Активность белгородской молодежи на выборах различных уровней

Дата проведения выборов	Наименование выборов	Активность молодых избирателей, %
30.06.1999	Выборы главы администрации области	71,49
19.12.1999	Выборы депутатов Государственной Думы третьего созыва, глав и депутатов представительных органов местного самоуправления	68,4
2603.2000	Выборы Президента РФ	70,7
14.10.2001	Выборы депутатов областной Думы третьего созыва	33,9
25.05.2003	Выборы губернатора	58,5
16.10.2005	Выборы депутатов областной Думы четвертого созыва	64,3
2.12.2007	Выборы Государственной Думы пятого созыва	72,5
2.03.2008	Выборы Президента РФ	79,41

Однако столь существенные колебания электорального участия позволяют сделать вывод о значимости различных мобилизационных механизмов.

Такая форма политического участия молодежи, как участие в выборах в качестве кандидатов и деятельность в органах законодательной власти, еще в большей степени, чем электоральное участие демонстрирует рассогласование между заявленным и реальным политическим поведением. На нормативном уровне молодежь Белгородской области демонстрирует достаточно высокий уровень стремления участвовать в деятельности органов исполнительной и законодательной власти. В ходе исследования «Взаимодействие региональной власти и населения», проведенного Е.В. Реутовым в январе-феврале 2006 г. по региональной выборке (N=600), 26,9% молодых респондентов выразили нормативную готовность участвовать в органах исполнительной и законодательной власти и нести ответственность перед избирателями (в целом по выборке 18,3%). Почти еще столько же (26,1%) высказали возможность такого участия (ответ «Наверное, да»).

По данным исследования «Молодежь и выборы сегодня: перспективы, ожидания (электоральная активность молодежи в Белгородской области)», проведенного в 2006 г., желание участвовать в выборах в качестве кандидатов выразили 37,66% молодых людей, а 39,80% на этот вопрос ответили отрицательно¹.

Тем не менее, среди избранных в Белгородской области за последние годы 3196 депутатов земских, поселковых и городских собраний депутатов только 183 человек или 5,7% относятся к молодежи. В период подготовки выборов Белгородской областной Думы 2005 г. в участковые избирательные комиссии с правом решающего голоса были назначены только 17,8% молодых людей в возрасте до 30 лет². В избранной областной Думе лишь один депутат (М.Н. Садкова) моложе 30 лет³. На столь низкий уровень реального участия в политической деятельности определяющее влияние, помимо собственно рассогласования между нормативным и дескриптивным поведением, оказывает малый объем социального (и финансового) капитала молодежи, низкая степень конкурентности выборов в России, особенно на региональном уровне, высокая программируемость их результатов.

Особенностью электорального участия молодежи является большая спонтанность принятия решения об участии в голосовании и электорального выбора. По данным ФОМ, среди молодежи самая низкая доля тех, кто за неделю до голосования окончательно утвердился в своей позиции (62%) и самая высокая доля тех, кто не уверен, пойдет ли он на выборы или нет (26%)⁴. Обращает на себя внимание также инерционность электорального участия, его мобилизованный характер. Лишь 25,16% (данные исследования «Молодежь и выборы сегодня: перспективы, ожидания (электоральная активность молодежи в Белгородской области)») на вопрос о мотивах участия заявили, что хотят таким образом участвовать в решении общественных проблем. Для остальных участие в выборах – в лучшем случае, гражданский долг (41,98%) или следование требованиям закона (14,29%)⁵. Сходная мотивация фиксируется общенациональными опросами по выборке в целом. Так, по данным ВЦИОМ (май 2007 г.), главный мотив участия в выборах - исполнение гражданского долга. Его называет каждый третий респондент, собирающийся голосовать (32%). Каждый пятый (18%) ходит на выборы по привычке. Только 7% указывают, что идут на избирательный участок, чтобы поддержать свою партию или кандидата. По 5-6% тех, кто собирается пойти на выборы, надеются изменить что-либо к лучшему; хотят реализовать свое конституционное право голоса. По 4% аргументируют своё участие тем, что их голос может повлиять на исход выборов, либо не хотят, чтобы кто-то другой использовал его бюллетень. Еще 4% интересен сам процесс голосования, т. к. им предстоит поучаствовать в нём впервые¹.

Для молодежного электората характерна значительно меньшая доля тех, кто твердо уверен в собственном участии в будущих выборах, но больше тех, кто склоняется к этому, но полностью не уверен. Эта высокая доля колеблющихся определяет настойчивое внимание к молодежному электорату политиков, политических партий, органов власти, территориальных избирательных комиссий. Таким образом, в привлечении молодежи на избирательные участки, скорее всего, значительно большую роль играют мобилизационные механизмы, действующие в пределах от прямого принуждения руководством учебных заведений или командованием воинских частей до «ценностной» мобилизации в рамках молодежной электоральной политики, проводимой избирательными комиссиями различного уровня, региональными и местными властями.

Косвенным подтверждением данной гипотезы являются данные по Белгородской области, характеризующие реальную и декларируемую электоральную активность молодежи. Эти данные демонстрируют парадоксальное расхождение между декларируемым (пост-фактум) и реальным электоральным участием – не в сторону завышения, а в сторону занижения последнего. Если в выборах губернатора в 2003 г., по данным областной избирательной комиссии, участвовали 58,5% молодых избирателей², то о своем участии в них в ходе опроса «Молодежь и выборы сегодня: перспективы, ожидания (электоральная активность молодежи в Белгородской области)» заявили 50,1%³. В выборах областного законодательного собрания в 2005 г. участвовали 64,3%⁴, заявили же о своем участии в них 51,2% респондентов¹. Столь «короткая память» может объясняться (за исключением некорректности выборки) лишь неосознанностью электорального участия и его «внешней» мотивацией.

В качестве основных структурных факторов, существенно влияющих на электоральную активность молодежи, исследователи определяют также:

- социально-профессиональные характеристики. По данным исследования «Молодежь и выборы сегодня, проведенного в Белгородской области в 2006 г., в наибольшей степени на участие в выборах ориентированы студенты, работники бюджетной сферы, государственные и муниципальные служащие, в меньшей степени – рабочие и безработные². По результатам исследования Института социологии РАН «Молодежь новой России» (2007 г.), самые пассивные – это рабочие, предприниматели,  работники торговли и сферы услуг. Студентов ВУЗов и техникумов меньше всего привлекает голосование на выборах, зато среди них самый высокий уровень участия в митингах и демонстрациях, деятельности общественных организаций, политических партий и профсоюзов³;

- социально-территориальный статус – правда данные разных исследований зачастую дают различные результаты, характеризующие степень его влияния. Так, в Белгородской области сельская молодежь в большей степени ориентирована на отказ от участия в выборах как в качестве избирателей, так и как кандидаты на выборные должности⁴. Между тем, по данным исследования Института социологии РАН (2007 г.), самый низкий уровень электоральной активности зафиксирован у столичной молодежи (28%) и, напротив, самый высокий у молодых жителей села (38%)⁵;

- партийную ориентированность и встроенность в партийные структуры. В парламентской кампании 1999 г. партийно ориентированная молодежь, по результатам исследования «Молодежь и выборы», составляла 15%, но уровень ее электоральной активности был чрезвычайно высок. На выборах Президента в 2000 г., например, она составляла 87%. Такому же уровню соответствует и ее нормативная электоральная активность. При этом нормативная электоральная активность беспартийной молодежи не превышает 64%, а на выборах Президента в 2000 г. ее уровень составлял всего 36%¹;

- уровень образования (по данным межстранового проекта Венского института социальных исследований, чем выше образование молодых людей, тем активнее они голосуют, тем более эффективными считают они выборы²);

- возраст (по данным «Циркон», среди респондентов, имеющих право голоса, в возрасте 19-20 лет доля участвовавших в выборах составляла 46%, в возрасте 21-22 – 55%, в возрасте 23-24 – 61%³).

Среди макросоциальных факторов, определяющих уровень электорального участия молодежи, в политической системе российского общества, скорее всего, преобладают:

- низкая значимость формальных и, конкретно, электоральных институтов в политическом процессе в России;

- высокая степень управляемости электоральным процессом как на федеральном, так и на региональном и местном уровнях, несправедливость и неконкурентность выборов, в меньшей степени использование «грязных» или сомнительных избирательных технологий;

- существенное уменьшение роли выборов в контексте реформирования электорального законодательства;

- низкая представленность молодежи в органах власти, в том числе избираемых населением, как результат наличия социально-ролевых и финансовых барьеров.

Следует отметить, что растущее внимание территориальных избиркомов к электоральной культуре молодежи, политика, направленная на активизацию электорального участия молодежи, все в большей степени входят в противоречие с объективно снижающейся ролью выборов в российском политическом процессе.

Таким образом, политическая пассивность молодежи в России не выглядит экстремальной по сравнению с политической пассивностью старших возрастных групп. Как правило, она не носит характера явной дискриминации со стороны старших когорт или государства. Индифферентность молодежи в политической сфере проявляется в более или менее добровольном отказе от гражданско-политической активности вследствие доминирования деидеологизированных и индивидуалистических жизненных стратегий, не связанных с политической деятельностью и с политикой в целом, а также вследствие разочарования в существующем общественном, в частности, политическом устройстве, не обеспечивающем удовлетворение интересов молодежи. Несмотря на присущий молодым людям оптимизм и достаточную уверенность в своих силах, эскапистские настроения, неуверенность в будущем и в собственной безопасности широко распространены в молодежной среде и проецируются на сферу политики. Это разочарование, неуверенность, а также принятие роли «ведомых» и отказ от гражданской активности являются существенными факторами социального и политического аутсайдерства молодежи в российском обществе.