§ 4. Концепция преступления государства в Комиссии международного права оон

Вопрос об уголовной ответственности государств возник уже на раннем этапе работы Комиссии над темой ответственности. В своих докладах Ф.Гарсиа Амадор начиная с 1954 г. затрагивал этот вопрос, правда, делал это довольно осторожно. Тем не менее, в 1956 г. он ясно высказался в пользу уголовной ответственности государств *(706). Большинство членов (включая С.Б.Крылова) заняли позицию, согласно которой современному международному праву такая ответственность неизвестна *(707).

Однако в дальнейшем положение стало меняться. Отмеченное нами ранее развитие доктрины и практики нашло отражение в работе Комиссии. На сессии 1962 г. Г.И.Тункин подчеркивал особое значение исследования ответственности за действия, угрожающие миру и препятствующие достижению колониальными народами независимости *(708). На той же сессии Р.Аго говорил о том, что существуют нормы, нарушение которых влечет за собой лишь возмещение ущерба; однако существуют и другие нормы, нарушение которых влечет за собой не только обязательство возместить ущерб, но также и необходимость применения санкций репрессивного характера *(709).

На сессии 1969 г. Н.А.Ушаков, ссылаясь на монографию Г.И.Тункина, говорил о том, что в прошлом считалось, что нарушения международного права касаются лишь государства-нарушителя и потерпевшего государства, тогда как в настоящее время нарушения мира затрагивают права всех государств. Следовательно, в таких случаях другие государства, помимо непосредственно пострадавшего, могут принимать меры, чтобы принудить государство-нарушителя подчиниться нормам международного права *(710). Аналогичное мнение высказывалось и на сессии 1970 г., например, Э.Уштором, Ж.Сетте Камара, М.Бартошем, М.Ясином, А.Таммесом, Э.Хамбро, П.Рейтером.

При этом ряд членов Комиссии подчеркивали значение концепции международного преступления. Т.Элайес активно поддерживал понятие "международное преступление" *(711). Э.Хамбро говорил о "международных уголовных деяниях" *(712). Х.Кастаньеда высказал следующее положение: существуют определенные международные обязательства государств, являющиеся обязательствами erga omnes; нарушение какого-либо из этих обязательств, например, осуществление геноцида, составляет международное преступление *(713).

Поэтому не случайно в докладах Комиссии Генеральной Ассамблее 1969, 1973, 1974 и 1975 гг. содержались указания на различия между противоправными деяниями в зависимости от содержания нарушенного обязательства. Ни один из членов Комиссии не выразил по этому поводу сомнения. Учитывая отмеченные обстоятельства, спецдокладчик Р.Аго в 1976 г. сформулировал проект статьи, которая после обсуждения и внесения в нее ряда поправок была принята под номером 19. При этом Р.Аго на основе анализа теории и практики показал, что термин "международное преступление" получил широкое признание: *(714)

" Статья 19. Международные преступления и деликты.

1. Деяние государства, нарушающее международное обязательство, является международно-противоправным деянием, независимо от объекта нарушенного обязательства.

2. Международно-противоправное деяние, возникающее в результате нарушения государством международного обязательства, столь основополагающего для обеспечения жизненно важных интересов международного сообщества, что его нарушение рассматривается как преступление международным сообществом в целом, составляет международное преступление.

3. С соблюдением пункта 2 и в соответствии с действующими нормами международного права международные преступления могут, в частности, возникать в результате:

а) тяжкого нарушения международного обязательства, имеющего основополагающее значение для обеспечения международного мира и безопасности, такого как обязательство, запрещающее агрессию;

b) тяжкого нарушения международного обязательства, имеющего основополагающее значение для обеспечения права народов на самоопределение, такого как обязательство, запрещающее установление или сохранение силой колониального господства;

c) тяжкого массового нарушения международного обязательства, имеющего основополагающее значение для защиты человеческой личности, таких как обязательства, запрещающие рабство, геноцид, апартеид;

d) тяжкого нарушения международного обязательства, имеющего основополагающее значение для защиты окружающей среды, такого как обязательство, запрещающее массовое загрязнение атмосферы или морей.

4. Всякое международно-противоправное деяние, которое не составляет международного преступления в соответствии с пунктом 2, является международным деликтом" *(715).

Эта статья была в течение нескольких лет предметом широкой дискуссии в Шестом комитете Генеральной Ассамблеи ООН, а также в самой Комиссии международного права. Существенный интерес представляют письменные отзывы правительств.

В обширном комментарии Комиссии к статье 19 ее содержание убедительно обосновывалось на основе анализа международной практики и доктрины. В качестве пионера соответствующей концепции указывался Д.Б.Левин со ссылкой на его работу 1946 г. Излагались мнения Д.Б.Левина и Г.И.Тункина, содержались ссылки и на работы других советских авторов. В этом видится признание вклада отечественной доктрины в становление концепции "преступление государства".

Комиссия обосновала необходимость различать в рамках общей категории международно-противоправных деяний государств особую категорию, охватывающую исключительно тяжкие противоправные деяния. В значительной мере это вытекает из выделения в рамках международного права особой категории норм, именуемых императивными (jus cogens) *(716). Особый характер этих норм, значение охраняемых ими интересов диктуют необходимость установления особой ответственности за их нарушение. При этом Комиссия неоднократно отмечала, что речь не идет об уголовно-правовой ответственности государств, аналогичной той, которую несут должностные лица - органы государства за преступления по международному праву. Имеется в виду особый вид международно-правовой ответственности.

Это принципиальное положение отмечается и в Комментарии к Статьям об ответственности государств, принятых Генеральной Ассамблеей. В нем говорится, что первоначально предполагалось выделить ответственность за нарушение императивных норм "путем ссылки на категорию "международных преступлений государств", которые отличались бы от всех других случаев международно-противоправных деяний ("международных деликтов"). Вместе с тем, никаких уголовных последствий для государств в случае нарушения этих основополагающих норм не предусматривалось" *(717). Термин "международное преступление" был избран с учетом того, что он стал широко использоваться в практике государств, а также в научных трудах *(718).

Представляет интерес мнение Комиссии относительно того, насколько концепция "преступление государства" соответствует позитивному международному праву. По ее мнению, "было бы совершенно ошибочно считать, что в современном международном праве существует лишь один режим ответственности, применимый повсеместно к любому типу международно-противоправного деяния, независимо от того, является ли оно тяжким или нет, затрагивает ли оно жизненно важные интересы международного сообщества в целом или только интересы какого-либо определенного члена этого сообщества" *(719).

Одновременно Комиссия подчеркнула, что принятие формулировки, ясно признающей различие между международными преступлениями и международными деликтами, представляет собой исключительно важный шаг в кодификации норм о международной ответственности. По своему значению он сравним с тем шагом, который был сделан в результате ясно выраженного признания категории императивных норм.

Заслуживает внимания тот факт, что при первоначальном обсуждении в 1976 г. проекта ст. 19 в Шестом комитете Генеральной Ассамблеи ООН он был единодушно поддержан. Негативную позицию занял лишь представитель Швеции *(720)

Советское правительство поддержало ст. 19 проекта и подчеркнуло ее значение: статья "особо выделила и квалифицировала как международные преступления такие международно-противоправные действия государств, которые нарушают обязательства, имеющие серьезное значение для обеспечения жизненных интересов международного сообщества". К их числу Советское правительство отнесло акты агрессии, насильственное поддержание колониального угнетения, геноцид, апартеид. Все это соответствует целям борьбы за упрочение мира и международной безопасности, целям и принципам Устава ООН *(721).

В дальнейшем значительное число западных государств выступили против проекта ст. 19, ссылаясь на то, что она криминализирует ответственность государств и тем самым вступает в противоречие с международным правом, которому неизвестны различные виды ответственности.

В результате Комиссии пришлось искать компромисс между двумя различными позициями. В 2000 г. было принято окончательное решение - исключить ст. 19 и отказаться от использования термина "преступление". В проект была включена новая глава - "Глава III. Серьезные нарушения обязательств перед международным сообществом в целом". Речь шла о "международной ответственности, которая вытекает из международно-противоправного деяния, представляющего собой серьезное нарушение государством обязательства, взятого перед международным сообществом в целом и имеющего важнейшее значение для защиты его основных интересов" ( ст. 41.1).

Как видим, был найден компромисс. С одной стороны, исключено вызывавшее сомнение слово "преступления", с другой - сохранена идея выделения особой ответственности за наиболее тяжкие правонарушения. Тем не менее, и это положение не получило единодушной поддержки в Комиссии. Большинство членов высказались за сохранение главы о серьезных нарушениях. По их мнению, глава уравновешивает весь текст с учетом отказа от понятия "преступления государств" и, таким образом, является насущно необходимой. Кроме того, исключение главы было бы шагом назад и умалением проделанной Комиссией работы.

Ряд членов Комиссии из промышленно развитых стран высказались за исключение главы, ссылаясь на то, что в позитивном международном праве не существует основы для проведения различия между серьезными и обычными нарушениями. Более того, такое различие не является желательным по принципиальным соображениям, учитывая широкий спектр возможных нарушений *(722).

Ситуация в Комиссии отразила различия в позициях государств. Глава вызвала негативную реакцию таких государств, как Великобритания, США, Япония, Франция. Наиболее развернутые критические замечания были представлены Великобританией. В них констатировалось, что положения "представляют собой попытку найти компромисс, приемлемый как для членов Комиссии, поддерживающих концепцию международных преступлений,...так и для тех, кто выступает против нее". Не укоренившийся в практике компромисс "неизбежно повлечет за собой ослабление авторитетности всего проекта" *(723). США выразили удовлетворение по поводу исключения из проекта понятия "международных преступлений". Тем не менее, они выразили сомнение "в целесообразности проведения различия между "серьезными" и иными нарушениями" и предложили исключить соответствующие статьи *(724).

Большинство других государств в той или иной мере высказались за исключение из проекта концепции международных преступлений, но поддержали достигнутый компромисс. Так, по мнению Австрии, достигнутый компромисс "позволяет избежать сложной дискуссии по вопросу о точном значении понятия "международные преступления"" *(725). Приведенные замечания свидетельствуют о том, что одна из основных причин, побудивших ряд государств возражать против рассматриваемых положений, заключается в их связи с концепцией международных преступлений. По мнению одного из возражавших правительств, в них все еще обретается призрак международных преступлений.