§ 1. Древний мир

Документы свидетельствуют о нравственной вседозволенности в межгосударственных отношениях того времени. В древнеиндийских Законах Ману говорилось: враг - это ваш сосед. В собрании политической мудрости Древней Индии - Артхашастре, принадлежащей перу полулегендарного Каутильи (IV-III вв. до н.э.), относительно мирных договоров сказано, что они должны заключаться с равными или более сильными королями, а на слабого короля надо нападать. Мудрый король должен укреплять свое государство и препятствовать процветанию других. Задачи послов: осуществление миссии, поддержка договоров, приобретение друзей, интриги, организация ссор между друзьями, использование секретных сил. Что же касается права, то оно рассматривалось как действующее лишь внутри страны, в международных отношениях ему не отводилось места. Думается, что это не случайно. Ведь уровень Законов Ману был по тем временам весьма высок. Достаточно ознакомиться с детальной классификацией международных договоров.

Субъектами международных отношений были не государства, а их властители. Широкое распространение получили договоры. Они служили осуществлению не только внешних, но и внутренних функций. Заключенный в XIII в. до н.э. договор о мире и союзе между фараоном Египта и царем хеттов предусматривал оказание содействия не только в войне с внешними врагами, но и в подавлении восставших рабов. Была предусмотрена и взаимная выдача политических беженцев. Договор скреплялся религиозной клятвой, каждый клялся своими богами.

Законы Египта и Индии запрещали всякие сношения с иностранцами, которые считались врагами и не имели никаких прав. Описанная картина была характерна и для государств Древнего Китая.

В большинстве случаев государства входили в состав или в сферу влияния той или иной империи и отношения с ними регулировались правом империи. Классик китайской философии Конфуций в VI в. до н.э. утверждал, что китайский император правит миром как праведный владыка.

Войны были повседневным явлением. Это относится и к Древней Греции, где общность происхождения, языка, религии, казалось бы, создавала идеальные условия для сотрудничества. Для существования рабовладельческого общества нужны были рабы, их доставляли войны. Этим определялось и мышление. Господствовало убеждение, что греки - избранный народ, а другие люди - варвары. Демосфен доказывал, что варвары самой природой предназначены быть рабами греков. Отсюда ненависть к иностранцам - ксенофобия.

Подобное положение препятствовало развитию торговых и иных связей. Поэтому для признания элементарных прав за иностранцами заключались торговые договоры. Возник институт проксена. Проксен был гражданином государства, принимающего иностранца, и оказывал последнему покровительство. Поскольку бесправные иностранцы не могли обращаться в органы управления страны пребывания, то это делал проксен. Нередко через него велись и дипломатические переговоры.

Греческие государства постоянно направляли друг другу посольские миссии. Послы пользовались неприкосновенностью. Греческие государства создавали военно-политические объединения - симмахии, которые весьма напоминают международные организации. У них были общие органы, принимавшие решения.

Общеизвестен вклад Древнего Рима в развитие права, и тем более показательно, что эта развитая правовая система не содержит и намека на возможность существования международного права. А.А.Рубанов обоснованно пишет, что Древний Рим рассматривал свое право "как право всеобщее" *(65).

Что же касается возможности совместного создания государствами одинаковых и равно обязательных для них норм, то сама идея подобного феномена была несовместима с сутью Римской империи. Она не возникала и в умах блестящих римских юристов. Регулировать межгосударственные отношения могли лишь боги, так как только они стоят над государствами и могут быть арбитрами в их спорах.

Показательно, что не только в позитивном праве Рима, но и в трудах его высококвалифицированных юристов нельзя обнаружить и следа самой идеи международного права. В стремлении доказать существование международного права в то время обычно ссылаются на римское "jus gentium" (право народов). Однако общепризнано, что "право народов" было частью римского права, регулировавшего отношения римских граждан с иностранцами, в отношении которых оно было дискриминационным *(66). Вместе с тем, "право народов" содержало некоторые правила справедливости и естественного права. "Quod naturalis ratio inter omnes homines constituit, voratur jus gentium" (правила, которые естественный разум установил для всех людей, именуются правом народов).

Таким образом, утверждения относительно того, что международное право существовало в древнем мире, является, главным образом, результатом перенесения современных представлений в совершенно иные условия. Судят по форме, игнорируя суть явления. Соответственно не существовало норм и об ответственности государств.

Несмотря на жестокость нравов международных связей того времени, накопленный опыт имел значение для будущего международного права. Была доказана принципиальная возможность нормативного регулирования межгосударственных отношений, характеризующихся неустойчивостью и враждебностью. Были выработаны формы нормативного регулирования - обычаи и договоры. Последние по форме мало чем отличались от нынешних международно-правовых договоров. Тем не менее, таковыми они не были. А.Нуссбаум и Ж.Верзийл пришли к выводу, что нормы межгосударственных отношений древности представляли собой религиозные предписания или моральные обязательства. Несомненно, эти аспекты присутствовали. Вместе с тем, поскольку речь шла о межгосударственных, политических отношениях, то и регулировавшие их нормы не могли не носить политического характера.

Приведенные факты не дают оснований согласиться с теми, кто утверждает, что международное право, как и право внутреннее, появляется одновременно с государством. Эта точка зрения типична для отечественной доктрины. Д.Б.Левин пришел к следующему выводу: "...Международное право возникает там и тогда, где и когда возникает классовое общество и государство" *(67). Эта же точка зрения изложена в учебниках *(68). Лишь изредка встречаются авторы, придерживающиеся иной точки зрения *(69). Аналогичные взгляды известны и литературе других стран. Обоснование их сводится к тому, что коль скоро независимые государства вступили во взаимоотношения, то должно возникнуть и международное публичное право. Таким путем обосновывают максиму "вечности публичного международного права" *(70).

Обосновывая тезис о возникновении международного права одновременно с государством, ссылаются на то, что государства заключали договоры, направляли друг другу представителей, за которыми признавались некоторые привилегии, и т.п. Между тем, договоры представляли собой личные обязательства (монархов) фараонов, императоров и др. Подтверждением тому могут служить договоры о династических браках, имевших важное политическое значение. Договоры скреплялись религиозными клятвами, а их обязательная сила опиралась на религиозную мораль.

Известно, что для создания нормы международного права необходимо:

во-первых, согласие субъектов относительно содержания нормы;

во-вторых, согласие придать ей юридическую силу *(71).

Это принципиальное положение вовсе не является лишь теоретическим постулатом. Оно достаточно четко отражено в международном праве. В ст. 38 Статута Международного Суда, как и в Статуте предшествовавшей ему Постоянной палаты международного правосудия, говорится, что для того, чтобы обычай применялся как право, он должен отражать "общую практику, принятую как право".

В решении Международного Суда о континентальном шельфе Северного моря говорится, что действия, образующие установившуюся практику, "должны быть такими или осуществляться таким образом, чтобы демонстрировать убежденность, что эта практика является обязательной в результате существования нормы права, предписывающей ее....Поэтому соответствующие государства должны сознавать, что они следуют тому, что достигает уровня юридического обязательства. Регулярность действий или даже их обычный характер сами по себе недостаточны". Наличие международного opinio juris необходимо для того, чтобы "обычай" носил юридический характер в отличие от обыкновений "вежливости, целесообразности или традиции" *(72).

Как правило, вопрос об opinio juris возникает в связи с обычными нормами. Но он относится и к договорам. Соответствующее оформление договора является свидетельством намерения сторон придать ему юридическую силу. Но, как известно, существуют и международные соглашения, которые такой силой не наделяются. Достаточно вспомнить о джентльменских соглашениях, не говоря уже о получивших в наше время широкое распространение неправовых соглашениях, примером которых может служить комплекс соглашений ОБСЕ.

Все это еще раз подтверждает, что без правосознания не может быть права. Внутри государств соответствующее правосознание сложилось сравнительно рано. Государственная власть, не останавливаясь перед применением силы, утверждала уважение к принимаемым законам. В международных отношениях такой власти не было. Осознание независимыми государствами необходимости подчиняться правовым нормам происходило весьма медленно. Этот факт признают и авторы, утверждающие, будто международное право возникло одновременно с государством. Так, по мнению Ю.Я.Баскина и Д.И.Фельдмана, международное правосознание начало формироваться лишь в XII веке *(73).

Взгляд, согласно которому международное право, как и право внутригосударственное, возникает одновременно с государством, является примером того, как игнорирование специфики явления и его истории ведет к ложной аналогии. Общественная система внутри государств сформировалась гораздо раньше, чем сообщество государств. Потребности этой системы и вызвали к жизни государство и право. Что же касается международного права, то оно могло появиться лишь тогда, когда межгосударственные отношения достигли достаточно высокого уровня развития. Государства должны были осознать необходимость во имя своих национальных и интернациональных интересов подчиниться нормам, обладающим юридической силой. Процесс этот оказался длительным.