь. М, 1938, стр. 195.

лах на Руси X в. нам ничего неизвестно. Надо полагать, что развитие боярского землевладения несколько отставало от княжеского. Судя по источникам, лишь в XI в. бояре обзаво­дятся селами.¹ Из Патерика узнаем, как они несли в Печер-скую лавру «от имении своих на утешение братии и на уст­роение монастырю. Друзии же села вдающе монастыреви и братии».² Наличие сел бояр в XI — XII вв. не подвергается со­мнению. Сводить известия о боярском землевладении — лиш-

¹ Б.Д.Греков, сторонник ранней и глубокой феодализации Киевской Руси, чувствовал острый недостаток сведений о боярском землевладении в X в. Поэтому его историю он начинал с пояснений и оговорок. «Если дру­жинники, — подчеркивал Б.Д.Греков, — некоторое время могли пользовать­ся ленами, составлявшимися "только из даней", то говорить то же о мест­ной знати, выросшей в землевладельческом обществе в процессе расслое­ния сельской общины и появления частной собственности на землю, — ре­шительно невозможно. Самое верное решение этой задачи будет состоять в допущении, что могущество этих бояр основывалось не на "сокровищах", а на земле» (Киевская Русь, стр.129). В летописи местная знать, земские боя­ре, называются, по Б.Д.Грекову, «старцами градскими», «старейшинами» (Там же, стр. 126). Спор о боярском землевладении X в. - это в конечном счете спор о методике исследования. Отсутствующие источники Б.Д.Греков компенсирует непрерывными допущениями, вытекающими из его представлений об «общем ходе развития» древнерусского государства (См.: Я.С.Лурье. Критика источника и вероятность известия. Культура Древней Руси. М., 1966, стр.122 — 123).Странное впечатление производит противопоставление дружинников киевского князя и земских бояр. Как будто киевские князья и их бояре не находились в земледельческом обще­стве и не являлись порождением социальных сдвигов, произошедших в нем. Такое противопоставление — наследие старой историографии, кото­рую нетрудно понять, если учесть, что ее представители исходили из нор-манистских идей о дружине и князе как пришельцах из Скандинавии, лег­ших инородным слоем на туземную Русь. Не лишено вероятия, что эти соображения Б.Д.Грекова — рецидив его прежних воззрений, легко ужи­вавшихся с тезисом о завоевании Руси варягами (См.: Б.Д.Греков. Фео­дальные отношения в Киевском государстве. М.-Л.Д936, стр. 12 — 19).

² Патерик Киевского Печерского монастыря. СПб., 1911, стр. 31.

166

167

нее занятие, это осуществлено исследователями.¹ Целесооб­разнее заглянуть в источники, питавшие доходы боярства. И тут внимание останавливается на внеземельных доходах бояр. Они складывались из части княжеских поступлений как возна­граждение за исполнение поручений по делам суда и управле­ния. Яркий тому пример — Русская Правда. В ст. 42 Краткой Правды определяется: «А се поклон вирный: вирнику взяти 7 ведер солоду на неделю, тьже овен любо полоть, или две нога­те; а въ среду резану въже сыры, в пятницу тако же; а хеба по кольку могуть ясти, и пшена; а кур по двое на день; коне 4 по-ставити и сути им на рот, колько могуть зобати; а вирнику 60 гривен и 10 резан и 12 веверици, а переди гривна; или ся при-годи в говение рыбами, то взяти за рыбы 7 резан; тъ всех кун 15 кун на неделю, а борошна колько могуть изъясти; до недели же виру сберуть вирници, то ти урок Ярославль». По мнению А.А.Зимина, вирник — это «княжеский дружинник, ведавший сбором виры и, очевидно, судом по уголовным делам». В служебную «командировку» он отправлялся в сопровождении помощника-отрока.⁴ Последнее, очень важное для нас, наблю­дение А.А.Зимина подтверждается ст. 9 Пространной Правды, которая, воспроизводя Ярославов урок вирнику, подчеркивает: «...то вирнику со отроком».⁵ Да и сама ст. 42 Краткой Правды, хотя не называет отрока, спутника вирника, но косвенно сви­детельствует о его присутствии, так как форма сказуемого в рассматриваемом отрывке стоит во множественном числе («я хлеба по кольку могуть»; «а борошна колько могутъ изъя­сти»). Существенную долю «кормленых» сборов составляют, как замечаем, продукты сельскохозяйственного производства. Эта традиция просуществовала длительное время, она извест-

¹ См., напр.: А.Е.Пресняков. Лекции по русской истории, т. 1, стр. 195-196; Б.Д.Греков. Киевская Русь, стр. 122 - 143.

² Правда Русская, т. 1, стр. 73. ³ПРП, вып. 1,стр. 105.

⁴ Там же.

⁵ Правда Русская, т. 1, стр. 105.

на Русской Правде Пространной редакции, в ст. 74 которой записано: «А се наклади. А се наклады: 12 гривен, отроку 2 гривны и 20 кун, а самому ехати со отроком на дву коню, сути же на рот овес, а мяса дати овен любо полоть, а инем кормом, что има черево возметь, писцю 10 кун, перекладного 5 кун, на мех две ногата». Кто же он, этот «сам», разъезжающий по «мирам», «городам» и «весям» с отроком и писцом в эскорте? Конечно, сановный боярин, ибо отроки — служебный антураж князей и бояр.

Драгоценные показания Русской Правды удачно дополня-ютсзптетописным материалом. Летописцы неоднократно гово­рят о боярских кормлениях. Так, в 1234 г. Даниил и Васильке «ста на берез Днестра и прия землю Галичьскую и розда горо-ды бояром и воеводам, и беаше корма у них много».² Интерес­но, что бояре получают в кормление не только села, но и горо­да, — деталь, раскрывающая доходнейшую статью боярского бюджета. В том же духе действует князь Мстислав, которому Владимир Василькович, «сотьснувъси немощью тела своего», решил «по животе своем» передать «землю свою всю и горо-ды» вместе со стольным Владимиром. Не успел Василькович упокоиться, как Мстислав начал распоряжаться княжеством самоуправно. Угасающему Васильковичу доносили, что он «даеть город Всеволожь бояромь и села роздаваеть».³ Бывало, бояре дерзко посягали на княжеские права, узурпируя их. Вспомним классические строки: «Бояре же Галичьстии Дани­ла княземь собе называху, а саме всю землю держаху. Добро-слав же вокняжился бе и Судьичь попов внук. И грабяше всю землю, и въшед во Бакоту, все Понизье прия без княжа пове­ления. Григорьи же Васильевич собе горную страну Пере-мыльскую мышляше одержати...».⁴ Даниил посылал стольника своего Якова «ко Доброславу, глаголя к ним: «князь ваш аз

¹Там же, стр. 112. ²ПСРЛ,т. И,стб. 771.

³ Там же, стб. 900.

⁴ ПСРЛ, т. П. стб. 789.

168

169

семь, повеления моего не творити, землю грабите. Черниговь-ских бояр не велех ти, Доброславе, приимати, но даты волос­ти Галичким (курсив наш. — И.Ф.), а Коломыискою сол отлу­чите на мя».¹ Доброслав самовольно отдал Коломыю боярам Лазорю Домажиричю и Ивору Молибожичю, двум беззакон-никам «от племени смердья», по нелестной аттестации лето­писца.² Пусть часть «кормов» незаконно присвоена галицкими боярами. Бесспорно одно: Даниил считает вполне естествен­ной раздачу волостей местному боярству, он возражает только против кормления пришлых черниговских бояр, чья «жизнь» («хлеб», «корм») в Черниговской области.

После смерти Юрия Долгорукого жители киевского кня­жества избивали «суждалци по городом и по селом, а товар их грабяче». ³ Видимо, Долгорукий развел своих мужей «на по-корм» по городам и селам Киевской области. Патерик Печер-ского монастыря передает о Шимоне (Симоне), варяге по про­исхождению, пришедшем к Ярославу на службу со всем сво­им огромным двором, «яко до 3000 душь и со ереи своими». Ярослав, «его же приимь, въ чести имяше и дасть его сынови своему Всеволоду, да будеть старей у него. Прия же велику власть от Всеволода».⁵ Раздавал волости в кормление и отец Ярослава князь Владимир, а раньше его - Олег.⁶ Понятно, что политические и хозяйственные интересы боярства тесно пере­плетались с княжескими, судьба князя - судьба бояр. Потеря князем волости - княжества означала утрату его боярами до-

¹ Там же.

² Там же, стб. 790.

³ Там же, стб. 489.

⁴ Патерик..., стр. 5.

⁵ Там же, стр. 3.

⁶ПВЛ,ч. 1, стр. 20, 56.

⁷ «Лечец» Петр, видимо, не сгущал краски, когда корил Святошу, ук­рывшегося в иноческой келье: «Оставиши плачь неутешим братома свои-ма. Се бо и бояре твои, служивьше тобе, мнящейся иногда велиции быти и славни тебе ради, ныне же лишени твоеа любье, желетве домы велики сътворивьше, и седять в них в мнозе унынии. Патерик, стр. 84

ходов, поступавших от населения в виде различных кормов, натуральных и денежных. В этом смысле, очевидно, и надо понимать речь Изяслава Мстиславича, которую ученые обыч­но привлекают для иллюстрации боярского землевладения.¹ Изяслав произнес перед дружиной: «Вы есте по мне из Рускы земли вышли, своих сел и своих жизнии лишився, а яз пакы своея дедины и отчины не могу перезрети, но любо голову свою сложю, пакы ли отчину свою налезу и вашю всю жизнь».²

Выше отмечалось, что термин «жизнь» обозначал «хлеб», «корм», т.е. волостные сборы, предназначавшиеся князю и его окружению, в том числе боярам, занимавшим «высокооплачи­ваемые» должности на служебной лестнице³. Служить при князе - есть хлеб из его рук, кормиться. В «некрологе» Ва­сильку Константиновичу, князю ростовскому, убитому в та­тарское лихолетье, читаем: «Василко лицем красен, очима светел и грозен, хоробр паче меры на ловех, сердцемь легок, да бояр ласков, никтоже бо от бояр, кто ему служил и хлеб его ел, и чашю пил и дары имал, тот никакож у иного князя мо-жаше быти».⁴ Перед началом битвы с полками Изяслава в 1153 г. галицкие бояре просят юного князя Ярослава не вме­шиваться в бой и наблюдать со стороны за его исходом: «Га-личьскии же мужи почаша молвити князю своему Ярославу: «ты еси молод, а поеди прочь и нас позоруи. Како ны будеть отець твои кормил и любил (курсив наш. — И.Ф.), а хочем за отца твоего честь и за твою головы своя сложити». И реша князю своему: «ты еси у нас князь один, оже ся тобе што учи­нить, то што нам деяти. А поеди, княже, к городу, ать мы ся

¹ М.А.Дьяконов. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси. СПб., 1912, стр. 78; А.Е.Пресняков. Лекции по русской ис­тории, ч. 1, стр. 195; Б.Д.Греков. Киевская Русь, стр. 138.

² ПСРЛ, т. II, стб. 409-410.

³Знаменательно, что боярская «жизнь» упоминается в одной плоско­сти с «отчиной» и «дединой» Изяслава. ⁴ ПСРЛ, т. 1, стб. 467.

171

170

бьем сами с Изяславом» .

Итак, можно не сомневаться, что большая доля боярских

доходов в Древней Руси собиралась в виде кормлений — платы свободного населения, обеспечивавшей материально предста­вителей государственного аппарата. Бояре получали не только деньги, но и продукты сельского хозяйства, что фиксируется различными источниками — Русской Правдой, грамотами, ле­тописями. Эти доходы не нужно отождествлять с феодальной рентой. Они — примитивная форма налогообложения, порож­денная внутриполитическими отношениями в древнерусском обществе.

Мы должны по достоинству оценить тот факт, что среди поборов продукты сельскохозяйственного производства зани­мают значительное место. Организация боярами собственного хозяйства производилась, надо полагать, с учетом этого факта. Бояре, таким образом, имели возможность развивать у себя неземледельческие отрасли сельского хозяйства, в особенно­сти скотоводство. При всем недостатке сведений обнаружива­ем все же подтверждения нашему предположению. По сооб­щениям Лаврентьевской летописи, в 1177 г. Всеволод с дру­жиной грабил села ростовских бояр — приверженцев Мстисла­ва Ростиславича, племянника своего: «...а села болярьская взяша, и кони, и скот».³ В 1146 г. «розъграбиша Кияне с Изя­славом дружины Игоревы и Всеволоже, и села, и скоты».⁴ Под 1159 годом в Ипатьевской летописи значится: «Мьстислав же зая товара много Изяславли дружины: золота и серебра, и че-

ляди, и кони, и скота и все прави Володимерю».¹ На севере, в Новгородском крае, сходная картина. В духовной Климента, которого М.Н.Тихомиров справедливо считает крупным боя­рином, упоминается довольно разнообразный состав поголо­вья в его селах: лошади, крупный скот, овцы, свиньи.³

Источники, упомянутые выше, приведены с целью, чтобы обратить внимание, во-первых, на важную роль внеземельных доходов боярства на Руси X — XIII вв. и, во-вторых, подчерк­нуть существенное значение в частном хозяйстве бояр ското­водства. Земледелие, разумеется, тоже было здесь представле­но, но трудно сказать, перевешивало ли оно в хозяйственном балансе частных предприятий древнерусского боярства.

В заключение коснемся вопроса о поместном землевладе­нии. В литературе нет единого мнения по вопросу, когда оно возникло. Н.А.Рожков, например, отмечал: «...в сфере княже­ского дворцового землевладения и хозяйства зародилась и во­плотилась в действительность идея поместья, то есть времен­ного владения землей под условием службы и с правом того, кто пожаловал землю, отобрать ее у временного владельца или помещика. Следы поместья на княжеской земле наблюдаются впервые, по нашим источникам, в завещании великого князя Ивана Калиты, составленном в 1328 году».⁴

В академическом издании «Очерков истории СССР» нахо­дим: «Условное землевладение в северо-восточной Руси сло­жилось давно, еще в Древней Руси. Для московского княжест­ва первым документальным указанием на существование ус­ловных владений в землях, зависимых от Московского княже­ства, обычно считают духовную грамоту Ивана Калиты (около

¹ ПСРЛ, ч. II, стб. 466 - 467.

² В полемике с Б.Н.Чичериным Ф.И.Леонтович указывал, что «корм­ление было не частноправовою формой отправления суда и управления, но лишь одним из способов служебно-общественного (не частного) содержа­ния мужей и дружины, позже служилых чиновных людей» (Ф.И.Леонто­вич. Задружно-общинный характер политического быта Древней Руси. «ЖМНПросв.»., 1874, август, стр. 227).

³ ПСРЛ, т. 1,стб. 382.

⁴ ПСРЛ, ч. II, стб. 328.

¹ Там же, стб. 502.

² М.Н.Тихомиров, М.В.Щепкина. Два памятника новгородской пись­менности. М., 1952, стр. 14.

³ Там же, стр. 8-9.

⁴ Н.А.Рожков. Город и деревня в русской истории. Пг., 1919, стр. 38.

173

172

1339 г.)». М.Н.Тихомиров специально занимался условным землевладением на Руси XII в. Согласно его представлениям, «историю поместной системы и служилого землевладения на­до начинать искать гораздо раньше, чем в XIV-XV вв. Поме­стная система была только частью феодальной системы. Она начала складываться на Руси уже в XII-XIII вв., когда появ­ляются милостники».² Автор поставил перед собой задачу «показать, что условное феодальное держание уже существо­вало в XII в. под другим названием — "милость", "придаток", "хлеб", а сами феодальные держатели носили название "милостников".³

Как же показывает М.Н.Тихомиров наличие условного феодального держания в XII веке? Поскольку в центре внима­ния исследователя стоят милостники, то терминологические разъяснения по поводу слова «милостник» стали первой необ­ходимостью. М.Н.Тихомиров привел убедительные доводы в пользу того, что под «милостниками» следует понимать не просто княжеских любимцев, а «особый разряд княжеских слуг, занятых непосредственно в дворцовом хозяйстве» и не входящих в корпорацию «лепших мужей» князя — бояр.⁴ «По-видимому, — продолжает он, - милостники XII в. те же княже­ские слуги, какие нам известны по Русской Правде под име-

¹ Очерки истории СССР. Период феодализма (IX — XV вв.), ч. П. М, 1953. стр. 66.

² М.Н.Тихомиров. Условное феодальное держание на Руси XII в. В кн.: Академику Б.Д.Грекову ко дню семидесятилетия. Сб. статей. М., 1952, стр. 104.

³ Там же, стр. 100 (Недавно мысль М.Н.Тихомирова об условных зе­мельных держаниях в Древней Руси, т.е. поместьях, была оспорена Л.В.Лерепниным. — Л.В.Черепнин. Русь. Спорные вопросы истории фео­дальной земельной собственности в IX-XV вв. В кн.: А.П.Новосельцев (и др.). Пути развития феодализма. М., 1952, стр. 161. Мы считаем необходи­мым привести некоторые дополнительные аргументы, свидетельствующие о неприемлимости концепции М.Н.Тихомирова).

⁴ Там же, стр. 101.

нем огнищан». Но с последним трудно согласиться хотя бы потому, что милостники в летописи названы паробками князя. Не лучше ли паробка-милостника подвести к отроку древне­русских источников. Ведь между словами «холоп» («хлоп», «хлопчик», «мальчик»), «отрок», «паробок» прямая семанти­ческая близость. Вызывает сомнение и равенство между «ми­лостью» и «beneficium'oM», проводимое М.Н.Тихомировым. Автор не назвал ни одного факта, который ясно и определенно подтвердил бы его точку зрения. Что, к примеру, значит реп­лика, брошенная Даниилом Заточником: «всякому дворянину имети честь и милость у князя». Различные благодеяния и по­чести — вероятный ее смысл. Но М.Н.Тихомиров чересчур осязаемо воспринимает мечты Заточника, когда заявляет: «Здесь слово "милость" соединено с "честью". "Честь и ми­лость", на которую имеет право рассчитывать каждый дворя­нин, — это его почетное место при княжеском дворе и пожало­вание (beneficium, милость) определенными денежными или земельными получениями».³ Конечно, было бы нелепо отри­цать всякое пожалование. Главное — в чем оно выражалось. Если князь жаловал своих слуг деньгами, оружием и конями, то от этого они феодалами не становились. Иное дело - зе­мельная дача. Но о «милостьных» землях источники упорно молчат.⁴ В поисках выхода из безмолвия памятников М.Н.Ти­хомиров обращается к статье 111 Пространной Правды, со­хранившей термин «милость»: «А в даче не холоп, ни по хлебе

¹ Там же.

² Там же, стр. 103.

³ Там же.

⁴ Единственный памятник, говорящий об этом, — Законник Стефана Душана. М.Н.Тихомиров ссылается на него. Однако Законнику нельзя придавать решающее значение, ибо данный памятник сравнительно позд­ний и, самое главное, иноземный (кстати, еще П.А.Аргунов термин «ми­лость» сопоставлял с аналогичным термином Законника. См.: П.А.Аргунов. О закупах Русской Правды. «Изв. АН СССР», отд обществ, наук, № 10, серия 7, 1935, стр. 777).

175

174

роботять, ни по придатъце; но оже не доходять года, то воро-чати ему милость; отходить ли, то не виноват есть».¹ В диссо­нансе мнений о ст. 111 слышится все же общий мотив: боль­шинство исследователей Русской Правды видело в ней случай, когда какой-нибудь бедняк в трудную минуту просил помощи зажиточного хозяина и получал ее в виде «милости». Рас­сматривая статью 111 Пр. Пр., М.Н.Тихомиров убедился, что «нет никаких оснований настаивать на том, что в "Русской Правде" говорится обязательно о хлебе как ссуде, которую получали бедные люди. Наоборот, хлеб, дача, придаток могут быть поняты как виды феодального условного держания, объ­единяемого общим названием "милости"». Свой вывод М.Н.Тихомиров обосновывает примерами, которые рассказы­вают об отдаче городов и волостей в кормления.⁴ Однако кормления — это право сбора доходов с волости, а не феодаль­ное условное держание, как представляется автору. «Хлеб» в значении кормления для XII века не новость. Раздача городов заметна едва ли не с IX века: «И прия власть Рюрик, и раздал мужем своим грады: овому Полотеск, овому Ростов, другому Белоозеро...»⁵ В движении на юг Олег «приде к Смоленску с кривичи и прия град, и посади мужь свои, оттуда поиде вниз и взя Любец и посади муж свои...»⁶ Владимир Святославич, «пе­реклюкавший» варягов, «избра от них мужи добры и смыслены и раздая им грады». Раздача городов и целых волостей в корм не была связана с земельным пожалованием, она не нарушала прежний хозяйственный уклад населения, не ставила его в от­ношения зависимости от кормленщика. Какое же это феодаль­ное владение без земли и непосредственных производителей?!

¹ Правда Русская, т. 1, стр. 116.

² См.: Правда Русская, т. 2, стр. 708 - 716.

³ М.Н.Тихомиров. Условное феодальное держание ..., стр. 104.

⁴ Там же, стр. 103.

⁵ПСРЛ,т. 1,стб. 23.

⁶ПВЛ,ч. 1, стр. 20. .

⁷ Там же, стр. 56.

Назначение ст. 111 М.Н.Тихомиров определял так: «...статья о "милости" вовсе не опекает бедных людей, кото­рых голод и нужда заставили взять ссуду у богатого человека. Эта статья ставит своей задачей охранить от порабощения мелких феодалов, занявших холопские места при боярском и княжеском дворе, но стремившихся сохранить свою свободу. Подобная статья типична для "Русской Правды" как кодекса феодального права». Тут совсем непонятно, что к чему. Пре­жде ход рассуждений сводился к тому, будто «милостьники» — люди, в результате феодального пожалования («милости») превратившиеся в феодальных держателей. Теперь же феода­лы — «милостьники» занимают «холопские места при бояр­ском и княжеском дворе», дрожат за свою свободу и старают­ся гарантировать ее с помощью законодательства. Остается недоумение: в лице «милостьников» князья и бояре стреми­лись окружить себя слугами феодального образа и подобия или холопами-рабами. Трудно представить человека, ставшего феодалом по «милости» и увязшего в рабстве по той же «ми­лости». Надо выбирать что-нибудь одно.

Письменные свидетельства, взятые М.Н.Тихомировым для уяснения ст.111, совершенно не вяжутся с его взглядом на причины ее появления. Он берет тексты, в которых называют­ся имена князей Юрия и Ярослава, сыновей Всеволода Юрье­вича Большое Гнездо, и некоего Федора Михайловича, кор­мившегося Псковом.¹ При чем же здесь «мелкие феодалы», устраивавшиеся на холопские места в боярском и княжеском дворе? Если Юрий и Ярослав — «мелкие феодалы», а Радилов городец и Псков — «холопские места», то какими тогда были крупные феодалы и должности, предназначенные свободным людям?!

М.Н.Тихомирову не удалось доказать существование на Руси XII в. поместной системы и служилого землевладения, совместить древнерусского милостника с московским поме-

¹ М.Н.Тихомиров. Условное феодальное держание..., стр. 103.

177

176

щиком. Служилые люди типа помещиков пришли позднее. Недаром Бориско Ворков в духовной Калиты так одинок. По­чему князь Иван не преминул помянуть Воркова? Уж не пото­му ль, что он своего рода социальный феномен, не привычный взору великого князя? Думается, утвердительный ответ не по­кажется натянутым.